По-прежнему сидя на ступеньке и прижимая к себе Шейлу, я стала укачивать ее как маленькую. Шейла попыталась высвободиться и запротестовала:
- Мама!
Я подняла голову и посмотрела на Вернелла, упорно не замечая Джолин.
- Сегодня ночью кто-то позвонил мне в клуб и намекал, что Шейле угрожает опасность. Какой-то подонок угрожает нашей девочке.
- Что-о? - Сонливость Вернелла как рукой сняло. - Что ты имеешь в виду? Что конкретно он говорил? Кто это был? - Вопросы посыпались градом, он вмиг проснулся и пришел в ярость.
- Мне дали послушать строчки из старой песенки про маленьких девочек и спросили, знаю ли я, где моя дочка.
Тут раздался визгливый смех Джолин.
- И всего-то? - с издевкой спросила она, глядя на меня с верхней площадки лестницы. - Да ты просто рехнулась! Это же нелепость! Кто-то спросил по телефону, знаешь ли ты, где Шейла, и ты подняла такой переполох? В жизни не слышала подобной глупости!
Вернелл растерянно переводил взгляд с меня на нее. Шейла насторожилась.
- Мама, ты уверена, что звонил мужчина? Он спросил про меня?
Я еще крепче прижала ее к себе.
- Мне очень жаль, дорогая, но это так. Вот почему я срочно примчалась сюда.
Вернелл с хмурым видом спустился по лестнице.
- Никто не посмеет и пальцем тронуть мою девочку! - Его густые черные брови сошлись на переносице, лицо побагровело. - Мерзавец! Ты позвонила в полицию?
Я хотела было ответить, что не успела, но тут снова вмешалась Джолин:
- Послушай, тебе не кажется, что она несколько сгустила краски?
Вернелл посмотрел на жену, даже не пытаясь скрыть раздражение.
- Дорогой, - проворковала Джолин, - я хочу сказать, что звонивший всего лишь спросил у Мэгги, знает ли она, где Шейла. На мой взгляд, он не столько спрашивал о Шейле, сколько имел в виду мать, которая ночами напролет крутится в каком-то сомнительном баре.
Она встала в картинной позе чуть у края площадки, позволяя любоваться своей роскошной фигурой, и соблазнительно улыбнулась.
- А что сделала эта глупая женщина? Вытащила нас с тобой из теплой постели, разбудила девочку. Между прочим, подняла ее с кровати, где она была в полной безопасности. - Она бросила на меня недовольный взгляд. - И все из-за непомерно развитого материнского инстинкта.
Вернелл пришел в замешательство.
- Я все равно не спала, - фыркнула Шейла. - И вообще, если моя мама захотела меня увидеть, то она имеет право сделать это в любое время!
Джолин пропустила слова Шейлы мимо ушей и снова набросилась на меня:
- С чего ты взяла, что Вернелл не способен сам позаботиться о собственной дочери? Здесь она под надежной защитой, не то что в твоем отвратительном районе, в жалкой лачуге, которую ты называешь своим домом. У тебя даже дверь как следует не закрывается! - Вернелл хотел что-то вставить, но Джолин закусила удила. - Мэгги, да ты просто бросила свою дочь! Что ты за мать после этого? Посмотри на себя, на кого ты похожа! То не ночуешь дома, а то изображаешь трогательную заботу! Почему бы тебе…
- Заткнись, Джолин! - рявкнул Вернелл. Внезапно он снова стал прежним Вернеллом, которого я еще не забыла. Передо мной стоял трезвый мужчина, способный позаботиться о своей семье, только теперь его гнев обратился против Джолин. - Я никому не позволю говорить с матерью Шейлы в таком тоне, слышишь, никому!
Джолин опешила. Она побледнела: упасть с пьедестала, на который ее воздвиг Вернелл, оказалось довольно болезненно. Медовый месяц окончился.
Вернелл повернулся к нам с Шейлой:
- Девочка, с тобой все в порядке?
- Да, папа, все хорошо.
Но я чувствовала, что это не так, Шейла вся дрожала, а пальцы у нее были как ледышки.
- Тогда поцелуй мамочку и возвращайся в кровать. Уже поздно.
