Скворцову Виноградов понравился, и он с удовольствием согласился познакомиться с ним. Тянуло его к культуре, тянуло. Виноградову тоже было интересно повидать Юрия Николаевича. Посмотреть вблизи на этого известного, но не своего человека. Скворцов был для Николая одним из немногих как бы чужих предметов, но несущих, как и он сам, что было их общим принципом, интригу собственного бытия. Словом, все вместе они встретились все в том же ресторане той же гостиницы, где остановился и Виноградов.
Скворцов был в восторге от искрометного рассказа о последней встрече Васи и Коли. Он хохотал от души, когда она под общие аплодисменты показывала вынос двадцати четырех рюмочек коньяка в буфете Домжура, а также лихое бульварное пьянство. Он смешно щурился, вспоминая, вероятно, и свои подвиги, на которые вдруг подвигался ради этой женщины. С этой женщиной.
- Я в вас всегда верил. - Скворцов поднялся, обнял Васю, поцеловал. А потом посадил к себе на колено. Сцена выглядела вполне вызывающе, и Виноградов даже смутился. В ресторане на этот раз было довольно много людей, зашедших туда после спектакля. За соседними столиками сидели и сотрудники скворцовской компании, и местные журналисты, которые уже успели ко всем поприставать. Все они обернулись. Для Юрия Николаевича этот жест был публичным заявлением собственности, а он свою собственность тяжело добывал, ею гордился и никогда не скрывал. Но и не афишировал. И эпатаж этот, как показалось Васе, адресовался скорее Коле. Именно он способен был оценить демонстративную открытость таких искренних порывов. Но восхитился сейчас Виноградов в первую очередь именно Васей - как она ловко организовала этого недосягаемого человека. Коле понравилась и непередаваемая естественность этого их общего движения. Он тоже вспомнил карты, которые и вправду все угадали. Вася жила с человеком, который жил еще и со своей женой. Не мог же олигарх быть холостым, честное слово.
- Я в восхищении, Николай. Как вам удалось так сохраниться в профессии? - комплиментил Скворцов. - В такой свободе и прелести?
- Как и вам.
- Ну, знаете, - Юрий Николаевич умел быть самокритичным, - на мой счет у вас могут быть иллюзии. Я ведь редко бываю так прост и досягаем.
- То есть, Коля, догадываешься, как нам повезло? - вставила Вася, не поднявшись со скворцовского колена, но понимая, что это чистая правда. - Таким Юрий Николаевич бывает нечасто, а может, и вообще не бывает, кстати. Он же просто фантом какой-то, а не человек вовсе. Представляешь, как мы должны быть счастливы, а? Запомним сегодняшний день.
И вдруг Вася увидела перед собой не двух симпатичных ей мужчин, а два больших камня, две неприступные скалы, взгромоздиться на которые способен был либо очень искусный альпинист, либо совсем отчаянный везунчик. Гладкие и отполированные снаружи, по виду они были абсолютно недоступны: даже глазом не за что было зацепиться - ни щербинки, ни пылинки. Однако внутри каждого кипели и копились нешуточные страсти, которые, вырвавшись наружу, сметут все, но прежде восхитят красотой действия. Если только представится случай.
- Вот так вот, Николай, она меня всегда шпыняет. - Юрий Николаевич опять открыто потрепал Васю по щеке, чем снова поставил Виноградова в неловкое положение. На Скворцова захотелось равняться. - Так что не заводите себе женщину.
- Правильно. Заведи мужчину, Коля. Может, хоть тогда кому повезет. - Вася вспомнила Масика и еле сдержалась, чтоб тут же при всех не ляпнуть о его трогательной привязанности к Коле. Но этот секрет она оставила только для Юры.
- Выпьем за везение. За тебя, дорогая Васечка, потому что повезло нам с тобой. Правильно, Николай? - Выпили. - Вы ведь тоже не с каждым сидеть считаете для себя позволительным. И не с каждым берете за труд общаться. Верно?
- Кстати, к вопросу об общении, - резюмировала Вася. - Коль, помнишь, ты мне обещал интервью? - И она достала магнитофончик!
- И что, оно вот настало? Прям щас?
