- Плевать на пункт об отношениях, между нами не будет никакого общения до тех пор, пока ты не признаешь, что вчера повел себя, как настоящий мудак.
Сэл хихикает и отпивает немного воды. Если Харлоу удобно обсуждать это здесь, то, блин, прекрасно.
Облокотившись локтями на стол, я говорю:
- Вчера я повел себя, как настоящий мудак.
Довольно долго Харлоу изучает меня, смотрит на мой рот, лоб, глаза. Она опускает голову и водит пальцем по своему стакану, о чем-то задумавшись. После чего, слегка дернув одни плечом, она нарушает этот идеальный момент.
- Думаю, вам с Сальваторе лучше начать обсуждение.
* * *
Часть ланча, связанная с работой, прошла очень успешно. Сэл задал миллион вопросов, и я с легкостью ответил на каждый из них, предоставляя ему много информации, часть из которой он даже не додумался бы обсудить. Подписав контракт - и получив пятизначную сумму гонорара - я могу немедленно начать работу, давая советы по сценографии и другим ключевым моментам фильма. Я немного ошеломлен, что за последние три недели моя жизнь повернулась на 180 градусов.
Часть ланча, связанная с Харлоу, была кошмарной. Она вела записи, конспектируя практически каждое слово, сама задала несколько вопросов, но после нашего маленького представления в начале встречи, она снова старалась не смотреть на меня.
Но это было лучше, чем я ожидал. По правде говоря, я думал, она будет избегать меня все время и не позволит при Сэле решать наши личные вопросы. Но в итоге она не могла не флиртовать со мной, заставляя меня чувствовать уверенность, что я принял правильное решение заехать к ней в отель после обеда.
Когда открылась дверь ее номера, я решил, что ошибся дверью, и Лола решила меня разыграть и кинуть. Но потом в этой незнакомой женщине я узнал Харлоу, она была в огромном банном халате, с полотенцем на голове, а на лице что-то белое и застывшее…
- Ты скупила всю маску в "QUE"? - спрашиваю я.
Она наклоняет голосу, сузив глаза, от чего месиво на ее лице потрескалось.
- Чего ты хочешь, Финн?
Чего я хочу? Ее. Я хочу, чтобы она открыла дверь пошире и впустила меня. Мне хочется развязать ее пояс, снять этот халат и поцеловать ее. Хочу, чтобы мы снова были вместе, и это длилось больше двенадцати часов.
Но сначала…
- Я хочу, чтобы ты смыла маску, а то, кажется, что у тебя лицо сейчас потрескается.
Вздохнув, она захлопывает дверь прямо перед моим лицом.
Коридор кажется мне просто бесконечным, и я задумался, перед сколькими мужиками тут захлопывали двери. Блять, это очень популярный отель. И мне кажется, перед многими.
Я поднимаю руку и снова стучу.
Она довольно долго не открывает, как будто отошла, после того как закрыла дверь.
Но дверь распахивается, и Харлоу сразу же идет в ванную.
- Заходи. Садись, куда угодно, только не на кровать. Не смей раздеваться, выглядеть милым и даже не думай трогать мое белье.
Я направляюсь к стулу, едва сдерживая смех.
- Я ее смою, потому что пора, а не потому, что ты так сказал. Если бы она не начала сушить кожу, я бы ее оставила, чтобы сократить твой визит и позлить тебя, козлина, - она уходит в ванную, закрывает дверь, и я слышу шум воды, когда она отправляется в душ.
Матерь божья.
Надеюсь, она меня простит.
Харлоу возвращается через десять минут, снова одетая в халат, мокрые волосы распущены, а на лице ни грамма маски. Я замираю, мне кажется, что я забыл, как дышать, глотать и моргать. Она выглядит бесподобно.
- Ты трогал мое белье? - подойдя к чемодану, спрашивает она.
