- Все, да не все… - Анин как-то слишком явно замялся, - Понимаешь, в любом бизнесе, а тем более в ресторанном, всегда можно копнуть глубже и раскопать всю черную бухгалтерию… Давай поразмыслим логически. Мы с тобой, наверняка, первые подозреваемые. Кому выгодна смерть Олежки? Выходит, нам, прежде всего. Всем известно, что в нашей четверке он был лидером, владельцем 60 % акций. Конечно же, милиция решит, что кому-то из нас захотелось убрать главного.
- Мне твоя паника кажется абсолютно бессмысленной.
- Да, но это только тебе! Для органов мы очень удобные подозреваемые. Стоит копнуть, выявить реальный "черный" нал, и мы, как миленькие, заплатим кучу штрафов. Убийство не раскроют, но хоть денег в казну заработают, им это очень выгодно.
- Ты считаешь, что Олежку с Герой убила налоговая милиция? - Юворский позволил себе съязвить. Анин отмахнулся.
- Нам надо обсудить, что именно говорить о фирме органам.
Алексей очень нервничал и не смог более основательно подготовиться к разговору с компаньоном. Юворский очень серьезно посмотрел на коллегу и Анин понял, что его слова звучат не очень убедительно.
- Ты в своем уме? Хотя ладно, допустим, ты прав. И что?
- Я предлагаю договориться о молчании. Ничего, кроме официально известных фактов. Ресторанный бизнес и все. Никакой истории создания…Никто никогда не вел никаких переговоров о покупке фирмы. Понимаешь?
- Ах вот ты к чему клонишь. Я и не думал, что история полугодовалой давности так засядет тебе в память. Хотя, не буду скрывать, я тоже вспомнил об этих событиях…
Анин совершенно четко почувствовал, что его раскусили.
- Я не могу поверить, что ты всерьез предлагаешь мне утаить от милиции факты, которые могут помочь в расследовании убийств, - Анину казалось, что Юворский сковал его взглядом, - Леша, ты что-то недоговариваешь…
Анин отошел к окну. Его трясло.
- Послушай, - Юворский говорил по возможности мягко, - если всю эту катавасию с убийствами затеял ты, - ну скажем, чтоб завладеть конторой - ты, прежде чем убивать меня, попробуй провести мирные переговоры. Может я кое в чем пойду тебе на уступки.
Анин резко повернулся и совершенно безумным голосом прошептал.
- Это не я, Дюш. Ты что, серьезно?… Это не я.
- А кто?
- Если б я знал…
- Расскажи все, что знаешь. Почему надо молчать о том, что симферопольцы пытались перекупить у Олежки фирму?
Анин тяжело вздохнул. В конце концов, почему он не может довериться Дюше? За последние несколько дней Алексей так устал всего бояться, что возможность открыться кому-то казалась ему даже в какой-то мере спасительной.
- Хорошо. Я расскажу тебе. Только пообещай, что…
- Все останется между нами.
- Ну, слушай, - Анин тяжело вздохнул и почесал давно не мытый затылок. В последнее время он тоже опасался воды.
* * *
Владислава оторвалась от печатной машинки, медленно вытащила из нее лист и с мазохистским наслаждением принялась медленно комкать его. Пол комнаты был усеян истерзанными белыми клочками. Уже полдня Владислава занималась переводом бумаги. Злополучная новелла на объявленный одним известным московским журналом литературный конкурс отказывалась писаться окончательно. "Решено", - девушка встала и сделала несколько приседаний, - "Никакого творчества. Больше никакой писанины до тех пор, пока идея сама не придет в голову". Влада с ненавистью взглянула на свое рабочее место, мстительно отставила машинку в сторону и, слегка взбив руками волосы, отправилась на кухню варить кофе. Она ударила по кнопке магнитофона и в квартире пронзительно заплакал саксофон. Девушка твердо решила, что ничто, ни при каких условиях больше не будет выводить ее из спокойного состояния. Умер отец? Все мы там будем. Не работается? И не надо. "И муза, тихо ойкнув, удали-и-лась, застав меня небритым и в трусах", - поддразнивая саму себя, напевала Владислава строчку из известной в кругах ялтинских музыкантов песни. Кофе получился отменный. Влада принюхалась и блаженно улыбнулась.