- А почему нет? Обстановка непринужденная, время есть. Ну давай, Коленька, ну, пожалуйста, - начала канючить Вася.
- Уговорила.
- Ну хорошо. - Юрий Николаевич поднялся. - Тогда я вас брошу. Не стану мешать. Было очень приятно. - Он уже тряс Колину руку. - Спектакль замечательный. Не обижайся, Васечка, - среагировал он на Васино вопросительное лицо. - Ты же не рвешься участвовать в заседаниях совета моих директоров. У каждого своя работа. - Он раскланялся.
На самом деле Вася была даже этому рада. Теперь можно было спокойно потрещать с Виноградовым по-свойски.
- А он ничего, твой Скворцов, - заметил тот. Прямота скворцовского поведения, его неожиданная открытость, пожалуй, понравились Коле больше всего. Он оценил его в полной мере, оценил, потому что сам постоянно скрывал всю жизнь. Коля вдруг понял, как заврался, заврался даже самому себе и заблудился в своих трех соснах. Но на время выкинул из головы этот свой пролесок. Виноградов страшно удивился бы и порадовался за себя, узнав, что для Скворцова все эти его открытые жесты были таким же откровением.
- Очень даже. Хотя с первого взгляда не догадаешься, да?
- Да. И тебе это кольцо, кстати, очень к руке. Это его подарок?
- Ты проницательный.
- Не понять этого невозможно. Небось наследство самого Демидова? Впрочем, меньшее было бы для него просто неприлично, - прокомментировал Коля сам себя. - Ну ладно, к делу, что там у тебя? Спрашивай.
И дальше они трепались о театре, кино и любимых книжках известного актера Виноградова. Уже глухой ночью покинули ресторан и двинулись к номерам. В холле Васю остановил администратор.
- Василиса Васильевна, вам записка.
Вася взяла листок, развернула. Почерк был мелким и бисерным. Так она увидела руку олигарха. Послание также было кратким.
"Дорогая Васечка. Улетел домой. Твой самолет отправляется туда же завтра днем. Билет заказан. Василий проводит. Максим встретит. ЮН".
- Что-то случилось?
Вася показала листок бумаги.
- Юра улетел. А я завтра. Билет уже заказан. - Вася вздохнула. - А вот так вот он меня шпыняет, Коля.
- Да. Он оригинал, твой Скворцов.
- Пожалуй. Но привыкаем.
- Бог в помощь. Не грусти. Я лечу тоже завтра, наверное, тем же рейсом. Хотя бы будет не скучно.
Попав в кровать, одинокая Вася обнимала подушку и почти плакала.
"Камни, камни бездушные. Ни растопить вас, ни искры из вас не выбить. И сколько ни колоти, только кулак о вас разобьешь. Или голову. Одолеть вас невозможно, но… пусть будут. - Она хлопнула по подушке - предусмотрительно легко, ладошкой, - проверила мягкость. - Вот и хорошо". - Положила голову на мягкое и заснула.
Утром позвонил Василий, и после позднего завтрака они с Виноградовым загрузились в роскошный джип, который транспортировал их в аэропорт.
- Да, живешь ты не по средствам, - заметил Коля, когда у входа в аэропорт ее подхватили под ручки, выдали билет и повели через какие-то закрытые проходы сразу же к самолету. Услышав замечание, Вася еле успела схватить за рукав потерявшегося было Колю. В салоне сон сморил обоих. Они действительно засиделись в ресторане, и теперь это стало понятно.
На выходе из зала прилетов в столичном порту уже стоял Максим. Он ловко подхватил Васину сумку.
- С приездом, Василиса Васильевна.
Василиса Васильевна почему-то так обрадовалась Максиму, что чуть не набросилась на него с поцелуями, как на родного. Он тоже дружелюбно улыбался.
- Максим, привет. Подожди, подожди. Это с нами. - Вася опять достала почти задвинутого широким максимовским плечом Виноградова. - Это Николай Виноградов. Познакомьтесь. Подбросим его?
- Как скажете, Василиса Васильевна. Извините, - откланялся Максим Виноградову.
Смущенный, каким редко бывал, Виноградов залез в джип еще более шикарный, чем прежний, и пробубнил:
- Не по средствам, не по средствам, Василиса Васильевна. Теперь вас так надо величать, я понимаю?