С усилием я закрываю рот, вдыхаю, сглатываю и, таким образом, могу говорить:
- Конечно. Еще потер его о свою потную грудь.
Она фыркает и окидывает меня убийственным взглядом.
- Не заигрывай со мной. Я зла на тебя.
Моя улыбка тут же исчезает.
- Я знаю.
Достав из чемодана щетку, она начинает расчесывать волосы, глядя на меня.
- Знаешь, как тяжело на тебя злиться, когда ты тут сидишь и вот так выглядишь.
- Вот так - это хорошо? - я оглядываю себя: на мне выцветшая футболка, потертые джинсы и любимые старые красные кеды. По мне, так я одет просто, но то, как она на меня смотрит, заставляет чувствовать себя особенным, словно на мне смокинг. И от этого я немного расслабляюсь.
- Тебе так легче? - тихо спрашивает она и добавляет: - Видеть меня в дорогом ресторане или в шикарном номере с маской на лице, нежели на своей лодке?
Я напрягаюсь снова.
- Харлоу, я злился на тебя. Поэтому и вел себя, как мудак.
- Знаю, и я тебя уже простила. Если кто-то из близких извиняется, мне этого достаточно.
- А я не такой, - сознаюсь я. - Ты уже ушла, когда я тебя простил.
Она втягивает в рот нижнюю губу и начинает ее посасывать, широко раскрыв глаза и выглядя очень ранимой. Она даже не подозревает, что смотрит на меня так, от чего мне хочется вскрыть грудную клетку, и пусть она увидит, как быстро бьется мое сердце.
Я наклоняюсь вперед, осматривая комнату.
- Ты знаешь, та ночь в Вегасе была первой, когда я ночевал в отеле.
Она замирает, задерживая дыхание.
- Даже во время "Разъезжай и Сооружай"?
- Да. Многие так делали, но мы ночевали либо у знакомых, либо в палатках.
- Ого… это …
- Вот такая у меня жизнь. Я проучился два года в колледже, а все остальное время я жил здесь. И вчера я был настоящим мудаком, когда сказал, что ты не вписываешься, ведь это не означало, что я не хочу видеть тебя тут. Это просто означало, что моя жизнь именно такая. Она отличается от твоей.
Она кладет щетку и облокачивается спиной к столу.
- Я не хожу в бар каждый четверг и не покупаю кофе в Старбаксе каждое утро. - продолжаю я. - Не уезжаю в отпуск и не звоню друзьям-продюсерам с просьбой одолжить мне кучу денег на ремонт лодки.
- Похоже, скоро ты сможешь это делать, - отвечает она. - Когда твоя жизнь кардинально изменится.
- Я знаю, - поставив локти на колени, говорю я. - Именно это я и хочу сказать.
- И тебя это пугает?
Я смеюсь, уставившись на ковер.
- Думаю, что не боюсь. Но для меня это неизведанная территория, надо к этому привыкнуть.
- Ты не должен в одиночку проходить через все это. Я знаю, что все испортила, влезая в твои дела с Сэлом, но ты мне доверяешь?
Я поднимаю на нее взгляд и киваю.
- Доверяю, - смягчившись, она смотрит на меня, и я повторяю: - Полностью доверяю.
- Вот и славно. Тогда сейчас я оденусь, и ты меня отведешь в бар для лесорубов.
Мое сердце замирает и снова возвращается к жизни, когда я выпрямляюсь на стуле.
- Мы вот так просто помирились?
Она кивает.
- Да, так просто, - сглотнув, она добавляет: - Я люблю тебя. Нам не нужно начинать все сначала. Я напортачила, ты тоже. Уверена, в будущем у нас еще много разных ссор.
Она вытаскивает из чемодана джинсы, свитер и белье и разворачивается, чтобы пойти в ванную переодеться. Я и сам не заметил, как поднялся и пересек комнату.
- Не одевайся.
