Сергей поспешил от него отделаться. Наверное, первый раз в жизни его не увлекало расследование громкого преступления. Он, конечно, знал, что будет резонанс. Будут копаться в грязном белье Фроловского. Вспоминать вехи большого пути: в политику пришел с большой должности на крупном заводе, принадлежал к такой-то партии, поговаривали о криминальных связях, но не пойман – не вор. Семейное положение – вдовец, старший сын – то ли наркоман, то ли больной, долго лечился, не помогло, несколько месяцев назад он покончил с собой. С дочерью повезло больше. Известная красавица, завсегдатай светских тусовок, замужем за успешным бизнесменом. Версии убийства стандартные: деньги, политика, семейные неурядицы. Если расправа произошла не на улице или в подъезде, а в охраняемом загородном доме, скорее всего, это семейные разборки.
Но Сергей вовремя подсуетился, и теперь все в основном обмусоливали стрелка-некрофила. И все-таки добрались до жареного. Значит, имеется информатор, который слил, кто был в доме и кого можно подозревать. Наверное, прислуга, охранник или милиционеры. И этот кто-то сболтнул про молодую любовницу.
Господи, неужели имеют в виду Машу, его Машу? И что это еще за улика в постели? Сергей должен во всем разобраться, понять, что это, утечка информации или дезинформация…
В понедельник у Наташи был выходной. Она сидела дома, пыталась читать что-нибудь умное и сложное – "Доктора Фаустуса". Сегодня она была полностью согласна с Томасом Манном: чтобы стать признанным гением, нужно продать душу дьяволу. Без этого никак! Не прославишься, не напишешь, не сыграешь, не споешь. В белом платье в монастырь, наверное, идут, не на сцену, не к микрофону. Без голоса в шоу-бизнесе обходились, без спонсора – никак. А нечистая сила – достаточно серьезный покровитель.
Ее размышления прервал визит незваного гостя. Костя Корастылев явился с букетом цветов и бутылкой дорогого вина. Наташа открыла ему дверь в джинсах и в майке, без прически и без косметики, но все равно показалась ему очень сексуальной. Огромные черные глаза, по-русалочьи распущенные волосы, стройная фигура. "Красоту не пропьешь", – про себя усмехнулся он. Наташка его впустила, что уже хорошо.
– Ну что, Снежная королева, оттаяла? – поинтересовался он. И по-хозяйски сразу же прошел в гостиную, достал из стенки фужеры. – Давай это дело отметим.
– Какое дело? – осторожно спросила она.
– Нашу, так сказать, первую ссору и первое примирение.
Наташа спорить не стала. Если честно, теперь она Костю боялась. Ее первая любовь, неожиданно объявившаяся через столько лет. Спонсор, покровитель. Сила. И если честно, не совсем чистая. Девяносто девять процентов из ста, что письмо вчера ей прислал он. Напомнил, кто в доме хозяин. Ведь она забыла, что с ним ссориться опасно. Нет, он уже давно не простой парень, ее школьный друг. Он бандит, к тому же богатый. Он может ее купить, убить, а еще запротоколировать и подшить к делу ее визит в спальню Фроловского.
Она бы не хотела, чтобы стало известно о том, что случилось в особняке между нею и хозяином. В тот первый раз, да и в эти выходные. Следователь как минимум увидит здесь мотив. Да и без внимания желтой прессы она обойдется. Наташа уже представляла себе громкие статьи: "Ресторанная певичка не пожелала петь для олигарха. Что ж, не исключено, что теперь она возьмет в руки микрофон разве что в клубе женской колонии общего режима…"
Правда, Наталью удивило, что Костя прислал ей угрозы в письменном виде. Марать бумагу он был не мастак. Может быть, все-таки не он? А кто? С кем она была в особняке, кто мог оказаться в курсе этой грязи? С кем еще она ссорилась в последнее время? Кому должна платить по счетам за букеты, драгоценности, рестораны и "типа красивую жизнь"?
– Открывай бутылку, а я приготовлю твой любимый салат с курицей и ананасом. – Наташа заставила себя ему улыбнуться.
