Он был крошечным, напоминавшим пряничный домик из сказки. Чуть больше хижины, однако крепкий, добротный, из некрашеного дерева, со сверкающими в лучах вечернего солнца окнами. Участок земли с деревьями был невелик, холмист, с множеством огромных валунов. Чтобы компенсировать и - более того - искупить это, его дом засадили цветами и молодой лозой. Казалось, что изящный маленький "мерседес", припаркованный на подъездной дорожке, оказался здесь по ошибке.
Сунув руки в карманы, он встал подле своей машины и еще раз осмотрелся. У Джоанны не было соседей поблизости, и общий вид был не ахти какой, однако все выглядело так, будто она создала свой собственный уголок в горном ущелье. Сэм сразу понял и оценил это.
Пока он шел к двери, до него донесся едва уловимый запах душистого горошка. Он вспомнил, как мать сажала его каждую весну под кухонным окном. Джоанна открыла дверь, и Сэм улыбнулся ей.
- Бригадун, - произнес он и увидел, как вежливая улыбка на лице хозяйки сменилась удивлением. - Я все думал, что же мне напоминает ваш дом. Это Бригадун. Как будто он появляется здесь только раз в столетие.
"Черт его побери", - подумала Джоанна, чувствуя, что он почти покорил ее. Она с трудом уговорила себя не думать о розах, - и вот он снова очаровывает ее.
-Я не была уверена, найдете ли вы меня.
-Я хорошо ориентируюсь в пространстве. По большей части. - Он оглядел с обеих сторон обрамлявшие домик цветочные клумбы. - Судя по всему, розы были излишни.
-Нет, что вы. - Было бы невежливым не сказать ему, что ей было приятно получить от него розы. - Это было так мило с вашей стороны. - Сэм был не в вечернем костюме, а в легкомысленной рубашке и хлопчатобумажных брюках. Джоанна обрадовалась, что была права, предпочтя показному блеску изящный покрой простой белой шелковой блузке и узкую юбку.
-Если вы согласитесь зайти на минутку, я бы сходила за жакетом.
Он согласился, хотя и считал преступлением скрывать под одеждой ее руки и плечи. Гостиная была небольшая, но уютная. У камина из белого кирпича были расставлены глубокие кресла с дюжинами подушек-думочек. Сэм представил, как Джоанна, окончив работу, скидывает туфли и с комфортом располагается здесь.
-Все не так, как я ожидал.
-Не так? - Она натянула ярко-красный жакет. - А мне нравится.
-Я не говорил, что мне не нравится, я сказал, что не так, как я ожидал. - Он заметил, что его розам отведено почетное место на каминной полке, букет очаровательно смотрелся в прозрачной вазе с широким горлышком, на дне которой поблескивали разноцветные камушки. - Какая вам больше всех понравилась?
Джоанна взглянула на розы:
-Все. Я очень люблю любые цветы. - Она вдела сережки, и в ушах у нее теперь поблескивали гроздья рубинов. - Мы идем?
-Через минуту. - Он подошел, с интересом заметив, как она вдруг напряглась. И все же он взял ее за руку. - Вы согласны помнить, что главное - не победа, а участие?
Джоанна еле слышно вздохнула.
-Я думала об этом.
-И?.. - Легкомысленный изгиб его губ заставлял ее забыть обо всем.
-И решила, что смогу.
-Вы голодны?
-Чуть-чуть.
-Не возражаете сначала немного прокатиться?
Она с любопытством склонила голову.
-Нет, не возражаю.
-Отлично - Сэм взял ее за руку, и они вышли на улицу.
Надо было раньше думать, на что он способен, думала про себя Джоанна. Они, вопреки ее ожиданиям, не поехали в город. Чтобы понять, как найти с ним общий язык, она предпочла предоставить разговору идти своим чередом. Актеры - те еще фрукты! Они умеют правильно выстроить сцену, играть свою роль, надеть маску, наиболее подходящую для той или иной ситуации. На этот раз Сэм, очевидно, выбрал роль дружелюбного собеседника, рядом с которым женщина может оставаться самой собой. Джоанна вовсе не собиралась попадаться на эту уловку.
