Джолин подбежала к фургону - коротенькая теннисная юбочка взметнулась вверх, демонстрируя ее загорелые бедра совершенной формы, - и заглянула в кабину.
- Что ты сделала с моим мужем? - взвизгнула она. - Он мертв?
- В некотором роде. Он мертвецки пьян, так что можно считать, что для мира он на какое-то время почил. Но кажется, это не совсем то, что ты имела в виду, правда?
Обитатели окрестных особняков стали выходить на улицу, бросая в нашу сторону кто возмущенные, кто любопытные взгляды.
- Выключи музыку! - потребовала Джолин, топая по земле маленькой ножкой в белой теннисной туфле.
- Ну уж нет, дорогуша, все, что его, то твое, сама и выключай.
Она решительно подошла к грузовику, залезла в кабину и выдернула ключ из замка зажигания. Это не помогло. Она повозилась некоторое время с разными переключателями, но и это не помогло. В конце концов Джолин сдалась. К этому времени из динамиков понесся "Рок столетий".
- До меня дошли слухи, что ты уговариваешь Вернелла подать на меня в суд? - сказала я, подходя к ней сзади.
От неожиданности Джолин вздрогнула.
- Да, это так, - холодно ответила она. - Джимми был к тебе неравнодушен, и ты использовала его чувства в корыстных целях. - В кабине грузовика Вернелл замычал во сне. - Убирайся из моего дома!
- Уйду, когда сочту нужным, - сказала я, - сначала нам с тобой нужно закончить кое-какие дела.
Джолин попятилась от меня и запыхтела как паровоз.
- У меня с тобой нет никаких дел! - Она тряхнула обесцвеченной гривой, как будто пыталась меня стряхнуть, но я снова вторглась в ее личное пространство.
- Ты порочишь меня в глазах дочери, мне это не нравится, - сказала я.
- Я всего лишь сказала ей правду, - возразила Джолин.
Я сгребла в кулак подол ее тонкой белой футболки.
- Правда состоит в том, что я не убивала Джимми Спайви, и ты не имеешь никакого права утверждать, будто я это сделала.
У меня за спиной хлопнула дверца машины, послышались шаги. Звук шагов быстро приближался, вот он уже слышался с подъездной аллеи. Я знала, кто это идет, но, по правде говоря, мысль, что к обвинению в убийстве мне могут приплюсовать обвинение в оскорблении действием, меня не очень беспокоила. Я была слишком возбуждена, и возможность украсить смазливое личико Джолин синяком под глазом представлялась мне весьма заманчивой.
- Если ты хотя бы намекнешь на то, что я не самая образцовая мать, я вернусь и своими руками тебя убью!
- Достаточно!
Сильные руки Маршалла Уэдерза схватили меня за локти, вынуждая отпустить Джолин, которая начала всхлипывать.
- Офицер, арестуйте ее! - завизжала она. "Похоже, придется провести вечер в каталажке", - мелькнула у меня мысль.
Лицо Уэдерза оставалось непроницаемым, выражение глаз скрывали темные очки.
- Ну-у, - с расстановкой произнес он, - пожалуй, я мог бы это сделать.
Я почти чувствовала, как на моих запястьях защелкиваются холодные блестящие наручники. Перспектива угодить за решетку становилась все более реальной, я уже чувствовала запах тюремной кормежки.
- Но если я арестую мисс Рид, - продолжал Уэдерз, - у вас могут возникнуть определенные неприятности.
- Что вы имеете в виду? - Джолин выпятила грудь, чуть ли не тыча ею Уэдерзу в лицо, и улыбнулась, как пятнадцатилетняя девочка.
- Поясняю. Если я вызову сюда патрульную машину и напишу рапорт, мне придется привлечь вас к ответственности за нарушение общественного порядка. Во-первых, за нарушение постановления муниципалитета об ограничении шума в городе, во-вторых, за нарушение правил парковки, ну и еще кое-что по мелочи наберется.
Джолин окинула его уничтожающим взглядом.
- Что же это получается? Выходит, вы на ее стороне? Тело моего брата еще не остыло, а убила его эта женщина. Я думала, полиция будет более заинтересована в торжестве правосудия.
