Почти всю ночь Вика просидела за работой, а в понедельник она решила прогуляться в архив и поискать какую-нибудь информацию об убитом докторе. Успех не давал Вике покоя, вызывая жажду новых подвигов.
Пять лет назад ИД "Перспектива" начал издавать газету "Криминальный Гродин". Газетка была всего четырехполосная, в два цвета. То есть название газеты и заголовки публикуемых материалов выделялись цианом. Планировалось первую полосу отдавать под размещение информации ГУВД ГО, вторую - под экономические махинации, третью - для зарисовок из залов суда и поучительных интервью с наркоманами, зэками и проститутками, а на четвертой криминальные кроссворды, маленькие рассказики-детективчики, анекдоты на заданную тему и прочее.
Конечно, газетка должна была окупаться с рекламы, а реклама должна была оправдываться тиражом. Однако, тираж все никак не переваливал за пять тысяч экземпляров и, к тому же, прижимистые гродинские предприниматели не желали видеть свое рекламное объявление о колбасной или молочной продукции рядом со снимком места преступления, где развалился труп с проломленным черепом. Поэтому "Криминальный Гродин" отошел в мир иной. К чести издания следует заметить, что оно просуществовало целых четыре года. На данный момент исполнялась печальная первая годовщина кончины издания.
И именно с этой датой совпал визит журналистки Золотовой в архив ИД "Перспектива". Архивом, собственно говоря, именовался объёмный встроенный шкаф в кабинете секретарши директора издательского дома. Там лежали подшивки, простенько скрепленные с помощью степлера и шпагата.
Секретарша Оля своим обычным амбициозным тоном примадонны провинциальной сцены, выдала Вике скудную информацию по поводу архивной топографии. Вика порыскала в пыльных нишах, стоя на шатком стульчике, и благополучно запуталась в годах и полугодиях. Где начало, а где конец? Какая тут логика? Почему-то после первого полугодия 99-го года следовало первое 2001-го, а на стопке 2000-го года покоились номера за 2002-й. Потом решила, что будет шерстить все подряд. Может, еще попадется интересный фактик. Ну-с, что в Гродине творилось за последние годы?
Оказалось, что творился просто кошмар:
"Вору-карманнику отрезали руку"
"Пойман преподаватель-взяточник"
"В Гродине орудует маньяк-педофил"
"Обнаружен подпольный цех по изготовлению спиртных напитков"
"Избиты подростки, напавшие на девушку"
"Застрелена предпринимательница"
"Кошмар в подворотне"
"Член банды, промышлявшей угонами авто и зверскими убийствами водителей, лечится в психушке"
Вика стала выписывать наиболее интересные факты, номера и даты публикаций на эти темы в "КГ". Наконец, ей попалась одна заметка о начале судебного процесса над доктором-убийцей. Не было сомнений в том, что это именно тот самый врач. Горник Леонид Владимирович. Он сделал операцию по удалению аппендицита, а потом у пациентки начался перитонит и она умерла.
Через месяц после начала процесса в "КГ" появилась еще одна информация. Доктор оправдан, он ни в чем не виноват. Девушку привезли в крайне тяжелом состоянии - гипертоксическая форма острого аппендицита. Медицинские термины забивали материал настолько, что истина осталась где-то рядом. Как-то невесомо мелькала идея о недоказанной виновности хирурга и подделке медицинской карты, но все эти "гангренозные аппендициты", "аппендикулярные перитониты", "разлитые формы" начисто выбивали почву из-под ног. Вика даже обратилась за консультацией к секретарше, у которой несколько месяцев назад удалили аппендикс. Оля немного поломалась, а набив себе цену, соизволила заглянуть в подшивку и прочесть заметку. Состроив очень умное лицо, она поковыряла в носу и выдала Вике довольно полную картину происшествия:
- Значит, эту девку привезли совсем плохую. И, значит, когда разрезали, оказалось, значит, что у нее уже лопнул червеобразный отросток. Причем, вроде бы, там была гангрена. А это хреново. Вообще странно, как можно аппендицит в нормальных условиях довести до гангрены. Я помню, что больно было - жуть! Прямо сразу вырвало, а потом стало болеть. Просто ни на минуту не легчало! Ходить - больно, повернуться - больно. Хватаешься за живот, все время кажется, что заденешь чем-нибудь или от встряски будет больнее. И как только я к врачу попала, так сразу в больницу и загудела. А эта девка, ага, ее Катериной Мелиховой звали, как в лесу жила! Может, конечно, операции очень боялась, потому, значит, и не шла к врачу. Да. А потом ей сделали все процедуры, какие надо, а она все равно умерла. Никто не виноват!