Он ехал быстро, чуть быстрее, чем позволено, едва укладываясь в рамки безопасности на дороге. И даже когда они свернули с автострады на неровную дорогу, на которой редко можно было встретить машину, он не снизил скорости.
-Можно узнать, куда мы едем?
Сэм нехотя повернулся. Ему было интересно, сколько времени она будет молчать, прежде чем задаст вопрос.
-На ужин.
Джоанна огляделась, изучая обстановку. Пейзаж за окном являл собой дикие места.
-Что-то, приготовленное на костре?
Сэм улыбнулся. У нее в голосе снова промелькнуло высокомерие, и он готов был побиться об заклад, что радуется этому.
-Нет. Я решил, что нам лучше поужинать у меня дома.
У него дома? Джоанну не встревожила мысль об ужине наедине с ним. Она была вполне уверена в том, что справится с ситуацией, как бы все ни обернулось. Гораздо больше ее удивило то, что Сэм живет так далеко от шума и блеска.
-Вы живете в пещере?
Сэм улыбнулся еще шире, ибо теперь в ее голосе послышалось изумление.
-На самом деле все не так плохо. Просто я питаюсь в ресторанах только в случае необходимости.
-Почему так?
-Потому что там приходится давать интервью или быть объектом пристального внимания. Сегодня я не расположен ни к тому ни к другому.
Под колесами зашуршал гравий. Сэм свернул, и они проследовали в деревянные ворота.
-Это входит в условия пари, верно ведь?
-Разумеется, но должно же быть этому разумное объяснение. - Миновав прелестный белый домик с голубыми ставнями, он дважды просигналил. - Здесь живет мой управляющий с семьей. Так он узнает, что это я, и не пойдет отлавливать чужаков.
Они ехали мимо хозяйственных построек, и Джоанна отмечала, что они, судя по виду, возведены здесь вовсе не для красоты. Тут и там она видела загоны для животных, огороженные заборами из поперечных досок; повсюду была обильная черная грязь. Вдалеке залаяла собака или, может, даже две. Впереди показалась развилка, и тут Джоанна увидела дом. Он также был белым, но с серыми ставнями, а три кирпичные трубы на крыше от дождя и ветра стали грязно-розовыми. Широкий, приземистый, дом по форме напоминал лежавшую на земле букву Н, однако не подавлял двоими размерами. На большом крыльце стояли добротные деревянные кресла-качалки, благодаря им казалось, будто обитатели дома частенько здесь отдыхают. Ящики на окнах были выкрашены в дерзкий ярко-красный цвет, из них выглядывали анютины глазки и пышные кустики бальзамина. Несмотря на жару и зной, они буйно цвели и выглядели очень ухоженными.
Джоанна вышла из машины и осмотрелась. Все вокруг было и вправду похоже на настоящее ранчо.
-Неплохое местечко.
-Мне здесь нравится, - в тон ей отозвался Сэм.
Она согласилась с ним, на мгновение улыбнувшись, и тут же спрятала улыбку.
-Должно быть, отсюда неудобно добираться до города?
-У меня есть жилье в Лос-Анджелесе. - Он говорил об этом так, словно речь шла о каком-нибудь чулане. - После того как закончишь работать над фильмом, ничто не может быть лучше, чем вернуться сюда и на некоторое время окопаться. Еще до того, как я подсел на актерское мастерство, мне хотелось уехать на Запад и работать на ранчо. - Сэм взял ее за руку, и они вместе поднялись на крыльцо. Две деревянные ступеньки жалобно скрипнули, и Джоанну это почему-то тронуло за душу. - Мне повезло, что я могу заниматься и тем и другим.
Она взглянула на анютины глазки, заносчивые, словно в "Алисе в Стране чудес".
-А у вас тут есть животные?
-Лошади. - Он не запирал дверь. Эта привычка осталась у него с детства. - Я купил этот участок около трех лет назад. Сумел убедить моего бухгалтера в том, что так можно будет платить меньше налогов. Это его успокоило.