- Лад, возьми трубку, это я, - автоответчик Владиславы теперь разговаривал исключительно голосом Костика.
- Коть, ты где?
- Уже на работе. Как ты?
Константин только что пытался связаться с Глюком, дабы справиться о моральном состоянии Владиславы. Но дозвониться до Аньки не удалось, и он решил не ходить окольными путями и поговорить с самой виновницей всеобщего беспокойства.
- В норме. Как доехал?
- Ой, да что со мной станется.
- Не зарекайся. Чего звонишь?
- Решил эксплуатировать твой талант.
- К вашим услугам, - Владислава оживилась.
- Слушай, - Костик действительно срочно должен был поработать над одним проектом, - тут надо календарь сделать для одной фирмы, а я рекламный слоган не могу придумать.
- Чем фирма занимается?
- Продает фильтры для очистки воды.
- М-да, - мрачно прокомментировала Владислава.
- Более того, - поспешил еще больше расстроить подругу собеседник, - фирма называется "Водоочистка". Не слишком-то удобное для рекламы название.
- Пусть немедленно сменят название, тогда можно будет придумать что-нибудь толковое, - во всем, что касалось рекламной работы, Владислава была до неприличия циничной.
- Ладно, это не к спеху, - Костик все-таки решил приступить к интересующей его теме, - Я тут много думал о твоих делах… Знаешь, мне кажется, тебе грозит опасность.
Влада вздрогнула и быстро огляделась. Потом взяла себя в руки и очень внятно и по слогам проговорила.
- Не смей мне больше этого говорить. Котя, я не хочу ничего бояться.
- Извини. Просто если убийства происходят из-за акций, и ты станешь наследницей…
- Фильтруй!
- Что?
- Что? Что? - передразнила Владислава, - слоган я для твоей фирмы придумала. "Фильтруй!!!"
- Неплохо, - Костик задумался, - Даже очень неплохо. Спасибо.
- Не за что, обращайся еще. Ладненько, Коть, ты позванивай, не пропадай.
- Ага.
Владислава положила трубку и заставила себя расслабиться. "Я не буду ничего бояться", - еще раз повторила она и, вспомнив придуманный только что слоган, рассмеялась. Всегда приятно удостовериться, что есть еще вещи, которые ты умеешь делать. Девушка порылась в памяти и поняла, что теперь уже пришло время для одного важного дела. Очень серьезно Владислава снова подошла к телефону, сняла трубку и, задумавшись, вернулась на кухню. Влада должна была позвонить Глюку. Пора было извиняться за собственные истерические срывы. Владислава нервно курила, мучительно придумывая подходящую формулировку.
- Алло? - Анька подозрительно быстро подошла к телефону.
- Привет, это я.
- Здравствуйте.
Влада споткнулась об официальный тон подруги. Значит, Глюк все-таки обижалась, значит, с отъездом Коти Владислава действительно осталась абсолютно одна.
- Приносим свои глубочайшие извинения, - по-прежнему холодным тоном продолжала Аня, - но у нас не работает телефон. Ладка, если это звонишь ты, поступаем, как обычно.
Владислава мысленно высмеяла собственную мнительность. Ну конечно, у Глюка просто не работает телефон! С их коммунальным телефоном такое бывало часто. Того, кто звонит, не слышно, а Глюка слышно. На этот случай у подруг уже были отработанные технологии. Ждешь три гудка, потом кладешь трубку, - значит, это звонишь ты. И, хотя слышно тебя все равно не будет, зато Анька может рассказывать тебе все, что ей захочется. "И как же я, интересно, буду оправдываться, если она меня все равно не слышит", - подумала Владислава, но все же перезвонила.
