Так прошло больше месяца.
В ночь на 9-е ноября в Черкасске раздался набат и выстрелы из "вестовых" пушек. Сбежавшиеся к Войсковой канцелярии казаки узнали от наказного атамана, что прибывшая из крепости св. Димитрия команда драгун арестовала Ефремова в его усадьбе "Зеленый двор" и увезла в крепость.
Возмущенные этим казаки кричали наказному атаману и старшинам:
- Всех вас перебить и в воду посадить! Эт-так-ки раз-зявы! Не уберегли атамана.
Старшина Василий Иловайский с тремя сотнями казаков поскакал к Кизитеринскому форпосту крепости св. Димитрия и требовал выдачи атамана.
- Глядите сами, - кричали казаки, - не выдадите, придем всем войском выручать атамана.
Несколько дней продолжались волнения, но, как только пришло известие, что Ефремов взят драгунами по именному высочайшему повелению, волнения быстро улеглись.
Ефремова отправили в Петербург. Военный суд приговорил его к смертной казни через повешение.
14-го марта 1773 года смертная казнь Ефремову была заменена ссылкою в город Пернов. Позднее его перевезли в Таганрог, где за ним следили, чтобы он не имел сношений с Донцами. Прощенный Императрицей, Степан Ефремов умер в 1784-м году в Петербурге и погребен в Александро-Невской Лавре.
После Ефремова с 1772 по 1773 годы атаманом на Дону был Василий Акимович Машлыкин, а после него Семен Никитич Сулин.
Таковы были первые впечатления молодого хорунжего Емельяна Ивановича Пугачева на родной земле. Многое узнал он, и многое вынес, наблюдая эти события. В это же время встретился он с Яицким казаком, и тот рассказывал ему о череповской расправе, и сказал:
- Что же и говорить тебе: одно слово - худо! Мы разорены от старшин, и все наши привилегии нарушены… За Волгой крестьяне, страшно сказать, как живут… Как скот… Помещики гнетут их - подай оброк. А где его подать: земля плохо родит. Засухи одолевают… Крепкая тамотка земля. Больших трудов требует… Недовольно там крестьянство, особенно которые из старообрядцев… Клянут Государыню… Понимают государя Петра III. Кабы жив-то он был, заступился никак о своих крестьянах… Не так ли?
Увидел на Дону Пугачев, какое значение для казаков имеет имя государыни: "ручки государыни нет" - вот и не нужно исполнять указа, ею не подписанного… А имя Государя? Выводы сами напрашивались в сметливой голове Пугачева.
В эту пору Пугачев помог своему зятю бежать на Терек, что было строго запрещено. Зятя поймали. Пугачеву, как пособнику грозило жестокое наказание.
Пугачев бежал на Яик.
Глава XII
История Яицкого казака Богомолова. Слухи о том, что Император Петр III скрывается в Яицком войске. Пугачев выдает себя за Императора. Яицкие "заводчики". Речи Пугачева казакам. Устройство войска. "Оказачивание" крестьян. Казни помещиков. Пугачевский бунт.
На Яике незадолго до всех этих событий был за что-то арестован яицкий казак Богомолов. Сидя под арестом, Богомолов показал караульным солдатам какие-то следы на своем теле и сказал им, что это крест.
- Крест этот означает, - говорил Богомолов, - что я вовсе не казак Богомолов, а Император Петр III Феодорович.
За такие речи Богомолова сослали в Сибирь, но сослали тайно. По Яицкому войску, по приволжским раскольничьим селениям пошла молва, что Император Петр жив и скитается, укрываясь до времени, на Яике. Дошел этот слух и до Пугачева.
Однажды Пугачев парился в бане с яицким казаком. На распаренном красном теле резко проступили белыми пятнами на груди следы старых чирьев.
- Что это такое у тебя? - спросил яицкий казак.
Пугачев не ответил.
Вышли из бани. Темная ночь. Степь. Кругом ни души. Пугачев подозвал казака к себе и тихо сказал:
- На груди-то? На груди, спрашиваешь, что за знаки?.. Крест… Крест мне от Бога!.. Потому я не донской казак Пугачев и не раскольник из Польши, как я допрежь говорил. Скрываюсь от ворогов. А… Император Петр III.
