Я подумала, что это мой шанс узнать, что происходит и что это за полицейский фарс. Винсент говорил, что он кое о чём должен был позаботиться. Основываясь на его поведении в Сент-Поль Виладж, было похоже, что он должен был о ком-то позаботиться. Я хотела знать, кто же это был. Я рассудила так, что, если я продолжу видеться с Винсентом или как бы не называлось то, чем мы занимаемся, я в любом случае должна быть в курсе о любой таинственной деятельности, в которую он был вовлечен.
- И вуаля, мадемуазель, - сказал продавец, протягивая мне завернутый в салфетку креп.
Я показала на мелочь, которую оставила на стойке и, сказав,
- Мерси, - бросилась в сторону входа в метро.
После того, как я проскочила турникет, я заметила ребят, направляющихся в туннель к поезду. Когда я добралась до подножья лестницы, то увидела, что они уже на пол пути. Прежде, чем они смогли бы меня заметить, я проскользнула на одну из пластмассовых скамеек вдоль стены.
И тогда я увидела человека.
Всего в двух шагах от Винсента и Жюля, находился человек лет тридцати, подтянутый, в темном костюме, стоявший на краю платформы, и державший в одной руке портфель, а другую руку прижимая к опущенному лбу. Выглядело так, как будто он плакал.
За все годы, что я ездила в парижском метро, я повидала разных странностей: бомжей мочившихся в углах. Безумцев кричавших о преследованиях правительством. Шайки детей, предлагавших помочь туристам с багажом, а затем их обворовывающих. Но я никогда не видела взрослого человека, плачущего на публике.
Из туннеля раздался свистящий порыв воздуха, который предшествует приходу поезда и мужчина поднял голову. Спокойно, положив портфель на землю, он присел на корточки, и с помощью одной руки, чтобы удержаться на краю платформы, спрыгнул на рельсы.
- Боже мой! - я почувствовал, что слова, вылетевшие из моих уст, сорвались в крик, и судорожно оглянулся по сторонам, чтобы увидеть, заметил ли еще кто-нибудь.
Жюль и Винсент повернулись в мою сторону, даже не замечая человека на рельсах, хотя я неистово жестикулировала руками в его сторону. Не говоря ни слова, они кивнули друг другу, прежде, чем каждый начал быстро двигаться в противоположном направлении. Винсент подошел ко мне и, взяв, меня за плечи, попытался оттащить от рельс.
Борясь с ним, я быстро повернула голову, чтобы увидеть, как Жюль спрыгнул с платформы на рельсы и выталкивал рыдающего человека с рельс. Когда приближающийся поезд был в футе от него, он посмотрел на Винсента и слегка кивнув, прикоснувшись указательным пальцем ко лбу в небрежном салюте.
Звук был ужасным. Раздался оглушительный визг тормозов, слишком поздно, чтобы избежать катастрофы, а потом громкий стук плоти и костей о металл. Винсент фактически не позволил мне увидеть катастрофу, но момент предпоследней секунды, засел в моей голове: спокойное лицо Жюля, кивающее Винсенту, пока поезд мчался на него.
Я почувствовал, как мои колени подогнулись и резко упала вперед и только руки Винсента удержали меня от падения. Крики раздавались со всех сторон, со стороны рельс раздавался сильный мужской плач. Я почувствовала, что меня кто-то поднял и побежал. А потом стало тихо и темно, как в могиле.
Глава 8
Я очнулась от запаха крепкого кофе и подняла голову с колен. Я была на улице, сидя на тротуаре, прислонившись спиной к стене здания. Винсент присел передо мной, держа чашку эспрессо в нескольких дюймах от моего лица, размахивая им как нашатырём.
- Винсент, - сказала я, не задумываясь.
Я произнесла его имя так естественно, как будто говорила его всю жизнь.
- Итак, ты следила за мной, - сказал он мрачно.
Голова закружилась, и в затылке появилась пульсирующая боль.
- Ой, - простонала я, отклоняясь назад, массирую затылок рукой.
