Уэдерз аккуратно развернул свой хот-дог, взял две салфетки, протянул одну мне и всецело сосредоточился на еде. Несколько минут мы сидели в полном молчании. В соседних кабинках никого не было, так что тишину не нарушали даже чужие голоса, молчание становилось тягостным, во всяком случае для меня, и я не выдержала.
- Скажите, как вы оказались в "Золотом скакуне" в тот вечер, когда у меня было прослушивание? - Кажется, я задала совершенно безобидный вопрос.
- И вы звонили мне затем, чтобы спросить об этом? - Уэдерз перестал жевать и застыл неподвижно, ожидая моего ответа.
Я покраснела.
- Нет, я лишь пытаюсь поддержать вежливую беседу.
Он снова промолчал.
- Просто мне стало любопытно, ведь с тех пор, насколько мне известно, вы ни разу не заходили в наш клуб.
- А вы что, ведете список постоянных клиентов "Золотого скакуна"?
Итак, попытки поддержать разговор безнадежны. Я покачала головой и поднесла ко рту стакан с содовой, но, к несчастью, газ ударил мне в нос, я поперхнулась, закашлялась, на глазах выступили слезы. Уэдерз рассмеялся. Он хохотал так заразительно, что я в конце концов не выдержала и тоже присоединилась к нему. Мы смеялись до тех пор, пока я не поняла, что вот-вот разревусь.
- Ладно. - Уэдерз вдруг потянулся через стол и накрыл мою руку своей. - Рассказывайте, зачем звонили.
- Кто-то угрожает моей дочери. Я знаю, вы можете мне и не поверить, потому-то я и повесила трубку. Мне просто нужно было с кем-то поговорить об этом, и я не знала с кем.
Уэдерз выпрямился и убрал руку, положив ее себе на колени. Он снова стал сама серьезность.
- Что вы имеете в виду?
Я посмотрела ему прямо в глаза. Мне показалось, он действительно готов меня выслушать, и я рассказала ему о телефонном звонке. Мой голос дрожал, руки тряслись, было так страшно, что я озябла, хотя в кафе было тепло от находящейся тут же кухни. Уэдерз не стал смеяться над моими страхами, не отмахнулся от моих слов, только внимательно слушал и кивал, словно угрозы по телефону были для него чем-то вполне обыденным.
- Так как, по-вашему, стоит мне относиться к этому серьезно или считать это просто телефонным хулиганством?
- Пока не знаю, - сказал Уэдерз, - возможно и то, и другое. Вряд ли вам стоит поддаваться мании преследования, но и отмахиваться от этого факта тоже не советую. - Подумав, он улыбнулся. - Попробуйте вспомнить, вы в последнее время никого не разозлили?
Я чуть не свалилась со стула.
- И вы еще спрашиваете, Уэдерз! Я кого-то настолько разозлила, что теперь он пытается меня подставить, свалить на меня убийство. А если ему это не удастся, он вполне может меня просто убить! Может, это не то, что вы рассчитывали от меня услышать, но, клянусь Богом, это правда. - Я не дала Уэдерзу выговорить ни слова. - На меня ополчилось все семейство Спайви, особенно злится скорбящая вдова, которой не нравится завещание Джимми. Вернелл тоже не в восторге, однако старается этого не показать. Он ведь думал, что избавился от меня, а приобрел в моем лице делового партнера и может считать меня убийцей своего брата. Поэтому ответ на ваш вопрос один: да, есть масса людей, которых я раздражаю.
Я откинулась на спинку стула, чтобы перевести дух.
- Ну хорошо, давайте еще раз разберемся во всем по порядку, - сказал Уэдерз. - Против вас лично я ничего не имею, моя задача - найти убийцу Джимми Спайви, вот и все. Ведя это расследование, я равно заинтересован как в том, чтобы найти виновных, так и в том, чтобы оградить невиновных. Перестаньте видеть во мне личного врага, Мэгги. Мы продвинемся гораздо быстрее и гораздо дальше, если вы будете мне доверять.
Хотела бы я ему доверять, о, как бы я этого хотела!
- Все это прекрасно, только мне кажется, что я единственная, против кого вы ведете расследование.