Но Уэдерза оказалось не так-то легко сбить с толку.
- Нет, мэм, я не принимаю чью-либо сторону, а всего лишь констатирую факт. Если я вызову машину, дело примет официальный характер, и я уже не смогу повлиять на ход событий. Думаю, будет лучше, если я просто выпровожу нежеланную гостью с вашей территории, а вы тем временем займетесь этим грохотом. - Он кивнул на грузовик, из громкоговорителей которого по-прежнему неслась музыка, только теперь это был другой гимн. - Кроме того, - тут он любезно улыбнулся мне, - у меня есть несколько вопросов к мисс Рид.
Вернелл заворочался и захрапел, соревнуясь в громкости с музыкой.
- Ладно, - крикнула Джолин, - заберите ее отсюда и не подпускайте больше к нашему дому! Похороны завтра, но мы не хотим, чтобы на заупокойной службе присутствовали всякие убийцы.
Я хотела было высказать все, что думаю по этому поводу, но Уэдерз крепче стиснул мою руку и потащил по дорожке, уводя подальше от Джолин.
- Ни слова больше, пока я не посажу вас в машину и мы не уедем отсюда, - процедил он сквозь зубы. Его усы щекотали мне ухо. - Она вполне могла бы упрятать вас за решетку.
- За что?
- Для начала хотя бы за угрозы. У вас, мисс Рид, очень буйный темперамент.
Мы дошли до машины.
- Тогда лучше не злите меня, детектив.
Уэдерз открыл передо мной дверь переднего сиденья.
- Я же себе не враг.
Я оглянулась на замок Вернелла. Грузовик все еще изрыгал музыку, Джолин теребила бесчувственное тело пьяного мужа. "А ведь все могло быть гораздо хуже, - вдруг осенило меня, - на ее месте могла быть я". Как говорит мама: "Не домогайся мужа соседки, пока не пройдешь милю в башмаках его жены".
Машина плавно тронулась с места, шурша колесами по асфальту. Детектив Уэдерз молчал, я была не в настроении вести беседу, боясь вляпаться еще глубже. Похоже, внимание полиции к моей персоне стало несколько чрезмерным, и я решила, что надо каким-то образом постараться избегать Уэдерза, но не забывать о нужной мне информации.
Словно прочтя мои мысли, Уэдерз повернулся ко мне и спросил:
- Ну, чей покой вы собираетесь нарушить дальше?
- Я не собиралась нарушать ничей покой, а ездила повидаться с дочерью, - спокойно сказала я. - Потом появился ее папаша, вдребезги пьяный, ну я и отвезла его домой, причем не столько ради самого Вернелла, сколько ради Шейлы. Когда Вернелл срывается и начинает пить, как сейчас, это позорит его семью, а ранимые девочки-подростки воспринимают такие вещи особенно болезненно.
Мы въехали на территорию пригородного торгового центра, Уэдерз свернул на стоянку, где стоял мой "жук".
- И вы пытаетесь заставить меня во все это поверить, - заметил он.
- На самом деле мне глубоко плевать, во что вы верите, а во что - нет. Главное, что я сама знаю правду.
Поставив "таурус" рядом с моим скромным "жуком", Уэдерз снова повернулся ко мне и положил руку на спинку сиденья у меня за спиной, его пальцы почти касались моего плеча.
- Вот именно, вы знаете правду. Правда - это как раз то, что мне от вас нужно, Мэгги.
Он позволил своей руке соскользнуть со спинки вниз, его пальцы стали касаться моего плеча. Потом он легонько погладил пальцем мою шею, и я оцепенела.
- Я вам пока не лгала, - соврала я, но мое сердце в этом не участвовало. Что он со мной делает?
Я повернулась и взялась за ручку двери. Если я задержусь в его машине еще хоть немного, дело кончится тем, что я начну городить ложь одну на другую или, что еще хуже, попаду в его паутину, которую он плетет, кажется, без малейшего усилия.
- Прежде чем вы уйдете… - Уэдерз говорил тихо, но в голосе снова послышались металлические нотки, - хочу предложить вам кое-какую информацию к размышлению. Подумайте на досуге о том, что я скажу.