- Выпей это и положи свою голову обратно между колен, - сказал Винсент.
Он поднёс чашку к моим губам и я выпила её залпом.
- Так-то лучше. Я только отнесу чашку обратно, в соседнее кафе. Не двигайся, я сейчас вернусь, - сказал он, когда я закрыла глаза.
Я не могла сдвинуться, даже, если бы захотела. Я даже не чувствовала ног. Что случилось? Как я здесь оказалась? И тогда ко мне вернулась память, обрушившаяся на меня всем своим ужасом.
- У тебя хватит сил, чтобы взять такси? - Винсент вернулся и присел на корточки, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим.
- У тебя просто был шок.
- Но… твой друг, Жюль! - сказала, я не веря.
- Да, я знаю.
Он нахмурился.
- Но сейчас мы ничего не можем сделать. Мы должны увести тебя отсюда.
Он встал и подозвал такси. Подняв меня на ноги и, поддерживая меня своей сильной рукой за плечи, он взял мою сумку и проводил меня к ожидавшей нас машине.
Винсент помог мне сесть, и, плюхнувшись рядом со мной, назвал водителю адрес улицы не далеко от моего дома.
- Куда мы идём, спросила я, вдруг разволновавшись.
Я мысленно себе напоминала, что нахожусь в машине с кем-то, кто не только видел смерть своего друга от мчащегося поезда, но и выглядел так спокойно, как, если бы это происходило каждый день.
- Я мог бы отвезти тебя домой, но предпочел, чтобы ты оставалась со мной пока не успокоишься. Это всего в нескольких кварталах.
Я, возможно, скорее бы "успокоилась" в собственном доме, нежели в твоём. Но мои мысли прервались, когда до меня дошёл смысл его слов.
- Ты знаешь где я живу? - тяжело дыша, спросила я.
- Я уже сознался, что следил за нашими новыми соседями, приехавшими американками. Помнишь? - он одарил меня обезоруживающей улыбкой, - Кроме того, кто за мной следил сегодня в метро?
Я покраснела, как подумала о том, сколько раз он смотрел на меня, пока я бродила не обращая внимания, что за мной наблюдают.
Я потом я вспомнила Жюля в метро и меня передернуло.
- Просто не думай. Не думай, - прошептал Винсент
В этот момент, я поняла, что меня раздирают противоречивые чувства. Я была напугана и озадачена безразличием Винсента к смерти Жюля, но я отчаянно хотела, чтобы он утешил меня.
Его рука лежала на его колене и у меня возникло жгучее желание схватить её и прижать к своему холодному лицу. Держаться за него и постараться не утонуть в море страха, в которое грозилось поглотить меня. Судьба Жюля отозвалась громким эхом аварии моих собственных родителей. Я ощутила, что смерть последовала за мной через Атлантику. Она шла за мной по пятам, угрожая забрать всех, кого я знала.
И Винсент как будто услышал мои мысли, его рука скользнула на сидение и вытащила мои пальцы, которые были зажаты между коленями. Как только он положил мою руку в свою, я тут же почувствовала себя в безопасности. Я откинула голову на изголовье сидения и закрыла глаза, чтобы ехать так оставшийся путь. Такси остановилось перед десятифутовой каменной стеной с массивными железными воротами. Их перекладины были закреплены на черных металлических листах, который загораживали любой обзор того, что было внутри. Толстые виноградные лозы глицинии свисали по краям стены и из-за ограды виднелись пара величественных деревьев.
Винсент расплатился с водителем, потом обошел такси и открыл передо мной дверь. Он провел меня до колонны со встроенной в неё системой аудио-видео системой безопасности.
После того, как он набрал код на клавиатуре системы безопасности, замок щелкнул. Он надавил на ворота одной рукой, а другой мягко потянул меня за собой. Я осмотрелась вокруг и ахнула.