- О, Ладка, я так и знала, что это ты. Только что собиралась тебе звонить. В общем, это. Я старый солдат и не знаю слов любви… Поэтому не знаю, как четко объясниться. Я очень хочу попросить прощения за то, что тогда у Дэна так получилось, - совершенно ошарашенная Владислава узнавала в каждом слове подруги свою собственную, заготовленную только что, оправдательную речь, - Просто я не знала, что Дэн себя так поведет. Лад, если ты не очень на меня обижаешься, то давай через двадцать минут встретимся в "Букашке". Если согласна, брось трубку.
Будь на то ее воля, Владислава бросила бы десять трубок одновременно. Мгновенно приведя себя в порядок, девушка вышла на улицу. "Эх", - ей было как-то совсем неудобно, что Анька считает, мол это она, Владислава, должна обижаться, - "Общаясь с такими замечательными людьми, как Глюк, поневоле начинаешь страдать комплексом неполноценности. Нет, хорошо, конечно, что существуют такие хорошие люди… Хотя, если бы их не было, шансов стать самой лучшей в мире у меня бы явно прибавилось". Влада мысленно влепила себе пощечину за столь кощунственные рассуждения и ускорила шаги. В первый раз за долгое время девушка чувствовала себя действительно бодрой.
* * *
- В общем, ты теперь понимаешь, что мне абсолютно некуда деваться… Я влип в эту историю и совершенно не знаю, что делать, - Анин закончил свой рассказ и почувствовал себя намного лучше.
Юворский сидел в глубокой задумчивости. Все, что рассказывал Анин, было очень, очень плохо. "Может, набить ему морду?" - Юворский испытывал потребность сделать хоть что-то. Но это было бы слишком мелко, да и пользы, в общем-то, не принесло бы.
- Что будем делать? - Анин, оказывается, еще и ждал совета.
- Раньше думать надо было. Сейчас самое разумное - рассказать все милиции.
- Ты что?!
Юворский обрадовался, заметив испуг компаньона. На самом деле Андрей Яковлевич и сам понимал, что органам рассказывать что-либо стоит только в самом крайнем случае.
- Как ты мог, а? - Юворский не удержался от обычных нотаций.
- Я ж не знал, что все так далеко зайдет… А в милицию идти нельзя. Если все узнают, что произошло, к нам клиенты ходить перестанут, - Анин пытался хоть как-то остановить компаньона.
- Наоборот, - Юворский улыбнулся, - Олежка нам своей смертью такой промоушин сделал, только о наших ресторанах теперь и говорят. Народ валом валит.
Анин побледнел еще больше.
- Как ты можешь шутить в такой момент, Дюш? Надо что-то решать.
- А ты понимаешь, что, пока мы молчим, мы в опасности.
Анин брезгливо поморщился.
- Дюша, неужели ты веришь, что милиция нас защитит? И потом, если поступить так, как хотят те, о ком я говорил, никакой опасности и не будет.
- А тот, кто унаследует акции Олежки? Что с ним будет?
- Я уже думал об этом. Олежка мог завещать акции или нам, или Рае, или своей дочери. На Раю, я думаю, мы сможем повлиять.
- А Владислава?
- Ты думаешь, Олежка передал контрольный пакет акций ребенку?
- Завещание покажет… В любом случае, пока мы с тобой действительно должны молчать. Нужно дождаться оглашения завещания, а потом решим, как поступить.
- Я свое решение уже принял, умирать мне абсолютно не хочется - Анин вдруг принял решительный вид.
- Не напоминал бы уж… Ненавижу трусов.
Когда Анин ушел, Юворский нахмурился еще больше. Он подошел к своему письменному столу, выключил диктофон и поблагодарил Бога за то, что тот наделил его осмотрительностью.
