Рыбы… Рыбы в воде не пахнут… Вода пахнет рыбами… У меня во рту и в носу - ее соленое жгучее послевкусие. А рядом с носом - нестерпимая рыбья вонь… И, если глаза открыть, то можно распознать ее источник. Но, стоит мне это сделать - голова тут же окончательно лопнет. Потому что придется нарушить шаткий баланс покоя - сощуриться от яркого солнца, которое, уже сквозь веки, невыносимо. Так что, лучше помирать так. И не трогайте меня…
- … да ты осторожней. За подбородок. И волосы ей в сторонку от уха, - незнакомым мужским басом.
- Вот сам бы и управлялся, - огрызнулись басу в ответ. - На этой чертовой серьге застежка мудреная. Не под мои пальцы.
- А ну, дай я… - и долгожданная тень упала на лицо. Однако мечта "спокойно загнуться" ею же и накрылась. - Кажись, она того, Фонс, очухивается. А мы ей руки связать не успели.
- Так давай тогда быс…
- А-а-а!!! Отпусти, бесова девка!
- Ты чего орешь?!
- Она меня укусила за палец!
- Еще раз и…о-о-о, - и, качнувшись, снова рухнула в горячий песок. Правда, теперь на колени… Уж лучше б я… померла. Потому как, увиденное…
Два загорелых, не первой свежести, мужика в выцветших рубахах угрюмо торчат в паре ярдов левее, у самой кромки воды. За ними, в волнах прибоя бултыхается лодка под таким же линялым парусом. А вдали, через бликующий под солнцем залив, желто-зеленые горы. Местность и рожи совершенно неопознанные… мама моя.
- Вы… кто?
Покусанный обиженно вскинулся:
- Да, твои спасители, бесово семя! Так, значит, нас отблагодарила?
- Спасители?.. От чего? От сережек в ушах?
- Так донным крабам они и вовсе - без надобности.
- Каким еще "крабам"? Причем здесь…
- А притом, что мы тебя из океана выловили. Тебя к нашему борту дельфины прибили. А откуда приволокли, - совсем уж "убийственно" скривился мужик. - Понятием не владеем.
Второй же, хмыкнув, добавил:
- Так, видать, ты и раньше больно кусалась. Там, откуда тебя…
- Что, "меня"?
- А, шандарахнули по лбу да за борт скинули. Не иначе, рассерженный полюбовник, - и оскалился, уперев взгляд в мои обличающе голые коленки.
Я тоже их обозрела… и одернула жесткую от соли мужскую рубашку:
- Не ваше дело… И куда вы меня "спасли"?.. И зачем руки хотели связать? - дошло, вдруг, до меня.
Мужики в ответ замерли, и один уже распахнул рот…
- Уф-ф, а вот и они! За тобой.
- Куда?!
- За тобой, бесовка! А не хошь… так с нами останься, - и громко заржали на пару, видно, для впечатленья.
Ну, я и "впечатлилась". Да так, что вновь подорвалась с песка на ноги. Получилось слегка с кривизной. И ненадолго. Я лишь взглядом успела мазнуть туда, куда и "спасители" мои пялились: узкая лестница вниз, из-под густой зелени, с яркими пятнами цветов вдоль перил, а по ней бодро спускаются трое. Такой же "несвежий смуглец", "атлет" в темном жилете, а вот, третий…
- Мама моя… Бу-э, - и снова коленями в песок…
- Долгих лет вам, мессир Леон!
- Всех благ!
- Бу-э.
- И вам удачи.
- Так уже, удача нам! Вот, гляньте.
- Бу-э… Ой, мамочки. Бу-э.
- Ну и?
- Ох, это она воды нахлебалась. Мы ж ее…
- Из океана выловили, мессир Леон. Видать, с корабля проходящего скинули: шишка на лбу и поранена там же. А так…
- Рана? Большая?
- Бу-э-э. О-ох.
- Да нет. Быстро заживет. Да и не хватятся ее, доподлинно говорю, мессир Леон. Наоборот, избавиться, видно…
- В этом сам разберусь… Ладно. Никип, давай к ней и… в общем, помоги.
- Ага.
- Руки свои… Я сама, - однако, меня сегодня мало кто слушает. Зато "третьего" я теперь рассмотрела - редкостная "натура". Бледный, худой, губы - "в ниточку" и важности преисполнен, как швейцар в столичном театре. Мессир Леон. Вот значит, как.