Он убрал руку.
- Что же это, интересно?
Мое сердце снова забилось быстрее, я чувствовала, что Уэдерз за мной наблюдает, в салоне витал запах его одеколона, я слышала, как поскрипывает кожа его куртки, когда он слегка, совсем чуть-чуть пододвинулся ко мне. "Прикоснись ко мне снова, ну хоть один раз, хоть на миг…"
- В среду вечером Шейла не вышла на работу, - сказал он.
- Подумаешь, велика важность. Всякому случается иногда не выйти на работу, - небрежно ответила я, хотя сердце бешено заколотилось. "Нет, нет, нет!"
- Мачехе она сказала, что идет в булочную, но сама позвонила хозяину и сказала, что заболела.
Я ничего не ответила, просто не могла.
- Мне она сказала, что отправилась походить по магазинам, - медленно продолжал Уэдерз, - но я ей не верю. Вам что-нибудь об этом известно?
- Когда вы допрашивали мою дочь? Почему я при этом не присутствовала? - Мой голос дрогнул, к моему ужасу, он звучал как голос человека, у которого совесть не совсем чиста.
- Я говорил с Шейлой вчера, в моем кабинете, при нашем разговоре присутствовали ее отец и мачеха. И это был не допрос, а просто беседа, как с вами: ваша дочь не является подозреваемой.
Мне хотелось броситься на Уэдерза и вцепиться ему в горло. Или поколотить. Все романтические мысли разом испарились. Я готова была убить его только за то, что он посмел приблизиться к моей девочке. Однако усилием воли я удержала себя на месте. Ради Шейлы я не имею права показывать перед ним свой страх.
- Я снова опаздываю на работу. - Мне удалось произнести эту фразу довольно сдержанно. Я взялась за ручку двери и собиралась уже выйти из машины, но потом решила, что мне хватит выдержки сделать свой ход в его игре. - Вы, кажется, еще о чем-то хотели меня спросить? - Я очень надеялась, что мой голос звучит равнодушно, как будто местопребывание Шейлы в тот вечер, когда произошло убийство, не имеет значения.
- Ах да, чуть не забыл. - Уэдерз наклонился ко мне. - Я тут подумал, что мы могли бы поговорить о том, что случилось вечером накануне свадьбы Джимми. Было бы интересно выслушать вашу версию событий.
Я выскочила из машины и захлопнула за собой дверь. Кто разоткровенничался на этот раз? Кто вообще станет, находясь в здравом уме, распространяться о том маленьком эпизоде? Ответ был только один - Роксана.
Глава 14
В тот вечер в "Золотом скакуне" танцевали все. В городе гастролировал мужской танцевальный ансамбль "Молодые жеребцы". Его участники выступали в нашем клубе и сами вышли на танцевальную площадку. Это надо было видеть! Ватага молодых крепких сельских парней - накачанные мускулы, загорелые от работы на солнце лица, гладко зачесанные назад волосы. Джинсы обтягивали их бедра настолько плотно, что, кажется, представляли угрозу для их мужской детородной функции. Вся компания собралась прямо передо мной, так что мне приходилось делать над собой усилия, чтобы думать только о работе.
Уэдерз узнал обо мне куда больше, чем мне удалось узнать о нем. История с Диггером не в счет, думаю, Уэдерз упомянул ее только ради того, чтобы показать, как много он способен обо мне накопать. Сама по себе эта история больше не могла мне повредить в отличие от другого происшествия - накануне свадьбы Джимми, во время ее репетиции.
Когда началась песня "Мое сердце в огне, но твои руки еще холодны", ко мне подошел Джек.
Это была заводная песенка о пьяном ковбое, который упустил свою любовь, и его девушка ушла к другому. Неутомимые "жеребцы" и запыхавшиеся девицы в ковбойских нарядах помогали мне разогреть публику еще сильнее. Если кто-то в этот вечер и будет возвращаться из клуба в одиночку, то по своей собственной вине.
- Эвелин понадобилась моя машина, - сказал Джек, - можешь подвезти меня сегодня до дома?