Я стояла в каменном дворе части отеля, одного из таких городских замков, которые строили себе богатые парижане, в качестве городского жилья в семнадцатом-восемнадцатом столетиях. Этот был построен из массивных камней медового цвета и заканчивался черной шиферной крышей со слуховыми окнами, равномерно расположенных вдоль ее длины. Единственный раз, когда я действительно видела одно из таких зданий вблизи, когда мама взяла меня с собой на экскурсию.
Посередине двора стоял круглый фонтан, высеченный из гранита, с бассейном, достаточно большим, чтобы переплыть его в несколько гребков. В водяных брызгах стояла фигура ангела в натуральную величину, несущая в своих руках спящую женщину. Её тело было видно сквозь платье, которое так тонко выполнил скульптор, что тяжелый камень преобразился в прекрасный флёр. Хрупкая красота женщины была уравновешена мужской силой ангела, который нес её, а его массивные крылья защищали их обоих. Это был символ красоты и опасности, который охватывал зловещей аурой двор.
- Ты здесь живешь?
- Это не мой собственный дом, но да я здесь живу, - сказал Винсент, ведя меня через двор ко входной двери.
- Давай, проводим тебя внутрь.
Вспомнив, причину, по которой мы были там, в моих ушах снова раздался звук удара тела Жюля о груду металла.
У меня потекли слёзы, которые я старалась сдерживать. Винсент открыл декоративно вырезанную дверь и привел меня в огромный вестибюль с двойной лестницей, завершающей любую стену к балкону, выходящему на комнату. Кристальная люстра размером с Volkswagen Beetle нависла над нашими головами. Мраморный пол был застелен персидскими коврами с каменными цветами и виноградными лозами. Что это за место? думала я.
Я последовала за ним через еще одну дверь в маленькую, с высоким потолком комнату, которая выглядела так, будто ее не трогали с семнадцатого века и села на старинный диван с жесткой спинкой. Держа голову руками, я наклонилась вперед и закрыла глаза.
- Я сейчас вернусь, - сказал Винсент, и я услышала, как закрылась дверь, когда он вышел из комнаты.
Спустя несколько минут я почувствовала себя лучше. Положив голову на спинку дивана, я начала изучать эту впечатляющую комнату. Тяжелые занавески загораживали дневной свет. Люстра тонкой работы, в которой, похоже, первоначально были установлены свечи, чье место занимают вместо электролампы в форме пламени, давала достаточно света, чтобы осветить стены комнаты, заполненную картинами. На меня смотрела дюжина лиц хмурых средневековых французских аристократов.
Дверь для прислуги, спрятанная в стене, распахнулась и через неё прошел Винсент. Он поставил передо мной массивный чайник в виде дракона и такую же кружку, а рядом тарелку с тонкими, как бумага, печеньями. С серебряного подноса разносился аромат крепкого чая и миндаля.
- Сахар и кофеин. Лучшее лекарство в мира, - сказал Винсент, когда сел в мягкое кресло в нескольких шагах от меня.
Я пыталась приподнять тяжелый чайник, но руки у меня так тряслись, что мне удалось стукнуть его о чашку.
- Позволь, я налью, - сказал он, наклонился и налил, - Жанна, наша экономка, заваривает лучший чай. Или так я слышал. Я, собственно, больше кофеман.
Я побледнела от его болтовни.
- Ладно, прекрати. Просто перестань.
Мои зубы стучали и я не могла сказать что это: мои расшатанные нервы или пробуждающийся страх, от того, что было что-то во всём этом неправильное.
- Винсент… кем бы ты ни был.
Прежде, чем продолжить, до меня вдруг дошло, что я в его доме и даже не знаю его фамилии.
- Только что погиб твой друг, а ты говоришь со мной о - мой голос сорвался - о кофе?
Его лицо говорило, что он готов защищаться, но он продолжал молчать.
- О, Господи, - прошептала я и снова разрыдалась, - Что с тобой?
В комнате было тихо. Я слышала как на огромных напольных часах, стоящих в углу тикают секунды. Мое дыхание выровнялось, и я вытерла глаза, пытаясь, успокоится.
- Это правда. Я не очень хорошо демонстрирую свои эмоции, - наконец согласился Винсент.