С Костей ссориться действительно себе дороже. Наталье не нужны ни подозрения, ни сплетни. Роль радушной хозяйки наверняка ей удастся. Итак, к женщине пришел мужчина. Скорее любовник, чем враг. А может быть, и то и другое. Но об этом думать нельзя. Можно мило улыбаться и делать вид, будто ничего не произошло…
За окном быстро стемнело. Наташа негромко включила музыку, зажгла свечи, накрыла на стол. Вот только переодеваться не стала. Сойдет и так. Хотелось хоть в этом остаться самой собой. Они пили сладкое и терпкое крымское вино, болтали о лете.
– Сто лет не была у моря, – сказала Наташа первое, что пришло на ум, лишь бы не проговориться о письме и об убийстве. – Раньше мы с родителями почти каждый год отдыхали в Алуште.
– А мы с мамашей никуда не ездили. Все лето я во дворе в футбол гонял. А про Алушту от тебя только слышал. Иногда воображал тебя на берегу, и, заметь, купальника на тебе не было. А что, это идея! Я ведь теперь могу туда поехать и полпобережья скупить. Представляешь, Наталь, море, солнце, я и ты без купальника. И нет этих толстых отдыхающих с орущими детьми. Давай рванем к морю, когда потеплеет. Ну их, турецкие берега. Алушта так Алушта. Хотя, конечно, это не самое крутое местечко, братаны меня засмеют. Мы им не скажем, да, Наталь?
Костя заговорщически подмигнул своей девушке. А она подумала, что, несмотря на все подозрения, ей легко общаться с этим парнем. Может быть, "платить по счетам" будет совсем не больно, а даже приятно?
Лена Болотова поняла, что жизнь, наконец, входит в привычное русло, все самое плохое позади. Голову пора гордо вскинуть, плечи расправить, потому что на нее больше не давит этот груз – самой заниматься организацией похорон. Все сделает ее муж. Ей же оставалось отвечать на шквал соболезнующих звонков и раздумывать, какое бы платье прикупить для скорбного дня. Лена надеялась, что церемонию прощания покажут по телевизору, ведь ее отец был постоянным спонсором одного из каналов. Значит, нужно выглядеть на все сто.
Нельзя сказать, что отец и дочь были близкими людьми, поэтому Лена переживала утрату слегка формально. "Наверное, это даже хорошо", – подумалось ей. Она до сих пор вздрагивала, когда вспоминала, что творилось с Болотовыми на похоронах Маши. Они ведь и теперь еще не отошли после того ужаса. Нет, спасибо. Какое счастье, что ей такие переживания не знакомы. Она будет печальной и красивой.
Ее мобильник в очередной раз затренькал, когда она лежала на кровати с кипой модных журналов и каталогов, выискивая черное платье посимпатичнее. Только ей приглянулась новая коллекция Дольче и Габбаны, как пришлось отвлечься. Оказалось, звонит Вероника – дочь владельца сети столичных супермаркетов и невеста иностранного графа и в последнее время лучшая Ленина подружка. Они вместе ходили в фитнес-клуб на Чистых прудах.
– Папаню твоего жалко, – вздохнула Вероника. – Вчера по телику видела ваш особняк. Неслабые хоромы. Нужно туда как-нибудь завалиться, устроить party. Танцы нон-стоп и побольше коктейлей. И ты заодно отвлечешься. Ты вообще как? Держишься?
– Держусь за Илью, причем двумя руками, – не без удовольствия сообщила Лена.
– Да ну?! Неужели помирились? Впереди второй медовый месяц? – оживилась Вероника.
– Думаю, да. Хорошо бы нам с ним съездить куда-нибудь в Арабские Эмираты. Хочу экзотики, роскоши, жары. Ну ты понимаешь…
В этот момент сотовый пронзительно и незнакомо пропищал. Лена уже решила, что трубка сломалась, но экран услужливо подсунул шпаргалку: "Сообщение". Лена поскорее отболтала про Эмираты и про то, что первый и единственный муж – это гораздо респектабельнее развода и развязной ухмылочки инструктора по фитнесу. Отключив Веронику, Лена уставилась на свой телефон, как на незнакомого зверя.