- Никип?
- Я са-ма, - процедила, вытирая рот свисающим рукавом.
- Кх-хе. Ну, попробуй "сама".
И попробовала. По горячему песку босиком - скорость заметно прибавляется. Тем более, "легкость" в организме значительно возросла. Лишь "запечатлела" напоследок своих "спасителей" - вдруг, пригодится? И услышала вслед:
- Так-так… И сколько за эту русалку хотите? - новый поворот в моей непутёвой судьбе. Жаль лишь, "цену" ему я так и не расслышала…
Истратив весь свой запал на прыжки по береговой полосе, я очень скоро выдохлась. Так, что вновь упасть и не вставать. Однако здесь повезло:
- Поготь ка: надо начальство дождаться, - парень сам тормознул у первой лестничной ступени и наглядно скрестил на груди руки.
Я на ближайшую из них - упала:
- О-о…
- Чего, совсем плохо? - не то уточнил, не то - посочувствовал.
- Угу… Голова… Никип ведь?
- Ага, - с прищуром оскалились мне.
- А я где, Никип?
- Кх-хе! Видать, точно тебя "шандарахнули".
- Угу, видать, - и впервые притронулась к своему ноющему лбу. - О-о… Ты хоть скажи мне: это Божьи скалы или уже материк?
- Материк. Южное чидалийское побережье. А место… - и отвернул голову к солнечному заливу. - Место - Бухта Роз. "Розе Бэй". Слыхала о таком?
- Не-ет… По-моему, нет. Так здесь что, розы разводят? - по крайней мере, ясно б стало, по какой оказии меня сюда "купили". Однако парень ответить не успел:
- Как тебя зовут?
Я от этого тихого голоса, почему-то, вздрогнула:
- Зоя.
- Так-так, Зоя, - одарил меня еще одним цепким взглядом вернувшийся "покупатель". - Ты - девочка взрослая и, надеюсь, в истерики впадать не станешь. Не хотелось бы портить такое красивое лицо еще одной… шишкой.
- А что, есть, от чего? - без особого интереса уточнила я.
Мессир Леон многострадально вздохнул:
- Это, смотря как, ты к жизни относишься. Можно, например, полагать, что сегодня тебе дважды в ней крупно повезло: когда тебя из воды достали, и когда от этих скотов спасли. А можно и считать себя жертвой злого рока.
- Тоже дважды?
- В этом, Зоя, все и дело.
- Так вы мне просто скажите: зачем я вам сдалась в этой цветочной бухте? А то у меня от ваших философских вывихов… - и шумно выдула воздух от по новой накатившего спазма.
Мужчина в ответ хмыкнул:
- Я понимаю… Послушай меня, Зоя. Пытать тебя своими "вывихами" больше не стану, а вот что скажу: любой долг приходится отдавать. И будем считать, ты этому месту… кое-что задолжала. За свое телесное и душевное здоровье. А вот каким образом ты затраченное сюда вернешь… - обменялся он взглядом с застывшим статуей Никипом. - Поживем - увидим. Сейчас же: мыться, потом к нашему замечательному лекарю и спокойно отдыхать. Здоровье здесь - самое главное.
- Угу-у, - напрягла я последние свои, не отбитые "крохи". - А что это за место то такое?
- Розе Бэй… Лучший в Чидалии "дом для уединенных свиданий".
- Мама… моя.
- Никип! Помоги девушке встать и… в общем, помоги…
Зачем?.. Зачем?.. Зачем?.. Вопрос, единственный из огромной кучи второстепенных, упрямо долбился в голову и не давал покоя. Потому что именно он был причиной всему. Зачем? Зачем я тогда от него ушла? Ведь, если б осталась в каюте, в кровати… Не было б теперь этих приторно розовых стен, приторно розовых штор и высоких каменных заборов. С одной стороны - недосягаемая жизнь. С другой - бесконечные розы. В бесконечных тенистых аллеях, клумбах и вазах. Я розы с детства не особо люблю. А здесь они - везде. И теперь олицетворяют собой "приторно благоухающую клеть". Так, зачем?!.. Вот так седьмой день подряд. Между цветами и огорожами. Лишь иногда отвлекаясь от бесконечных "Зачем?".
