Тот же день, позже.
Только что говорила с Карло. Я задыхаюсь от радости!.. Он встретил меня на нашей крытой галерее…по порядку.
Я была одна. День сегодня удивительно жаркий и солнечный, облака похожи на спящих овец, а сам ветер несет дремоту и какую-то истому. В такой день хочется снова стать девчонкой и без стеснения залезть в реку, как в детстве мы часто делали с Карлом. Муж - и я его понимаю, конечно же, - не одобряет подобных забав, поскольку они не к лицу матери семейства. Но, когда солнце такое щедрое, хочется слушать только его, а не приказы мужа…
Итак, я шла по галерее, любуясь долиной далеко внизу: наша галерея проходит над самой пропастью.
И тут меня окликнули.
- Лизетт!
Я обернулась.
Там, на самом парапете, сидел Карл, и ветер шевелил его густые светлые пряди. Я знаю, что он - совершеннейший мальчишка, и всегда поддерживала его забавы, но сейчас не на шутку испугалась: он сидел, закинув одну ногу на широкий парапет и ни за что не держался.
И еще улыбался!
Не знаю, почему эта его безбашенность всегда вызывала во мне безумный восторг - наверное, "безумный" совершенно верное слово, - но и сейчас, замерев от ужаса, я с восхищением наблюдала, как невозмутимо он сидит над пропастью…
- Привет, сестричка! - кивнул он мне и спрыгнул наконец со своего жуткого "насеста".
Я никогда не могла устоять против его улыбки, но все же покачала головой:
- Ты сошел с ума, Карл!
- Совершенно верно, - кивнул он. - Я сошел с ума, Лизетт. Оттого, что стою рядом с тобой и говорю, у меня голова идет кругом…
Он нежно прошептал это мне, зарывшись лицом мне в волосы, а руки ласково и нерешительно коснулись моих плеч.
А потом он отстранился, и в глазах его был странный свет: господи, я не могла бы его понять. Боже, неужели это была боль?..
- Я так тосковал по тебе. И не мог решиться написать. Не мог решиться приехать…
- Почему?.. - это слово не сразу повиновалось.
- Сначала я хотел, чтобы ты забыла меня. Не хотел напоминать…потом узнал, что ты вышла замуж…мне казалось, вернуться теперь - свыше моих сил…
- Я понимаю… - кивнула я, не поднимая головы. Он смотрел на меня и я не смела встретиться с ним глазами. - Но ты же вернулся… И…неужели там, в Англии, ты не встретил себе девушки…
- Я покупал себе достаточно шлюх! - презрительно отмахнулся он.
- Я говорю не об этом, я…
- Я знаю, о чем ты говоришь, - тихо и нежно выдохнул он, взяв в свои руки мои ладони и поднеся к своему лицу. - Клянусь всем святым, я хотел найти такую девушку. Я хотел, Лизетт! Прости меня господи, я не смог. Могу только радоваться, что ты нашла себе мужа…только если бы он был достоин тебя!
- Карл… - я высвободила свои руки. - За что ты так ненавидишь Констана?.. Скажи, есть хоть один мужчина, которого бы ты посчитал достойным меня?.. Твоя неприязнь причиняет мне боль.
- Моя неприязнь не касается тебя, родная… - его голос был тих и печален, как вечерний ветер. Как ласковая свежесть воды в летний зной. Как звон колокольчика с далеких пастбищ… - Ты знаешь, что я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты была счастлива! Констан…прости меня, моя нежная, Констан воспользовался твоей наивностью. Констан сдерживает твои порывы, твою свободу…ты потеряла в его семье себя, солнышко мое, любимая моя сестренка…любимая моя.
Мне трудно стало дышать. Я испугалась, потому что…потому что в чем-то брат был прав…но ведь я искренне люблю Констана, где мне еще найти такого же заботливого и внимательного человека?.. Такого благородного и любящего?..