Она была твердо убеждена, что эсэмэски – способ сэкономить на звонках для бедных студентов. У нее хватало средств не набирать, а говорить, причем при желании даже часами. Поэтому, чтобы прочитать неожиданное послание, ей пришлось сначала наугад потыкать все кнопки, а потом заглянуть в инструкцию. Наконец, СМС-ларчик открылся.
Сообщение гласило: "Я знаю о том, что произошло в особняке. Со мной не нужно ссориться. Готовься платить по счетам".
– Это еще что? – возмутилась Лена и нетерпеливо нажала на кнопку адресата сообщения.
"Номер не определен" – зловеще значилось там.
Глава 8
– Скоро Новый год!
Обычно это говорят с некоторым удивлением: мол, только что мимозы на 8 Марта получили, а уже елку пора наряжать, как время-то летит, бестрее, чем сверхзвуковой истребитель…
Иногда это произносят мечтательно: скорее бы Новый год, шампанское, мандарины и не работать.
Но начальник пресс-службы "Чугунмета" сказала это строго, словно дело происходило в школе и скоро контрольная по линии роно.
– Да, скоро Новый год. Но это не значит, что вы будете бегать в поисках костей на холодец и отпрашиваться на детские утренники. У нас очень много работы. Именно сейчас. Благотворительность, отчеты, корпоративные мероприятия. Так что расслабляться будете после 31 декабря.
Начальница раздала подчиненным план трудовых подвигов на ближайшую неделю. Аня приуныла. Когда ей все покупать для оливье? Юле тоже не очень понравилось, но потом она передумала:
– Вау! Да я каждый день буду видеть Илью Игоревича. И он меня. А ведь меня трудно не заметить, правда? – Она тряхнула длинными волосами.
Женю список сначала порадовал. Вдруг трудотерапия поможет от душевных ран? Но после слов Юлечки она поняла: ей грозит не закрытый перелом души, а открытый. На виду у всех, в том числе и у Ильи.
Беседа продолжилась в обеденный перерыв, в столовой. И совершенно неожиданно Женя увидела там Илью. Когда не было времени на пафосный ресторан, шеф вполне мог отобедать вместе с подчиненными. Сейчас он что-то обсуждал с замом по производству.
Женя не сразу поняла, что ей надо делать: броситься к Илье или выбежать прочь из столовой, превратившейся вдруг в пыточную камеру. В результате она взяла себе овощной салат. Вообще-то от волнения Женя могла победить в конкурсе, кто съест больше хот-догов. Так что лучше не начинать.
– Мужчина моей мечты! – вздохнула в сторону Ильи Юля.
– Думаю, тебя ждет трудная охота, – предупредила Аня. – Хотя я и слышала о неладах с женой. Наш шеф в порочащих связях замечен не был. Даже секретарша у него – дама средних лет, мать двоих детей, на аэробику не ходит.
– Девочки, так не бывает, – авторитетно заявила Юлечка, – все мужчины одинаковые. Ко всем можно подход найти. Это с виду он такой серьезный, а сам не прочь налево сходить и даже сбегать…
"Все правильно", – усмехнулась про себя Женя, удрученно жуя помидоры. Илья уже сходил налево, с ней. И даже квартиру ей купил. Значит, Женя – его порочащая связь? Банальный романчик, который точно был у каждого мужчины и, наверное, у каждой женщины? И у всех так же замирает сердце и хочется одновременно и плакать и смеяться, случайно поймав любимый взгляд? И она его поймала! Схватила, как спасательный круг. Илья наконец-то на нее посмотрел.
Он смотрел на Женю и одновременно рассеянно слушал своего собеседника. Речь шла о ремонте второй доменной печи, который во что бы то ни стало нужно отложить до после праздников, чтобы не сорвать плановую поставку под конец года. А он думал о том, что у нее опять несчастный вид, который лишает ее всякой привлекательности. То ли дело его жена, даже в печали она невероятно сексуальна. Где нужно разрез, где нужно декольте и постоянно эта призывная полуулыбка и этот притягивающий взгляд. И что только он мог найти в этой понурой девушке за соседним столиком? Конечно, он помнил, что рядом с ним она становится совсем другой. Глаза сияют так, что солнце не нужно. Но лучше бы об этом забыть. Он должен думать о Лене, о том, как будет утешать ее сегодня ночью. Да, именно так: должен и будет… – Ну вот, я же говорила! – победно улыбнулась Юля, приняв его взгляд на свой счет. – Илья Игоревич уже не может оторвать от меня глаз! И это при том, что он еще в мини-юбке меня не видел.
