Как завороженная Честити наблюдала за Белом, вылизывавшим ее рану, которая, казалось, заживала на глазах. Когда пес закончил свое "врачевание", на лодыжке осталась лишь тонкая, еле заметная царапина.
Встретившись взглядом с Тейном, Честити вдруг выдернула ногу из его рук и сорвалась со скамьи с негодующим криком:
- Что вы себе позволяете?
Состояние апатии, окутавшее было Честити, вдруг слетело, и она с ужасом заметила разбросанные вокруг свидетельства произошедшего. Ее туфелька и чулок валялись на траве, кружевная косынка наполовину сползла, свисая с лифа и обнажая выпуклости грудей в глубоком вырезе платья.
Этот мужчина - Тейн - сидел между ее бедрами, причем подолы пышных юбок были задраны к лодыжкам. Стоило оглядеть окружавшую картину, как слова, опрометчиво сказанные Честити недавно, всплыли в ее памяти. Подумать только - столь сокровенные, глубоко личные мысли, а она высказала их вслух! Поведала незнакомцу то, в чем не решалась признаться даже самой себе.
Поднявшись в полный рост, Тейн теперь возвышался над Честити, глядя на нее своими необыкновенными синими глазами. Удивительными глазами, в которых женщина могла утонуть. Глазами, обещавшими наслаждение и соблазнение.
- О боже! - прошептала Честити, в изумлении прикрыв рот дрожащими пальцами. - Кто вы?
- Просто человек.
Она покачала головой, и прелестные белокурые волосы выбились из-под шпилек.
- Нет, это не так. Вы - не человек.
Каким-то непостижимым образом Честити вдруг поняла, кто встретился ей на пути. Мужчина-фея. Темный мужчина-фея. Одно из тех красивых, обольстительных созданий, преследующих одну-единственную цель - соблазнять. Развращать. Лишать девственности. Что же она натворила, зачем проскользнула в эту калитку? Какими чарами он ее опутал?
Тейн потянул к Честити руку, но она отскочила назад. Она боялась даже дотронуться до него. И пришла в неописуемый ужас, когда непокорный голос, сидевший глубоко внутри, принялся умолять разрешить ему это прикосновение.
- Вы - не человек.
Глаза Тейна сощурились, и он скрестил руки на своей могучей, внушительной ширины груди.
- Если я - не человек, тогда кто же я, по-вашему?
- Мужчина-фея.
Это слово тяжело повисло в воздухе, и установилась гнетущая тишина. Пристальный взгляд незнакомца становился все мрачнее, превращаясь в грозовую тучу, сулящую неукротимую бурю.
- Я - Тейн, - повторил он. На сей раз это было произнесено не терпящим возражений тоном.
- Принц-фея. - Честити в страхе попятилась от него, пытаясь отступить как можно дальше. - Вы - из темных фей.
В глубине души она понимала, что догадка была верной. Перед ней стоял подданный печально известного Неблагого Двора. Все, абсолютно все внутри кричало: это правда! Каждый инстинкт, которым обладала Честити, предупреждал ее об угрозе, советовал бежать прочь от этого существа и спрятаться где-нибудь, прежде чем он сможет похитить ее во тьме ночи. Ведь именно это мужчина-фея и намеревался сделать.
Приподняв юбки, Честити побежала прямо в сумрак, наугад, пытаясь добраться до спасительной калитки. Но внезапно какая-то неведомая сила остановила ее, приподняла над землей и бросила вперед, жестко вдавив в твердое, будто гранит, тело.
- Чего вы от меня хотите? - вскричала Честити, пришедшая в ужас при мысли о том, что этот мужчина-фея может с ней сделать.
Прижимая вырывавшуюся Честити к себе, Тейн крутил ее в своих объятиях до тех пор, пока ее груди не вжались в его торс.
- Я хочу все, - зашептал он ей на ухо. - Ваше сердце, ваше тело. Саму сущность вашей души.
- Нет! - снова закричала Честити, боясь, что темный мужчина-фея бросит ее на землю и тут же насильно овладеет ею.