Пошел о том слух по Войску. Оно только что пережило череповскую расправу. Явились "заводчики" дела, яицкие казаки. Они окружили Пугачева, почуяли в нем нужного человека. Потом они сами показывали:
- Нам какое дело, государь он или нет? Мы из грязи сумеем сделать князя. Если он не завладеет Московским царством, так мы на Яике сделаем свое царство… Для сих причин вздумали мы принять его покойным государем Петром Федоровичем, дабы он восстановил прежние наши обряды, а бояр, которые больше всего в сем деле умничают, всех истребить, надеясь на то, что сие наше предприятие подкреплено будет, и сила наша умножится от черни, которая тоже вся притеснена и вконец разорена…
Яицкие казаки, "заводчики" этого дела, укрыли Пугачева на Таловом умете. Когда к нему приехали ходоки из яицких городков, Пугачев вышел к ним и держал речь, как Император Петр III:
- Я вам даю свое обещание, - говорил он, - жаловать ваше войско так, как Донское - по двенадцати рублей жалованья и по двенадцати четвертей хлеба. Жалую вас рекою Яиком и всеми протоками, рыбными ловлями, землею и угодьями, сенными покосами безданно и беспошлинно; я распространю соль на все четыре стороны, вези, куда кто хочет, и я буду вас жаловать так, как и прежде государи, а вы мне за то послужите верою и правдою.
Поднялось Яицкое войско.
16-го сентября 1773-го года, на хуторе Толкачеве, перед походом на Яицкий городок Пугачев говорил казакам:
- Жалую вас рекою Яиком, с вершины до устья, жалую морями, травами, денежным жалованьем, хлебом, свинцом и всею вольностью. Я знаю, что всем обижены, что вас лишают привилегий и истребляют вашу вольность. Бог за мою прямую к Нему старую веру вручает мне царство по-прежнему, и я намерен восстановить вашу вольность, я вас не оставлю, и вы будете у меня первые люди.
На другой день Пугачев подтвердил сказанное "имянным указом Яицкому войску". В нем он писал: "Жаловаю я вас: рякою с верьшин и до усья", и далее так же неграмотно все, что говорил накануне; под указом подписал: "Амперадор Петр III"…
Знал народную и казачью душу Пугачев. Обещать, обещать, как можно больше обещать! Пошли на его обещания яицкие казаки, беглые солдаты, крепостные крестьяне. Полны дворы набились таким народом. Смышленый казак, видавший и слыхавший о Суворове, ученик одного из лучших казачьих командиров того времени, Денисова, Пугачев из этого сброда составлял войско. Он делил людей на полки, полки на сотни, везде ставил полковников, атаманов, сотников и хорунжих. Красные и желтые знамена были розданы по полкам. На знаменах были нашиты восьмиконечные кресты и образа.
Яицкое войско было глухим и дальним углом Российской Империи. Русская армия была занята в Молдавии войною с турками. По волжским городам стояли гарнизоны из старых солдат - инвалидов. В помещичьих домах и вовсе не было никакой охраны.
Первыми полыхнули старообрядцы. Им было известно, что до вступления на престол Императрицы Екатерины II, Император Петр III давал им льготы. Потом дошел до них слух, что Император от желудочных колик в Ропше скончался. Зашептали по скитам и поселкам, что не своею смертью умер Петр, но был задушен по повелению Государыни. На Российском Престоле сидела женщина - не укладывалось это с их понятиями о престоле… И вдруг пошел слух, что Император Петр жив и явился на Яике, чтобы помочь черному, простому народу.
Подлинного Государя никто никогда не видел. Появившийся теперь, отвечал представлению об Императоре. Чернобородый, могучий, властный, он шел вверх по Волге, уничтожая всех, кто не признавал его Императором. Он подвергал истязаниям помещиков и их семьи. Он отпускал на волю крестьян, дарил им земли.
- Руби столбы, - повелевал он - заборы сами повалятся.