Я покосилась на него и кивнула. Что все-таки за штучка эта Эвелин, почему она не может сама подвезти Джека? Если она будет продолжать в том же духе, то в один прекрасный день потеряет своего друга. Впрочем, если она такая же, как он, то у них, вероятно, свободные отношения. Кто знает, может, она вообще живет в какой-нибудь коммуне с двумя или тремя парнями. Я бы так не смогла, наверное, я слишком старомодна.
Песня подходила к концу, Спаркс кивнул ансамблю, чтобы они играли антракт.
- Друзья, мы ненадолго вас покинем, - объявил он. - Нам нужно отойти по одному делу, если вы понимаете, что я имею в виду.
Он засмеялся, зал ответил ему хохотом. Но лично у меня была только одна мысль: поскорее глотнуть свежего воздуха и хотя бы ненадолго остаться одной. Иногда от вида всех этих парочек на танцплощадке меня начинает мутить. Я ушла за кулисы, прошмыгнула мимо рабочих сцены и девушек-фанаток, поджидающих ребят из ансамбля, вышла через запасной выход на улицу и подошла к своей машине. Здесь меня никто не станет высматривать, особенно если я не буду включать мотор, поэтому я залезла в машину, рассчитывая остаться незамеченной. Мне нужно было побыть одной и подумать.
Джимми женился пять лет назад, в августе. В то время мы все думали, что знаем, почему именно он женился. Должно быть, Роксана беременна, как же иначе? Джимми боялся женитьбы как огня и делал все, чтобы ее избежать. И вдруг всего лишь через четыре недели после знакомства с Роксаной он объявил о свадьбе.
В то время мы трое - Вернелл, Шейла и я - жили в Окридже, на так называемой городской ферме. На самом деле это был кирпичный дом с тремя спальнями, стоящий на земельном участке площадью четыре акра. Для ухода за такой площадью требовалась газонокосилка, и на этом основании, а еще потому, что на некотором расстоянии от дома находился отдельно стоящий гараж, похожий с виду на амбар, Вернелл стал называть дом фермой.
Местечко было довольно милое, дом стоял на небольшом возвышении, в стороне от дороги. Во всю ширину фасада тянулась веранда, летом мы любили сидеть там и смотреть на проезжающие по дороге машины и на пшеничные поля, которые начинались по другую сторону дороги, там, где жили настоящие фермеры. Мы сидели на веранде и в тот теплый вечер, когда Джимми явился сообщить о своем намерении жениться на Роксане.
Он свернул с дороги на нашу пыльную подъездную аллею, на повороте его красный пикап занесло, так что гравий из-под колес полетел во все стороны.
- Мчится так, будто за ним сам черт гонится, - пробурчал Вернелл, глядя, как Джимми мчится в машине вверх по склону холма. - Небось у него опять какие-то неприятности. Знаешь, этот бездельник уже начинает мне надоедать. Чтобы управлять фирмой, не обязательно быть семи пядей во лбу, но уж если ты никак не можешь с этим справиться, так найми кого-нибудь, кто сможет. Да если бы Джимми нанял вместо себя управляющего, а сам целыми днями играл в гольф, у него и то было бы больше денег, чем сейчас, когда он пыжится управлять сам.
Я промолчала, так как для меня в словах Вернелла не было ничего нового. Братья Спайви ссорились постоянно и по всякому поводу, а когда один из них, а то и оба сразу напивались, становилось еще хуже.
- Черт бы его побрал, - пробурчал Вернелл, вставая с кресла-качалки. - Опять явился к обеду. Провалиться мне на этом месте, если Джимми не чует запах твоей стряпни еще из города. Эй, Джимми! - рявкнул он, спускаясь по ступенькам с веранды. - Ты весь мой газон испортишь!
"Мой газон"! Как бы не так! Вернелл рассудил, что раз он купил мне подержанную газонокосилку, то на этом его часть работы по уходу за лужайкой заканчивалась.
Джимми выбрался из пикапа, кепка на голове надета задом наперед, в руке - недопитая бутылка пива. Ничего хорошего это не предвещало. Может, хоть обед поможет ему немного протрезветь.
- Привет, Джимми, - окликнула я, - заходи! Ты вовремя, мы как раз собирались обедать.
