- Бедный толстяк.
- Ни фига не бедный! Надо было лучше оружие хранить! А то, видите ли, держал револьвер у себя в спальне рядом с кроватью.
- Ти, а ты… откуда… знаешь… такие… интимные… подробности?
- Помнишь, я тебе говорила, что Браун делал мне предложение?
- Руки… Сердца… И кобуры.
- Ну вот, я разок проверила возможного суженого на сексуальную потенцию… Кое-как натянул на удовлетворительную оценку.
Помолчали.
Кофе и плед согрели аспирантку.
А Тина Маквелл возобновила вербальную психотерапию.
- Хорошо, что сучка не взяла еще запасную обойму.
- Ти, ты, как всегда, права…
- Впрочем, Гло, недаром говорится: что ни делается - все к лучшему. Для меня, по крайней мере.
- К лучшему? Бог с тобой, Гло… Поясни толком.
- В общем, Брауну светит огромный штраф и даже, возможно, тюрьма.
- И ты решила исключить невезучего охранника из потенциальных женихов?
- Наоборот, Гло… Ему сейчас очень понадобится такая сильная и терпеливая супруга, как я. Тем более, племянница уже никогда не вернется в его дом.
- Ох, Ти, ты и циник… И за что я тебя только люблю… Ну, по крайней мере, надеюсь, что ты обеспечишь достойное хранение огнестрельного оружия.
Внезапно пошутив, Глория ощутила, как постепенно к ней возвращается былое состояние, но без эйфории, восторженности и нетерпеливого ожидания непременного счастья.
Тина Маквелл ответила, как всегда, язвительно:
- Гло, но ты, по-моему, единственная сорвала в этой трагедии джекпот. Повезло тебе. И жива осталась, и "познакомилась" с этим своим…
Глория грустно улыбнулась, разглядывая подол голубого платья, испорченный темными пятнами, и закончила за Тину:
- Мужчиной, достойным женщины из рода Дюбуа.
- Да уж… - усмехнулась Тина. - Ребята из экстренной помощи сказали, что этот неуклюжий медведь принял единственно правильное решение, свалив тебя на пол.
- Медведь?
- Ну да, русский медведь.
- Русский?
- Конечно, русский! - Тина Маквелл рассмеялась. - Ты же знаешь, что русских ни пуля, ни штык, ни атомная бомба не берут.
- Да, слышала… А тут и увидела.
- Но я лично считаю, что американец на месте русского поступил бы не так.
- Уточни.
- Американец не стал бы закрывать собой одну-единственную жертву.
- Почему?
- Американец кинулся бы на убийцу.
- Тонкое замечание.
- Русский спасал только тебя, а американец постарался бы обезоружить маленькую тварь.
Снова помолчали.
Кофе в термосе кончилось.
Тина Маквелл погрузилась в задумчивость, то ли рассчитывая шансы гипотетического американца уцелеть, то ли вспоминая, сколько полезных квадратных метров в доме Брауна.
Глория, поплотней закутавшись в плед, задала чрезвычайно глупый вопрос:
- Ти, а русского наградят?
- Чем?
- Ну не знаю… Медалью Конгресса, может быть…
- За спасение аспирантки - вряд ли. Ты же не Президент Соединенных Штатов.
- А жаль - он достоин самой высокой награды.
- Дурочка, лучшая награда ему - это ты!
- Сомневаюсь.
- Думаешь, он спас тебя из простого альтруизма?
- Ты намекаешь, что я все-таки ему понравилась в новом платье?
- Наверняка!
- А вдруг русский проявил элементарное мужество и благородство из-за своего характера, а не из-за моих голубых глаз?
- Это, Гло, теперь не имеет никакого значения. По крайней мере, у тебя будет хороший повод для близкого знакомства.
- А вдруг он совершил это, все-таки влюбившись, - хотя бы чуть-чуть, но влюбившись?
- Ну не знаю, это надо спрашивать не у меня.