Оля пошла в туалет покурить, а Вика вернулась к своим подшивкам и ей тут же попалась та самая статья. Заметки о начале процесса над доктором и об оправдательном вердикте, не были подписаны, а вот под материалом на три четвертых полосы об изуверском убийстве Заслуженного врача России Горника Леонида Владимировича стояла подпись "Лана Житкевич". Ну, ясно, почему в первых двух заметках сам черт ногу сломит! Наша Лана и их соорудила в свое время.
Три четверти тоже были написаны удивительно коряво. Какие-то детали, подробности, комментарии абсолютно посторонних людей! Зачем? Единственным плюсом материала было подробное изложение фактов.
Картина в воображении журналистки складывалась такая: доктор Горник поехал в свой загородный дом, где у него была назначена встреча с его подругой сердца Деевой Лидией (имя изменено). Дама, однако, на рандеву не поспела, потому что у нее по дороге сломалась машина. Она попыталась позвонить доктору со своего мобильного телефона, но связь была почему-то блокирована. Деева кое-как поймала попутку и на тросе вернулась в город, где занялась починкой машины.
Тем временем Горник поджидал любовницу. Когда в дом постучали, он, не сомневаясь в личности гостя, открыл дверь. Пришедший оказался злоумышленником. Он, выражаясь языком Ланы Житкевич, совершил нападение на ничего не подозревающего врача. В результате чего Горник оказался привязанным к кухонному столу с изрядной дозой медикаментозного средства в крови. Наркоз был весьма необычным. Жертва прекрасно видела и слышала происходящее, но была парализована и не ощущала боли. Тогда убийца произвел хирургическое вмешательство и удалил хирургу аппендикс. Потом в открытую брюшную полость была залита жидкость, полученная в результате процесса гниения сырой рыбы. Затем надрез был аккуратно зашит. Понадобились сутки, чтобы пострадавший получил заражение крови и умер от перитонита.
Надо отметить, что у убийцы было предостаточно времени, чтобы реализовать свой план. После романтической встречи у Горника была запланирована поездка на курорты. Когда его нашли уже мертвого, жена еще не волновалась. Отношения у них были прохладные, перезваниваться они даже не договаривались.
Горник умер так же, как и его несчастная пациентка - в муках, безнадежности и боли. И если тот человек, что сотворил с ним такое, был мстителем, то он достаточно насладился своей местью.
"Но это же ужас! - руки Вики были покрыты мурашками, даже дышать стало трудно. - Если доктор и виноват, это все равно слишком жестоко. Но тот человек, убийца, любил ее, мучился, видел как ее мать страдала... Нет, все равно, это слишком жестоко! Что это за человек? Как бы узнать о нем побольше? Стоп, кажется, есть элементарный способ".
Описывать этот случай, нет необходимости: в прессе прошла информация, нового ничего Вика не узнала. А даже если бы и узнала, то поймать убийцу доктора Горника вряд ли удалось бы. Пожалуй, добавлю-ка я в папочку "Дева" файл о докторе!
Ее не хватает
Тезка Золотовой - Вика Садовкина - была лучшей подругой Кати Мелиховой. О ней Вика узнала от бабушки Кати, с которой встретилась вчера вечером, после работы в архиве. Найти Мелиховых было не трудно. В Гродине семей с такой фамилией было всего три. Одни Мелиховы оказались молодоженами, другие с погибшей Катей связи не имели, а вот третий звонок был сделан по адресу. Бабушка Кати ответила журналистке, что сможет встретиться с ней сегодня вечером.