Шейла высвободилась из моих рук, поцеловала в щеку, повернулась, чтобы уйти, но потом вернулась, снова обняла меня за шею и стояла так, пока я сама ее не отстранила.
- Иди спать, дорогая, - спокойно сказала я, пытаясь перехватить ее взгляд, но безуспешно. - Встретимся с тобой завтра.
- Не знаю, мама, - пробормотала Шейла, - мне нужно на работу.
Снова вмешался Вернелл:
- Да что с тобой, Шейла? Это ведь твоя мама, она важнее работы. - Он посмотрел на меня: - Не волнуйся, завтра я сам отвезу ее в школу, а ты можешь ее забрать, если тебе так удобно.
Шейла хотела возразить, но промолчала под строгим взглядом отца. Она стала подниматься по лестнице и, даже не остановившись возле Джолин, повернула в сторону своей комнаты.
- Спасибо, Вернелл. - Шестнадцать лет я ждала такой поддержки от мужа!
Он пожал плечами и почесал живот, по-видимому, забыв, что это не совсем удобно в присутствии бывшей жены, тем более когда новая жена стоит тут же с видом ангела мщения.
- Не понимаю, что происходит, - сказал он со вздохом. - Из-за гибели Джимми эта неделя была просто кошмарной.
Он выглядел очень удрученным, и я тронула его за плечо.
- Мне очень жаль, Вернелл, - прошептала я. Джолин это не понравилось.
- Вернелл!
Не глядя на жену, Вернелл пошел провожать меня до двери.
- Не волнуйся, я присмотрю за Шейлой. Она ведь и моя дочь.
- Знаю, Вернелл.
Он открыл передо мной дверь и подождал, пока я дойду до машины.
- Мэгги, береги себя.
Я оглянулась на дом. В открытую дверь было видно, что Джолин спускается по лестнице с воинственным видом. Похоже, из нас двоих не мне, а Вернеллу стоит поберечься.
Я завела мотор и дала задний ход. Почтовый ящик, который я расплющила, когда подъезжала на трейлере, все еще лежал на земле. Вернелл вошел в дом и закрыл за собой дверь, мне было даже немного жаль его, бедняга остался наедине с разгневанной мисс Тарелкой. Под покровом темноты я выехала на противоположную сторону улицы и поставила "фольксваген" под деревом с низко свисающими ветвями. На нижнем этаже свет погас, вскоре во всем доме осталось только одно освещенное окно - на втором этаже, в спальне Шейлы. Я чувствовала, что моя дочь не спит, волнуется.
- Не тревожься, девочка, - прошептала я в темноту, - мама здесь, рядом.
Не знаю, сколько времени я просидела в машине под деревом, глядя на дом. У меня в ушах все еще звучали то голос Мориса Шевалье, то возмущенный возглас Джолин: "Что же ты за мать после этого?"
Может, предупреждение было действительно адресовано мне, а звонивший знает о том, что Джимми застрелили в моем доме, что я певица и что у меня есть дочь? Может, Джолин права и порой человек начинает получать анонимные звонки с угрозами после того, как о нем напишут в газете или расскажут по телевизору? Но ведь был еще звонок в "Кудряшку Кью". Я задумалась: а что, если я и правда плохая мать? Какое я имею право гоняться за своей мечтой, бросив родную дочь?
Наконец свет погас и в комнате Шейлы. Часы показывали начало третьего. Посидев еще несколько минут, я завела мотор и поехала к Джеку. Возвращаться в клуб не имело смысла: в это время музыканты уже собирались расходиться по домам.
В полной растерянности я медленно ехала по городу, погруженная в свои мысли. Двигаясь как во сне и почти не сознавая, где я и что делаю, я затормозила перед домом Джека, вышла из машины и побрела к подъемной двери. Из задумчивости меня вывели звуки губной гармошки, плывущие над ночной улицей. Джек ждал меня, сидя на бетонной погрузочной площадке. В одной руке у него была бутылка пива, в другой - гармошка.
- Как же ты меня напугала!
Должна сказать, на вид Джек вовсе не казался испуганным, он выглядел как всегда - спокойным, дружелюбным.