- Мэгги, мы это уже обсуждали. Я веду расследование не против вас или кого бы то ни было, а расследую убийство, и вам я только задаю вопросы.
В дверь ввалилась ватага подростков, по-видимому, они возвращались из школы и очень проголодались. Парни и девушки смеялись, шутили - словом, вели себя так, словно им все нипочем. Уэдерз позволил себе отвлечься на миг и тут же снова вернулся к делу.
- Какие у Вернелла отношения с Шейлой?
- Хорошие, а что?
- Вы говорили, по телефону звонил мужчина, и, насколько я понял, у Вернелла есть немало поводов на вас злиться. Мэгги, я просто задаю вопросы, чтобы во всем разобраться.
- О, Вернелл совершенно безобиден, - заверила я. - Он, конечно, не был идеальным мужем, временами он обращался со мной хуже, чем с собакой, но отцом он всегда был хорошим. Шейлу он бы никогда и пальцем не тронул.
- Может быть, и так, но вы первая упомянули его имя.
"Да, упомянула, но только затем, чтобы показать, что у меня достаточно недоброжелателей. Вернелл и мухи не обидит", - подумала я, а вслух спросила:
- Вы уже беседовали с Вернеллом?
- Да, конечно, - без лишних подробностей ответил Уэдерз, снова надевший непроницаемую маску профессионала.
- Где он был во время убийства Джимми? Он не мог этого сделать?
Уэдерз некоторое время внимательно всматривался в мое лицо, как будто решая что-то для себя, потом сказал:
- По словам Вернелла, во время убийства он находился в дороге, ехал из Стоуксдейла в Гринсборо. Пока мы не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть его показания.
Выходит, у Вернелла нет алиби, но это ровным счетом ничего не значит. В ночь после смерти Джимми я видела Вернелла в "Золотом скакуне". Мой бывший муж вырядился в голубой полиэстеровый костюм и изрядно накачался спиртным. Довольно странный способ выражать скорбь по единственному брату.
- Но Шейле Вернелл бы никогда не причинил вреда.
- Шейле пока никто ничего и не сделал, - заметил Уэдерз.
- Значит, это был кто-то другой.
- Вероятно, - с непроницаемым лицом согласился детектив.
- Но меня беспокоит ее безопасность. Вы не могли бы приставить к ней кого-нибудь из своих людей?
Уэдерз покачал головой.
- Мэгги, мы не в кино. У нас не так много людей, чтобы приставлять полицейского к каждому, кто получает угрозы по телефону, и вряд ли какое-то другое полицейское управление может позволить себе подобную роскошь. Пока кто-то действительно не попытается напасть на Шейлу, у нас связаны руки. - Я хотела возмутиться, но он быстро добавил: - Однако это не значит, что я не отношусь к вашим словам всерьез.
- В таком случае что вы намерены предпринять?
- Не я, а мы, Мэгги. Что мы намерены предпринять? Поговорите с Шейлой, посоветуйте ей быть осторожной. И постарайтесь помочь мне выяснить, кто хочет вас запугать, потому что, я уверен, это была попытка запугать именно вас. Мы должны разобраться, кто мог это сделать и зачем.
Что-то все-таки заставило меня поверить Маршаллу Уэдерзу. Более того, его слова меня успокоили, придали мне сил. Он знает, как во всем этом разобраться. Уэдерз казался таким уверенным в себе, он не тревожился, даже не волновался. Глядя на него, можно было подумать, что он каждый Божий день имеет дело с такими вещами, да, в сущности, так оно и было. То, что рассказала ему я, было отнюдь не самым страшным, с чем ему приходилось иметь дело, но он от меня не отмахнулся. У меня появилось ощущение, что я имею какую-то власть над происходящим. Звонивший по телефону пытался меня запугать, но в действительности с Шейлой ничего плохого не случилось, и я могла помочь сделать так, чтобы никто не причинил ей вреда.
- Ладно, - сказала я, - это будет справедливо. Я поговорю с Шейлой и буду держать вас в курсе. - Уэдерз удовлетворенно кивнул. - Но я по-прежнему не думаю, что Вернелл имеет к этому какое-то отношение. Мы разошлись, и я по праву могла бы его ненавидеть, но он безобиден.