Пожилая женщина была грузной и почти совсем беспомощной. В ее квартире стоял удушающий запах лекарств и еще чего-то, что наводило на мысль о диабете. Вика не удержалась и спросила, помогает ли кто-нибудь бабушке по хозяйству? Анна Макаровна только заплакала.
- Простите, - бросилась извиняться Вика, - я не хотела вам причинить боль! Извините...
- Да, ничего, - ответила старушка, вытирая слезы ладонью. - Я теперь все время плачу. От всего. Вы не обращайте внимания. Так после Катиной смерти все изменилось! Была у нас жизнь, мы ради чего-то утром поднимались, день хлопотали. А теперь - все, пустота!
- А мама Кати?
- Она в больнице, уже год как... - Анна Макаровна провела журналистку на кухню и усадила на старинный стул, сидение которого было прикрыто вышитой подушечкой. - Давайте с вами чаю попьем! У меня гости редко бывают. Сделаем вид, будто вы ко мне просто поболтать зашли!
- А, знаете, - призналась Вика, - так оно и есть. Я не собираюсь писать о том, что у вас случилось...
- Правда?
Анна Макаровна повернула к ней одутловатое бледное лицо. Ее эмоции с трудом пробивались наружу сквозь тягостный отпечаток болезни. Вике поначалу показалось, что старушка скривилась недовольно, но так, оказывается, выглядела у нее улыбка.
- Это даже лучше! - сказала она. - После того, как с этим убийцей такое случилось, на нас косо глядеть стали. Будто это сделала Рита или, прости Господи, я! Но мы не делали такого...
- А... Что вы испытали, почувствовали, когда узнали об убийстве?
Тяжело опустившись на табуретку напротив Вики, ничья теперь бабушка ответила:
- Честно? - Золотова кивнула. - Я обрадовалась. Пусть меня Бог накажет! Да уже заранее наказал... Терять нечего... Я радовалась, что этот гад пережил перед смертью то, что Катенька пережила. Что он помучался, как она. Мы ведь в суд не на одного доктора подавали, а на всю больницу. Катя всю ночь в палате мучилась и никто к ней не подошел! Там ведь дело не только в том, что с ней на столе сделали, а и потом... Может, ее еще спасти можно было? Но теперь ничего не узнаем, не докажем! Больные в Катенькиной палате говорят одно, а все врачи - другое. Там и карточка подделана и все сговорились не признавать, что Горник девочку убил. А экспертиза! Курам на смех! Они дали такое заключение о действиях Горника, что ему медаль надо теперь вешать, а не судить!
- Так был у Кати запущенный аппендицит?
- Нет, - решительно ответила Анна Марковна. Тем временем, закипел чайник на плите и она грузно поднялась, чтобы заварить чай. - У нее как в первый раз кольнуло в боку, так она и пошла к врачу...
- А парень у Кати был?
Старушка поставила перед Викой старенькую надколотую чашку с темным налетом внутри и налила чай. Она отдувалась и явно устала после приготовления нехитрого угощения для гости. Уже опустившись на табурет и печально вздохнув, ответила:
- Об этом мало чего знаю. Не то чтобы Катя скрывала от нас с Ритой что-либо, а просто мы доверяли ей. Если бы что случилось - она бы сказала, а так - мы не спрашивали. Может, подружка ее знала что?
Золотова узнала адрес Катиной подруги, посидела еще с Анной Макаровной немного и ушла. Она не призналась даже самой себе, но находиться в том доме, объятом горем как пожаром, было невыносимо.
Весь вечер, готовя ужин, отмывая посуду после ужина, чистя обувь мужа, протирая полы в прихожей, застирывая пятно на мужской сорочке и уже в постели, куда упала без сил и без желания заснуть, Вика думала о женихе Кати Мелиховой. Значит, их отношения не были настолько серьезны, чтобы Катя познакомила его со своими родными. Впрочем, кажется, он очень ее любил... Жаль, конечно, что бабушка ничего не смогла рассказать о таинственном парне своей внучки. Но есть еще подружка, а подружки все знают!