- Я уже Бог знает сколько тут торчу, дожидаясь тебя.
Только сев рядом с Джеком, я заметила, что у него слегка трясутся руки.
- Прости, Джек, - сказала я.
Он повернулся ко мне, в его взгляде сквозило искреннее беспокойство и еще что-то, чему я не смогла дать определение.
- Мне нужно было срочно увидеться с Шейлой, а на объяснения не оставалось времени.
- С ней все в порядке? - спросил Джек.
- Надеюсь, что сейчас - да.
Джек вздохнул и сделал глоток из бутылки.
- Эта куколка, новая жена Вернелла, считает, что тип, который позвонил мне по телефону, хотел сказать, какая я плохая мать.
- Чушь собачья! - в сердцах воскликнул Джек. Он обнял меня за плечи и привлек к себе. На улице было холодно, и близость теплого тела Джека приятно согревала.
- Просто не знаю, что и думать, одно могу сказать: этот звонок напугал меня до полусмерти.
- Меня тоже, - признался Джек. - Пора тебе как следует заботиться о самой себе. Будь осторожнее, для начала почини замок в своем доме и обратись за помощью к полиции. По-моему, Мэгги, дело принимает серьезный оборот. Я пытался объяснить твои отлучки Спарксу, но, должен тебе сказать, он малость психанул.
Ну вот, этого мне только не хватало для полного счастья!
- Я ему завтра позвоню.
- Не торопись. - Джек вздохнул. - Пусть он немножко поостынет, лучше приди завтра вовремя и поговори с ним лично.
Я вдруг не на шутку встревожилась:
- Джек, что он говорил?
- Сказал, что ему надоели твои неожиданные исчезновения. Еще сказал, что ему нужно думать об ансамбле, и если на тебя нельзя будет положиться, то придется тебя уволить.
- Здорово! Просто отлично! - пробурчала я. Джек попытался меня ободрить:
- Постарайся не принимать его слова слишком близко к сердцу. Он только лает, но не кусает.
Джек еще раз обнял меня и встал.
- Пойдем в дом, становится холодно.
Только в доме при свете лампы я заметила еще кое-что: у Джека покраснели глаза, а веки припухли. Он плакал, хотя теперь пытался скрыть это за натянутой улыбкой. За всю свою жизнь я всего несколько раз видела, как мужчина плачет, в этом было нечто странное, немного пугающее. Впрочем, Джек вообще человек со странностями, хотя бы потому, что он мужчина, который не стыдится своих чувств.
Я не выдержала, подошла и несмело прикоснулась к нему.
- Джек, что случилось? Ты плакал?
Он повернулся и слабо улыбнулся, но губы его дрожали.
- Все нормально, я в порядке.
- Это я тебя так напугала?
Он усмехнулся и покачал головой:
- Нет, не думай об этом. Ты тут ни при чем. Вот только… - его голос на мгновение дрогнул, - прошу тебя, постарайся, чтобы с тобой ничего не случилось, обещаешь? Сейчас мне будет просто не по силам потерять еще кого-то.
- Эвелин? - догадалась я.
- Да, но давай не будем сейчас об этом говорить, хорошо, Мэгги? - Он бережно взял меня за руку, словно я была гораздо моложе его, а не наоборот. - Давай просто поднимемся наверх и ляжем спать. - Он сделал акцент на слове "спать", будто хотел дать понять, что он тоже почувствовал нечто особенное, что возникло между нами недавно.
Джек взял меня за руку, я не противилась. Мы вместе поднялись на второй этаж в спальню. Когда я легла под одеяло, меня больше не смущала его нагота. Джек лежал ко мне спиной, я повернулась к нему, протянула руку и положила ему на плечо. Позже, думая, что я сплю, он тихо всхлипнул, и я почувствовала, что он дрожит.
Я лежала и раздумывала над своей жизнью, все еще держа руку на его плече. Никогда в жизни я не видела, чтобы мужчина так страдал - будь то из-за женщины или из-за чего-то еще. Даже когда от моего брата Ларри ушла жена, он и то так не переживал, во всяком случае, не плакал. Помню, я нашла его за старым сараем, он колол дрова. Дело было в январе, он был голый по пояс, но работал так яростно, что, несмотря на тридцатиградусный мороз, вспотел и от него шел пар. Но чтобы он плакал - такого я никогда не видела.
