Большие казачьи табуны бродили и паслись в Задонье. Казаки особенно ценили лошадей от персидских (арабских), черкесских (кабардинских и карабахских), турецких (варварийских и арабских) жеребцов и донских, калмыцких и Русских (малороссийских, тамбовских и воронежских) маток. Были лошади, вывезенные из Польши и Австрии - венгерские и английские. Цены на верховых лошадей были от 40–80 рублей за лошадь. Донская лошадь того времени была во всей Русской кавалерии и у охотников-любителей в большом почете. Она считалась очень резвою и выносливою - военною лошадью. Лучшие верховые лошади были в табунах Ефремова, Краснощекова (авшарской, кабардинской породы), Грекова, Иловайского, Харитонова, Мартынова, Краснова (золотисто-гнедые персидской породы), Платова и Орлова-Денисова. Самый лучший конный завод был у Платова. Он был поведен от отбитого в 1806 году у кубанских татар табуна и улучшен горскими и персидскими жеребцами. В нем много было прекрасных серых и золотисто-гнедых лошадей. Его тавром была перевитая двойным кольцом змея на левом заднем стегне.
Земледелие еще только начинало развиваться, но так как земля родила богато, на сторону хлеба не продавали, то хлеба у казаков было в изобилии.
Начинала процветать и торговля. Занимались ею казаки, получившие наименование торговых казаков. Так как торговым казакам трудно было бросать свои предприятия и уходить на четыре года на службу и в походы, они нанимали за себя бедных казаков, которые и несли за них строевую службу. 12-го сентября 1804 года, по ходатайству атамана Платова, последовал указ, которым на Дону было определено иметь 300 торговых казаков, совершенно освобожденных от военной службы. Вместо таковой они были обязаны вносить по сто рублей за каждый год, что их сверстники находятся в полках. Наиболее богатыми торговыми казаками в ту пору были Шапошниковы и Корнеевы. Торговали на Дону привозными товарами: строительным лесом, железом, канатами, дёгтем, кожами, мехами, сукнами, полотнами, шелковыми и шерстяными материями, чаем, сахаром, кофе. Товары эти скупались в Москве, в Нижнем Новгороде, на Макарьевской ярмарке, в Харькове и на Урюпинской ярмарке, на Дону. Казаки продавали рогатый скот (Черкасский), лошадей, овец, вино, рыбу и соль.
Ежегодно на Дону бывали большие ярмарки в станицах:
Михайловской (Крещенская), Митякинской, Цымлянской, Пятиизбянской, Урюпинской, Луганской, Раздорской и в селе Криворожье. На этих ярмарках, куда съезжались тысячи торговцев и покупателей, продавали не только лошадей, рогатый скот, но и невольников, приводимых казаками из Азии.
В царствование Императрицы Екатерины II было разрешено армянам селиться для торговли подле крепости св. Димитрия. Армяне устроили свой город Нахичевань, откуда вели торговлю с казаками, Крымом, Турцией и Персией.
Когда на Дон пришло просвещение, когда повидали казаки западную Европу, стал казаться петровский донской герб с обнаженным казаком на бочке унизительным, зазорным и обидным, не соответствующим новому положению Донского войска в Российской империи. При атамане Платове он был заменен в 1805 году новым. Щит этого герба разделен поперек на две части. Верхнюю треть занимает вылетающий и видный наполовину черный двуглавый орел Русского Государственного герба - как знак покровительства России Дону; нижние две трети образуют четыре равносторонних треугольника. В верхнем - атаманский пернач; в нижнем: пернач, насека и соболий хвост (бунчук); в левом - четыре скрещенные знамени в лавровом венке, и в правом - крепостная башня (Азов).
Глава XVI
Император Павел I. Поход Донских казаков к стороне Оренбурга. Письмо Императора атаману Орлову. Поголовное ополчение войска. Весенняя распутица. Переправа через Волгу. Смерть Императора Павла. Император Александр I возвращает казаков домой.
