Наш разговор выбивает почву у меня из-под ног, и я пытаюсь сообразить, как же ему объяснить, что это хорошая новость.
- Этих денег хватит отремонтировать основную лодку, - напоминаю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. - Ты сможешь использовать ее также, как и делал до поломки. И тебе не нужно будет участвовать в телешоу, чтобы ее сохранить. Это позволит тебе остаться на плаву, работать с братьями и вернуться…
- Ты хоть понимаешь, как наивно это звучит?
Я изумленно уставилась на него. Чувствую пульсацию на шее и как сильно колотится мое сердце.
- Знаешь, что? Почему бы нам не созвониться и не поговорить об этом позже? Когда ты перестанешь вести себя, как полный мудак.
Он ошарашенно поворачивается ко мне.
- Мудак? - закрыв глаза, он глубоко вдыхает и выдыхает, снова открыв их. - Да, будет лучше, если ты сейчас уйдешь.
* * *
Миа забирает из моих дрожащих рук уже третью кружку кофе.
- Милая, думаю в тебе уже достаточно кофеина.
Она отказалась от драгоценного времени с Анселем, чтобы встретиться со мной, когда я на нервах.
Застонав, я роняю голову на руки:
- Это я тупица? Или он тупой?
Лола откусывает свой черничный маффин.
- Думаю, оба.
- Пожалуйста, кто-нибудь, объясните, как устроен мужской мозг? Сначала он злился из-за мамы, потом я была готова подарить ему лучший на свете минет, потом хотела спасти его бизнес, после чего он берет и показывает мне свой мужской характер, - я чувствую, как возвращаются слезы. - Какого черта вообще произошло?
- Если вкратце, - начинает Лола, - то ты его потенциальному будущему партнеру во всех подробностях рассказала о его проблемах и предложила то, что, по сути, он предоставить не может.
Я издаю длинный стон:
- Боже, когда ты так говоришь, я чувствую себя идиоткой.
С выражением "что поделаешь?" на лице Лола сочувственно подмигивает.
- Утром я встречалась с Сальваторе, и все было замечательно, Лола. Конечно, это рискованно, но если бы он выключил свой режим пещерного человека и подумал. - глядя на девочек, я прошу: - И кстати. Ничего не рассказывайте Оливеру и Анселю. Финн им еще об этом не говорил.
Лола тут же кивает, но вот Миа ерзает на стуле и, наконец, говорит:
- Хорошо. Но, я надеюсь, он скоро сам им расскажет, потому что секреты между мной и Анселем до добра не доводят.
- Знаю, Сахарочек, прости, что поставила тебя в такое положение, - я тянусь через стол и накрываю ее руку своей. - Но не будем забывать, что именно твой болтливый муженек проболтался Финну про мамин рак, так что теперь вы оба мои должники.
- Не переживай, я как раз придумываю ему наказание, - шутит она.
Я смеюсь.
- Ты монстр.
- Сама подумай. Ансель на половину Адонис, а на половину щеночек. Ты серьезно думаешь, что я могу злиться на него за то, что он беспокоился о тебе, но не должен был говорить о твоей маме? - она приподнимает бровь, как бы говоря, что прекрасно знает ответ на свой вопрос.
Я снова опускаю голову на руки.
- Нет. Он у тебя просто чудо, а я сама дура, что, как обычно, полезла в чужие дела. Хотя раньше все получалось.
- А теперь объясни, что между вами происходит? - спрашивает Миа. - Мне казалось, что вы просто спите, потом перестали, а теперь ты вон в каком состоянии. Не хочу указывать на очевидное, Харлоу, но раньше ты не собирала экстренное собрание для обсуждения парня.
Лола кивает.
- Я была уверена, что ты единственная женщина в мире, у которой к двадцати двум годам не было ни одного кризиса в отношениях с парнями.
- Вчера ночью мы признались друг другу в любви, - шепотом признаюсь я.
- Что? - одновременно восклицают они, да так громко, что обернулись несколько посетителей.