Тина Маквелл обняла настрадавшуюся подругу.
- А у кого?
- Наверное, у них.
Хитро улыбаясь, Тина Маквелл ткнула пальцем в сторону купола.
- Пусть отчитаются за такой дикий и жуткий роман!
Шаловливые амуры виновато потупились.
Глава 2 ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО
Весь оставшийся день Тина Маквелл провела в аспирантском бунгало подруги.
Поила ее черным кофе по мексиканскому рецепту.
Кормила гамбургерами.
И несла разную чепуху о своих планах на будущее.
То сажала Брауна в одиночку, то на диету.
Мечтала вернуть ему шевелюру и тут же здравомысляще замечала, что на лысых никто не зарится.
Прикидывала, за сколько можно продать рассказ о злосчастной племяннице и сколько содрать за очередное телевизионное интервью будущего мужа.
Глория же пыталась уснуть, но боялась, что во сне повторится библиотечный кошмар.
А к транквилизаторам и прочей успокаивающей химии аспирантка в силу профессиональных знаний относилась с опаской и осторожностью.
Вечером утомленную подругу сменила бабушка.
Из усадьбы доставили три бутылки старинного вина, хрустальные фужеры и варенье из розовых лепестков.
Накрыв маленький столик, энергичная гранд-маман пристроилась на краешек постели.
- Так, деточка, розы-то оказались правы?
Бабушка поправила внучке подушку.
- Предсказали бойню… - Глория погладила фамильный медальон. - И то, что я уцелела.
- Да, деточка, да.
Бабушка поправила одеяло.
- Хорошо, что я отдала тебе фамильную реликвию.
- Да, оберег защитил не только меня. - Глория снова накрыла медальон ладонью. - Но и моего спасителя.
- Небо знает, что делает.
Бабушка налила в фужер красного вина.
- На-ка, деточка, выпей бургундского.
Внучка беспрекословно подчинилась.
- Помнишь, как дедушка любил это винцо?
- Еще бы.
Бабушка наполнила свой фужер.
- Кстати, о твоем спасителе…
- Хочешь выпить за его здоровье?
- Разумеется.
Бабушка, смакуя и не торопясь, осушила фужер до дна.
- Кстати, о твоем спасителе.
- Ба, ты уже это говорила.
- Прости, склероз.
- А не рановато?
- В самую пору. - Гранд-маман всегда спокойно относилась ко всем старческим изменениям. - Главное, чтобы артрита не было.
- И геморроя.
- Ну ладно, раз мы заговорили на медицинские темы, то я скажу тебе, что надо делать дальше.
- Ба, я не хочу к психотерапевту.
- Ты, детонька, в полном порядке. - Гранд-маман величаво прошлась по комнате. - Тем более что любовь - лучшее лекарство на свете.
Гранд-маман вздохнула, тяжко припоминая то ли блистательную молодость, то ли почившего два года назад мужа.
- Ба, а может, закроем эту идиотскую медицинскую тему?
- Ни в коем случае, детонька. - Гранд-маман переборола склероз. - Я веду речь о твоем спасителе.
- Хочешь оплатить его пребывание в больнице?
- Само собой.
- Я тебя обожаю, Ба.
- Но-но, не подлизывайся.
- Я немножко.
- Лучше давай-ка усни и, желательно, до утра.
- Постараюсь.
- А если тебе приснится сегодняшняя гадость, выпей еще вина.
- Договорились.
- Желательно, чтобы ты выспалась основательно.
- Но мне сказали, что к следователю я могу пока не торопиться.
- Зато надо торопиться в палату к русскому герою.
- Ох, Ба, я хочу этого, но жутко боюсь.
- Деточка, поверь моему опыту, теперь вы с ним навсегда связаны.
- Все равно боюсь.
- Ничего, деточка, справишься.
- Может, Тину взять?
- Подруги в этом деле только мешают.
- Логично.