Уэдерз пожал плечами:
- Может, вы и правы, но, когда дело касается бывших супругов, я бы не стал ничего принимать как должное. Пусть топор войны зарыт, и даже зарыт глубоко, он все равно где-то существует, и никогда не знаешь, кому и зачем понадобится его откопать.
Я посмотрела на Уэдерза и заметила, что у него снова ходят на скулах желваки. Кажется, мне только что едва-едва приоткрылся живой человек, скрывающийся за профессиональной маской. Я открыла было рот для нового вопроса, чтобы узнать чуточку больше о нем самом и о его прошлом, но Уэдерз уже вставал из-за стола.
- Нам пора, - сказал он, направляясь к мусорному контейнеру. - У меня полно работы, а у вас есть дочь, за которой нужно присмотреть.
С этим я не могла спорить и пошла за Уэдерзом. Мы вышли на стоянку, под яркое солнце. Стоило нам сесть в машину, как Уэдерз снова прилип к мобильному телефону. У меня даже зародились сомнения, разговаривает ли он с кем-то на самом деле или только делает вид. Может, он хватается за телефон, чтобы избежать новых вопросов? Тем не менее я прислушалась.
- Привет. - Голос Уэдерза прозвучал чуть резче, чем когда он разговаривал со мной. - Послушай, я тут подумал и, кажется, нашел другой способ покончить с этим делом. - Уэдерз следил за дорогой, но улучил момент и мельком взглянул на меня. - Я хочу, чтобы ты составил свой вариант и заставил ее подписать бумагу. Мне уже надоело, что меня постоянно водят за нос.
Он нахмурился, голубые глаза, казалось, даже потемнели. Я решила, что звонок не деловой, а личный. Голос Уэдерза ничем не выдавал его чувств, но у меня вдруг возникло желание дотронуться до него, например, положить руку на колено - верный признак того, что моя женская интуиция дает о себе знать. Как это похоже на меня - направить свои заботы на очередную раненую собаку. Как бы чутье снова не подвело меня и не завело в очередной тупик.
- Угу, - пробурчал Уэдерз. - Сам знаю.
Слушая собеседника, он повернул на Элм-стрит и готовился заехать на стоянку позади дома Джека. Он вздохнул, на лбу обозначились резкие складки.
- В понедельник утром воин из меня никудышный, - сказал он устало в трубку, - давай пока остановимся на этом и подождем, чего вам удастся добиться. - Затем, словно ему только что пришла в голову новая мысль, добавил: - И вот еще что: постарайтесь не усложнять, ладно? Она сама все запутала, но это не означает, что мы должны запутывать еще больше.
Он отключил телефон и швырнул его на сиденье между нами. Я попыталась угадать, с кем он разговаривал:
- Ох уж эти адвокаты.
- Это точно, - машинально откликнулся Уэдерз, но тут же, повернувшись ко мне, заговорил по-деловому: - Значит, договорились, Мэгги, вы присмотрите за Шейлой. Я буду держать с вами связь.
Я вышла из машины и повернулась к нему, собираясь произнести под занавес последнюю фразу: "Может, в следующий раз вы расскажете мне о своем разводе?" Мне очень хотелось, чтобы на этот раз последнее слово осталось за мной. Но Уэдерз уже снова говорил с кем-то по телефону, точнее, не говорил, а рявкал в телефон. Он лишь небрежно махнул мне рукой на прощание и уехал.
И снова я осталась стоять на стоянке как дурочка, с разинутым ртом. Помню, еще девчонкой, всякий раз когда маме доводилось увидеть, как кто-то ловко гнет свою линию и заставляет другого лишаться дара речи, она поворачивалась к нам, детям, и говорила: "Вот это, я понимаю, настоящий скрипач".
Да, Уэдерз разыграл меня как по нотам, не спорю, но оркестр пока только настраивает инструменты, и Мэгги Рид еще оставит за собой последнее слово.