Вот у Вики не было задушевной подруги. С самыми близкими развела судьба. Инна вышла замуж за военного и уехала, подчиняясь нелегкой судьбе офицерской жены. Наташа после школы поступила в столичный институт, закончила его, но в Гродин не вернулась, потому что теперь вся ее жизнь и все друзья были в другой жизни. А тех, кто прибивался к Вике за последнее время, распугивал муж. Он совершенно не выносил посторонних в своей квартире, раздражался, если Вика долго болтала по телефону и терпеть не мог, если жена уходила в гости к подругам без него. А какая женская дружба без долгих разговоров по телефону или на кухне, когда никто не слышит откровенностей, кроме той, кому они предназначены?
Вика Садовкина оказалась на редкость милым и жизнерадостным существом. Ей было всего лет двадцать, а улыбаясь, она так играла ямочками на гладких щечках и сверкала глазами, что Вика даже залюбовалась девчонкой. Вот же живчик! И как люди учатся улыбаться так? Наверное, только в двадцать лет это возможно.
Золотова представилась своей тезке как журналистка, которая работает над статьей про медицинские ошибки. Вика Садовкина сразу поняла о чем, точнее, о ком пойдет беседа и немного приуныла. Глазки погасли, ямочки пропали.
- Уже год прошел, а Кати мне не хватает каждый день, - сказала девушка грустно. - В институте, дома, на дискотеке, в баре... Я даже прошлую летнюю сессию из-за этого завалила! Ничего запомнить не могла. Схватила пару. Так страшно получилось: еще вчера болтали, смеялись, а завтра... Я даже в больнице ее проведать не успела. Когда ее положили, подумала: что там, всего-навсего аппендицит! А через день она умерла!
- А жених у Кати был? - небрежно спросила Вика.
- Нет, не жених, а парень, с которым Катя встречалась, - в том же тоне ответила Садовкина.
- И кто он был?
- Да просто парень! - Девушка вдруг сверкнула улыбкой: - Это я их познакомила. Он мой друг детства - вместе росли, вместе ходили в детский садик, в школу. Я его даже в армию провожала и письма писала, но не как его девушка, а как сестра. В детстве нас часто дразнили: "Тили-тили-тесто, жених и невеста!", но мы только смеялись. Мы всегда были друзьями и сейчас немного дружим. Конечно, уже выросли, разошлись каждый в свою сторону, но ведь столько вместе пережили!
- А как его зовут? - гнула свое Вика-журналистка.
- Димка Иващенко, - простодушно ответила Вика-подруга. - Он живет этажом ниже. Если хотите поговорить с ним - спуститесь по лестнице. Он сейчас дома.
- Откуда ты знаешь?
- А слышите, музыка орет? - Вика прислушалась и узнала композицию из своей юности. "Хэллоуин", год восемьдесят пятый или около того. - Это Димка. Он всегда слушает свой рок, когда ему очень хорошо или очень плохо.
- А сейчас ему плохо?
Вика Садовкина развела руками. У нее были изумительно красивые и необыкновенно грустные глаза. Золотова поняла.
Она еще сомневалась, стоит ли ей идти к Викиному другу детства. Как-то не ощущалось готовности к встрече. Даже ее неуемная фантазия не желала нарисовать картину этой встречи. А что если этот парень и есть убийца доктора? С другой стороны, о докторе Вика узнала от Антона Семенова, который говорил, что его шеф убил Горника, мстя за свою любимую. Иващенко не может быть шефом Антона потому, что ему лет двадцать и фирмой поруководить он вряд ли успел.
Есть еще две версии на заданную тему: первая предполагает, что у Кати Мелиховой была тайная связь с шефом Семенова, а вторая настаивает на том, что Вика нашла не то дело. Шеф Антона, может, и убил какого-нибудь врача, убившего по неосторожности любимую нашего героя, но это был совсем другой случай. Смерть Горника достаточно ужасна и таинственна, чтобы плодить слухи и догадки.
2000 год
- Если твоя кошка еще раз нассыт под моей дверью, я пожалуюсь своему зятю и он с нее шкуру сдерет! А вторую я сама притравлю!