- Господи, успокойтесь, истерички, - раздосадованная сама на себя говорю я, посмеиваясь. Что-то они слишком обрадовались. - Сначала он был просто забавным отвлечением от проблем с мамой и отсутствия хорошей работы, плюс еще этот кризис двадцатипятилетия, и ни один уважающий себя тридцатилетний мужчина не будет нормально к такому относиться.
Схватив салфетку, я начинаю рвать ее на мелкие кусочки.
- Потом я стала думать о Финне больше, чем о ком-либо другом, да еще эти его проблемы с лодкой, о которых я узнала уже позже. Вот тогда мы и решили немного поостыть.
- И что? - интересуется Миа.
- И… потом я начала думать, как решить его проблему, и мы стали все больше времени проводить вместе, потому что вы, придурки, заняты или на работе, или с мужьями, или ужасно рассеянные рядом с откровенно влюбленным мужчиной.
- Подожди. Что? - спрашивает Лола.
Не обращая внимания на ее вопрос, я тихо продолжаю:
- Финн милый и веселый, и не из болтливых, что для меня так непривычно, ведь я выросла в семье, где все всегда обсуждается. И он горячий. Боже мой, девочки. Финн в постели - это что-то. И совсем он не похож на всех слюнявых маменькиных сынков Ла-Хойи, он настоящий мужик и не плачет из-за сломанного ногтя. Финн может порушить твою вагину и воссоздать все заново для себя, - засучив рукава свитера, я продолжаю, понизив голос: - Он смотрит на меня с обожанием, подшучивает надо мной - как оказалось, мне это нравится - и мне кажется, что он мой единственный, - мне уже не важно, что я сейчас лепечу, лишь бы выговориться. - Он смотрит на меня, будто у нас есть маленький секрет, и так оно и есть. Мой же секрет в том, что я чертовски его люблю, а он повел себя как придурок.
Миа берет меня за руку и переплетает пальцы.
- Харлоу?
Я смотрю на нее. Миа и Ансель были женаты с июня, и всего пару месяцев назад у них была крупная ссора, такая ужасная, что, глядя на Миа, казалось, будто она потеряла самое дорогое в жизни - это было даже ужасней ее аварии, уничтожившей ее мечту о танцах.
Поэтому сейчас я прекрасно понимаю, что она собирается сказать.
- Ты должна все исправить, - говорит она просто. - Он злится, а тебе больно. Но как бы банально это ни звучало, все это такие мелочи. Иди и поговори с ним.
* * *
Схватившись за R2-D2, я стучу в дверь Оливера, и моя душа уже где-то в пятках или, может, отделилась от тела и улетела куда-то далеко. Грузовика Финна на парковке нет.
Оливер открывает дверь без рубашки, в штанах, сидящих слишком низко и открывающих слишком много тела парня, который навсегда должен остаться во френд-зоне. Он явно только что из душа, волосы мокрые и растрепанные, а очки слегка запотевшие. Даже с подступившей в горле паникой мне не нужно много времени, чтобы еще раз убедиться, как мило они бы смотрелись с Лолой, соберись он с духом во всем ей признаться.
- Ждешь кого-то? - не опускаясь взглядом ниже его лица, интересуюсь я.
Он откусывает яблоко и жует его с кривой усмешкой. Наконец, дожевав, он отвечает:
- Думаю, мы оба знаем, что нет, - он снова подносит яблоко ко рту и добавляет: - Оделся во что попало, также, как и ты, когда дома одна.
- Ты один? - повторяю я. - Потому что Финн уехал?
- Да, час назад.
- Уехал в…
Оливер показывает на север.
- В Канаду, - его австралийский акцент очень смешно коверкает слова, и большую часть понимаешь чисто логически, но я сообразила, что именно он сказал, а вот мой упрямый мозг никак не мог понять, как Финн мог уехать, не попрощавшись со мной.
Он уехал и даже не поцеловал на прощание или не удостоверился, что я не беременна после нашего спонтанного секса в машине, да и вообще не найдя меня. Что за мудак.