Полы из лиственных пород деревьев были до блеска натерты и устланы связанными крючком ковриками неярких, приглушенных цветов. На невысоком столике у входа был расставлен набор оловянной посуды: миски, ложки, кружки и даже зубчатый подсвечник. В окна робко заглядывали ранние сумерки.
В доме все было пронизано ощущением покоя и надежности. Джоанна никогда не стала бы говорить об этом вслух, но она была глубоко убеждена, что у каждого дома свое лицо. Свой домик она выбрала, потому что в нем ей было тепло и уютно, а отцовский дом покинула, оттого что он был пропитан атмосферой собственничества и непорядочности.
-Вы часто здесь остаетесь? - спросила она.
-Не так часто, как хотелось бы. - Он оглядел собственноручно покрашенные стены. Свой дом, как и карьеру, он не мог воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Пусть он никогда не знал бедности, но был приучен ценить надежность и сознавал, что для ее создания придется попотеть. - Итак, может, вы хотите выпить или сначала поужинаем?
-Поужинаем, - твердо ответила она. Она не была настолько глупа, чтобы пить на голодный желудок, будь то в компании или как-то иначе.
-Я надеялся, что вы именно так и решите. - Привычным жестом он взял ее за руку и повел по прямому длинному коридору, в этом крыле дома переходившему в большую деревенскую кухню. Посреди нее с потолка свисали на крючках медные кастрюли. Помещение с одного края было уставлено столиками и шкафчиками, а с другой стороны царил небольшой каменный очаг. Сквозь расположенные в ряд окна было видно, как спускаются сумерки, окутывая террасу с кирпичной отделкой и выложенный мозаикой пруд. Джоанна ожидала увидеть здесь одного-двух слуг, которые бы хлопотали над ужином. Однако она обнаружила только аппетитный аромат.
-Чудесно пахнет!
-Отлично. - Взяв пару прихваток, Сэм склонился к духовке. - Я оставил ее на слабом огне, - пояснил он, вытащив оттуда кастрюлю с горячей, пузырящейся лазаньей.
Джоанна обычно была достаточно равнодушна к еде, но сейчас один только аромат просто покорил ее. Сколько же времени прошло с тех пор, когда она видела, чтобы кто-нибудь вынимал из духовки приготовленное дома блюдо?
-И выглядит тоже чудесно, - добавила она.
-Мама всегда говорила мне, что еда будет вкуснее, если она красиво выглядит. - Он взял длинный батон итальянского хлеба и принялся нарезать его.
-Вы же не сами готовили это?
-Почему же не сам? - Оглянувшись, он изумился тому, что Джоанна опять хмурится. Она выглядела такой задумчивой, что он с трудом поборол искушение легонько разгладить пальцем едва заметную морщинку между ее бровями. - Кулинария - не такая уж и хитрая наука, если только найти к ней правильный подход и хороший стимул.
Сама Джоанна предпочитала заказать еду где-нибудь или разогреть в микроволновке полуфабрикаты.
-У вас, я полагаю, есть и то и другое?
-Я хотел стать актером, но никакого желания умирать от голода при этом не испытывал. - Он полил хлеб чесночным маслом, включил духовку и сунул туда блюдо. - Когда я приехал в Калифорнию, приходилось бегать на прослушивания и скакать из одной забегаловки в другую. Через пару месяцев я не выдержал и позвонил домой - попросил у мамы несколько рецептов. Она потрясающе готовит. - Сэм открыл бутылку вина и отставил ее в сторону, чтобы вино подышало. - Так или иначе, я понял: чтобы научиться тушить форель, времени нужно намного меньше, чем на то, чтобы получить запоминающуюся роль.
-А когда у вас за плечами не одна запоминающаяся роль, каков же теперь ваш стимул?
-Готовить? - Он, пожав плечами, вынул из холодильника салат со свежим шпинатом. - Мне это нравится. Ну вот, почти все уже готово. Вы не прихватите с собой вино? Я решил, что мы с вами поедим на свежем воздухе.