Остановившись на полпути, Харлоу облокачивается о стену. Я медленно подхожу к ней, и последние несколько шагов тянутся почти вечность. Я вижу, как на ее горле бьется пульс.
- Финн, - она запрокидывает голову, наблюдая за мной, когда я подхожу ближе и останавливаясь буквально в паре дюймов от нее.
- Ты любишь меня? - я протягиваю руку к поясу ее халата.
- Конечно, люблю, идиот, - она облизывается и снова прикусывает нижнюю губу, потому что она чертовски знает, что от этого я становлюсь твердым. - Я тебе это уже говорила. Думаешь, это пройдет за несколько дней, как временная татушка?
Смеясь, я наклоняюсь, чтобы отодвинуть полу халата и поцеловать ее ключицу. Она пахнет шампунем и легким ароматом, который я не смогу забыть и через миллион лет: как жимолость и нагретый солнцем камень, как Харлоу, как моя.
Я развязываю пояс и раскрываю ее халат, застонав от вида ее голой кожи, золотистой и гладкой.
Ее глаза закрываются, и она хрипло стонет, когда я провожу рукой от бедра до груди и обратно, притягивая ее к себе.
- Прости меня, - говорю я, чувствуя тепло кожи ее шеи. - Я так рад, что мы не начинаем все заново, но я все равно хочу тебе это сказать. Прости, что я молча уехал из города. Прости, что вчера не поговорил с тобой. И я просто чертовски сожалею, что не позвонил тебе узнать, не забеременели мы.
Она немного отталкивает меня, чтобы видеть мое лицо.
- "Мы"?
- Блять, Харлоу. Ты бы не осталась одна.
Смеясь, она согласно кивает.
- И ты меня прости.
- Малышка, это были самые жалкие гребанные две недели.
Она замолкает, прижавшись лицом к моей шее. Спустя пару секунд она икает и молча кивает, и я понимаю… она плачет.
Немного отодвинувшись, я беру ее лицо в ладони.
- Эй… Не надо. Я…
- Я думала, между нами все кончено, - говорит она. Я вытираю большими пальцами ее слезы. - На лодке. Решила, ты меня бросил. И я не знала, как смогу это пережить. Я никогда такого не испытывала.
- Я не смог бы тебя бросить.
- Но ты уехал, помнишь? - она смотрит на меня, и еще две слезинки катятся по ее щекам. - Ты взял и уехал, не захотел со мной говорить, и я испугалась, ведь с тобой я поняла, что ты мой единственный.
В моей груди что-то сжимается, я быстро стаскиваю с себя футболку и снова притягиваю ее к себе. Мне нужно почувствовать ее кожа к коже, чтобы мое сердце было как можно ближе к ней. Поведя плечами, она снимает халат и прижимается к моему жару, обняв меня за шею.
Все в Харлоу видят силу, с которой сложно не считаться. Но уязвимая Харлоу открылась только мне. Она только что сказала, что чувствует, и со мной было то же самое - я нашел свою девочку, и больше не хочу портить с ней отношения.
- Мы все будем обсуждать, - уверяет она, прижимаясь губами к моему плечу. - И ты больше никогда молча не уедешь от меня. Обещай мне.
- Обещаю, - я слегка прикасаюсь к ее губам. Я хотел, чтобы эти мягкие нежные прикосновения были залогом обещания, но она приоткрывает рот, и из нее вырывается звук, смесь рыдания и стона, и, блять, это, самые сексуальные звуки в мире, которые я заставил ее издавать, это так неукротимо.
В то же мгновение ее язычок скользит по моим губам, зубам, языку, и ее легкие умоляющие звуки заполняют мою голову. Она опускает руки вниз по моему телу, прижимает ладонь к передней части джинсов, я и так уже возбужден, но от ее прикосновения становлюсь каменно-твердым, нуждаясь в ней и ощущая, будто у меня под кожей уже горит огонь.