* * *
- Стоп! - на вторые сутки активного расследования нервы Деркача не выдержали беспрерывных бесед с окружением убитых, постоянных перезваниваний с лабораторией и прочей суматохи, - Дэн, так мы ничего не узнаем. Надо сесть, обдумать все и составить хоть какой-то план действий.
- Кто ведет дело, я или ты? - возмутился Дэн, - Мне лично еще недостаточно исходных данных для …
- Ты молод, горяч и глуп, - Деркач был непреклонен, - Мы можем ходить вокруг да около кучу времени, хотя для того, чтобы найти убийцу, необходимо несколько ответов на мизерное количество вопросов. Во всяком деле есть Нечто, что сразу наводит на мысль. И чтобы не пропустить это Нечто, нельзя отдаваться рутинной работе. Надо чувствовать дело!
Дэн сдался, и через пару минут следователи уже подходили к "Букашке". "Букашка" притягивала к себе народ своей нереальностью. Среди фешенебельных ресторанов и дорогостоящих кафе с европейским интерьером, наличие обычного, совершенно государственного кафетерия, казалось абсолютно невозможным. "Мы ждем вас завтра", - неизменно гласила табличка, по ошибке повешенная когда-то не на внутренней, а на внешней стороне двери кафе. Длинная очередь, наигранно грубые продавщицы, одноразовая посуда и, самое главное, вполне советские цены, все это, как ни странно, вызывало к "Букашке" рьяный интерес. Почти все здесь друг друга знали - если не по имени, то в лицо, так точно.
- Здравствуй душка, - Деркач поприветствовал продавщицу.
- Здравствуй, душок, - не очень-то приветливо усмехнулась женщина и тут же, изменившись в лице, завизжала - Катя, убери бутерброды с витрины, по ним ползает таракан!
- Что я, самая храбрая что ль? - невозмутимо отвечала Катя откуда-то из-под прилавка.
Очередь прыснула со смеху.
- Девушки, не убирайте этот бутерброд, я его куплю, - подливал масло в общее веселье кто-то из толпы.
Деркач взял две кружки холодного пенистого пива и сладко облизнулся. Свободные места были только на улице, где зачем-то начал моросить теплый, но противный дождик. Ровный морской ветерок загонял мелкие капли за шиворот. Дэн пониже опустил зонтик над столом и стало вдруг тепло и уютно.
- Итак, что мы имеем? - Деркач решил взять на себя роль задающего вопросы.
- Два трупа и крайне разгневанное нашими предыдущими ошибками начальство.
- Были ли они, ошибки? Журавель был убит, это бесспорно. А Раевский вполне мог действительно покончить жизнь самоубийством.
- Нет. Вскрытие показало, что Журавель на самом деле был перенесен в ванную уже после смерти. Умер он от яда, который попал в его организм вместе с вином, за два часа до смерти. В это время покойник находился дома. Остатки вина не обнаружены, никаких отпечатков нет. О том, что к Журавлю в этот вечер приходил гость, свидетельствуют только следы взлома на оконной раме ванной.
- А Раевский?
- У Раевского нашли в секретере бутылку вина. Судя по всему, покойник пил из нее перед смертью, хотя точно не известно, все отпечатки стерты. Анализ показал, что вино отравлено. Рассчитывать на то, что Раевский умрет от сунутого в ванну удлинителя, убийца действительно не мог. Скорее всего, Раевский тоже был сначала отравлен, просто в его случае идея подстроить все под убийство током действительно сработала. Но все это лишь наши домыслы. Покойник был кремирован, поэтому на вскрытие рассчитывать не приходится.