- И не забудь, Королева роз, преподнести ему букет своей Безымянной красавицы.
- Непременно…
Глава 3 ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЙ ФАНТОМ
Поутру на фитотроне, в отсеке, где при оптимальных давлении, температуре и влажности произрастала белая роза, шедевр ускоренной селекции, в отсеке, где на пульте дежурили юные ассистенты со второго курса, появилось ученое привидение.
На аспирантском призраке вместо дорогущего платья голубого цвета была скромная блузка и темная юбка.
Привидение нагло принялось срезать уникальные цветы.
Ассистенты, утратив интерес к портативной игровой консоли, занимавшей их всю ночь, застегнули халаты и кинулись спасать розы от мистического вторжения.
- Хай, мальчики, - сказало привидение из-за букета. - Как дела?
- А нам, нам…
- Сказали, что…
- В библиотеке…
- Застрелили…
- И мы подумали…
- Что нам явилось привидение…
Глория Дюбуа разрядила напряженную обстановку остроумной репликой:
- Чтобы дать руководящие указания!
Ассистенты натянуто заулыбались, все еще не веря в реальность происходящего.
- Мне еще рановато, мальчики, переходить в инфернальный режим существования.
Ассистенты молча согласились с обретшей плоть руководительницей.
Возникла траурная пауза.
Глория Дюбуа положила секатор в отделение для инструментов.
- Кто-нибудь может добросить меня до больницы?
- К сожалению, я на велосипеде.
- Зато я на четырех колесах.
- Тогда вперед… и, желательно, без свидетелей. А то потом такие слухи пойдут по кампусу…
Сметливому ассистенту и аспирантке удалось пробраться к машине практически незамеченными.
- Только, пожалуйста, не мимо библиотеки.
- Легко!
Устроившись на заднем сиденье, Глория Дюбуа замаскировалась букетом. Аспирантка, после того как ассистенты приняли ее за привидение, ясно поняла, что предстоящий денек будет самым ужасным днем в ее жизни, чуть менее ужасным, чем вчерашняя трагедия.
Если первокурсница, ставшая убийцей, произвела семь выстрелов, то сегодня этих выстрелов будет немерено.
С телевизионных экранов.
С газетных полос.
Со страниц Интернета.
С уст фальшивых очевидцев и липовых свидетелей.
И замелькают фотографии погибших. А также студентки, промазавшей только раз.
И незадачливого дяди, охранника Национального парка роз.
И Тины Маквелл, как главной свидетельницы, первой оказавшейся на месте преступления.
И, конечно, пресса не обойдет стороной оставшихся в живых.
Теперь в историю Луизианского университета Глория Дюбуа впишется не как выдающийся генетик, а всего лишь как уцелевшая жертва утренней бойни, академической резни, студенческого разгула, библиотечного ада…
А может, репортеры и корреспонденты обзовут эту жуткую сенсацию как-нибудь более хлестко?
Но тут на обочине мелькнул указатель поворота к больнице.
И аспирантка, ненавидящая в данный момент все средства массовой информации вместе взятые, переключилась на сугубо личные проблемы.
Впереди была встреча с мужчиной, который окончательно и бесповоротно доказал, что он достоин женщины из рода Дюбуа.
Аспирантское сердце встрепенулось, пульс участился.
Как всегда, Глория начала терзать себя вопросами, не имеющими ответа.
А вдруг раненому стало хуже и к нему не пропустят?
А вдруг русский пациент не захочет видеть ту, из-за которой пострадал?
А вдруг библиотечный герой элементарно захочет вернуться на родину?
А вдруг далекие родители потребуют, чтобы сын как можно скорее покинул негостеприимную страну?
Но тут сомнения и терзания вытеснила здравая и великолепная идея, которую успокоившаяся аспирантка решила озвучить у постели раненого.
Только бы разрешили свидание, только бы разрешили…
И Глория Дюбуа получила допуск.