- Я не могу засиживаться! - закричал Джимми, как будто я была от него футах в десяти и не могла расслышать ни одного слова. - Я заехал только на минутку, хочу вам кое-что сообщить.
Он смотрел только на меня, словно его брат не стоял рядом.
Я поднялась, решив про себя, что не потерплю никаких глупостей.
- Как это на минутку! А я приготовила твое любимое блюдо - жареного цыпленка.
Джимми явно колебался. Сделав пару шагов к веранде, он спросил:
- С зеленым горошком или с бобами?
- С бобами и картошкой, а еще испекла кукурузный хлеб с сыром. На десерт у нас сегодня банановый пудинг со сливками. Так что давай, заходи. - Я в любом случае не собиралась отпускать деверя, и дураку понятно: он пьян и не может вести машину.
Двигаясь удивительно ровно для пьяного, Джимми подошел к веранде, поднялся и сел на верхнюю ступеньку.
- Банановый пудинг, говоришь? Со сливками? - Джимми вдруг прослезился, рука, сжимавшая горлышко пивной бутылки, задрожала. - Ох, Мэгги, как же мне будет не хватать твоей стряпни!
Я присела рядом с ним. Вернелл наблюдал за Джимми, как за диковинным насекомым. По его представлениям, мужчина не должен распускать нюни даже в подпитии.
- Ну зачем ты так, Джимми! Ты же знаешь, что Вернелл просто шутит, когда дразнит тебя, что ты слишком часто у нас обедаешь. - Джимми и впрямь ел с нами едва ли не чаще, чем с собственной мамочкой, но я ничего не имела против. - Мы всегда рады тебя видеть, правда, Вернелл? - Я выразительно посмотрела на мужа, он пробурчал что-то невнятное, по-прежнему глядя на Джимми, как охотничья собака на скунса.
- Нет, ребята, все, - с какой-то даже злобой воскликнул Джимми. - Я женюсь. В следующую субботу.
Это заявление наконец проняло Вернелла.
- Так вот оно в чем дело! - закричал он. - То-то ты так расчувствовался! Значит, решил-таки расстаться со своей холостяцкой свободой? - Вернелл издал боевой клич индейцев. - Ну и кто же тюремщик, то есть, извиняюсь, счастливая невеста?
Я встала и потянула Джимми за руку.
- Давайте поговорим об этом за обедом, - предложила я. - Джимми, когда ты последний раз ел?
- Не помню. - Его голос не показался мне похожим на голос счастливого жениха.
- Ну вот видишь? В этом все дело. Тебе нужно перекусить, не может же человек сидеть на одном пиве.
Мы с Джимми отправились на кухню, Вернелл пошел за нами, держась на порядочном расстоянии - на случай если его братец снова расчувствуется. Братья уселись за стол друг против друга, предоставив мне бегать по нашей просторной кухне, собирая на стол тарелки и приборы. В комнате витали аппетитные запахи жареного цыпленка и теплого кукурузного хлеба. Я всегда любила это время перед обедом - аппетитные запахи и звон посуды создают ощущение уюта, как бы вытесняя реальную жизнь дома, где слишком много напряжения и слишком мало любви между супругами.
Я занялась делом, стараясь не мешать братьям поговорить, но скоро поняла, что Джимми следит за каждым моим движением и специально говорит громче, чтобы я могла его слышать. У меня появилось неприятное предчувствие насчет его помолвки, и чем дольше я слушала, тем больше оно крепло.
- Ее зовут Роксана, - говорил Джимми, - она вдова. Мы познакомились… - Он упомянул название бара, прославившегося тем, что ни одна субботняя ночь не обходится там без пьяной драки.
"Хорошенькое местечко для знакомства с женщиной", - подумала я.
- Раньше Роксана каталась на роликовых коньках, выступала за "Рокеттс", но однажды на соревнованиях ей подставили подножку, она разорвала связки в колене и была вынуждена уйти из спорта.
- Джимми, вы давно знакомы? - не удержавшись, я вмешалась в разговор.
- Четыре недели, по-моему, достаточно давно. Я знаю, вы скажете, что за четыре недели человека не узнаешь, но я уже все знаю. Роксана - та женщина, на которой я хочу жениться.