Она расстегивает все пуговицы, запускает руку мне в боксеры и, сдавленно вздохнув, оборачивает руку вокруг моего члена. Мне нужно, чтобы эти чертовы джинсы были у меня на щиколотках, а ее ноги вокруг моей талии.
Нужна ее кожа, ее звуки и отрывистое дыхание на моей шее. Мне необходим ее вкус на моем языке и…
- Я теперь на таблетках, - говорит она между дикими посасывающими поцелуями. - Я начала их принимать с того дня, как начались месячные.
- Твою мать, - застонал я. - Это самые лучшие слова в мире.
Она смеется, спуская мои джинсы, и я скидываю их вместе с обувью и прижимаю ее к стене.
- В следующий раз я буду медленнее, - говорю я и кладу руку ей между ног. Провожу пальцем по клитору, потом ниже, по ее невероятной влажности. Ебать. - Позже мы оба насладимся, но сейчас просто…
- Замолчи, - на сдавленном выдохе говорит она. - Я знаю.
Я приподнимаю ее и оборачиваю ее ноги вокруг себя, она, не двигаясь, наблюдает, как я опускаю между нами руку и трусь об нее головкой. Вверх и вниз, едва входя - блять, блять - и выходя.
- Смотри на нас.
Она резко задерживает дыхание.
- Я смотрю.
Легкое движение ее тела, и вхожу и выхожу из ее тела с мучительным блаженством. Мои руки дрожат от того, как сильно я хочу вонзаться в нее, но она неправильно понимает мои действия.
- Я понимаю, что для тебя отели в новинку, но на кровати этим заниматься гораздо удобней.
Смеясь, я делаю два шага и опускаю ее на кровать, и тут же ложусь сам, чтобы не расставаться с ней ни на секунду.
Ее ноги у меня на бедрах, и она притягивает меня еще ближе, направляя меня в себя так медленно и горячо, что мне даже приходится остановиться, когда наши бедра соприкасаются, потому что ей-богу, я готов кончить уже в эту гребаную секунду.
Она смотрит мне прямо в глаза, наши лица достаточно близко, и у нас одно дыхание на двоих: вдох выдох. Я приподнимаю подбородок и слегка целую ее, все происходящее слишком интенсивно, но я не могу отвернуться. Никогда ничего подобного я не испытывал. Мне хочется сказать ей об этом, но это прозвучало бы так банально и плоско. Это чувство настолько сильнее, чем эти затасканные слова; никогда и ни у кого ничего подобного не было.
- Ты создана для меня, - говорю я ей.
- Да, - кивает она, и ее верхняя губа блестит в теплой комнате, возможно, это от напряжения между нами и потребности двигаться и ощущать глубже. Но я просто в ужасе, что если едва подамся назад, тут же кончу.
Харлоу извивается подо мной, потирается и трахает меня, а я замираю, пытаясь привести мысли в порядок, но это уже проигранная битва. Понимаю, что мы оба долго не продержимся. Я такой твердый, и уже на грани. Она такая трепещущая, горячая и чертовски влажная, я вижу, как ее грудь покрывает румянец; она может кончить менее чем за минуту таких трений.
Она опускает ступни на кровать и выгибается, я скольжу руками ей под плечи, зарываюсь пальцами ей в волосы и прижимаюсь лицом к этим влажные прядям. И вот так, лежа подо мной, прижатая мною сверху и полностью мною заполненная, Харлоу трахает меня, как еще никогда в жизни. Ее ногти впиваются в мою задницу и держат меня на месте, пока она кружит и покачивает бедрами - ее тело сжимает меня так крепко, так влажно вокруг меня, так прекрасно, срань господня - задыхаясь у моей шеи от собственных движений, она рычит и трется именно там, где ей нужно, сжимает и потягивая мой член, желая кончить. Она хрипит, когда я погружаюсь чуть глубже, ее рот как раз у моего уха, и она стонет с каждым словом, даря их только мне.