- Не показывать эмоции это одно. Но сбегать после того, как ваш друг был сбит поездом метро?
Тихим, тщательно взвешенным тоном он сказал,
- Если бы мы остались, то должны были бы говорить с полицией. Они должны были бы нас обоих допросить, как и всех свидетелей, которые остались. Я хотел избежать этого - он замолчал на секунду - любой ценой.
Винсент спрятался под холодной маской или мне так показалось. Я оцепенела, когда до меня дошел смысл его слов.
- Так ты, - задыхаясь, сказала я - ты что преступник?
Его темные, задумчивые глаза так и тянули меня к нему, хотя мой разум говорил мне - беги.
Как можно дальше.
- Кто ты? Тебя разыскивают? за что разыскивают? Ты украл все картины, что висят в этой комнате? - я осознала, что кричу и понизила голос, - Или и того хуже?
Винсент откашлялся, чтобы потянуть время.
- Давай просто скажем, что я не тот, парень которого твоя мать хотела бы видеть рядом с тобой.
- Моя мама мертва. Отец тоже.
Слова сорвались с моих губ, прежде чем я смогла их остановить. Винсент закрыл глаза и прижал руки ко лбу, как будто страдал от боли.
- Недавно?
- Да.
Он кивнул так, как будто всё это имело смысл.
- Мне жаль, Кейт.
Каким бы плохим человеком он не был, он переживал за меня. Эта мысль пришла настолько неожиданно, что я не смогла сдержаться. И мои глаза наполнились слезами. Я взяла чашку и поднесла её к губам.
Горячая жидкость проскользнула из горла в живот и её действие не заставило себя ждать. Мои мысли прояснились и я странным образом, почувствовала, что уже лучше контролирую ситуацию. Он знает, кто я, а я ничего не знаю о нём.
Казалось мои откровения, его взволновали. Я подумала, что Винсент, либо из-за всех сил сдерживает себя или что-то скрывает. Я решила воспользоваться его минутной слабостью, чтобы хоть что-нибудь выяснить.
- Винсент, если ты в таком… опасном положении, то зачем ты попытался со мной подружиться?
- Я уже говорил тебе, Кейт, я видел тебя по соседству - он тщательно подбирал слова, - и ты мне показалось человеком, которого мне хотелось бы знать. Возможно, это была плохая идея. Но очевидно, я не подумал.
Пока он говорил его голос из теплого превратился в обжигающе холодный. Я не могла сказать, был ли он рассержен на себя за то, что втянул меня во всё это или на меня за то, что завела разговор об этом. Уже не важно. Причина его внезапного отстранения был той же: я дрожала, чувствуя, как будто кто-то прошел по моей могиле.
- Я готова идти, - сказала я, неожиданно встав.
Он встал на ноги и кивнул.
- Да, я провожу тебя домой.
- Нет, всё нормально. Я знаю дорогу. Я бы… предпочла, чтобы не провожал.
Говорила моя рациональность часть разума. Часть, которая говорила мне выбраться из этого дома как можно скорее. Но другая часть меня пожалела о тех словах, которые только что произнесла.
- Как пожелаешь, - сказал он и повел меня обратно через большой коридор, и открыл дверь во двор, - С тобой точно будет всё в порядке? - настаивал он, загородив собой дверной проём, в ожидании ответа, прежде чем он позволит мне уйти.
Я поднырнула под его руку, проскочив всего в нескольких дюймах от его кожи.
Моей ошибкой было вдохнуть его запах. От него пахло дубом и травой и лесными пожарами. Он пах, как воспоминания. Как годы и годы воспоминаний.
- Ты снова выглядишь слабой.
Его броня треснула ровно настолько, чтобы показался проблеск озабоченности.
- Я в порядке, - ответила я, пытаясь выглядеть уверенной. Но затем, увидев, как он стоит спокойно и собрано, я перефразировала свой ответ.