- А вообще хорошо, да, - Деркач все никак не мог себя простить, - бутылка с ядом две недели стояла в квартире Раевского. Просто чудо, что никто не допил ее… Если не возражаешь, давай никому пока не сообщать о яде. Пусть общественность продолжает верить в версию об убийстве током. Не хочется совсем опозориться…
- В кабинет Раевского никто с тех пор не заходил. Жена покойника ждет оглашения завещания, чтоб понять, имеет ли она право туда заходить. Говорит, Раевский всегда рьяно охранял свой кабинет от вторжения кого бы то ни было. И, что вполне вероятно, в завещании даны какие-то указания на этот счет.
- Какой бред!!! Итак, кто-то травит наших покойников, а потом делает вид, что убил их током. Гениально, правда? Кто, кроме этой вашей Владиславы, мог слышать кассету с описанием убийства?
- Викторович, ты же у нее был вместе со мной. Чего не спросил?
- Дальше, - Деркач проигнорировал насмешку коллеги, - Алиби есть у обоих оставшихся в живых компаньонов. Но каждый из них вполне мог совершить убийство через подставное лицо. Поводов у них обоих больше чем достаточно. Фирма изначально была создана на деньги Раевского, поэтому решающее слово всегда оставалось за ним. Соучредители могли не сойтись во взглядах на ведение бизнеса.
- Так.
- Есть еще крайне подозрительно ведущая себя жена Раевского и ее таинственный любовник.
- Что мешает нам выяснить, кто он?
- Выясним. Кстати, если акции завещаны ей, то тут и без любовника есть достаточные мотивы. И возможностей у нее хоть отбавляй. Правда, в эту версию не вполне вписывается смерть Журавля…
- В любом случае, оглашение завещания прояснит нам кто, собственно, станет владельцем контрольного пакета акций. То есть, мы узнаем, кому смерть Раевского была действительно выгодна.
- Если так рассуждать, то убийца - я, - голос Владиславы Раевской раздался над головами следователей слишком резко. Деркач вздрогнул. Дэн гневно сверкнул глазами, но, увидев за соседним столиком Аню Оголюк, решил, что ему и помимо Владиславы, есть на кого злиться. Аня сдержанно кивнула Дэну и, нарочито резко отвернувшись, принялась разглядывать подходящую к причалу яхточку. Владислава тем временем протянула только что доставшему сигарету Деркачу зажигалку и, не дожидаясь приглашения, села за следовательский столик. Не снимая с губ широкой светской улыбки, Влада заговорила:
- Извините, не хотела вам мешать… Случайно проходила мимо, случайно услышала последнюю фразу.
"Явно не случайно и, похоже, не только последнюю", - мрачно подумал Деркач.
Владислава зачем-то заговорщически подмигнула и, превратившись из очаровательной светской дамы в лукавую конспираторшу, заговорила совсем шепотом. Следователям пришлось склониться над столиком. Чтобы слышать ее.
- Отец много раз, прошу заметить, при всех, говорил мне одну вещь. Он говорил, что когда моя писанина надоест не только читателю, но и мне самой, тогда мне нужно будет заняться, наконец, серьезным делом. Поэтому все вокруг знали, что рано или поздно акции "For you" станут моими. Более того, слушать кассету с записью моего разговора с отцом я никому не давала, ненавижу делиться сырым материалом. Так что из ваших рассуждений явно выходит, что убийца - я. А я никого не убивала. Вывод прост - вы абсолютно не умеете вести расследование.
Владислава обворожительно улыбнулась на прощанье и пересела за столик к подруге, после чего обе девушки встали и, синхронно помахав следователям ручками, скрылись за углом "Букашки". Дэн хотел было что-то сказать, но Деркач остановил его.
- Оставь, пусть уходят, - Викторович чувствовал себя глубоко оскорбленным, - выходит она слышала весь наш разговор… Очень, очень непростая мадам. Ее, кстати, тоже нужно внести в список основных подозреваемых.
Дэн уныло кивнул, раздражаясь от Владиславиного умения усложнять себе жизнь.
- Как и все остальное население Ялты, - тихо добавил он, пытаясь хоть как-то защитить подругу Глюка от подозрений.