В первый раз - первой же ночью. Я тогда почти успела заснуть. Когда в комнату тихо вошли двое: Леон и дама. Голос - скрипучий. Но, не по-стариковски скрипучий, а… с какой-то стервозностью:
- А шрам все-таки, будет, - будто меня здесь вовсе нет - горящей свечой, едва ли не в лоб. Я - "крепко сплю". - Придется челку ей выстричь.
- Монна Фелиса, она пока не готова. Я вообще по ее поводу сильно…
- А это - уже не твоя забота. Я сама знаю, по какому поводу и когда. Ты за ней присмотри. А, насчет челки… с этими чувственными веснушками…
- "Джованна".
- "Юная роза"?.. А что, не дурно, Леон. Только, если она начнет гостей портовым матом крыть, как Никипа, когда он ее сюда тащил…
- Монна Фелиса, подобного не повторится. И это - уж точно, моя забота.
- Знаю я. Не переусердствуй. И вообще… - исчез под моими веками свет. - Без меня ее не трогай. Я через неделю вернусь, вот тогда и посмотрим, что из нее выйдет и… - тихо закрылась за ними дверь.
Это был первый раз. Во второй я удивилась сильнее: наличию магии, натыканной здесь повсюду. Только действовала она как-то странно - ноюще томно в области живота. Видно, специально для "Роз", потому как у обычных служителей на шеях болтались аметистовые "защиты". Мне тоже пришлось "нацеплять" защиту баголи. Сразу, как поняла, точнее, услышала "конечный магический эффект". В темной беседке, за изгородью из всё тех же благоухающих роз. Здесь такие изгороди были повсюду. Они и делили местный "сад" на две отдельные части: "для приема гостей" и "служебную". Я пока шлялась во второй. От забора до забора. От охранника до охранника. Иногда, не одна. Но, это был уже третий случай. Пожалуй, самый здесь "удивительный".
Милая девушка Марит. С черными кудряшками и такими глазами, что видят всё. Даже то, чего в природе не существует. Моя здесь "отдушина" и приставленная мессиром Леоном прислуга. Хотя, второе - не важно. Важно, что она меня отвлекала. От моих бесконечных "Зачем?". Иногда, тоже бесконечной, болтовней. А через три дня и…
- У тебя бумага, Марит, есть? И карандаш?
- Для чего? - хлопнула та глазами и замерла с подушкой в руках.
Да, чтоб, хоть на время замолкла!
- Рисовать тебя буду.
- О-о, монна Зоя, а вы точно умеете?.. Найду! - и нашла. А потом мы с ней вместе нашли "задний план". Без приторных роз (и без соглядатаев). - Вот тут подойдет? А как мне сидеть? А может, волосы распустить? Монна Зоя, и губы мне можно, ну, чтобы пухлее? - ага, и рот - поменьше:
- Можно… Марит, а что за место?
- О, здесь когда-то была конюшня для пони. Наша хозяйка их держала для… ну…
- Не надо, - а я здесь сильно "продвинулась" в "образовательном" плане.
- Угу. А потом ее разобрали, лишь две стены остались и сюда стаскивают всякий хлам. Вот, например, эту кровать. Ее третьего дня один… Что, тоже, "не надо"?.. Угу. Или этот клавесин. Он был почти новый. И на нем…
Ба-бах!.. Я даже куда-то села… "Что такое "Розе Бэй" знаешь? Место в укромной бухточке на нашем южном побережье?"… "Я ведь его давно знаю. И когда-то он мне очень сильно помог"… мама моя… Сусанна…
- … и вот, он был совсем новый, когда… Монна Зоя, вы меня совсем не слушаете.
- Я тебя… слушаю. А почему его сюда унесли?
- Так я же и говорю, - вынимая шпильки из кудрей, кивнула Марит. - Я сама тогда здесь еще не работала. Это года четыре назад было, а моя знакомая, ну, вы ее видели, с зубами, как у крола, так она мне рассказывала, что раньше прислуживала той самой…
- Какой "самой"?
- Соттоле, "Розе в пепле". Так ее здесь звали. Это - ее клавесин. Только, она отсюда сбежала. Угу. Со своим "абитуалем". Так здесь "постоянных поклонников" у Роз называют.
- Да ты что?