- Раиса Петровна, не расстраивайтесь, я ваш коврик быстренько постираю! - Дина умоляюще сложила руки на груди, - ну, давайте его сюда! Я вмиг!
- Что ты там постираешь! - продолжала бушевать Раиса, меча молнии в свою соседку по лестничной клетке - молодую женщину с гладко зачесанными волосами мышиного цвета и в очках с толстыми близорукими стеклами. - У тебя вон постельное белье во дворе неделю висит, все серое, застиранное! - Раиса обернулась к мужчине, сбегавшему вниз по лестнице, - Иван Михайлович, представьте только: эта дрянь опять мне на коврик нассала!
Сосед, живущий в квартире над Диной, моложавый стройный майор, потрясенно уставился на женщину в очках.
- Моя кошка, - робко пояснила Дина.
Иван Михайлович с явным усилием подавил смех и строго сказал:
- Оставить мерзавку на месяц без рыбы и мышек!
Дина спрятала улыбку, опустив глаза. Раиса, догадавшись, что ей мало сочувствуют, продолжила изложение претензий. Она, по неизвестной причине, весьма уважала майора, чувствуя в нем человека строгих правил и старой закалки.
- Поразвела тут скотный двор! Разве можно блохастых тварей в хате держать! Хуже них только крысы! Все книжки читает, - без видимой связи сообщила она майору, который внимательно и строго, как милиционер Анискин, выслушивал обвинительницу: - от-то лучше бы подъезд вымыла. В грязи живет, кошки ейные гадют, в квартире вонища! А белье постельное! - снова вспомнила она, - вон, во дворе все серое висит, застиранное. Вот потому на тебе никто и не женится, Дина! Моя дочь...
- Я плохо вижу, - тихо сказала Дина. Ей было очень обидно, что такое слышит этот симпатичный офицер. Ведь, хоть он и женат и всегда такой строгий, но мужчина же. От стыда Дина даже заплакала. Она была болезненно робкой с самого детства, а подобных ситуаций вообще боялась до ужаса. Дина предприняла отчаянную попытку закончить экзекуцию: - Я же сказала, что постираю ваш коврик!
- Знаю я, как ты постираешь! Вон белье...
- Раиса Петровна, - обратился к ней Иван Михайлович. Она сразу замолчала, наверное, из уважения к погонам. - Пусть Дина постирает ваш коврик и накажет свою кошку. За животными следить надо!
Он повернулся к Дине, произнося последнюю фразу и вдруг подмигнул ей хитро. Дина удивилась, а ее настроение разом улучшилось. Значит, он не обратил внимания на выкрики вредной старухи, просто не хочет ссориться с ней, а сам на стороне Дины!
Молодая женщина поправила на переносице тяжелый велосипед, шмыгнула носом и сказала:
- Хорошо, я так и сделаю! Ни одной мыши Машутка больше не получит.
- Вот и чудненько! - обрадовался Иван Михайлович, - считаю конфликт улаженным!
Он шутливо отдал дамам честь и продолжил свой путь. Дина молча взяла коврик и тоже ушла. Раиса же еще постояла на пороге своей квартиры. Она не чувствовала удовлетворения. Подумав немного, проверила ключи в кармане халата, захлопнула дверь и пошла вниз, на лавочку. Там уже сидели штуки две-три таких же, как и Раиса, пожилых милых соседок.
Разговор шел о выборах, но вновь прибывшая лавочница перебила его на самой высокой ноте. Она живо описала отвратительный поступок Машки, жалкие оправдания ее неумехи - хозяйки и соломоново решение, вынесенное мудрым офицером. Продолжение следовало:
- Ну кто на ней женится! И сама лахудра, и возраст уже подошел. Она же одногодка моей Вальки, а у Вальки уже детей двое! Да муж, да жисть нормальная! А у этой что? Чему ее мать только учила!
- Слушай, Раиса, - вклинилась в гневный монолог одна из прилавочных бабок. - Так ты своей-то не решилась хату менять? Так и живут они у свекрухи?