6-го ноября 1796-го года, по смерти Императрицы Екатерины II, на российский престол вступил Император Павел I.
Сын Императора Петра III, неумеренно отдававшегося пьянству, неразвитого, почти безумного; не испытавший в детские годы материнской ласки - Императрице Екатерине, занятой делами управления обширнейшим государством, было не до сына - проведший юность и молодые годы в суровом одиночестве в глухом Гатчинском замке, Император Павел по вступлении на престол поражал современников неожиданными выходками и переменами в решениях. Он был полон благих намерений, но осуществить их, даже продумать их до конца, не мог.
…"Не проходило дня, в который фельдъегеря не привозили бы кого-нибудь в ссылку в Сибирь, в заточение в крепость, в каторжную, в крепостную работу", - пишет современник Павла А. М. Тургенев.
Престарелый Суворов, победитель турок и поляков, гордость и слава Русской армии, был уволен в отставку и обречен на бездействие в своем селе Кончанском. Потом был внезапно вызван "спасать царей", направлен воевать с австрийскими войсками в Италию против революционных французских войск; в разгар побед отозван в Швейцарию. Вчерашний враг, француз Бонапарт, стал другом, и у Императора Павла сложились новые планы обогатить Россию завоеваниями.
Император Павел, в необузданной своей выдумке, вспомнил про Донское войско.
Генерал-майор Матвей Иванович Платов, сотрудник Суворова, герой Измаила и походов на Кубань, усмиритель пугачевского бунта, по нелепому доносу и обвинению в сношениях с турками был арестован, сослан на жительство в Кострому, а потом заточен в Петро-Павловскую крепость в Санкт-Петербурге.
Зимою 1800 года, ночью, Платов был из крепости потребован к Императору в его новый дворец. Павел милостиво принял донского генерала, подарил ему табакерку со своим портретом и сказал:
- Сейчас же скачи в Войско к атаману Орлову, помоги ему поднять все Войско и ступай с ним в поход.
- Куда, ваше величество? - спросил Платов.
- О том тебе сейчас знать незачем. Перед выступлением получите от меня карты и маршрут.
В перекладных санях, на почтовых, "курьерских" лошадях помчался Платов в студеную зиму на Дон, в Черкасск.
Атаман Василий Петрович Орлов только что получил обещанный маршрут, карты и письмо Императора.
Государь писал Орлову: "Индия, куда вы назначаетесь, управляется одним главным владельцем и многими малыми. Англичане имеют у них свои заведения торговые, приобретенные или деньгами, или оружием. Вам надо все это разорить, угнетенных владельцев освободить, и землю привести России в ту же зависимость, в какой она у англичан. Торг ее обратить к нам. Все богатство Индии будет вам в награду".
Донским казакам повелевалось по пути занять Бухару, в Хиве освободить Русских пленников.
Индия была давнишнею мечтою Русских. Ее загадочная прелесть и богатство манили. С былиной и арабской сказкой пришли об Индии невероятные слухи. Никто не знал о ней верного. При Императоре Петре I на Индию посылалась боевая разведка Бековича Черкасского. За раннею смертью великого Государя вопрос об Индии был оставлен.
Теперь Войску Донскому предлагалось завоевать Индию своими конными полками.
Орлов разложил присланную карту. Платов мерял по ней циркулем. Тяжело вздохнул.
- Зима, - сказал он тихо, - опять же, все степь! Пески. Все под снегом. Как мы прокормим коней? Как будем продовольствовать людей? Весною, когда поднимутся травы, еще можно куда-то добраться. А там дальше, гляди, все пески… пески. Горы…
Он покачал головою.
- Есть приказ Императора - "выступить, не медля ни часу". Ты Императора Павла, чаю, знаешь побольше моего. Приказано поднять все войско и идти, - сказал Орлов.
- Что же?.. Бог в помощь!!.. В час добрый!..
12-го января 1801-го года все войско было поднято в поход. Цель и направление похода были тайной.