- Хватит издеваться. - Окраинные новостройки уже летели мимо.
- А он к тебе, пожалуй, и правда привязан, - с этими словами Виноградов выходил у своего дома в центре города и собирался прощаться с Васей.
- Кто, Максим? - Не сразу поняла Вася.
- И Максим тоже. Ну, пока. Целую. Позвони, когда себя слушать. Брошу все, припаду к радио "Точка". - Он засмеялся и помахал рукой.
Уже дома, разбирая вещички, Вася разложила на столике кучу дурацких талисманов, волчью шубку повесила на вешалку, а берестяные туфельки поставила в шкаф. Все это были железобетоновские гостинцы. На мизинце светилось чудесное колечко. Она его поцеловала.
По приезде Вася позвонила Ольге, которая из всех ее знакомых была, пожалуй, единственная в курсе всей этой невероятной заварухи.
- Привет, дорогая, как будто тебя не было вечность. Рассказывай. Как идут дела с нашим мальчиком?
- А как они могут идти? - Когда дело доходило до дела и нужно было рассказывать правду, Васе почему-то становилось не по себе. - Дела у Скворцова идут хорошо, - опять завредничала она.
- Ну они хотя бы движутся? - Ольга была настойчива.
- Какие у нас с ним могут быть дела? Так, делишки. - Вася злилась. Дела уже заехали в такую даль… - Ну ладно, - примирительно сказала она. - Ты в редакции? Я к тебе заеду. Кофейку попьем.
- О'кей! Жду тебя. Пропуск спущу на вахту.
Надо сказать, что и у самой Васи тоже свербело, и она подумала, что, может быть, все-таки справится и сумеет все поведать подруге так, как сама хотела. А поведать она хотела. Поэтому, не растеряв еще собственного пыла, Вася сразу и отправилась к Ольге.
В Ольгиной редакции не так давно открыли маленький буфетик, и это очень способствовало трудолюбию сотрудников. Те стали засиживаться на работе. Подружки поднялись туда, где уже дымилась почти вся редакционная жизнь. Они втиснулись за единственно свободный столик между двумя уже весьма веселыми компаниями.
- Вот тебе, чтоб не худела… Прости, чтоб поправилась… Извини… - Вася ржала. Она достала маленького глиняного колобка с гвоздиком вместо носа. Ольга улыбнулась. - Короче, не могу сформулировать - талисман для похудения из таежных лесов. Хотя там никто за фигурой не следит. Наоборот, надо, чтоб тетка толстой была, чтобы с голоду не померла вместе со своими детишками. Ну ладно, не обижайся, я же любя. - Вася протянула Ольге колобка. - Тебе, кстати, большой привет от Виноградова.
- А его-то ты откуда взяла? - удивилась Ольга искренне. - Как у тебя все так получается - ты успеваешь и рыбку съесть, и на карусели прокатиться?
- Да, невероятная удача. Он в этот славный Железобетонск со спектаклем приезжал. Представляешь?
- Представляю. Если уж везет, так в каждой жопе. Ты там сидишь, а сам Виноградов к тебе приезжает, да еще и от безделья интервью дает. Не ломается.
- Угадала.
- Пруха. Пруха, я же говорю. Как спектакль, кстати?
- Знаешь, мне понравился. Хотя это редкий случай.
- Не удивляюсь, с твоими теперешними восторженными глазами… А что все-таки Юрий Николаевич?
- Он мне тоже понравился. - Прическа упала Васе на лицо, скрыв его выражение. - Он хороший… Правда. - Она, усмехнувшись, вспомнила Леву, он когда-то так же отозвался о своем шефе, которого тогда никто и знать не знал. Вася закурила, и тут Ольга наконец увидела ее новое кольцо. Схватила руку, поднесла к глазам - в буфете было несветло. - Ни фига себе. Это… - Она посмотрела в Васины честные глаза. - Ни фига себе, - снова с восторгом проговорила она. - А сколько же оно может стоить? Да, дела зашли… - Ольга продолжала рассматривать камень. - Скажи, а как это все? А дальше? Что его семья?
- Мне предложили не беспокоиться.