- Угу, - распахнула Марит еще шире глаза. - И наша хозяйка на нее была очень зла. Очень. Якобы, она этой Соттоле доверяла - в свои помощницы ее готовила, а та сперла у нее все деньги из тайника в кабинете и сбежала… С ним, с этим…
- Понятно…
"Постоянный поклонник" и "Роза в пепле"… Деловые компаньоны… Друзья… И зачем я, все-таки, от него тем утром ушла? Зачем? Зачем? Зачем?..
- Монна Зоя, я принесла ваш ужин… Монна Зоя!
- Что?.. Да, - и спустила ноги с широкого подоконника. - Только, я не хочу.
- Хм. Вы опять? Меня мессир Леон ругать будет, - водрузила Марит набитый разнос на стол.
- Ругать?.. А ты сама-то уже ела?
Девушка, вздохнув, дернула плечом:
- Неа. Пока не успела. Мы большой зал мыли. Завтра хозяйка из столицы возвращается - будет вечерний прием для гостей.
- Да неужели? Тогда, садись и ешь. Что там сегодня?
- Рыба в сливочном соусе, - скосилась Марит на блюдо. - А…
- Давай. Яблоком потом зажуешь ее запах. Бе-е…
- Отчего "бе-е" то, монна Зоя? Наш повар очень вкусно готовит. Или вы - не с побережья, раз рыбу на дух не переносите?
- Я раньше ее любила. А вот сейчас… Бе-е.
- Ну, как скажете, - решилась, наконец, та. - М-м… А вот эту булочку с тмином можно?
- Бе-е… Можно.
- Хм… У меня тоже такое бывает, - вздохнула и потерла в предвкушении руки. - М-м-м… Перед "женским проклятьем".
- Это как? - подхватив грушу из вазы, уселась я напротив.
- Ну… перед этими нашими…
- А-а… Так у меня… у меня…
- Монна Зоя, вы что, грушей подавились? Монна Зоя.
- Марит, у меня… кажется, их… они… Их у меня нет. Такого раньше никогда…
- Чего, "нет"? - открыла та рот, позабыв про еду.
- "Проклятья женского".
- И давно?
- Уже дней… пять… Мама моя…
- Святая Мадонна! Будь славен твой плод, возрождаемый в каждом женском чреве!.. А что? Моя бабушка всегда так говорит?
- Мама моя…
Глава 16
- … да и какая у этой Элды фигура? Страхолюдина. Дылда в платье. Она и вкуса в нарядах не знает: фамбарушки попышнее навесит, прикроет ими свои тощие формы и…
- Марит.
- …фланирует по здешним дорожкам. А на весенний Равнодень так и вовсе…
- Марит! Да мать же твою! Марит.
Девушка растерянно замерла на вдохе:
- Ой, монна Зоя. Так о чем мы?
- О моих выпирающих формах, - хмуро уставилась я на нее через стол. - Да только тебя куда-то сносит все время… Так, к чему это? Ты ж меня уверяла, что "эксперт"?
- Конечно, - шустро отмерла та. - Я здесь уже много всего навидалась и наслушалась… Значит, "завыпирали"? И "заныли"? - я еще раз прощупала. Марит подперла пальчиком губы. - Ага… Ну, если не к "женскому проклятью", то… Святая Мадонна! Будь славен твой…
- Я в тебя грушей брошу.
- Следующий признак: тошнота на какой-то запах. Полоскать позже начинает. И здесь до этого обычно не доходит, - скосилась она на меня. - Вас же, монна Зоя, тошнит?
- А может это быть, например, от прежнего удара в лоб?
- Может. Только не после того, как даже синяк на лбу пожух… Еще беременные могут постоянно спать. Или постоянно злиться.
- Да что ты? Я всегда такая. И "постоянно спать" не хочу.
- Ну-ну…
- Это - от безделья.
- Как скажете, монна Зоя. Не я же из нас двоих…
- А это, Марит - еще очень большой вопрос.
- Так его при вашей фигуре лишь месяца через три смогут разглядеть.
- Что?
- "Большой вопрос". Он у всех по-разному растет. Да только тоже, не здесь.
- Это ты к чему опять повторяешь?
- А, не знаю еще, - дернула девушка плечом. - У вас надо будет спросить: хотите вы этого ребеночка или нет? А?..