В шестидневный срок было приказано всем офицерам, урядникам и казакам быть готовыми к выступлению о двуконь. Иметь с собою в сумах полуторамесячный провиант, иметь ружья и дротики, кроме шашек. В войске числилось 800 больных - им приказано явиться на осмотр. Забирали всех "под гребло". Брали недужных, опухших от ран, искалеченных. Круглые сироты и беспомощные бедняки готовились в поход. У многих казаков не было форменных курток и чекменей - их одевали в серые халаты и сермяжное одеяние. Никому не было послабления. Хотя у кого и дом сгорел, и все погорело - шли за счет станицы. Богатые казаки снаряжали бедных. В Черкасской станице шесть казаков собрали 3000 рублей и дали на обмундирование пеших казаков. Двадцать душ семейства в одном курене остались без хозяина и пропитания.
Брали без очереди. Шел последний хозяин, хотя уже два его брата служили в полках. Только что пришедшие с Кавказской линии и из Итальянского похода не были отпущены по станицам, но шли в новый поход. Церкви остались без пономарей, станичные правления без писарей. Забрали всех. Было поголовное ополчение.
Потребовали на службу и калмыков. Офицерам-помещикам не было разрешено съездить на хутора. Жены не простились с мужьями, отцы с детьми, дети с отцами. Все бросалось на произвол судьбы - "Император Павел приказал"!
Вне пределов Войска продовольствие и фураж был должен поставлять нанятый для этого Войском коммиссионер Теренин.
Сборными местами были назначены станицы - Бузулуцкая, Медведицкая, Усть-Медведицкая и Качалинская.
В зимнюю стужу, в февральские морозы и степные, неистовые бураны, выступили казаки из теплых куреней в неизвестный поход. Всего с Войска собрали: - 510 офицеров, 20 497 конных казаков, 500 артиллеристов и 500 калмыков Они составили 41 конный полк, 2 роты донской казачьей артиллерии и инженерный отряд. Вел все войско атаман Орлов, разделивший его на четыре отряда. Первым, из 13 полков, командовал генерал-майор Платов; вторым, из 8 полков - генерал-майор Бузин; третьим, из 10 полков - генерал-майор Боков, и четвертым, из 10 полков - только что вернувшийся из Италии и Швейцарии генерал-майор Андриан Карпович Денисов. При отряде Платова была донская артиллерия и инженеры. С ним шел атаман Орлов.
27 и 28 февраля полки со сборных мест выступили четырьмя колоннами в поход. Ни офицеры, ни казаки не знали цели и конечного назначения похода. Было сказано только, что идут к "стороне Оренбурга".
С первых дней похода стали трудности, замедлявшие движение отрядов. Степные дороги были занесены снегом. Пушки и повозки застревали в глубоких сугробах. Казакам приходилось спешиваться и на руках вытягивать орудия, зарядные ящики и "полковые тяжести", как назывались тогда обозы. Нигде не было достаточно домов, где могли бы казаки переночевать и обогреться. Не было топлива для костров. Не хватало провианта, не было ни сена, ни зерна. По ночам казаки и их лошади стыли и озлоблялись на ледяном ветру в голой степи. Днем некормленные лошади еле брели навстречу страшным буранам.
В начале марта солнце пригрело, и настала дружная оттепель. Ручьи заиграли. Степь размокла. Грязь и топь стали непроходимыми. Каждая балка, каждый ручей стали препятствием. Через ничтожную в летнее время речку Таловку войсковой старшина Папузин с полком еле переправился. Сорок верст шел он по колено в грязи, ища места для переправы, а через самую Таловку переходил по мосту, устроенному казаками из хвороста огорожей, ворот и крыш, принесенных с ближайшего хутора.