Неожиданно я так разозлилась, что захотела взять чертово яблоко Оливера и швырнуть его об стену.
- Вчера ночью я сказала, что люблю его, - сама не знаю, зачем я это говорю Оливеру. Словно он тоже должен знать. И мне становится чертовски хорошо: теперь он знает, от чего у меня закипает кровь, и что от этой злости и боли хочется орать. Я хотела подтверждения, что Финн настоящий засранец - я его получила. - Что самое прекрасное в этом? Он признался первым. А теперь он свалил к херам и даже не попрощался?
Если Оливер и удивлен, виду он не подает. Думаю невозмутимость - это его супер-сила. Я всегда знала, что у этого ботана она должна быть, и, глядя на его невозмутимое лицо, даже Святой Троице пришлось бы гадать, о чем он думает. Как жаль, что Лолу не особо интересует, что он мог бы ей предложить. Похоже, что они до конца своих дней будут похоже на героев "Остатка дня".
- Хочешь зайти? - спрашивает он.
Покачав головой, я скрещиваю руки на груди. На улице 20 градусов тепла, а я мерзну. Так и бывает, когда тебе разбивают сердце? Словно в грудь вонзили горячий кол, но при этом холодно, невозможно свободно вдохнуть и хочется расплакаться на так некстати голом плече Оливера.
Расставание - это отстой. Так хочется врезать кое-кому по шарам.
- Послушай, Харлоу, - притягивая меня в объятия, начинает он. - Ой, зверушка, ты вся дрожишь.
- Меня все бесит, - прижимаясь к нему, признаюсь я. Как Финн мог уехать из города? - Оливер… ну какого хрена, а?
Он немного отстраняется и смотрит на меня. Сверху вниз. Матерь божья, а Оливер, оказывается, высокий.
- Я знаю Финна уже очень давно, - медленно начинает он. - Должно пройти немало времени, чтобы он расстроился, и еще больше - чтобы он показал это. - подмигнув, он продолжает: - Знаю, что ты тоже расстроена, но он едва проворчал пару слов. Сказал, что мы поговорим позже, и ушел к грузовику. Я не знаю, что с ним происходит, или почему он уехал… Вообще ничего, если это, конечно, тебе поможет. Ты точно не хочешь зайти?
Я снова качаю головой.
- Он тебе не рассказал, что произошло?
Оливер посмеивается.
- Финн у нас не очень разговорчивый. Обычно он все рассказывает, после того как сам решит проблему. Если с ним что-то происходит, и он признался тебе, тогда он не врал о том, что сказал первым.
- Сказал, что… О-о. - говорю я. Он говорил ему о наших признаниях в любви. Ух. Это удар под дых.
Он наклоняется, ловя мой взгляд.
- Позвони ему, ладно?
Глава 14
ФИНН
В Сан-Диего я делал много вещей, не свойственных Финну Робертсу: высыпался, смотрел телевизор, покупал кофе в Старбаксе и не работал привычные 15 часов в день. Но сейчас - когда я уезжаю, глядя на закат над океаном - это первое знакомое чувство за это долгое время.
Пока я собирал вещи, домой пришел Оливер и с опаской наблюдал за мной из-за двери.
- Хочешь немного кофе в дорогу? - спросил он.
- Да, было бы неплохо.
Между нами ощущалось напряжение, и я знал, что у него накопилась сотня вопросов, и он их задаст, если дать ему такую возможность. В свою очередь он понимал, что у меня найдется сотня причин не отвечать на них, поэтому, как только я застегнул чемодан, мы прошли на кухню и встали возле кофеварки, наблюдая, как капали последние капли в кружку.
- Ты не можешь взять эту кружку, - сказал он, отворачиваясь, чтобы положить столько сахара, сколько ни одному нормальному человеку не стоит съедать за один раз.
- Конечно, не хочу, это же твоя кружка с Аква-мэном, думаешь, я хочу лишиться глаза?
Он посмотрел на меня и немного улыбнулся.
- Нет, не поэтому. Доставая твою кружку, у меня будет пара минут, чтобы мы поговорили до твоего отъезда.