- В смысле - побоку семья? - Ольга давила на правду.
- Без смысла. Расслышь слово. Не беспокоить - себя. Филолог, блин, хренов. Как-то будем жить все вместе. Так я это понимаю.
- И что, тебя это не смущает?
- Не-а. Понимаешь, меня это почему-то даже устраивает - на сегодняшний день.
- Думай о завтрашнем.
- Да не хочу я ни о чем думать. Хочу жить одним днем, пока еще такая радость позволительна.
- Но все-таки я не очень себе представляю. Извини, как это? И у тебя ничего не встает?
- Ни-че-го. В том смысле, о котором ты спрашиваешь. А во всех других и не садится… Скажу тебе больше, только не падай со стула, - Вася наконец вошла в режим откровенности, - скоро мне предстоит встретиться с Леной. Которая жена.
Ольга выпучила глаза и была права в своей реакции.
- Она же вырвет тебе последние волосенки…
- Не так грубо. Мы же все интеллигентные люди…
- Ё-моё. О чем вы будете разговаривать - любовница с женой?
Вася по правде это тоже не очень понимала.
- Прямо как будто бы совсем не о чем поговорить любовнице с женой? Но пока думать над текстом не собираюсь. За меня теперь думает Скворцов. Я передала ему свой мыслительный аппарат. И знаешь, успехами довольна.
- Как он тебе задурил мозги. Но у тебя же должна быть какая-то своя позиция? Я не понимаю.
- У него все равно получится лучше, не сомневайся. И потом я поняла, что при нем лучше играть в открытую. Если не выиграешь, то и не продуешься точно. Он придумал эту встречу, он и будет отдуваться.
- Ты что, все исполняешь, что он хочет?
- Что приказывает, - уточнила Вася. - И знаешь, это, оказывается, классно. А также мне глубоко наплевать на его жену, в том смысле, что она меня не беспокоит.
- Ты, конечно, всегда была оригиналом… - перевела дух Ольга. - И как ты можешь все это выносить?
- Ну ты же как-то живешь с двумя мужиками. И не жужжишь. И я легко, Оля. Помнишь анекдот. Человека спрашивают: "Мужик, ты куришь?" - "Не-а", - говорит он. "Пьешь?" - "Не-а". - "Наркотиками балуешься?" - "Не-а". - "Женщин имеешь?" - "Не-а". - "Мужик, слушай, а как ты расслабляешься?" - "А я не напрягаюсь", - отвечает мужик. Так и я. И потом, кто мне, кстати, вещал всю жизнь про внутреннюю свободу и удобство положений? Знаешь, создалась такая обстановка приятная, я бы сказала, атмос-фэра. А все остальное - глупость. Послушай, что ты говоришь? Своя позиция. Позиция принципиальная. У всех особенная гордость, у всех особенная стать. Говно это все.
- Да, взял он тебя в оборот, в жесткие свои ручки…
- А ручки у него, кстати, очень даже мягкие. И нежные, - парировала Вася, но понимала, что, по правде говоря, подруга ее права.
- Да-а-а, - протянула опешившая Ольга. - Как же ты будешь жить теперь, Вася дорогая?
В это время атмосфера соседнего столика уже сгустилась полностью, что стало заметно даже им, увлеченным собственными судьбами. Оттуда доносился стук кулачков по фанерной стенке и крики:
- Зарезали, такую девчонку зарезали!.. И что? Никто ни за что не отвечает. Зарезали, и все…
Вася даже чуть отодвинулась.
- Не обращай внимания. Ерунда, - объяснила Ольга. - Это наш урод, обозреватель из политики, притащил в редакцию свою новую блядь, пристроил в информацию. А зав информацией все ее тексты режет и режет. - Ольга хихикнула в ладошку. - Режет и режет. Может, конечно, потому что она ему не дает. Утром разборка была на летучке, чуть не закончилось рукопашной. Вот жаркий поклонник и напился.
Резьба по дубу за соседним столиком для Васи выглядела уже не так воинственно.
- Хрен с ними. Вот у нас тут дела, я понимаю, - продолжила Ольга. - О чем же вы будете говорить? Ну с женой его? О сексуальных достоинствах тире недостатках? Обмениваться опытом? Делиться впечатлениями?