Глава 20
Стоя снаружи возле методистской церкви местечка Лед-беттер-Крик и дожидаясь Боннй, я слушала звуки органа и пение церковного хора. Я всегда нервничаю в церкви, наверное, еше с того дня, когда мой мертвецки пьяный папаша свалился на пол во время службы и наш пастор, решив, что грешника покарал Господь, попытался оживить его водой из купели. После этого я перестала ходить в церковь.
В ожидании Бонни я спряталась в тени большого дуба, одергивая свою голубую юбочку, как будто от этого она могла стать хоть немного длиннее. Одно дело - выглядеть как Реба Макинтайр на сцене, и совсем другое - явиться в таком виде в церковь. На мне были белая блузка с глухим воротом и строгие белые туфли, без всяких там фальшивых бриллиантов, и, наверное, я даже могла бы сойти за добропорядочную прихожанку, потому что Бонни чуть не прошла мимо меня, не узнав.
- Привет, - тихонько окликнула ее я.
Бонни в последний раз затянулась сигаретой, подгоняя троих из шестерых своих детей, чтобы те не опоздали на занятия в воскресную школу. Она вздрогнула, остановилась и воровато кинула сигарету в кусты.
- Господи, Мэгги, как же ты меня напугала! Я уж думала, это кто-нибудь из наших дам от благотворительного комитета. - Бонни глубоко вздохнула и смерила меня взглядом с головы до ног: - Ну, Мэгги, видать, тебе уж очень сильно приспичило пойти в церковь, раз ты так вырядилась!
Нельзя сказать, чтобы Бонни была олицетворением консерватизма в одежде, просто она обычно выглядела как чья-нибудь мама.
- Чуть не забыла, между прочим, у меня для тебя хорошая новость. Сегодня после службы мы приглашены на бобовый пир.
- Тоже мне, хорошая новость! Во-первых, я не люблю бобы, а во-вторых, мне сейчас не хватает только ходить…
Бонни нетерпеливо замахала руками:
- Какая же ты недогадливая! Одна из организаторов - мать Маршалла Уэдерза, и мы будем сидеть с ней за одним столиком!
Бонни повернулась и решительно двинулась вверх по лестнице, ведущей к дверям в церковь.
- Слава Богу! - прошептала я и пошла за ней.
Церковь была очень старая и довольно маленькая, с толстыми, чисто выбеленными стенами. Окна украшали витражи с изображениями Иисуса Христа и святых. Дойдя примерно до середины прохода, устланного красной дорожкой, Бонни села на скамью и потянула меня за собой. В церкви были сплошь люди почтенного возраста, во всяком случае, мне так показалось. Они махали друг другу, улыбались, но когда зазвучал гимн, знаменующий начало службы, все посерьезнели и встали.
Бонни ткнула меня в бок, так что я чуть не выронила из рук сборник церковных гимнов.
- Видишь вон ту даму с седыми кудряшками через два ряда от нас? - прошептала Бонни. - Это она.
Я посмотрела туда, куда указывала Бонни. Мать Маршалла Уэдерза я узнала сразу. Когда она повернулась, наблюдая за приближающимся хором, наши взгляды ненадолго встретились, и я увидела голубые детекторы лжи, точь-в-точь как у сына. Миссис Уэдерз была чуть выше других пожилых дам и больше походила на чью-нибудь бабушку. Она напомнила одну из тех женщин, которые вечно хлопочут по дому в переднике, забывая его снять, потому что большую часть времени проводят на кухне. Пожилая дама выглядела довольной и безмятежной, кожу покрывал загар - по-видимому, она любит возиться в саду. Мне тут же представилось, как она собирает к ужину бобы.
Бонни покосилась на меня, выразительно вскинула брови и подмигнула. Ей все это нравилось - еще бы, для матери шестерых детей это настоящее приключение, которое вносит разнообразие в ее жизнь! Проповедь я не запомнила. Сам пастор был невысоким лысым человечком с румяными щечками и выражением удивленной невинности на лице. Он говорил негромким монотонным голосом, к которому все женщины, включая миссис Уэдерз, старательно прислушивались. Я же была занята другим: наблюдала за матерью детектива Уэдерза и за тем, как она воспринимает службу.
Когда хор приступил к последнему гимну, Бонни снова ткнула меня локтем.