А вот это, весьма… О-ох… И лучше не думать. Да как это сделать, если так "угораздило"? Родить своему любимому мужчине долгожданного первенца. Притом, что сама ему, пока - неизвестно кто. Даже, невзирая на его убежденье в главенстве для ребенка отца. И наплевав на вероятность вообще без обоих остаться. И все равно, я бы… Зачарий… "Поэтому, мое полное имя даже в расшифровке не нуждается…". Я ведь в первый момент о нем даже не вспомнила. И сколько там дней прошло с той ночи у озера?.. Как раз, чтобы успеть… "зачать"…
Два разных мужчины. И оба друг друга ненавидят. Хороший "подарок" обоим. Кого ж "осчастливить"? Виторио? "Я беременна, но, не уверенна, что отец - ты, любимый". И даже, если б он мне в ту ночь объяснился и замуж позвал, как мне туда идти после "такого"? Ведь я буду ЭТО знать. Да и он, тоже, хотя бы, догадываться…
А теперь мой бывший будущий муж: "Здравствуй, Зача. Дело в том, что я тебя больше не люблю. И вообще скоро рожу. И, возможно, не от тебя, а от своего нового опекуна". И вот тут, в апофеозный момент, "проявляется" мой третий мужчина - Арс, в дом которого я с этим "подарком" припрусь. И он меня любит, конечно. Но, вот, простит ли? Поймет?.. Да, Зоя. Ну ты и дура… А ведь к ним еще надо вернуться. Из-за этих заборов и роз. И, есть ли она у меня, эта "дорога назад"?..
- Монна Зоя, вы мне так и не ответили?
- Конечно… хочу, Марит. Я, ведь - сирота. И я очень хочу сама стать кому-нибудь мамой, - только мне лишь странно чуть-чуть, что мысль эта пришла именно здесь и сейчас. Но, это уже - неважно. Это - лишний вопрос. Тем более, на самый "главный" я себе только что им же ответила: зачем я тем утром от него ушла.
- Так это у вас вряд ли выйдет. И родить и сбежать.
- Что… совсем безнадежно?
Марит сочувственно со своего конца стола скривилась:
- Угу. И чревато к тому ж. Хозяйка беременность не хуже мага чует и сразу меры принимает. А про "сбежать"… Как-то по прошлой осени, пробовала одна махнуть наружу. Она такая несчастная была. Еще и до того, как попробовала - от "рубашечников" здесь, в Розе Бэй, скрывалась.
- От кого?
- От бенанданти. Они хотели ребенка у нее забрать. Конечно, когда он родится. У бенанданти ведь считается, что, если отец - из клана, то и дети его непременно тоже должны…
- Понятно, - сглотнув слюну, отметила я. - И что было дальше?
- С той несчастной?.. Ну, наша хозяйка, как только узнала, кто будущий отец, довела дело до конца - дождалась положенного срока, а потом сама ребенка, девочку, "рубашечникам" сдала. Прямо отцу на руки.
- А мать как же?
- А она следом за ними хотела. Много раз. Потом, смирилась со временем и…
- И что?
- Розанера. Так ее здесь зовут.
- Мама моя…
- Угу.
- Что, и совсем, никак?
- Это вы про побег?.. Бесполезно.
- Но, ведь у этой, как ее, "Розы в пепле"…
- Соттолы?.. О-о, - свела губы в трубочку Марит. - Так она ж, с помощником? Он здесь такой шум устроил. Хозяйка, говорят, после всю охрану сменила. Вместе с прежним начальником.
- С помощником, значит? - да где ж его теперь, этого…
- Монна Зоя!
- Что?
- Я не смогу.
- Что, Марит?
- Да вам помочь. Мне ведь тут еще работать. К тому ж… ну, у меня… - раздула она ноздри. - дружок - из них же, из охраны. И как я его под "такое"?
- Угу… Я поняла. Дружки, они разные… бывают. Я сама, Марит, что-нибудь придумаю.
- Сами?!
- Сама. Ведь, как там бабушка твоя говорит?
- Святая Мадонна! Будь славен твой плод, возрождаемый в каждом женском чреве! - дуэтом процитировали мы мудрого автора. И на душе сразу стало светло.
Ну и пусть будущий отец пока неизвестен. Ну и пусть, со мной самой судьба решила "круто сыграть". Этот ребенок - еще и мой. В первую очередь - мой. Вот на том мы с судьбой и сойдемся:
- Только, у меня к тебе одна просьба будет, Марит.
- Клянусь этим же Божественным образом, монна Зоя - никому. Даже, под страшной пыткой.
- Угу, - надеюсь, "пытка" эта будет молчаньем…