Валились заборы. Все припадало к его ногам. Он величаво входил в церкви, проходил через царские врата, садился на церковном престоле в алтаре и творил суд и расправу.
- Настоящий царь! - восторженно говорили про него крестьяне.
Татары, калмыки и киргизы чмокали губами и падали на колени.
Знал черную народную душу Пугачев, умел поразить ее. Знал Пугачев, как крестьяне завидуют казакам и их вольному житью.
- Все будете у меня казаками, - величественно заявлял Пугачев, и этим привлекал к себе сердца крестьян.
В Татищевой крепости Пугачев приказал остричь волосы по-казачьи помилованным им пленным и приказал им именоваться "государевыми казаками". В пригороде Осы сдавшемуся ему воеводе сказал:
- Будь ты отныне казак, а не воевода.
Заняв Пензу, Пугачев сказал купцам:
- Ну, господа купцы, теперь вы и все городские жители называйтесь моими казаками. Я ни подушных денег, ни рекрут с вас брать не буду.
Пленных офицеров, которые признавали его за Императора, жаловал в атаманы и есаулы.
Сам от живой жены женился на казачьей дочери Устинье Кузнецовой и обставил ее и себя "двором" из яицких казаков. В церквах, за обедней, поминали Государя Петра Федоровича и супругу его, Государыню Екатерину Алексеевну, приближенные носили имена вельмож, окружавших в ту пору Екатерину II.
Пожарным пламенем, сильнее, чем при Степане Разине, сами заполыхали села и деревни по Волге. Все накипевшее годами недовольство дворянами и помещиками за их притеснения крестьян вылилось в безпощадном бунте против всех дворян. Верили, что настала долгожданная воля, что идет на Москву и Петербург подлинный Император Петр III Федорович, идет "мужицкий царь", чтобы дать на землю правду, чтобы постоять за обиженный черный народ, переделить по-справедливому землю…
Учитывая все это, Пугачев писал в своих грамотках:
- "Кои дворяне в своих поместьях и вотчинах - оных противников нашей власти, возмутителей Империи и разорителей крестьян, ловить, казнить и вешать… По истреблении которых противников и злодеев дворян всякий может восчувствовать тишину и спокойную жизнь"…
Вся Волга поднялась на этот призыв. Пугачев осадил и взял Оренбург, занял Казань. Ему не нужно было самому действовать. Именем Государевым ловили, казнили и вешали дворян; перед именем Государевым сдавались города, от имени государева пылали помещичьи усадьбы - ужас шел впереди Пугачева и ему сопутствовал.
Пугачевский бунт разрастался в подлинное государственное бедствие.
Во время войны Императрице Екатерине II пришлось собирать, где только можно, войска, назначать во главе их лучших своих генералов, и повести правильную войну с крестьянскими и казачьими полками Пугачева.
Глава XIII
Отношение Донского войска к Пугачевскому бунту. Войсковой Круг в октябре 1772-го года собирает войска против мятежников. Пугачев на Дону. Первая жена Пугачева. Разорение Пугачевым Донских станиц. Бои на реке Мечетной и под Царицыным. Полковник Кутейников. Донцы узнали Пугачева. Яицкие казаки выдают Пугачева генералу Михельсону. Казнь Пугачева.
О событиях на Яике, на Дону стало сейчас же известно. Пугачев посылал на Дон грамоты; ездили от него по станицам "тайные подговорщики". Бывали у Пугачева и перебежчики с Дона, ездившие посмотреть казачьего и крестьянского "амперадора Петра Федоровича".
Собравшийся в октябре 1772-го года войсковой Круг постановил набрать по станицам 1000 лучших казаков, составить из них полк с тем, чтобы тот полк был готов по первому требованию выступить и дать отпор самозванцу. Станичным атаманам было приказано зорко следить за всеми приходящими и приезжающими в станицы, "особливо на бродяг и носящих на себе образ нищего".
(В этом месте в публикации журнала "На казачьем посту" опечатка: присутствует фраза: "вым когда-то Пугачев был собран и направлен в Самаре в отряд генерала Мансурова". Начало предложения, по всей видимости, утрачено - прим. ред. 2014 г.)