- Вы - моя. Вы созданы исключительно для меня. - Эти слова низко, мрачно струились ей в ухо. - Я сделаю вас своей. Овладею вами. Но не стану бросать вас на землю, - продолжил Тейн. Его голос становился все более соблазнительным, а отрывистое горячее дыхание нежно ласкало ухо Честити. - Я не желаю брать вас быстро. Мне хочется овладевать вами долго - медленно, томительно, с наслаждением. Я не буду торопиться, соблазняя вас. Развращая вас. Лишая вас девственности.
Отчаянно извиваясь в объятиях Тейна, Честити изо всех сил ударила его, испугавшись подавляющей власти мужчины-феи и того факта, что он прочитал ее мысли.
- Скоро, Честити. Совсем скоро я приду к вам, и вы станете моей. Но я хочу, чтобы все произошло не так, как сейчас. Я не хочу, чтобы вы боролись со мной. Я хочу, чтобы вы…
"…умоляли меня", - слова, произнесенные вселяющим ужас принцем в лабиринте, вдруг пришли на ум Честити, и она заметила, как ее мучитель улыбнулся. Да, он мог слышать ее мысли!
- Скоро, моя ненаглядная, вы придете ко мне, но пока еще время не настало. То, что произошло сейчас, было отвратительным, и я не позволю вам запомнить эту безобразную сцену. Это - совсем не то, что произойдет между нами.
- Я никогда этого не забуду, - презрительно усмехнулась Честити.
Но Тейн невозмутимо помахал рукой перед ее лицом и зашептал ей на ухо:
- Единственное, что вы будете помнить, - это момент, когда вы, опьяненная моим ароматом, желали чего-то большего. Когда вам хотелось быть другой - какой-нибудь еще, не столь целомудренной и невинной.
Порыв гнева, захлестнувшего было Честити, прошел, и она вдруг успокоилась. Перестала вырываться из объятий Тейна - напротив, поймала себя на том, что крепче прильнула к нему.
- Да, я - воплощенное целомудрие. Это моя сущность.
- Нет, это - то, о чем вам всегда твердили. Но вы не такая. Обещаю вам, - пылко зашептал он ей на ухо, - я покажу вам, какая вы на самом деле. Кем действительно являетесь глубоко внутри, там, где живет этот голос, который пытается быть услышанным. Я отвечу на зов этого голоса, дав ему то, в чем он так нуждается, и в конечном счете вы возродитесь - такой, какая вы и есть на самом деле. Моей.
Глава 7
- Ты слышала? Сегодня днем ко мне в гости пожалует один джентльмен!
Честити издали услышала голос, который увлек ее прочь от садовой скамьи, окруженной деревьями и цветами, и компании таинственного незнакомца.
- Честити?
- Подождите, не просыпайтесь…
Другой голос, произнесший это, был ниже. Бархатный и обольстительный, этот голос манил, призывая Честити остаться. Она хотела… хотела улечься на мягкий ковер травы, гладить руками длинные травинки и чувствовать, как солнышко ласкает лицо.
- Не уходите… останьтесь хоть на мгновение…
Солнечный свет раннего утра струился сквозь тюлевые занавески. Нежность ярких лучей дарила восхитительное ощущение, и, все еще находясь во власти сна, Честити потянулась к солнечному свету, купая лицо в весеннем тепле, с наслаждением вдыхая ароматы деревьев в цвету и свежей травы.
- Что ж, тогда до встречи сегодня вечером.
Голос постепенно померк, точно так же, как и образ укромного, скрытого в сумраке ночи уголка сада, сменившегося утренним солнечным светом. И в самом деле, не существовало ничего столь же восхитительного, как весна, когда мир пробуждался после месяцев дремоты.
- Ты слышишь меня, соня? - с раздражением окликнула Пру. - Я - один сплошной комок нервов, а ты тут валяешься, бездельничаешь, как откормленный котенок!
Ничего не соображая спросонья, Честити заставила себя открыть глаза. И очутилась не в саду, а в своей комнате - яркий сон развеялся как дым.