А Карл…второго такого, как он, любимый мой, нет.
Я молчала.
А он тихо шепнул, словно сам боясь своих слов:
- Я хочу дать тебе счастье…я хочу дать тебя время для выбора…я так тоскую по тебе, Лизонька…
И мы стояли на галерее, крепко обнявшись, я зарылась лицом в кружева его камзола, и сердца наши бились в такт.
Господи, я люблю своего брата. Я люблю его. Я знаю это, и знаю, что никогда ни один из нас не переступит роковой черты, хотя порой это кажется почти невозможным. Вдали от него я думала, что наша греховная страсть позади, что она угасла, но теперь понимаю, насколько коварно чувство, связавшее нас. Кажется, оно стало еще сильнее, еще крепче, что его закалили испытания и разлука…и почему я рада этому, почему мне всегда хочется растаять в его объятьях? Почему я чувствую, что всегда буду его, только его, как бы ни была привязана к Констану, как бы ни любила мужа?..
- Карл, ты не прав, - нашла в себе силы возразить я. - Просто я повзрослела, я изменилась, это нормально, пойми! Ты не должен плохо думать о моем муже…я уже сделала свой выбор.
- Не лги себе, сестренка! Поверь, я вижу твою ложь, хоть ты и не понимаешь, насколько прямо я сейчас говорю… Хочешь ли ты вернуть взаимопонимание между нами?..
И в глазах его были боль, страх и…стыд?
Затаил ли он дыхание?..
- Я ничего так не желаю, Карл… - прошептала я.
Неужели мы пришли к взаимопониманию?.. Неужели Карл смирится хотя бы с моими детьми? Неужели всё наладится?.. Как я рада.
После нашего разговора все было как нельзя лучше: за ужином Карл предложил неожиданно Констану охоту. Вместе. Констан, конечно, тоже недолюбливает брата, но старается не огорчать меня. Они оба так милы, они оба так стараются! Бедные, славные мои мальчики! Их есть за что любить. Вот пожалуйста, они укатили. С тем, чтобы заночевать в лесу. Оба всегда любили охоты. Может быть, общая забава сблизит их?..
Не знаю, Констан обещал мне голову рыси, а это ночной хищник. Посмотрим, что у них выйдет! Смешно, право! Эта их свита и воз припасов, конечно, распугают все зверье на мили в округе! А уж я вдоволь посмеюсь над незадачливыми охотниками, когда утром они вернутся!
Жаль немного, что их обоих нет в замке, скучно коротать вечер одной. Обычно перед сном мы с Констаном обсуждаем, как прошел день, а потом он решительно укладывает меня спать!
Ладно-ладно, и не только спать!..
Но, по крайней мере, эта ночь принадлежит мне, и никто не оторвет меня от дневника. Вот уж напишусь вдоволь! А то муж всегда иронизирует… Говорит, что я "его маленький летописец"…
За окнами уже совсем стемнело. В комнатах тишина… Только потрескивает фитиль свечи, да за дверью сопит горничная. Я люблю ночные шорохи дома: случайный скрип половиц, чуть уловимое шубуршание мышиной возни, хлопанье крыльев нетопырей под окнами, далекое уханье сов… Шум ветра в башенных перекрытиях…осенью его слышно по всему замку, когда непогода. Но сейчас лето, и ночи бесшумные, как трепыхание крыльев бабочки, полные ажурной воздушности, прошитой звездопадом.
Говорят, скоро начнется "звездный дождь", когда открывается небо, и можно загадывать желания…через месяц.
Что-то глупости какие-то в голову лезут! О чем я пишу? Впрочем, почему нет? Почему я не могу писать в своем дневнике о своих мыслях и чувствах?.. Потому что боюсь, что в один прекрасный день их увидит муж?.. Констан не возьмет тетрадь без позволения, я ему доверяю…
Что же мне загадать?..