Гранд-маман, оказывается, уже обеспечила русскому герою одиночную палату-люкс и все, все, все, что требовалось для скорейшего выздоровления.
Перед тем как отворить дверь из матового стекла, Глория поднесла к губам фамильную реликвию - золотой медальон - и поцеловала - на всякий случай…
Глава 4 ТЕРПКИЙ СОК ГРАНАТА
Не успела Глория Дюбуа оглядеться в просторной и светлой палате, заставленной приборами, следящими за функционированием раненого организма, как раздался бодрый и веселый голос:
- О, наконец-то я дождался Королевы роз!
- А вы откуда знаете?..
Не договорив, аспирантка в замешательстве уставилась на букет роз возле больничной кровати.
Кто-то опередил?
Глория профессиональным взглядом определила, что это цветы не из родового поместья Дюбуа, но и не из магазина.
Такие розы могла притащить русскому герою лишь сотрудница Национального парка в Шривпорте, имеющая возможность срезать любые цветы.
Аспирантка аккуратно положила свой букет на столик рядом с предательским букетом лучшей подруги.
Да, Тина Маквелл не только побывала здесь с утра пораньше, но еще и распустила язычок, наговорив наверняка кучу лишнего.
- Так, похоже, Королеве не по нраву визит подруги?
- Честно говоря, я не ожидала от Ти такой подлости.
- Да никакая это не подлость - так, визит вежливости.
Русский пациент указал пальцем на ширму.
- Кажется, там есть подходящая посудина и для вашего букета.
Глория действительно обнаружила за ширмой большую пустую колбу, вполне годящуюся под цветы.
Тут же нашлась и емкость с дистиллированной водой.
Аспирантка наполнила колбу и бросила туда две таблетки аспирина и таблетку глюкозы.
Глории хотелось, чтобы ее Безымянная красавица как можно дольше радовала взгляд мужчины, достойного женщины из рода Дюбуа. Тем более теперь, когда белым розам предстояло сразиться с пунцовыми нахалками у больничного ложа.
- Королева, мне уже скучно! - раздался озорной голос раненого. - Чрезвычайно скучно.
Поместив букет в колбу и отодвинув конкурирующие розы подальше в сторону, Глория устремила голубой и проникновенный взор на русского пациента.
- Надеюсь, Ти не развлекала вас фривольными рассказами о своих амурных похождениях.
- Нет, ваша замечательная подруга, о, Королева, лишь все время твердила о каком-то несчастном Брауне, а также о залоге, о брачном контракте, адвокате, прокуроре, судье… Но я так ничегошеньки не понял.
- Это племянница Брауна стреляла…
Замолчав, обессиленная Глория Дюбуа присела на край постели.
- Тебе плохо? - Раненый ловко здоровой левой рукой нащупал пульс явно "поплывшей" аспирантки. - Плохо?
- Нет, хорошо.
- Ты так не пугай меня, Королева.
Как-то мгновенно и естественно русский пациент и американская гостья попали в тот доверительный тон, при котором любая, даже самая пустая беседа обретает высокий смысл.
- А пульс-то не в норме.
- Сейчас отдышусь.
- Может, вызвать доктора?
- Ни в коем случае. А то мне запретят приходить сюда.
- Не запретят.
Русский пациент убрал нежные и одновременно крепкие пальцы с запястья млеющей аспирантки.
- О, Королева, приношу глубочайшее извинение, что до сих пор не представился.
Библиотечный герой, опираясь на здоровую руку, принял удобную для разговоров позу.
Правая рука покоилась в лангетке на мужественной груди, едва не пробитой навылет коварной пулей.
Глория представила, какого убийственного размера должно было получиться выходное отверстие.
И снова беспомощно закрыла глаза.
- Эй, Королева, только не теряй сознание.
- Минуточку.
- Я сейчас вызову сестру.
- Не надо… пожалуйста.
Глория Дюбуа сделала пять глубоких диафрагмальных вдохов - и на этот раз глубокое дыхание быстро помогло.