Отряд Денисова первый подошел к реке. Денисов, зная, что на больших реках лед всегда в середине толще и крепче, чем у берега, приказал начать переправу. Согнали мужиков с прибрежных деревень и поставили их с веревками поперек реки. Казаки повели лошадей в поводу. Лошади стали проваливаться. Казаки остановились. Денисов приказал вести своих крупных, заграничных тяжелых лошадей. Они проваливались, но справились, выпрыгнули на лед и пошли. За ними потянулись казаки. До семисот лошадей провалилось, но казаки вытащили их всех. Переправа длилась пять часов.
За Волгой пошли вдоль ее течения, потом по реке Иргизу. Степь становилась пустыннее и безлюднее. На Волге минувшим летом был неурожай хлеба, и травы погорели. Комиссионер Теренин не выполнил своего обязательства поставки кормов и провианта. На местах, назначенных для ночлегов, полки не находили зерна, а сено было пополам с мусором. Лошади падали от бескормицы. Путь, пройденный казаками, обозначался длинной вереницей вздувшихся конских трупов, да черными стаями ворон. Среди казаков появилась цинга.
Как ни тяжело было казакам, они шли молча, без ропота. Они знали тяжелую долю казачью, знали, что такое долг строевого казака. Веками обтерпелись в сознании, что "доля казачья - жизнь собачья"…
На заре поднимутся казаки с ледяного ночлега под открытым небом, глянут на восток. Та же бескрайняя, ровная, голая степь… В золотистом тумане зябкое поднимается солнце. Трубач играет седловку. Кричат урядники: "Седлать!.. седлать!!.." Со стонами поднимаются с грязной земли исхудалые кони. Иной уже и не встанет. Будет брошен доморощенный конь в степи. Пойдёт хозяин либо пеший при обозе, либо на вьючном коне…
От Дона отошли по пустынным степям около семисот верст, и 23-го марта, накануне Светло-Христова Воскресения, казачий отряд атамана Орлова остановился на ночлег в селе Мечетном Вольского уезда Саратовской губернии.
Здесь догнал отряд курьер, посланный вдогонку казакам из Петербурга.
В ночь с 11-го на 12-е марта скончался Император Павел. На Российский престол вступил его сын Александр I. Курьер привез манифест о вступлении Императора Александра на престол, и с ним именной приказ государев: "Войску Донскому вернуться домой"…
Еще раз менялось отношение России к иным державам.
Поскакали ординарцы и вестовые казаки по полкам с приказом всем построиться.
Атаман Орлов объезжал полк и говорил:
- Жалует вас, ребята, Бог и Государь родительскими домами…
Громовое радостное ура неслось в ответ.
В первый день Пасхи атаман и полки, стоявшие близ Мечетного, слушали обедню в старообрядческом монастыре. После все в казачьем стане стреляли на радостях из пушек и ружей, и первый раз за время похода раздалась казачьи удалые песни.
25-го марта, в день Благовещения, полки пошли домой.
Весна наступила. Степь просыхала. Только еще в низинах, по балкам, была непролазная грязь.
Между 9 и 17-м апреля полки подошли к границам войска Донского. Хоперские, медведицкие, бузулуцкие, верхнедонские и донецкие казаки были отпущены по домам прямо с границы, остальные с офицерами пошли левым берегом Дона к Черкасску. Атаман Орлов прибыл в Черкасск 2-го мая.
Поход "на Индию" был кончен. Он не состоялся. Потерь в людях не было. Конский состав в общем выдержал путь хорошо. Казаки и их лошади показали большую выносливость. Люди проявили высокое мужество, решимость и святую покорность казачьему долгу.
Глава XVII
Неудобства жизни в старом Черкасске. Попытки его перестроить. Поиски нового места для Донской столицы. Атаман Платов ставит город "на горе на горе". Взгляды Платова на казаков. Закладка Нового Черкасска 18-го мая 1805-го года. Переезд в новый город. Торжества по этому случаю.