…Оторвалась на секунду. Перечитываю написанное. Меня отвлек стук окна в спальне, смежной с будуаром. Летучая мышь стукнулась в стекло. И какая большая! Я даже испугалась немного. Наверное, вот такие и есть оборотни…
Так о чем я писала? Ах да, о муже и брате. Так вот, Карл такой забавный! Сегодня перед отъездом внезапно прибегает сюда ко мне, весь такой взъерошенный, и говорит: "Сестренка, я забыл свой хлыст, он случайно не у тебя?" Помилуй бог, откуда здесь взяться его хлысту? Чудак, будто я не понимаю… Я пригласила его зайти и проверить самому. Он так нерешительно: "Можно?" "Ну да, разумеется!" - я даже рассмеялась. Он зашел, и, разумеется, никакого хлыста даже не стал искать. Так, для вида побродил по комнатам, а потом просто на прощанье обнял меня и ушел. А я ему шепнула "спасибо за все"…
Все-таки мой брат самый лучший мужчина на свете!
Господи, да что там за шум такой?.. Эта летучая мышь слишком нагла! Все, заканчиваю писать: тварь, разумеется, привлек свет. Потушу свечу и она улетит.
17 июля.
Я…я не знаю, как описать события прошлой ночи и возможно ли это… Я боюсь, мне страшно! Я…в растерянности. Карл, он…могу ли я предать его? Могу ли я пойти за ним? Могу ли я расстаться с Констаном и с детьми? И…расстанусь ли я с ними, если пойду с Карлом?..
Жалеть ли мне Карла? Бояться его? Я его все так же люблю! Господи, наставь меня на путь истинный, я слишком напугана и сбита с толку!
Нет, напугана ли я?.. Не знаю! Взволнована - точнее. В мою жизнь пришло чудо, и оно связано с моим братом! Я не верю, что он причинит мне зло! Да, не верю.
Так что же мне делать?.. Наверное, прежде всего - собраться с мыслями…
Господи, господи, как же это сделать?.. Попытаюсь изложить все по порядку. И всегда буду носить тетрадь с собой.
По крайней мере - буду запирать ее в столе, так никто не заметит…
Вчера я задула свечу и отправилась спать. Сон не приходил, голову наполняли самые разные мысли и идеи, под стать тем детским глупостям, что мы не раз и не два проделывали вместе с братом. Например, мне внезапно с небывалой ясностью стало очевидно, что я и сама могла бы без малейшего вреда для себя сидеть над пропастью, как Карл сегодня. Надо лишь отбросить нелепый страх. Люди рождены летать, а не цепляться за темницы комнат. И Карл умеет, он и меня может научить…
Я понимаю, что эта мысль была внушена мне, но, несмотря на это понимание, она кажется мне верной. А в чем она не верна?.. В том, что Карл не может меня научить летать? Это не ложь, он может. В том, что люди бояться дерзать и совершать мужественные поступки? Многие действительно растрачивают свою жизнь впустую из различных опасений и страхов… Люди не рождены летать? Почему же нет?.. В детстве мы с Карлом часто говорили на эту тему, и буквальный смысл тут не важен…хотя на сей раз речь идет именно о буквальном смысле…а летать я хочу! И всегда хотела, и ложью было бы отрицать…
С другой стороны - а что взамен?..
Но я отвлеклась.
Итак, я лежала и размышляла о разных странных вопросах, когда почувствовала дуновение воздуха. Мне послышался глухой стук, будто удар о стекло пушистым маленьким телом. "Наверное, летучая мышь", - подумалось мне. И второй мыслью было: "Она разбила окно!"
Но я не слышала звона…
Озадаченная, но не напуганная, я приподнялась на постели - и в лунном луче, прочертившем спальню, увидела Карла.
Голова его была опущена, и волосы скользили звездной тишиной по плечам в черном бархате…в них вспыхивали, как снежинки, искры ночного света… И кожа сияла, как прозрачный, напоенный светом, алебастр…
Никогда еще я не видела своего брата таким красивым!