- Я почти в порядке. - Аспирантка повторила упражнение. - Так я жду.
- Чего? - растерянно спросил забинтованный герой.
- Рыцарского титула, перечисления регалий и список всех свершенных подвигов.
- Ну, Королева, если ты шутишь, значит, можно не беспокоиться.
- Отголоски стресса.
- Ничего, главное, мы с тобой живые и почти невредимые.
- Почти…
Глории Дюбуа все больше и больше убеждалась, что гранд-маман оказалась трижды права, настояв на этом посещении.
Но неужели надо было непременно случиться вчерашней трагедии, чтобы смог завязаться этот легкий, непринужденный диалог людей, которых так странно свела судьба?
- Королева, ты где?
- Вспоминаю, как ты спас меня.
- Давай не будем об этом.
- Не будем. Ты сказал все, что надо, своим поступком.
- Ну пожалуйста, Королева. - Русский пациент лукаво улыбнулся. - А то вызову медперсонал!
- Я бы попила чего-нибудь кисленького.
- Бери в холодильнике, сколько хочешь. Твоя бабушка, в отличие от внучки, не тратила время на лишние слова, а обеспечила меня на месяц вперед и питьем, и деликатесами, и даже вареньем из розовых лепестков.
- Да, гранд-маман любому даст фору.
- Кстати, давай вместе выпьем гранатового сока за нас, уцелевших всем смертям назло.
Сок оказался в меру крепким, в меру сладким и в меру холодным.
- Твоя бабушка сказала, что при потере крови надо нажимать именно на гранатовый.
- Да, гранд-маман разбирается не только в розах и мужчинах.
- Потрясающая старушенция, вроде моей сибирской бабки.
- Ты что, из той самой Сибири?
- Наполовину. Мать с Байкала, отец с Дона - того самого, который тихий!
- Как интересно.
- Так что пред вами, Королева, сам Георгий Орлов, смесь потомственного казака с коренным сибиряком.
- Точно, медведь.
- Не медведь, а филолог, закончивший славный Московский университет, который в мире котируется не ниже Гарварда.
- А я - Глория Дюбуа.
- Королева, извини, но я уже в курсе и про Варфоломеевскую ночь, и про скитания от Больших озер до Миссисипи, про Анфан-террибль - розу и человека, про твои генетические достижения и даже про выставку в Париже.
Аспирантке, приготовившейся к чтению длинной и познавательной лекции на селекционно-историческую тематику, стало немного обидно, что русский собеседник не захотел выслушать даже вступительную часть.
Заметив, что гостья насупилась, Георгий Орлов поднял настроение и себе, и излишне мнительной американке.
- Так, думаю, Королева, обмен верительными грамотами закончен и можно приступать к главному.
- К чему это?
Глория Дюбуа вдруг представила, как сейчас ей предложат немедленно раздеться и залезть под одеяло.
Да, если бы такая команда последовала, то вряд ли у ослабевшей аспирантки хватило бы сил на возражение.
Но, похоже, Георгий Орлов понимал ситуацию не хуже и не стал пользоваться слабостью той, которую так отважно и удачно спас.
- Знаешь, Королева, мне кажется, что ты пришла сюда с каким-то добрым намерением?
- Да, да, да.
В коротких и тихих словах звучали и благодарность за вчерашнее, и признательность за сегодняшнее.
- Я хочу обессмертить твое имя.
Глория Дюбуа, как еще неопытный лектор, сделала многозначительную паузу - но не там, где требовалось.
Георгий Орлов опередил аспирантку, кивнув на букет великолепных белых роз.
- Хочешь Безымянной красавице дать мою фамилию?
- Да, да, да.
Теперь в голосе щедрой американки звучала гордость.
- Королева, но, мне кажется, мужское имя розе не подобает.
- Ты не прав…
- Джорджи, - добавил русский пациент. - Ты не прав, Джорджи!