Тесен и неудобен стал Черкасск, столица Донского войска. Окружающие его стены не давали простора улицам и площадям. В черкасских станицах каждый казак ставил свой курень и базы при нем, где хотел. Образовались кривые и тесные улицы. Среди построек, на площадях, были озера, куда жители сваливали отбросы. Летом от этого стояла в городе нудная вонь. Улицы города не были освещены, и по вечерам по Черкасску было небезопасно ходить от загулявших по кабакам казаков.
Одним краем город примыкал к реке Дону. В половодье вода заливала улицы и площади. На базаре торговали на лодках, по улицам ездили на лодках. Дома стояли на высоких столбах, и вдоль них были устроены узкие проходы с перилами на столбиках. В домах была сырость. Во время весенних бурь сообщение с правой, нагорной стороной прекращалось, и посланцам, едущим на Кавказ и с Кавказа, приходилось днями дожидаться в Черкасске или в Аксайской, когда вода спадет и буря утихнет.
Повидавшие Петербург и заграничные города казаки подумывали о переносе столицы в другое место и об устройстве настоящего города с широкими улицами и проспектами, с бульварами и садами. Но и атаманы и старшины чувствовали, как крепко за двести с лишним лет привязались Донцы к своему старому Черкасску.
Назначенный после смерти атамана Орлова, 30-го июля 1801-го года, войсковым атаманом Матвей Иванович Платов сейчас же приступил к улучшению Черкасска. В 1802 году в Войско был прислан инженерный подполковник де Романо, которому было поручено поднять город, построить вокруг него насыпь для защиты от воды, прорыть каналы для спуска лишних вод.
Начали работы с засыпки вонючих озер. Жители подняли ропот. Им далеко было носить отбросы, и негде было откармливать уток. Де Романо составил план перестройки города - жители не хотели сносить свои курени и разрушать веками стоящие дворы. Расчистка донских протоков и прорытие каналов стоили больших денег, и работы подвигались очень медленно.
Платов решил избрать другое место для столицы и построить там казенные здания, чем побудить казаков переселяться на новые места.
Государь Александр I одобрил решение атамана, и в 1804-м году для выбора места и разбивки улиц и площадей был прислан из Петербурга инженерный генерал де Волант. От войска было избрано 12 депутатов во главе с атаманом.
Подходящими местами были признаны: - Аксайская станица - лучше некуда: - высокая, просторная гора полого спускается к Дону. За Доном обширный луг с лесом, озерами, протоками и речками. Дон тут широк и глубок. Переселение удобное - дома и имущество можно сплавить водою на баржах. Не хуже стольного града Киева стала бы новая столица Донского войска. Всем это место очень понравилось.
Смотрели еще Черкасские горы - на ветру и на юру, неуютное место - ни воды, ни реки, ни леса…
Лучше Аксайской не было места.
В ту пору крепка и велика была власть атамана. Никто из атаманов не считался с войсковой канцелярией и ее асессорами, смотрел на нее, как на свой исполнительный орган. В войско от пеней, от торговых казаков, от налогов, от продажи войсковых земель поступали большие деньги. Атаманы распоряжались ими безотчетно. От этого и власть их была велика. Сказал кто-нибудь грубое слово атаману - без всякого разговора: "Секи его"! - и потащат в "тюгулевку", и высекут за милую душу: "Не груби атаману". Не угодил чем-нибудь казак атаману: "На линию на две перемены!" - и пошел казак на Кубань, или в Грузию на восемь долгих лет. Выдумал атаман устроить праздник, или скачки, которые в ту пору были на Дону любимым развлечением, нужны деньги для того: "Взять из войсковых сумм, сколько нужно"!..
Матвей Иванович Платов и того более чувствовал себя полновластным. У него были связи в Петербурге. Собственноручно, своеобразным языком писал Матвей Иванович письма вдовствующей Государыне Марии Феодоровне и самому Императору Александру I, очень благоволившему к умному храброму Донцу. Платов знал, что в Петербурге примут и утвердят всякий его доклад.
Платов сказал: "Поставить столицу на Черкасских горах"…