И уже пошли по Дону слухи, что Император Петр III - никто иной, как свой донской казак Зимовейской станицы Емельян Пугачев. Станичники отказались от него. Дом Пугачева был уничтожен. Его жена и дети ходили по станице, побираясь милостынею.
Узнав о том, Императрица Екатерина II приказала отправить ее в стан Пугачева, в надежде, что та уличит мужа в самозванстве.
Русская армия под начальством генерала Михельсона вытеснила Пугачева из Самары и Оренбурга. Крестьяне везде приносили повинную. Яицкие казаки понемногу стали покидать Пугачева.
Пугачев решил идти на Дон искать новых людей, еще не прознавших про него. В эту пору добралась до него его жена с детьми.
Свидание Пугачева с семьей произошло в его палатке.
Пугачев принял ее с глазу на глаз.
- Что, Дмитриевна, как ты думала обо мне? - спросил жену Пугачев.
- Да что думать-то!.. Буде не отопрешься, так я твоя жена, а вот это твои дети.
- Это правда; я не отопрусь от вас, только слушай, Дмитриевна, что я тебе скажу: теперь пристают ко мне наши донские казаки и хотят у меня служить, так я тебе приказываю, неравно между ними случатся знакомые, не называй меня Пугачевым, а говори, что я у вас в доме жил, знаком тебе и твоему мужу; и сказывай, что твоего мужа в суде замучили до смерти за то, что меня у себя держал в доме.
- Как я стану говорить?! Я право не знаю.
- Так и сказывай, что ты жена Пугачева, да не сказывай, что моя, и не говори, что я Пугачев. Ты видишь, что я называюсь ныне государем Петром Федоровичем, и все меня за такого почитают. Так смотри же, Дмитриевна, исполняй то, что я тебе велю, а я, когда Бог велит мне быть в Петербурге и меня там примут, тогда тебя не оставлю, а буде не то, так не пеняй - из своих рук саблею голову срублю.
Жена Пугачева заплакала и вышла из палатки. Она говорила с той поры так, как приказал ей её муж.
Пугачев послал на Дон воззвания, обещая то же, что обещал и яицким казакам. Воззвания его успеха не имели. Атаман Сулин объявил по войску, что тому, кто поймает злодея, будет выдано 25 000 рублей и золотая медаль. По станицам в распоряжение полковника Алексея Иловайского набирали казаков. Так как почти все способные носить оружие казаки находились на турецкой войне, набранные и собиравшиеся в Скуришенской и Арженовской станицах казаки были плохо вооружены, среди них было много слабосильных, и сидели они на плохих лошадях. Они составили три отряда полковников: Луковкина, Максима Янова и Андрея Вуколова.
Пугачев собрал огромные толпы крестьян, и в августе 1774-го года вошел со стороны Камышина в пределы Войска Донского. Одна часть мятежников пошла по берегам реки Медведицы, другая по реке Иловле, и третья по Хопру. В станицах оставались только старики, женщины и дети. При приближении Пугачевских орд жители спасались по лесам и балкам, оставляя имущество пугачевским толпам. 14-го августа Пугачев дотла разорил станицы Березовскую, Малодельскую, Заполянскую, Орловскую и Раздорскую на Медведице. В Березовской угнали станичный конный табун; в Малодельской повесили оставшихся там казаков; в Заполянской жестоко избили станичного атамана и двух стариков за то, что не могли снабдить мятежников овсом и сеном.
"Амперадор Петр Федорович" показал Донцам свой подлинный лик.
Походный атаман Луковкин со старшинами Яновым и Вуколовым с отрядом в 550 казаков пошел на мятежников, бывших у Етеревской станицы. В ночь на 17-е августа Луковкин прошел 80 верст, и днем неожиданно напал на мятежников, пьянствовавших в Етеревской станице. Многих убили, забрали в плен, но большая часть бежала к Заполянской станице. Луковкин преследовал ее и выгнал из пределов Войска.