Таков минус Голливуда - там все всегда не то, чем кажется, размышляла Джоанна, следуя за Сэмом на улицу. Она не сомневалась в том, что Сэм Уивер блефует. Ведь тот, к кому она присматривалась и в итоге дала отставку, не стал бы переписывать рецепты у своей мамы. И он конечно же не из тех, кто приготовит прекрасный ужин для двоих под открытым небом, с этими миленькими синими глиняными тарелочками и толстыми желтыми свечами. Этот ужин выглядел не столько дружеским, сколько романтическим. Именно этого она ожидала и хорошо знала, как пресечь на корню такие попытки со стороны мужчины. Ведь предложение дружбы выглядит совсем иначе.
-Я попрошу вас зажечь эти свечи, хорошо? - Он по-хозяйски огляделся вокруг, проверяя, все ли так, как было задумано. - Сейчас принесу все остальное.
Он пошел в дом, а Джоанна смотрела ему вслед. Она все не могла понять, как это может быть, чтобы человек с походкой бойца, который стремится на поле боя, собственноручно готовил салат из шпината. Чиркнув спичкой, она поднесла огонек к фитилю одной из свечей. Очевидно, может.
Из дома послышалась приглушенная музыка, которую включил Сэм, - что-то блюзовое, солировал саксофон. К тому моменту, когда он принес все остальное для ужина, Джоанна разлила вино по бокалам.
Все-таки интуиция не обманула его, подумал Сэм, когда они уселись за плетеный столик. Он уже хотел было заказать столик в каком-нибудь фешенебельном ресторане - и вдруг передумал. Он готовил для женщин и раньше, но никогда - здесь, на ранчо. Сюда он никого никогда не приглашал, потому что здесь был его дом. Его собственный. Здесь не было журналистов и зрителей, здесь было его убежище и спасение от мира, частью которого он по своей же воле и являлся, - когда сам выбирал свою судьбу. А на этот раз он не вполне понимал, отчего ему ради Джоанны захотелось нарушить им же установленное правило.
Ну вот начинал понимать. Ведь на ранчо он мог быть самим собой: ничего показного и никаких ролей. Здесь он был просто Сэмом Уивером из Вирджинии и здесь чувствовал себя комфортнее всего. Здесь не нужно было "соответствовать". А ему хотелось быть самим собой рядом с Джоанной. Показное ей не чуждо, размышлял он, глядя на нее. Не полностью чуждо. Если его догадки верны, возмущение ее уже почти прошло, а вот недоверие осталось. Он уже твердо решил удовлетворить свое любопытство и узнать, в чем причина.
Может быть, она обожглась, пережив разрыв отношений? Душевные раны часто заживают долго и болезненно. Если она когда-то доверяла человеку, заботилась о нем, а он ее предал, тогда вполне объяснимо, что у нее с тех пор выработалась привычка защищаться. Возможно, пройдет немало времени, прежде чем удастся это изжить, однако Сэм чувствовал, что дело того стоит. И он начнет с того, что было, как он понял, главным в ее жизни, - с работы.
-Вы остались довольны съемкой в тот раз?
-Более чем. - Она была человеком справедливым и не могла не отдать ему должное. - Вы действительно отлично справились не только с ответами на вопросы, но и в целом. Мне много раз приходилось видеть людей, которые щелкают вопросы, как орешки, а сами при этом - скучные зануды. - Она отломила кусочек хлеба и принялась им похрустывать. Сэм не мог выбрать лучшей темы для разговора, Джоанна всегда чувствовала себя увереннее, когда речь шла о делах. - И конечно же ваше участие в шоу для нас - большая честь.
-Я польщен.
Она изучала его холодным взглядом голубых глаз.
-Не думаю, чтобы вам можно было так легко польстить.
-Актер всегда хочет, чтобы и его тоже хотели. Ну, в разумных пределах, конечно, - добавил он, вновь едва заметно ухмыльнувшись. - Вам известно, сколько предложений участвовать в шоу-играх я отклонил за последние пару дней?
Она улыбнулась и глотнула вина.
-Ой, боюсь даже себе представить.
-А как вы к этому пришли? К продюсерству?