- Что ты тут делаешь?.. - прошептала я. - Как ты здесь оказался?..
Не могу сказать, чтобы я была напугана, скорее встревожена и немного зла. Потому что, как бы там ни было, но Карл нарушил некие рамки.
С другой стороны, он не совершил бы столь возмутительный проступок без серьезной причины…
Он поднял голову, и его глаза сияли отражением лунных бликов в ручье.
И были серьезны.
Он поднес палец к губам.
- Тс-с, Лизонька… - попросил он. - Не бойся. Я хочу поговорить…
- Что за выбор места и времени? - возмутилась я. - Или что-то случилось?.. Как ты вошел?..
- Лиза, Лиза! - он подошел стремительной скользящей походкой, похожей на бесшумный полет сыча над самой землей. Сел на постель и взял за плечи: не грубо, но решительно. - Сегодня ты сказала, что по-прежнему хочешь быть со мной, хочешь вернуть взаимопонимание между нами.
- Да, но это не дает тебе права врываться в мою комнату посреди…
- Лиза, помолчи! - нетерпеливо велел он. - Я пришел именно поэтому. Я откроюсь тебе, только тебе, моя любимая сестренка. Днем ты бы не поверила…
- Во что?.. - со страхом прошептала я, стискивая ворот ночной рубашки. Внутри все сжалось от внезапно налетевшего вихря различных предположений…глупых, как я теперь осознаю.
- Я - вампир, - просто произнес он, прямо и серьезно глядя мне в глаза. И, помолчав, произнес: - Ты веришь, что я не причиню тебе вреда?..
И я, ошеломленная новостью, вопросом…совершенно неожиданным, и от того еще более страшным…господи, ведь он спросил не как многие чудаки, верящие в собственные фантазии: "Ты мне веришь?", - он спросил, верю ли я, что он не причинит мне вред!.. - я сидела, не в силах вздохнуть, пока медленно не кивнула:
- Да…
И в самом деле, я в это верю…
Кажется, он перевел дыхание, но поручиться я бы не смогла.
- Значит, ты поверишь мне, что все мои действия будут для тебя безопасны, даже если люди сочтут тебя заболевшей, а потом и умершей?.. Ты доверишься мне настолько?
- Я всегда доверюсь тебе, Карл, целиком и полностью, но…чего же ты хочешь?..
- Сделать тебя одной из нас, дорогая, - он нежно поцеловал меня в лоб. - Я приехал сюда именно за этим. Всю душу мою изгрызла тоска по тебе! - странная горькая усмешка искривила его губы. - Я безумец, я знаю. Милая, сам не понимаю, что толкает меня на этот разговор…наверное, любовь к тебе. Я хочу дать тебе свободу: свободу парить над землей в лунных лучах, свободу от ежесекундных земных забот, свободу от тысячи мелких условностей… Я не говорю, что ты ничего не потеряешь, дорогая моя Лизонька. Ничто не дается бесплатно, особенно свобода и сила. Ты должна сделать выбор. Ты потеряешь человечность. Ты потеряешь естественность. Ты потеряешь восходы и закаты, потеряешь вкус человеческой еды и питья. Но обретешь свободу и независимость. И вновь будешь со мной. Решай, Лизонька. Решай, мой родная.
- Если я откажусь, что ты сделаешь?..
Карл тяжело вздохнул и отодвинулся.
- Скорее всего, уеду навсегда из этих мест. Откажусь от всего в пользу твоего мужа и благословлю вас. Вот и все, дорогая. Просто…просто у меня не будет другой дороги. Рано или поздно, так или иначе, я все равно должен буду уехать. Будешь ли ты со мной - решать тебе… Но я всегда буду тебя помнить. Через всю Вечность я пронесу нежность к тебе, Елизавета… - голос его предательски сорвался и задрожал. Брат вынужден был замолчать.