Если и бывает польза от совещаний, то и от совещаний с коллегами. Там можно устроить мозговой штурм и выдать креатив. Совещания же с начальством обычно настолько формальны, что вместо новых мыслей провоцируют старую головную боль.
Следователь Вадим Уфаев совещался сегодня с самого утра. Сначала в областной прокуратуре, потом в УВД, потом с представителями Генеральной прокуратуры и МВД. К полудню в понедельник он был убежден, что одно совещание плавно перетекает в другое, а потом запланировано еще совещание, чтобы обсудить итоги двух предыдущих.
На нормальную же работу времени, как всегда, не хватает. Версии об убийстве Фроловского Вадим слышал в основном по телевизору. А с операми из убойного отдела и из МУРа сумел поговорить ближе к обеду, после совещания у очередного генерала. Правда, они его ничем особенно не порадовали. Занимаясь привычной оперской работой, парни пошептались со своими информаторами, но так и не узнали, кому больше всего мешал экс-депутат.
– Лучше всех в этой компании стрелять умеет Корастылев, – вслух размышлял Уфаев. – Все-таки служил в разведроте. Участие в боевых действиях и все такое. Держал в руках не только "стечкин".
– Бывший милиционер Сергей Турбин огневую подготовку тоже не через компьютерную игру сдавал, – хмыкнул начальник убойного отдела.
– Значит, у нас так и нет нормальной версии, – вздохнул Вадим.
И тут ему позвонил Сергей Турбин и огорошил:
– Что за улику вы нашли в постели покойника?
– Не понимаю, о чем ты. Самого покойника только и нашли.
– А как насчет предмета женского туалета? – не отставал шеф службы безопасности.
– Ты о биде, что ли? – удивился следователь.
– Вадим, не финти, если не хочешь, чтобы тебя процитировали некоторые СМИ. "У следствия большие проблемы сантехнического характера"…
– Но я правда не понимаю, о чем ты.
– То есть подозреваемого у вас нет? – уточнил Сергей.
– Подозреваются все! – отрезал Уфаев.
Сергей нашел своего босса в столовой и, проявив полное равнодушие к судьбе второй доменной печи, потребовал аудиенции совсем по другому поводу.
– Извините, что прерываю, но, Илья, мне нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас.
Не до церемоний. Он должен все выяснить. Намек столичного журналиста мешал ему, как гвоздь в ботинке.
Заместитель директора по производству слегка поморщился. Сергей Турбин напоминал ему школьника с пятерками по всем предметам и двойкой по поведению. И эта демонстрация, что он на "ты" с руководством. Стоило Сергею слово сказать, как начальник вскакивал и готов был "говорить прямо сейчас".
– Хорошо, мы как раз закончили. – Илья поднялся из-за стола. – Пойдем ко мне в кабинет.
– Рассказывай про улику из койки убиенного, – сразу же потребовал Сергей.
– Я не понимаю, о чем ты. – Илья был невозмутим.
– Элементарно, Ватсон, – не отступал Турбин. – Есть сведения, что в постели Фроловского нашли важную улику. Но следак об этом молчит, никого на допрос не дергает. Значит, не милиция нашла. А кто? Например, прислуга. А кому в таком случае вещичку притащат? Хозяйке. А может быть, сама хозяйка и нашла. Только Елена официально не просто заглядывала, а заходила в комнату к отцу. И потом, это ваше воссоединение. Почему ты опять с ней?
– Потому что она моя жена, – устало ответил Илья.
– А неделю назад ты об этом не знал? Что-то ты темнишь, брат. Не удивлюсь, если дело касается Маши. Не надо делать из меня дурака. Фокус по превращению тайного в явное – моя работа. Так ты ничего не хочешь мне сказать?