-Это все наследственность. - На мгновение она плотно сжала губы. Потом, сделав еще
глоток, поставила бокал на стол. - Боюсь, так вы можете подумать, что я активно пользуюсь своими связями.
-Как дочь Карла Паттерсона, вы с юных лет владеете этим искусством. - Он успел это заметить.
Джоанна изменилась в лице всего на мгновение, но в это мгновение не сумела скрыть свое чувство. Слишком сильное, чтобы определить его как обиду, но еще не совсем боль.
-Он ведь стал продюсером самых лучших и успешных шоу на телевидении, а еще огромного количества кинокартин. Могу себе представить, как трудно бывает знаменитостям во втором поколении.
-К вам это, слава богу, не относится.
Лазанья была щедро полита сыром и приправлена специями. Джоанна решила переключиться на еду:
-Вкус просто бесподобный! Это по рецепту вашей мамы?
-С некоторыми отступлениями. - Так, значит, отец - запретная тема. Он готов не затрагивать ее - по крайней мере, сейчас. - А как насчет самого шоу? Что помогло его созданию?
-Грипп. - Она снова непринужденно улыбнулась и взяла еще кусочек хлеба.
-А можно поподробнее?
-Пару лет назад я подхватила грипп, притом заболела достаточно серьезно. Пришлось целую неделю пролежать в постели. Читать я не могла, глаза тут же начинали болеть, и потому
часами лежала перед включенным телевизором. Так я подсела на игровые передачи. - Она не стала возражать, когда Сэм вновь наполнил ее бокал. У этого сухого вина был очень мягкий вкус. Джоанна, в свою очередь, знала свою норму, чувствуя, какой глоток должен стать последним. - Вы знаете, сразу как-то начинаешь втягиваться в игру и сопереживать тем, кто играет. Через какое-то время возникает желание за них болеть, сопереживать, помогать им. Когда кто-то побеждает, начинаешь, сам того не подозревая, бурно радоваться за него или нее. При этом у тебя преимущество: дома ты сам себе кажешься умнее, ибо не испытываешь никакого давления. Такое вот милое ощущение, не без самодовольства.
Пока она говорила, он не сводил с нее глаз. Сейчас она оживилась и стала почти той же, что носилась по студии, проверяя, все ли на своих местах.
-Значит, после того случая с гриппом вы решили создать свою игру?
-Что-то вроде того. - Джоанне вспомнилась ее попытка прорваться в кабинет руководства телеканала и как ей потом все-таки пришлось обратиться к отцу за помощью. - В любом случае у меня была концепция, а также некоторый опыт в этом деле: я сделала пару документальных фильмов для некоммерческого телевидения и даже работала над специальным выпуском в прайм-тайм. И мы, чуть-чуть задействовав связи, получили пилотный выпуск игры. А теперь нам осталась пара позиций до вершин рейтингов, и я жду, когда получу разрешение на показ в вечернем эфире.
-И что тогда?
- Увеличится количество зрителей передачи. Добавятся дети, которые к тому времени уже сделали уроки, и люди, пришедшие с работы, которые с удовольствием расслабятся хотя бы на полчасика. А наша прибыль возрастет. Приложи больше усилий - все затраты окупятся сторицей.
Джоанна с удивлением обнаружила, что ее тарелка уже пуста. Обычно она ела очень мало и под конец еле ковыряла остатки, с нетерпением ожидая, когда же закончится трапеза и можно будет встать из-за стола.
-Хотите еще?
-Нет, спасибо. - Рассматривая его, она взяла бокал с вином. - Я знаю, что проиграла пари, но у меня такое чувство, будто в итоге в выигрыше осталась я.
-Еще неизвестно, кому повезло больше!
Становилось темно. Вот так оно и есть. Единственный комплимент, пусть даже импровизированный, - и она растаяла. Увидев это, Сэм встал с места и протянул ей руку.
-Давайте прогуляемся? Насладимся лунным светом?
Не нужно быть невежливой, уговаривала себя Джоанна. Она терпеть не могла, когда становилась нервной и раздражительной из-за каких-то мелочей.