- Я-то в порядке, а вот ты не должен бы
Ты только что потерял друга в ужасной аварии, а стоишь тут, как будто ничего не произошло. Мне плевать, кто ты или что ты сделал такого, что заставило тебя так сбежать. Но если на тебя это никак не подействовало… то с тобой точно не всё в порядке.
На темном лице Винсента мелькнули эмоции. Он выглядел расстроенным. Что ж хорошо.
- Я тебя не понимаю. И не хочу понимать
Мои глаза сузились от отвращения.
- Надеюсь, что больше никогда тебя не увижу, - сказала я и направилась к воротам.
Я почувствовала, как сильная рука схватила меня за руку, я повернула голову и увидела, что Винсент стоит в дюймах позади меня. Он наклонился и его рот оказался рядом с моим ухом.
- Кейт, вещи не всегда такие, какими кажутся, - прошептал он и осторожно отпустил мою руку.
Я побежала к воротам, которые уже были распахнутыми, чтобы выпустить меня. Как только я оказалась снаружи, дверь начала закрываться. Громкий звук, который походил на фарфор, разбивавшийся о мрамор, распространился в доме. Я остановилась и оглянулась на массивные металлические ворота. Моя интуиция подсказывала мне, что я сделал что-то не так. Что я неправильно поняла характер Винсента. Но всё указывало на то, что он был преступником. А из дома доносились звуки ударов, возможно даже имеющие насильственное происхождение. Я покачала головой, как можно было потерять способность мыслить просто из-за красивого лица.
Глава 9
В течение следующих нескольких недель, я не могла остановиться: всё проигрывала снова и снова события того дня в своем уме, как испорченная пластинка. Со стороны я, наверное, выглядела прежней. Я вставала, читала книги в выбранном кафе, ходила время от времени в кино, и пыталась присоединиться к разговорам за обеденным столом с Джорджией, дедушкой и бабушкой. Даже, если, они, казалось, знали, что я была встревожена. У них не было причин приписывать моё плохое настроение, чему бы то ни было.
Каждый раз, как только Винсент возникал в моих мыслях, я старалась выкинуть его из головы. Как я могла так ошибиться? То, что он был частью некой преступной сети, приобретало все больше смысла, когда я вспомнила ту ночь на реке. Должно быть, это были бандитские разборки. Меня мучила совесть. Даже, если он был плохим человеком, в конце концов, он спас девушку.
Но каким бы не было его прошлое, я не могла принять его холодную отстраненность, после того, как Жюль попал под поезд. Как можно уйти с места гибели друга, чтобы обеспечить собственную безопасность? При мысли об этом, меня пробирало до костей. Особенно зная, что я уже что-то значила для него.
Как он флиртовал со мной в музее Пикассо. Его напряженное выражения лица, когда он схватил меня за руку во дворе у Жюля. Комфорт, который я почувствовала, когда он в такси положил свою руку на мою. Эти мгновения постоянно возникали в моих воспоминаний, напоминая мне почему он мне понравился. Я отбрасывала их снова и снова, ненавидя себя за то, что была так наивна.
Наконец, однажды, ночью в моей комнате Джорджия приставила меня к стенке.
- Что с тобой? - спросила она, с присущим ей тактом.
Она села на ковёр и небрежно облокотилась на бесценный имперский комод, который я никогда не использовала, боясь сломать ручки.
- Что ты имеешь в виду? - ответила я, стараясь не смотреть ей в глаза.
- Я имею в виду, что, чёрт возьми, с тобой случилось? Я твоя сестра. Я знаю, когда что-то не так.
У меня было сильное желание поговорить с Джорджией, но я не могла даже представить с чего начать. Как я могла ей рассказать, что парень, которого мы видели, прыгающего с моста, на самом деле преступник и я болталась с ним, пока не увидела его, уходящим с места гибели его друга, не проронившим и слезинки.
- Хорошо, если ты не хочешь говорить, мне придется начать угадывать, но я вытащу это из тебя. Ты переживаешь из-за новой школы?
- Нет.
- Из-за друзей?
- Каких друзей?
- Вот именно!
- Нет.