Со стоном Честити стряхнула с себя остатки дремоты и окончательно проснулась. Этим утром она и вправду чувствовала себя на удивление сонной и вялой. Обычно Честити сразу же выскакивала из постели - так ей не терпелось начать новый день. Но этим утром она мечтала свернуться калачиком под одеялами и снова вернуться в чувственный сон прошлой ночи.
- Честити, бога ради, ты ведь не собираешься заснуть, когда я здесь, не так ли? Ты мне нужна.
- Нет, - пробормотала Честити, изо всех сил борясь с настойчивым желанием закрыть глаза. - Конечно нет, Пру.
Но сон манил ее, влек мимолетными воспоминаниями об изумительном лесе, великолепном в благоухании экзотических цветов и пьянящего аромата неизвестной таинственной страны.
Будораживший кровь аромат, окутывавший все вокруг той ночью в лабиринте, вдруг внезапной волной нахлынул на Честити. В своем восхитительном сне она находилась в объятиях того, кто источал этот эротический аромат.
Ах, если бы только Честити могла вернуться в тот сон, ей наверняка удалось бы выяснить, кем был загадочный незнакомец! Во сне она могла бы стянуть золотую маску с лица мужчины и узнать, кем же он является на самом деле. Она увидела бы подлинное лицо человека, который преследовал ее в лабиринте, в этих запавших в душу грезах прошлой ночи.
- Что, ради всего святого, с тобой случилось? - забеспокоилась Пру.
- Я устала, только и всего, - объяснила Честити, хотя прекрасно понимала, что дело совсем в другом. Что-то было не так. Никогда прежде она не чувствовала себя подобным образом, никогда ее не посещали подобные мысли и, определенно, ей никогда еще не доводилось видеть такие сны.
Странно, но все начало меняться тем утром в Гластонбери, когда они с сестрами отправились на прогулку. Сначала Честити встретился золотоволосый мужчина верхом на коне, а потом другой человек, темный, как сам грех. И наконец, последовал их поспешный отъезд в Лондон.
Нет, что-то действительно шло совсем не так, как следовало, - ее жизнь вдруг стала не такой, как обычно.
- Как ты можешь быть такой сонной? Вчера вечером ты рано легла спать, и десяти не было!
Неужели? А тело Честити было таким вялым, словно она отправилась в кровать намного, намного позже. Когда она отважилась прогуляться по саду, как раз начинало смеркаться. Заходящее солнце окрасило небо розовым. Возвращаясь, Честити заметила, что луна висит высоко, а небеса укутались в черный бархат. И все же у Честити было такое чувство, словно она уходила совсем ненадолго, в противном случае мать обязательно забеспокоилась бы, строго отчитала бы за то, что ее прогулка по садовым тропкам так затянулась. Но мама не упрекнула ни словом. В сущности, создавалось ощущение, будто она вообще не осознала, что Честити покидала гостиную.
Сад… Честити силилась вспомнить свою прогулку по заросшим дорожкам, но не могла воскресить в памяти ни одного мгновения. Казалось, будто ее воспоминания обрывались в тот самый момент, когда она собрала букет ландышей. Что же произошло, что заставило ее забыть о случившемся потом?
- Что это? - спросила Пру, потянувшись к спрятанной под подушкой руке сестры.
На глазах Честити Пру попыталась вытащить примятый цветок из ее ладони. Пальцы разогнулись, и комнату наполнило пленительное благоухание, увлекая ее в недавнее прошлое, к туманным воспоминаниям о мужчине, который вложил цветок ей в руку и прошептал на ухо:
- Я отвечу на зов этого голоса, дав ему то, в чем он так нуждается, и, в конечном счете, вы возродитесь - такой, какая вы и есть на самом деле. Моей.
Жасмин выскользнул из ее пальцев, упав на синее атласное покрывало. Пру подняла цветок и принялась рассматривать его.
- Это ведь жасмин, цветущий ночью, не так ли?
Честити кивнула, пытаясь отвести изумленный взгляд от цветка в руке Пру и выкинуть из головы слова, внезапно наполнившие ее сознание. Где она их слышала - неужели в том сне? Похоже на то, только вот воспоминания казались слишком яркими, на удивление реалистичными для обычного сновидения.