Наконец Джек задышал ровно: он уснул. Я еще долго лежала без сна, думая о мужчинах в своей жизни и спрашивая себя, не принадлежал ли голос в телефонной трубке одному из них. Может, кто-то верит, что я убила Джимми, и теперь желает моей смерти? Но почему? Чем я могла так насолить, что теперь угрожают моей дочери и пытаются представить меня виновной в убийстве?
Глава 19
Я проснулась одна. За ночь у меня в голове созрел план действий. Джек ушел, на кухонном столе меня, как всегда, ждал кофейник. Налив себе горячего кофе, я села на диван и стала рыться в сумочке. Еще несколько дней назад я с удивлением обнаружила среди своих вещей визитную карточку Маршалла Уэдерза, хотя не помнила, как он мне ее давал. Но сейчас ее как назло нигде не было.
- Ну же, Уэдерз, вылезай, я же знаю, что ты здесь, - пробормотала я.
Достав бумажник, я стала методично одну за другой вынимать из потертых кармашков все бумажки и кредитные карточки. Визитка должна быть где-то здесь. Только вытряхнув из сумочки абсолютно все до последней мелочи, я наконец обнаружила небольшой бежевый прямоугольничек - оказалось, карточка пряталась под кожаной вставкой на самом дне.
Взяв карточку в руки, я заколебалась: звонить или не звонить?
- И раздумывать нечего, - наконец решительно прошептала я себе. - Просто сними трубку и набери номер.
Пальцы у меня были ледяными и дрожали. "Чего ты боишься? Он тебя выслушает, и дело сдвинется с мертвой точки". Может, да, а может, и нет. Может, он от меня просто отмахнется, как когда в меня кто-то стрелял, а то еще решит, что, желая отвести от себя подозрения, я сама все это придумала.
Я вскочила с дивана, подбежала к телефону, сняла трубку и, не давая себе времени передумать, набрала номер. Уэдерз снял трубку на первом гудке.
- Маршалл Уэдерз. - Звучный голос прозвучал очень деловито.
Я повесила трубку.
Через несколько секунд телефон зазвонил. Я вздрогнула и уставилась на аппарат. Я протянула руку к трубке, но потом передумала. А вдруг это он?
- Ерунда! - сказала я вслух.
Звонок все повторялся, отдаваясь эхом от стен просторного, похожего на пещеру помещения, но я отошла от телефона. Не стоило звонить Уэдерзу.
- Я делаю из мухи слона, - сказала я в пустоту. - Подумаешь, велика беда! Починю замки, буду заезжать за Шейлой в школу на машине. Вдвоем мы с Вернеллом сумеем присмотреть за нашей девочкой. Если кто-то посмеет хоть пальцем ее тронуть, ему не поздоровится.
Чем дольше я думала, тем крепче верила в правильность своего решения. Если я предоставлю заботу о своем ребенке полиции, вдруг они все испортят? Чего доброго, еще решат, что я их обманываю, и Шейла попадет между молотом и наковальней. Но все это в том случае, если ей действительно угрожает опасность. Однако нельзя полностью исключить и того, что какой-то любопытный обормот просто мается от скуки и от нечего делать названивает порядочным людям по телефону и пугает их.
Я взбежала по лестнице, наскоро приняла душ и натянула джинсы и лиловый батник. В конце концов я все-таки решила вернуться в свой дом - хотя бы только для того, чтобы забрать кое-какие вещи. Я надела коротенькие замшевые сапожки и побежала вниз по лестнице. Был солнечный осенний день. У моей машины, прислонившись к дверце, стоял Уэдерз.
- Вы когда-нибудь слышали, что существует такая штука, как определитель номера?
- Значит, когда я повесила трубку, вы определили мой номер?
- Дело немудреное.
Я сунула руки в карманы джинсов и остановилась у двери, глядя на Уэдерза. К счастью, мы были оба в темных очках. Я не видела его голубых глаз, которые лишали меня уверенности в себе, а он не мог прочесть мои мысли. Уэдерз стоял, скрестив руки на груди, и улыбался. Мне показалось, что он весьма доволен собой.
- Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
- А, пустяки, - отмахнулась я, - ничего особенного. - Стараясь выиграть время, я не спеша спустилась по ступенькам и двинулась к нему. - Если бы дело стоило того, чтобы тратить ваше время, я бы не бросила трубку. Я сначала набрала номер, а потом передумала звонить, так что мне очень жаль, но вы приехали напрасно.
С губ Уэдерза не сходила улыбка, но я заметила, что у него на щеках заиграли желваки. Он посмотрел на часы, потом снова на меня.
- Самое подходящее время для ленча, - сказал он. - Вы еще не завтракали?
У меня заурчало в животе.
- Нет.
Он стоял так близко, что при желании я могла бы до него дотронуться. На миг такая мысль действительно у меня мелькнула. Что бы я почувствовала, если бы прикоснулась к нему? Он стоял рядом, по-прежнему улыбаясь, и молча ждал. Нет, он ничего не скажет, дальше дело за мной.
- Хотите заехать перекусить? - спросила я. Я не смотрела на него, но это было не очень заметно, так как я уставилась в одну точку чуть пониже его подбородка. Одно из двух: либо этот человек заставляет меня нервничать, либо я выпила слишком много кофе.
- Конечно, - ответил он тоном преподавателя, ждущего, когда же наконец студент додумается до очевидного ответа. - Я бы не отказался. Знаете какое-нибудь местечко?
Уэдерз был явно из тех, кто не станет говорить два слова, когда можно обойтись одним. Я попыталась придумать, куда бы отправиться на ленч, но почему-то мне пришло в голову только то единственное место, где мы уже были с ним вместе.
- Предлагаю "Лакомку".
Уэдерз кивнул. Решение принято. Он даже не поинтересовался, не хочу ли я ехать на своей машине, просто подошел к "таурусу", открыл дверцу и стал ждать, когда я сяду.
- Ну и ладно, все равно я не хотела ехать в "жуке", - пробормотала я себе под нос, - мне же лучше, сэкономлю на бензине.
Сидя за рулем, он говорил по мобильному телефону. Односложные реплики и невнятное бурчание не позволяли даже догадаться, деловой это звонок или личный. Машину он вел так же, как говорил по телефону, - деловито, без лишней суеты. Тем временем я самым бессовестным образом подслушивала, отвернувшись к окну и делая вид, что его разговор меня совершенно не интересует.
- Да… угу… ладно. Знаю. - Он наклонил голову влево, прижимая телефон плечом к уху, а правой рукой в это время включая радио. - Это я тоже знаю. - Теперь в голосе Уэдерза, как мне показалось, послышалось раздражение. - Это твоя работа. Скажи ей, что я сказал "нет", думаю, она поймет. - Некоторое время он молча слушал, потом пробурчал что-то неразборчивое и повесил трубку.
Казалось, он вообще забыл о моем существовании. Припарковав машину на стоянке перед кафе, он сидел, держа руки на руле, и невидящим взглядом уставился на кирпичную стену перед ним. Так прошла, наверное, целая минута.
- Что, неприятности на работе? - спросила я, когда стало ясно, что он может просидеть так еще долго.
Уэдерз не вздрогнул от неожиданности, но взглянул на меня.
- Идемте, купим себе по хот-догу, - сказал он, не ответив на мой вопрос.
"Значит, это личное", - почему-то решила я. Наверное, во мне заговорила женская интуиция. Интересно, кто такая эта "она", которая должна понять слово "нет"?
Идя в кафе, я размышляла над этим вопросом. У стойки я сделала заказ, почти не думая, и снова погрузилась в размышления об Уэдерзе. Я оттягивала неизбежное - разговор о Шейле, от которого мне не уйти. Напряжение зрело во мне, как буря. Материнское чутье подсказывало, что человек, звонивший по телефону, не только хотел меня напугать, но и угрожал моей дочери.
Казалось, Уэдерз с головой ушел в свои мысли и ничего не замечал. Мы взяли свои хот-доги и направились через зал к кабинке под висящей на стене схемой авианосца времен Второй мировой войны.