- А-а.
- Я знаю, у тебя что-то происходит, - он не закончил предложение, и оно повисло в воздухе, пока он подошел к холодильнику, доставая упаковку сливок.
Я почувствовал вспышку паники и забеспокоился, что Харлоу после всего произошедшего разозлилась и все ему рассказала. Но она этого не сделала, это я знал точно, даже еще не слыша, о чем он скажет дальше. Харлоу может быть во все вмешивающейся, наивной и импульсивной, но предательство не в ее духе.
Оливер вернулся к столу и открыл упаковку, проверяя срок годности, перед тем как налить. Казалось, что мы просто ведем ежедневную беседу после работы, и словно он еще раз дает мне шанс все ему рассказать. Которым я, конечно же, не воспользовался.
- Просто знай, что ты всегда можешь со мной поговорить.
- Я знаю, - ответил я, благодарный Оливеру, что он никогда не настаивал. - Спасибо.
Вот и все. Он вручил мне кофе, обнял меня покрепче, да так, что это смутило бы и Анселя, и я уехал.
Я проехал мимо его соседей и направился прямо к трассе I-5, ни разу не обернувшись назад.
* * *
Тридцать три часа дороги и одну ужасную бессонную ночь в отеле спустя я на месте. Я сворачиваю на подъездную дорожку - шум гравия под колесами звучит, как колыбельная - и впервые за последние несколько недель я вижу свой дом. Было странно вернуться домой и увидеть, что все знакомое выглядит таким маленьким и чужеродным, после того как я, казалось, провел целую вечность в большом мире.
Именно в этот момент я понимаю, насколько мой мир отличается от мира Харлоу. Насколько он тише. Вместо огромных небоскребов я вижу открытые поля, кристально голубую воду и небо с цветными полосами облаков, уходящих за горизонт. Я почти полностью окружен лесом, а воздух за домом наполнен острым ароматом гниющих деревьев и осенней листвы. Здесь нет пробок, шума, и, гуляя целые сутки, ты вряд ли встретишь хотя бы одного человека.
Воздух ощущается влажным - все вокруг влажно - и мои ботинки исчезают в траве, по которой хорошо бы пройтись газонокосилкой. После нескольких недель под калифорнийским солнцем эта погода застает меня врасплох. В следующем месяце должен начаться сезон штормов, за мое отсутствие начали опадать листья, и земля покрылась оранжевым, красным и бордовым. Я поднимаюсь на крыльцо и достаю ключи, смахивая листву в кучу. С легкостью открывшись, дверь широко распахивается, после чего со скрипом закрывается за моей спиной.
Мой дом небольшой, на две спальни, но чистый и удобный, и всего в паре шагов от воды. Я купил его в один удачный год и благодарен Благоразумному Финну, что все продумал заранее и купил дом, а не как придурок Колтон, который купил неэкономичный Мустанг и квартиру по пути в Викторию.
В доме был немного спертый воздух, поэтому я отставляю чемодан и открываю везде окна, чтобы проветрить. Становится прохладно, и почти мгновенно дом заполняется запахами соли и сосны. Сквозь заднюю стеклянную дверь видны бескрайние краски голубого и зеленого, а в некоторых местах зелень была такой густой, что доходила до самого берега.
Я оставляю дверь открытой и иду на кухню перекусить, но вскоре понимаю свою ошибку - надо было купить что-нибудь по дороге. Мой холодильник практически пустой, поэтому я разогреваю немного супа из банки и беру консервированные персики, которые нашел в кладовке, а уже завтра пойду в магазин.
Часы в дороге, полная голова мыслей и недостаток сна берут свое, и я сразу же направляюсь в свою комнату. Не закрывая окон, я раздеваюсь, скидываю покрывало и, впервые за долгое время проживания здесь, я с удовольствием ложусь в собственную кровать.
* * *
Когда я проснулся, в доме было холодно. Но это и хорошо, моя жизнь - здесь, и прохладный резкий ветер - это именно то, что мне нужно, перед тем как вернуться на лодку и провести там остаток дня.