Честити могла явственно вспомнить тяжесть тела мужчины, прижимавшегося к ней, теплоту его дыхания, ласкающего ее ухо, трепет страха и возбуждения, объявший ее, когда загадочный незнакомец нашептывал ей те слова.
А что, если этот невероятный сон был явью? Да возможно ли это?..
- Где же ты умудрилась найти такой цветок? - удивилась Пру. - Сад ужасно зарос. Даже представить себе не могу, чтобы нечто столь же утонченное смогло выжить среди этих сорняков!
"Нет, не могло", - размышляла Честити. Помимо прочего, здешний климат был слишком резким для изысканного жасмина. Такому цветку требовалась теплица или оранжерея. Всем ведь известно, как хрупок жасмин. Так где же Честити его сорвала?
- Что твой травник говорит о жасмине? - поинтересовалась Пру, легонько потянув носом утонченный аромат крошечных бутонов. - По-моему, его запах дурманит, не так ли?
Она снова понюхала нежные маленькие цветки и прошептала:
- Этот аромат вполне может опьянить и вскружить голову.
В самом деле, так и было. Честити имела представление о множестве цветов и знала, что коварный жасмин способен превращать даже самых добродетельных из женщин в распутниц, а мужчин… о, представители сильного пола становились истекающими слюной похотливыми животными! Если верить травнику Калпепера, сновидения, в которых появляется жасмин, сулят удачу в любви. Так жасмин перекочевал сюда из ее сна?
Мягко забрав у Пру цветок, Честити положила его на комод у кровати. Нужно подумать о загадочном появлении цветка позже, как только разум прояснится. В конце концов, это всего лишь сон, напомнила себе Честити. Впрочем, раньше ее сны никогда не были такими яркими и реалистичными, такими… чувственными. "Ты никогда не грезила и о мужчине", - сказал Честити тихий голос внутри, но она предпочла проигнорировать его. И тут же осознала, что странный голос принялся нарастать, он становился все громче, словно настойчиво пытался быть услышанным. Нет, Честити должна сопротивляться этому голосу, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он взял верх над ее благоразумием и, главное, ее целомудрием.
- Ты что-то говорила о госте?
Вспыхнув до корней волос, Пру кивнула и принялась смущенно покусывать нижнюю губу.
- Мама сказала мне об этом утром. Эту встречу устроил папа. К нам прибудет лорд Араун. Он с севера.
Честити нахмурилась:
- Зачем он приезжает?
Пру метнула в нее сердитым взглядом:
- Сама знаешь зачем.
- Нет! - Честити почувствовала, как кровь отхлынула от щек. - Папа не мог договориться о браке для тебя!
Она вдруг испугалась, что потеряет сестру. Все они четверо были неразлучны. Если Пруденс у них отнимут… нет, Честити не могла вынести и мысли об этом!
Страх омрачил взгляд синих глаз Пру.
- Я ничего не знаю о браке, - с тревогой зашептала она, - но мама сказала, что я должна присоединиться к ним во время чая днем в гостиной. Она упомянула, что у меня будет гость, джентльмен, поэтому мне нужно надеть самое лучшее из своих дневных платьев. О, Честити! - вдруг вскричала Пру, стискивая руку сестры. - Я боюсь мужчин. Я… я не знаю, о чем с ними разговаривать. Я… я - не такая, как Мэри. Я не умею вести непринужденную беседу, и я такая… сдержанная.
- Пру, - тихо засмеялась Честити, - что ты хочешь этим сказать?
- Что, если я ему не понравлюсь? - выпалила Пру, еще сильнее вцепляясь в руку Честити.
- Пруденс, не глупи!
Подняв взгляд от их переплетенных рук, Честити заметила слезы, мерцавшие в глазах сестры.
- Не секрет, что мужчины находят меня скучной и чрезмерно, невыносимо правильной. "Холодная и безразличная" - я ведь слышу, как они шепчутся за моей спиной. Но я не знаю, как измениться, предстать не такой, какая я на самом деле. Мне не дано быть веселой и легкомысленной, как Мэри. Или улыбающейся и доброжелательной, как Мерси.
Честити утешительно сжала руку сестры.