И словно неведомая сила бросила меня к нему в объятья:
- Не оставляй меня, Карло! Не оставляй меня! Я согласна пойти за тобой куда угодно, только не потерять тебя вновь!..
- Если захочешь…если поймешь, что не можешь иначе…ты сделаешь Констана одним из нас, - шепнул он, склоняясь к моей шее. Дыхание его было прохладно, как ветер с ночной реки, и так же полно запахов терпких трав, воды и…где-то, на самом дне ощущения - затхлости.
- Я…люблю тебя, - прошептала я, откидываясь на подушки. Он склонился надо мной, не разжимая объятий.
- Доверься мне… - прошептал он. - Пусти свою душу вслед за моей… Не бойся…
- Да… - задыхаясь, вымолвила я. И мою шею пронзила резкая внезапная боль: словно раскаленные иглы вошли в плоть - а потом холодная волна тяжелой бархатной темноты накрыла с головой нас обоих, и мне казалось, что брат куда-то несет меня на руках, несет по бормочущим сонно темным волнам какой-то неведомой реки - вниз, вниз по течению. И я облегченно и устало уронила голову на его плечо, как хотела всю жизнь. Потому что наконец исчезли все глупые условности и законы, разделявшие нас, потому что все вздорные взгляды человеческого мира перестали иметь значение… И души наши слились так полно, как никогда не сливались тела. Это было больше, чем самый неистовый акт любви, что когда-либо уносил нас с Констаном к островам блаженства. Это было…запретное людям. Несказанное. Тайное и изысканное. Я отдалась своему брату полнее, чем когда-либо отдавалась мужу, я отдала в его руки самую суть свою - и знала, что он проведет меня на другой берег той таинственной реки, даст мне власть познать ее волны…он не предаст меня. Это выше, чем любые клятвы среди людей: узы между Мастером и его Созданием…
И пусть в меня бросят камень те, кто никогда не тосковал по свободе. Те, кто некогда были свободными, но потеряли свободу - те поймут меня. Поймут меня и те, кто много любил и много страдал. Те, кто знает, как жестока надежда, и как опустошающе отчаяние. Мираж - и высохший колодец в пустыне… Пусть скажут: она никогда не любила мужа. Так скажут слепцы и черствые сердцем. Я любила его. Я люблю его. Я принесла свою жизнь в жертву ради того, чтобы быть с ним. Многие замужние женщины не имеют и того призрака независимости, что остается у меня. Моя клетка, по крайней мере, золотая. Я выбрала ее по своей воле. Но рано или поздно мне пришлось бы жить в клетке, так или иначе. И лучше та, в которую входишь добровольно.
А Карл дал мне выбор! Карл даст мне освобождение…не знаю, что я потеряю, но разве власть над своей судьбой не стоит всех потерь на свете?..
Да, все люди выбирают для себя свой путь. Я всегда выбирала его сама.
И на сей раз я тоже - выбрала.
18 июля.
Ночью Карл вернулся. Мы много разговаривали, и он почти не пил моей крови. Он рассказывал о жизни вампиров, об их обычаях и законах, о своем наставнике… Это все безумно интересно. Оказывается, Карл приехал не один: с ним его друг, один из самых могущественных вампиров - как рассказывает Карл. Его имя Фрэнсис, он английский лорд. Больше брат ничего не говорил о нем. А еще он сказал, что они оба - Мастера. Что это такое, я не совсем поняла, но Карл надеется, что я тоже получу силу Мастера при инициации…господи, пишу слова, смысла которых вовсе не понимаю! Карл смеялся, заметив, что Фрэнсис был ошеломлен тем, что у его Создания почти сразу же открылась такая сила…то, что мы родные, дает Карлу надежду.
Все это немного меня настораживает. А если его надежда не оправдается? Что тогда?.. Что значит - не быть Мастером среди вампиров?..
И что значит - быть им?..