В лифте они оказались не единственными пассажирами, и у Ильи появилось время, чтобы подумать: открывать карты или спрятать подальше в рукав.
Стемнело по-декабрьски рано. Женя думала о конце рабочего дня без особого энтузиазма. Работа хотя бы немного отвлекает от грустных мыслей, кроме того, всегда остается крохотная, но надежда, что ее вызовут на ковер к начальству. А дома – ничего хорошего, все то же одиночество, правда, в более дорогих, чем обычно, декорациях. Тут еще разболелся зуб, а может, зубы. После обеда не переставая ныло с левой стороны. Такое с ней иногда случалось, то ли от мороза, то ли от нервов. Почему-то рядом с Ильей у Жени ничего не болело, а без него все превращалось в пытку.
И еще это предновогоднее настроение. У всех, кроме нее. Казалось, что всюду пахнет елкой и мандаринами. В магазинах вовсю скупали подарки. По улицам шли люди с предвкушением праздника на лице.
Женя тоже любила Новый год. Считала, что лишь из-за него можно терпеть зиму, демонстрировать навыки конькобежца на улицах в вечно разъезжающихся сапогах, накладывать целый слоеный пирог из кремов на сухую, обветренную кожу. Все это ничего, если потом будет много выходных, огоньков, пузырьков в шампанском и сладких подарков.
Правда, любой праздник омрачит мысль, что отметить его не с кем. Пока все веселятся и зажигают бенгальские огни, Женя будет сидеть одна перед телевизором и стараться не жалеть себя и не плакать. Или поедет к родителям и выслушает от Павлика в который уже раз: "Ну что, попросила у Деда Мороза мужа?"
Она так надеялась, что в этом году все изменится. Будет, по любимому выражению ее мамы, все как у людей. Даже лучше. Как у счастливых людей.
Женя запрещала себе мечтать, но все-таки представляла, что сможет смотреть не на президента с его обращением, а на Илью с бокалом шампанского. Господи, ну почему бы Анатолию Федоровичу не стать жертвой убийцы после 31 декабря, чтобы не портить праздник ни себе, ни людям?
Хотя, наверное, не это, так другое… Илья все равно ушел бы от нее. Что ему делать рядом с такой девушкой, как Женя? Она не интересна никому, даже самой себе. Глупо было рассчитывать, что их отношения затянутся… до Нового года.
– Готовы? – Эльвира Павловна в шубе возникла на пороге их кабинета.
Трое сотрудниц недоуменно переглянулись. Вообще-то они собирались через полчаса идти домой.
– Первый пункт плана! – нахмурилась начальница.
– Благотворительный вечер в драмтеатре. – Аня быстрее всех сориентировалась, нашла нужную бумагу на своем столе и прочитала вслух нужную строчку. – Но он же зачеркнут!
– Да, сначала предполагалось, что Илья Игоревич с супругой не смогут присутствовать на мероприятии из-за траура, – подтвердила Эльвира Павловна. – Но планы изменились. Они нашли в себе силы даже в этот трудный момент. Потому что благотворительность – это очень важно. Наше предприятие шефствует над детским домом, покупает оборудование для женской консультации, оплатило трем своим работникам лечение за границей. Все это вы и должны будете сообщить журналистам на сегодняшнем благотворительном балу в театре.
– Что ж вы не предупредили, – не сдержалась Юля. – Я бы сбегала домой, вечернее платье надела.
– У меня дети дома не кормлены, – вздохнула Аня.
– А меня не пустят в театр в таком виде, – трезво оценила себя Женя.
Явиться на бал в джинсах и черной водолазке! Золушка с ее тыквой отдыхает.
Эльвира Павловна критически осмотрела свою гвардию.
– Ладно, Анна, сегодня можете идти домой. Но завтрашнее мероприятие уже целиком на вас. Юлия, вы прекрасно выглядите и без декольте. Евгения, на балу вам танцевать не придется, не надейтесь. Вы нужны для общения с прессой. А пресса обычно тоже носит джинсы. Так что вперед, девочки!