- Я не уверена, что Мэри - такая же, как и мы, что она - олицетворение добродетели. Она сама, ее мысли и манеры совершенно иные. Я часто задаюсь вопросом, как она может быть одной из нас.
- И я нередко спрашиваю себя о том же, хотя мы были зачаты одновременно и родились друг за другом. Неужели она может и не быть добродетелью?
- Не знаю. Мне известно лишь то, что я чувствую. О, Пру, - прошептала Честити, в порыве нежности обнимая старшую сестру и крепко прижимая ее к себе, - ты прекрасна такой, какая есть.
- Ты говоришь это, потому что должна. Мы ведь сестры.
- Я не обязана говорить ничего подобного. Я говорю правду. Всегда. Ты знаешь это.
- Что же мне делать? - в отчаянии бросила Пруденс. - Я… я… я…
Она запнулась, и Честити поняла, что сестра пытается поведать ей свои самые сокровенные тайны.
- Не волнуйся, Пру. Я никому не скажу.
- Мне бы хотелось ему понравиться, - чуть не задохнулась от смущения сестра. - Я хочу сделать так, чтобы мужчина смотрел на меня и… страстно желал меня. Я мечтаю быть такой, как любая другая женщина, за которой ухаживают, которую любят.
Да. Честити была хорошо знакома боль, сквозившая в этом признании. Она могла подписаться под каждым словом - и наконец-то отважилась сознаться себе в этом. Надо же, а ведь до сего момента Честити не понимала, что сестра чувствует то же самое, что и она. Оказывается, та же тоска, что мучила Честити, отчаянно глодала и Пру. Оставалось только гадать, терзались ли подобными мыслями Мерси и Мэри.
- Всего один раз, - еле слышно произнесла Пру, - я хотела бы быть… нормальной.
- О, Пру… - Честити никак не удавалось подобрать верные слова, которые развеяли бы печали сестры. Да и как она могла сделать это, если сама ощущала то же самое, боялась того же самого? Помедлив, она сказала: - Это случится. У нас будет нормальная жизнь. Такая же жизнь, как у других женщин.
И все же они не были обычными. Ни одна из них. Все четверо были предназначены для чего-то особенного, иного, нежели жизнь благовоспитанной леди.
- У нас высшее предназначение, - напомнила сестре Честити. - Со временем мы узнаем, какова цель нашего существования. Если этот мужчина - твоя судьба, все сложится замечательно, не так ли? Пруденс всегда считала, как и сама Честити, что их жизни и судьбы - не их собственные. Что их жизненные пути предопределены с момента зачатия. Если верить тому, что им говорили - а Честити в это верила, - то они наделены магической силой фей. А если уж дело касалось этих фей, ничто не могло быть нормальным по определению.
Вот и сейчас все казалось необычным. Сестер не покидало чувство, словно тогда, прогуливаясь по Гластонбери в канун Белтейна, что-то вытянуло их из долгой спячки. Пробудило, казалось бы, совершенно безобидными событиями - случайными встречами с темным красивым незнакомцем, заговорившим с ними посреди дорожки, и ослепительным золотистым богом, скакавшим на лошади. Эти ситуации, не таившие на первый взгляд опасности и двусмысленности, умело прятались под личиной невинности, но - Честити это точно знала - стоило сорвать эту добродетельную маску, как на свет божий показалось бы нечто совершенно иное.
Да, все изменилось в тот день. Размышляя о тех историях, на ум напрашивался лишь один вывод: развернувшиеся в канун Белтейна события никоим образом не были случайными. В этот день Честити и ее сестры были разбужены чем-то неизвестным, тем, чему и имени-то не знали.
- Тебе ведь известно, что наши жизни нам не подчиняются, - напомнила Честити сестре. - Мы принадлежим феям.
- Судя по всему, они забыли о нас, - отозвалась Пру, разрывая объятия и отстраняясь от Честити. - Они, эти феи.
Задумчиво глядя на веточку жасмина, Честити почувствовала, как легкая дрожь мгновенно пробежала вдоль спины.
- Возможно, - согласилась воплощенная добродетель целомудрия, хотя на самом деле в это и не верила.