- Так хорошо, - ловя ртом воздух, говорит она. - Боже, так хорошо.
Я на волоске, жду, когда услышу ее частое дыхание и жадные маленькие вздохи - она всегда так делает, когда кончает.
- Давай, малышка, - подгоняю ее.
Она всхлипывает, стонет, впивается ногтями мне в кожу и с расслабленным выдохом кончает так сильно, что дрожит в моих руках, затягивая меня за собой. И я не могу больше оставаться неподвижным. Я подаюсь назад и ударяю обратно, жестко трахаю ее длинными, торопливыми толчками, и когда я сам начинаю кончать, она снова кричит мне в шею.
Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я не хочу сдвигаться с нее, но я килограммов на сорок тяжелее ее, поэтому скатываюсь и падаю рядом с ней на матрас.
- Ты знаешь, какие грязные покрывала в отелях? - говорит она, задыхаясь.
Я закрываю глаза, все еще чувствуя жидкое тепло под кожей.
- Что?
- Люди, которые занимаются сексом в отелях…
Я переворачиваюсь и закрываю ей рот ладонью.
- Ш-ш-ш.
Она хихикает под моей рукой, облизывает ее и, блять, я опять лежу на ней, щекочу ее, закидываю ее руки за голову и посасываю ее подбородок, шею, грудь. Меня окутывает облегчение, словно ворвавшийся в комнату из открытого окна ветер: мы снова вместе. Дела налаживаются, пусть и не тем способом, каким я хотел, но все же мы не потеряем свои лодки. Моя жизнь движется вперед, любовь всей моей жизни сейчас обнаженная лежит подо мной, и все будет хорошо.
Но в уме возникает один вопрос, который мы так еще ни разу не обсудили.
- Как чувствует себя твоя мама?
Она замирает подо мной, взглядом давая понять, что, пожалуй, не самый удачный момент обсуждать эту тему, когда я уткнулся лицом между ее грудями.
- Прости, я клянусь, что не думал про грудь твоей мамы. Я думал о том, как сейчас расслаблен, и что все потихоньку налаживается, и понял, через что тебе приходится проходить. А мы так и не поговорили об этом.
Харлоу притягивает мое лицо к себе и целует так долго, что мне пришлось отстраниться от нехватки воздуха.
- Спасибо, что спросил.
- Ну и?
- Давай оденемся и обсудим это за пивом.
Она встает, и я иду за ней в ванную, сажусь на закрытый унитаз, поглаживая руками ее ноги и прижимаясь головой к животу, пока она в это время протирает лицо каким-то лосьоном и собирает волосы в растрепанный пучок. Она все еще приятно пахнет, только сейчас еще добавился чистый запах ее пота и секса.
- Ты сидишь и думаешь, как сильно меня любишь, да? - спрашивает она.
- Да, - я провожу рукой по бедру и между ее ногами. Она дрожит, когда я ввожу в нее средний палец и начинаю медленно поглаживать. Целуя ее живот, я бормочу: - Блять, это чертовски горячо.
- Что именно?
Я смотрю на нее.
- Я чувствую в тебе свою сперму.
Это ее смешит.
- Ты такой грязный и пошлый, - но она не отходит. И не может скрыть, как по груди растекается румянец, и как напрягаются ее соски.
- Мне нравится, - признаюсь я. Я хочу это увидеть. Но пока не хочу ей об этом говорить, сам не знаю, почему. Может, потому, что если скажу об этом вслух, то сегодня мы не выйдем из номера.
Она запускает руки мне в волосы.
- Мне тоже это нравится. С тобой мне нравится много чего, о чем я раньше не знала. - мне становится любопытно, говорит ли она о сексе, о веревке или о чем-то еще. О чем-то большем. Немного отойдя, она берет полотенце и смачивает его под краном. - Но сейчас даже не думай об этом. Ты ведешь меня на свидание.