- Если мы хотим занять места за одним столом с Фло, как только кончится служба, надо сразу идти в зал, где собирается церковная община. Как только пастор даст нам благословение и все станут вставать, следуй за мной.
Едва пастор успел произнести последнее слово "аминь", как Бонни бодро зашагала по церковному проходу. Она промчалась мимо дам, дожидающихся пастора, чтобы поздороваться с ним за руку, протиснулась между оставшимися просто поговорить и потянула меня за собой на улицу. Через маленький церковный двор, залитый солнечным светом, мы направились к приземистому белому зданию. Бонни не останавливалась и не отклонялась от цели маршрута до тех пор, пока мы не оказались за столиком в дальнем от входа левом углу зала и не устроились рядом с пятью дамами почтенного возраста.
- Садись сюда, - распорядилась Бонни, усаживая меня рядом с еще одним пустым стулом. Я села лицом к стене, на которой висела картина с изображением тайной вечери. - Это ее место. Вот увидишь, как только начнется раздача бобов, она объявится.
Но когда Фло Уэдерз действительно появилась, я вдруг оробела. Что мне делать дальше?
- Всем привет, дамы, - воскликнула миссис Уэдерз, ставя на стол свою тарелку с пятнистыми бобами, кукурузным хлебом и капустным салатом. Она повернулась к моей подруге: - Бонни, а это кто с тобой?
Бонни, сидевшая с полным ртом, еще не успела проглотить и ответить, как Фло уже взяла дело в свои руки.
- Вам кто-нибудь говорил, милочка, что вы похожи на Ребу Макинтайр? - спросила она. - Мой сын обожает эту женщину!
Все остальные рассмеялись, по-видимому, давно привыкшие к непринужденному обращению Фло.
- Меня зовут Фло Уэдерз, добро пожаловать в общину методистской церкви Ледбеттер-Крик.
Бонни поперхнулась чаем и закашлялась, ловя ртом воздух.
- Бонни вообще-то очень хорошо воспитана, но, наверное, провела слишком много времени в окружении своей ребятни. Что с тобой, Бонни, почему ты покраснела?
Бонни действительно покраснела и кашляла так, что могла бы заглушить целый оркестр. Не в ее характере было пускаться на всяческие уловки.
- Меня зовут Мэгги Рид, - сказала я, улыбаясь женщине и одновременно пытаясь не слишком откровенно вглядываться в чистые голубые глаза.
- Фло, Мэгги - моя коллега по салону "Кудряшка Кью", но теперь она занялась… Ой! - вскрикнула Бонни, потирая ногу, которую я довольно ощутимо пнула под столом, и это помешало ей рассказать, что я еще работаю певицей в ночном клубе. Она перехватила мой взгляд и замолчала.
- Так вы парикмахер? Замужем?
Дамы за столом снова рассмеялись: судя по всему, Фло оседлала своего любимого конька, что также было не ново.
- Послушайте, Мэгги, - Фло ближе наклонилась ко мне, - не обращайте на них внимания. Перед вами мать, которая подыскивает достойную пару для своего умного, красивого и недавно разведенного сына.
Я вскинула брови и вежливо улыбнулась.
- Нет, мэм, я не замужем.
- Так-так, - проговорила Фло, отламывая кусочек кукурузного хлеба, но, по-видимому, не собираясь подносить его ко рту.
- Расскажите мне о своем сыне, - сказала я, изо всех сил стараясь не встречаться взглядом с Бонни и не показать свою заинтересованность.
Бонни раскашлялась так сильно, что ей пришлось выйти из-за стола.
- О, он просто красавчик! - заявила одна из дам с голубыми волосами.
Остальные согласно закивали.
- И такой вежливый, - сказала другая.
- Настоящий сердцеед, - добавила третья.
Тут все замолчали и дружно уставились на маленькую, похожую на птичку женщину в шляпке из голубой и розовой соломки. Та густо покраснела.
- Я только хотела сказать, что он очень мил, но, конечно, настоящий джентльмен.
Фло посмотрела туда, где служители раздавали стоящим в очереди людям тарелки с бобами, и нахмурилась. Ей там явно что-то не понравилось. Никто за столом не успел и слова сказать, как она вскочила со своего места и бросилась наводить порядок.