Полноценная ночь сна позволила моему мозгу отдохнуть после всех этих дорожных раздумий. Я встаю с постели и одеваюсь, ощущая уверенность, что я точно смогу наладить наш бизнес. Чувствую облегчение от принятого решения, несмотря на нервные спазмы в животе. Я верю в себя и в братьев достаточно, чтобы быть спокойным: мы сможем снова встать на ноги, не смотря ни на что.
Я только надеюсь, что этим мы не загубим свои жизни.
Еще нет и пяти утра, а я уже на пристани. Соленый воздух наполняет легкие, и я двигаюсь на автопилоте, тело прекрасно помнит, что и как нужно делать.
Парни уже заняты. Там, где была заменена проводка, лежит новый настил, а рулевое управление в машинном отделении работает, как надо. Оборудование настроено, сети отремонтированы, и я чувствую гордость за братьев.
- Финн? - слышу я, оборачиваюсь и вижу моего младшего брата, Леви, поднимающегося на борт.
- Я здесь, - откликаюсь я.
Он идет на мой голос и входит внутрь, неся в обеих руках дымящуюся кружку с кофе. На нем теплая клетчатая куртка и шапочка, натянутая на вьющиеся волосы.
- Вот черт, - поставив кружку и широко раскрывая объятия, говорит он. - Рад, что ты вернулся, путешественник.
Похоже, в Сан-Диего я стал настоящей тряпкой, потому что когда он отстраняется, я тяну его назад, обнимая еще крепче.
- Спасибо, - отвечая я. - Спасибо, что позаботились о лодках. Вы, парни, неплохо справились, - я отстраняюсь, но прежде стаскиваю с него шапочку, взъерошив блондинистые волосы.
Его характерная улыбка на месте. Леви всегда был самый улыбчивым из нас и настоящим шутником, тут он меня не разочаровал.
- За мной идет Колт, но мы можем улизнуть и покрасить друг другу ноготочки, если тебе сильно хочется.
- Пошел на хуй, - говорю я и, смеясь, бросаю в него его шапочку.
С огромным бумажным пакетом с обедом в одной руке и яблоком в другой появляется Колтон.
- Вы только посмотрите, кто вернулся, - говорит он. Он обнимает меня с такой же силой, что и Леви, и все сейчас встает на свои места: братья Робертс на лодке, готовые начать новый день. Кроме того, что этот день начинается по-другому.
- Послушайте, - начинаю я, сняв бейсболку и почесав лоб. - Думаю, сегодня нам стоит остаться на пристани.
Колтон изучает меня с секунду.
- Почему?
Я осматриваю пристань и все еще не вижу, чтобы отец поднимался на борт.
- Папа остался дома?
- Наверное, придет позднее, - отвечает Колтон. - Тем более, когда он в курсе, что ты вернулся.
- В чем дело, Финн? - интересуется Леви. - Мы сегодня не будем расставлять сети?
Я решаю, что надо сразу им все рассказать, в присутствии отца или нет. Я надеваю бейсболку и смотрю на каждого брата по очереди.
- Думаю, я принял решение.
Леви подходит чуть ближе.
- И в чем оно заключается?
- Думаю, мы должны согласиться, - я смотрю на Леви и смеюсь над его умоляющим лицом. - На шоу.
Братья вопят от восторга и бросаются меня обнимать.
- Блять, да, - кричит Колтон и его голос эхом отражается от воды. - Ох, Финн, да это же здорово. Хвала небесам.
- Ты хоть представляешь, что скажут люди? - спрашивает Леви, но при этом улыбается так, что сразу видно - это его беспокоит меньше всего. - Они же нам проходу не дадут.
- Да пусть говорят все, что хотят, - отвечаю я. - Можешь им помахать из открытого моря, ведь наши двигатели на ходу.
- Ага, я им буду рассылать воздушные поцелуи, прикрывшись одной только выпиской со счета, как фиговым листком, - добавляет Колтон.
Леви ржет:
- Уж ты-то точно будешь.