- Ну уж не о том, как откачать денег или их поделить. Это точно. Я во всяком случае.
- Все равно, Вась, не очень представляю, как вы будете делить это тело.
- Да ведь мы уже его делим, Оля! Не забывай.
- Хорошо, что тело попалось здоровое. Но об этом, прости, я могу только догадываться.
- Не надейся - лично не узнаешь никогда. - Вася заметила жесткие скворцовские нотки в своем голосе.
- Ты даже так в себе уверена?
- Не в себе.
- Пожалуй, картина, достойная пера.
- Все достойные картины давно висят в Пушкинском музее. И мы там, кстати, уже их видели. Вот что я скажу тебе, дорогая.
- Завидую, - без горечи сказала Ольга. - Оне еще и в музеи ходют.
А за соседним столиком пьяный обозреватель сидел уже с не менее пьяным обидчиком своей классной девчонки, зав информацией.
- Ну что ж ты, сучья морда, все режешь и режешь. Красавицу такую…
Еще не успев закрыть входную дверь, Вася услышала звонок.
- Где болтаешься? Я обзвонился. Только прилетела, куда-то тебя понесло. Хоть бы позвонила.
- Тебе же все Максим доложил. Но если ты такой беспокойный, есть же мобильник.
- А я, может, дома тебя стерегу.
- Тебе что, делать нечего? А почему, кстати, ты уехал? Как-то так странно, Юрочка. Ты ж не собирался? Что-то было не так?
- Уехал и уехал. Захотел. Завтра встречаешься с Леной. - Вася в минуту забыла про свои мелкие претензии. - У тебя какие планы?
- В дорогую редакцию пойду, - замямлила с дрожью она. - Ну, наверное, смогу выскочить днем или постараюсь освободиться пораньше.
- Не боишься?
- После тебя уже ничего не страшно. И чего бояться? Я чиста и непорочна.
- Тогда завтра жди звонка.
Звонок раздался, и Вася получила инструкции о времени и месте этой весьма своеобразной встречи. В редакции ей как-то быстро удалось все необходимое переделать. Правду Ольга заметила - пруха так пруха. И монтажные были свободны, и начальством радостно и легко приняты, просто "на ура" и сразу поставлены в сетку все привезенные записи, что тоже случалось не каждый раз. Обычно приходилось долго доказывать и объяснять важность и необходимость. А тут вдруг был оценен колорит, необычность подхода и тематики. У Васи даже закралось ощущение, что у всех просто поехала крыша, и сослуживцы ее как-то разом сменили ориентацию и, мягко скажем, точку зрения. Хотя с глазами если у кого и случилось что, так это у нее.
Вася так быстро адаптировалась к этой новой легкости, что уже и подвоха перестала ждать. А напрасно. Вот теперь она уже собиралась упорхнуть совсем, но забежала к выпускающему, просто чисто для развлечения.
- Васька, отлично, что ты здесь, хотел тебя выписывать, видишь, уже сижу с трубкой в руке. - Вадим был из тех невозмутимых людей, у которых крыша крепко была прибита к голове.
- Зачем?
Вадим сделал удивленное лицо.
- Работать. Зачем же еще? Ты и так разбаловалась. Что хочу, то и ворочу. И все в эфире. Разбаловалась, да! - подчеркнул он еще раз. - Для тебя это прям какой-то игорный дом, твоя работа. Как будто ты играешь в работу. А есть - работа, понимаешь - работа. - Это была выволочка тайного завистника. Скучно ему было на одном стуле сидеть целыми днями и крышу свою стеречь. - Короче, сейчас придет одна молодая писательница… Побеседуешь с ней.
- Вадим, но у меня дела, планы, я не могу отменить. - Вася вспомнила про встречу с Леной, к которой надо было кроме того что подготовиться еще и не опоздать. - Вадим, короче, не могу я. Не могу и все. Что, корреспондентов других нет? Вон, полная редакция бездельников.
- Во-первых, ты у нас по писателям. А во-вторых, это тяжелый случай. Олеся Медведева.
- Кто?! Она же идиот! Сколько за нее денег дали?
- Спроси у Абрамыча.