Главные силы Пугачева направились к Царицыну. Когда хвост его колонны проходил мимо Царицына, Донцы атаковали его. При этом много, до 1200 казаков, любопытствуя узнать про Императора, перебежало к Пугачеву. При остановке на ночлег казаки старались заглянуть на Императора, но - показывали они потом - "злодей рожу свою от них отворачивал"… Нашлись, однако, знавшие и видавшие Пугачева, и пошли разговоры между казаками о том, что Император - вовсе не Император, но свой казак Пугачев. Тою же ночью донские казаки стали покидать стан Пугачева, а между яицких казаков началось "такое замешательство, что руки у всех опустились, и не знали они, за что им приняться".
При приближении Пугачева к Царицыну крестьяне окрестных деревень взбунтовались, и царицынский комендант просил помощи Войска Донского. По приказанию наказного Донского атамана Сулина, все служилые казаки, состоявшие на льготе до отставки и жившие от Маноцкой до Терновской станиц и казаки Донецких станиц, были вновь призваны на службу. Они составили два полка: Макара Грекова и Акима Карпова. Из возвратившихся с Кубани на льготу полков Павла Кирсанова, Матвея Платова и Акима Уварова было отобрано тысяча доброконных казаков и из них составлено два полка Кирсанова и Платова.
Эти полки были спешно посланы к Царицыну. Туда же был направлен полковник Кутейников с полками Василия Манькова, Карпа и Михаила Денисовых.
На реке Мечетной отряд Кутейникова настиг главные силы Пугачева. Кутейников, Маньков и Денисовы три раза атаковали мятежников, и всякий раз прогоняли их до самых пушек, но захватить пушек не смогли. В третью атаку Кутейников столкнулся с яицким казаком. Он зарубил его, но казак успел нанести Кутейникову две тяжелые раны - в грудь и левый бок. Кутейников упал с коня и был схвачен бутовщиками. С него сорвали амуницию и платье, связали ему назад руки, таскали за волосы, били, надели на него ременный аркан, которым едва не удавили его и привязали его к арбяному колесу. Так оставался он привязанным до вечера. Под вечер его понесли к "Императору".
Пугачев сидел в шатре, окруженный своими товарищами. Перед ним был стол, на столе штоф водки.
- Чей ты?.. - строго спросил Кутейникова Пугачев.
- Кутейников… полковник.
- Так, ты, брат, мне и роднею причелся, - с насмешкой сказал Пугачев. - Ты Пугачева дом разорял?!
- Не разорял, а исполнял волю командирскую.
Пугачев приказал привести в палатку свою жену и спросил Кутейникова:
- Узнаешь Пугачиху?
- Не знаю.
- Вот она - Пугачиха.
- Я ее никогда не видывал.
Пугачев засмеялся.
- Уведите Пугачиху, - сказал он. - Признаешь меня Императором Петром Федоровичем? Пойдешь с нами, как все донские казаки идут?
- Которые идут, а которые и не идут. У нас не Император, а государыня Екатерина Алексеевна.
- Вот как!.. Да я тебя, брат, повешу!
Кутейников промолчал.
- Или расстрелять его, что ли? - со зверской усмешкой сказал Пугачев. - Ты как о себе думаешь?
Кутейников молчал.
- Четвертовать!.. Нет. Допреж - отрезать ему пятки и вытянуть из ног жилы. Ты что же молчишь-то? Али языка от страха лишился? Что я не могу, что ли, того сделать?
Кутейников ничего не отвечал Пугачеву. Тот приказал казанскому татарину пристрелить Кутейникова.
Кутейникова вывели из обоза, перевели чрез буерак и посадили в поле. Татарин стал стрелять в него. Три раза ружье давало осечку. Кутейников молча ожидал смерти. Четвертый раз татарин стрелял в упор, в левый раненый бок Кутейникова. Кутейников свалился в овраг и два часа пролежал без сознания. Когда очнулся - ночь. Тишина и безлюдье. Пугачев ушел к Царицыну. Полуживой донской полковник был найден двумя казаками, уходившими от Пугачева, и доставлен ими в Качалинскую станицу.