Джек немного наклонился в мою сторону.
- Ты просто не хочешь, чтобы мне пришли в голову какие-то мысли о сексе.
Я чуть не подпрыгнула, щеки залились краской, сердце немного зачастило, однако я старалась держать себя в руках.
- А если и так, что из этого? Ты молодой привлекательный мужчина, я врываюсь к тебе в дом и напрашиваюсь пожить у тебя. Как, по-твоему, это выглядит со стороны? Если бы ты заподозрил, что мне нужно от тебя что-то еще, кроме крыши над головой, я бы тебя не осудила.
Джек выпрямился, посмотрел мне в глаза и улыбнулся:
- Мэгги, давай кое-что уточним, ты не против?
По тону Джека было ясно, что меня ожидает небольшая лекция. Я сидела неподвижно, стараясь не смотреть на него, с видом нетерпеливого подростка, хотя, так же как Шейла, терпеть не могла нотаций.
- Ты не намного старше меня, и ты привлекательна - Господи, еще как привлекательна! - но я не охочусь за женщинами, попавшими в беду. Мне это не нужно.
"Еще бы, - подумала я, - ведь у тебя есть Эвелин". Может, это глупо, но я сразу почувствовала себя куда уютнее.
- Давай договоримся так, - продолжал Джек, - этот диван старый, местами продавленный, конечно, можно лечь и на нем, если уж очень хочется, но я как-то раз пробовал и понял, что это страшно неудобно. На диване ты не выспишься. Я собираюсь, как всегда, лечь на водяном матрасе и тебе советую сделать то же самое.
Так я и знала! У меня в голове снова зазвенел сигнал тревоги. Я пощупала рукой диванную подушку, проверяя, прав ли Джек. Диван действительно был неудобным, но вряд ли это могло послужить поводом прыгнуть в постель к малознакомому мужчине, пусть даже последователю дзэн-буддизма.
- Кровать у меня огромная, - Джек еще разок приложился к бутылке, - я не храплю и всегда сплю на левой половине. И вот что, Мэгги, - он протянул руку и накрыл мою ладонь своей. - Я к тебе не притронусь - то есть, конечно, преднамеренно. - Он рассмеялся и посмотрел на меня. Я почувствовала себя дурочкой. - Если тебе так будет спокойнее, можешь спать в одежде. Я-то разденусь, но ты как хочешь. Единственная просьба: сними свои ковбойские сапожки, у них слишком острые носы, как бы водяной матрац не продырявить. Могу даже одолжить тебе футболку вместо ночной рубашки.
Я сделала большой глоток из своей бутылки, такой большой, что чуть не выпила всю бутылку разом, потом снова посмотрела в глаза Джеку.
- Надеюсь, ты говоришь правду и ничего, кроме правды, как на духу.
Джек козырнул, словно отдавая честь.
- Клянусь честью, я попытаюсь исполнить свой долг…
- Джек, попытаться мало.
- Не беспокойся, даю слово. - Он допил пиво и встал. - Ну что, так устала ты или нет?
По правде говоря, я так устала, что едва держалась на ногах. Я кивнула и поплелась за ним по винтовой лестнице на второй этаж.
Джек нашел футболку, которая доходила мне до середины бедер, и новую зубную щетку. Было непривычно и как-то странно договариваться с мужчиной о том, кто первым пойдет в крошечную ванную, переодеваться за дверью, пользоваться чужими линялыми полотенцами; даже запахи в доме Джека были непривычными - пахло маслом пачули и еще какой-то экзотикой.
Когда я вышла из ванной, в спальне было почти совсем темно, не считая света луны, проникающего в окно, и огонька маленькой свечки, горевшей на тумбочке возле кровати со стороны Джека.
- Тебе досталась правая половина, - сказал Джек из темноты.
Я неуклюже плюхнулась на водяной матрас и тут же неожиданно для себя скатилась к Джеку.
- О Боже! - ахнула я, когда коснулась его тела. Он был голый, то есть абсолютно голый!
- Джек, ты… ты…
- Мэгги, я же тебе говорил, что разденусь.
- Да, но я подумала, что ты наденешь пижаму.
- Пижам у меня сроду не было, - спокойно ответил он и немного откатился в сторону. - Ну что, так лучше? - Он усмехнулся. - Ты так напряжена.
- Ничего подобного, вовсе я не напряжена.
Я отползла к деревянному бортику кровати, как можно дальше от горячего тела Джека.
- Мэгги, человеческое тело - всего лишь оболочка для души, а все остальное мы сами придумываем.
"Ну не знаю, вряд ли я что-то придумываю", - подумала я.
- Мэгги, это всего лишь кожа, кости и все такое. Дыши глубже и расслабься.
- Знаешь что, Джек, - сказала я, едва сдерживаясь, - это уже слишком! Сколько можно уходить от реальности при помощи медитации! Как бы глубоко я ни дышала, я все равно знаю, что лежу в постели с обнаженным мужчиной!
Джек сонно усмехнулся.
- Мэгги, все в мире относительно.
- А что бы сказала по этому поводу Эвелин?
На другой стороне кровати послышался протяжный вздох.
- Эвелин все понимает на свой лад.
Джек заворочался, натягивая одеяло на плечи. В окно заглянула луна, осветив плечи Джека и его волосы, белевшие в темноте.
- Спи, Мэгги, - прошептал Джек, - во многих отношениях ты еще очень неопытна.
Я лежала, стараясь держаться самого края кровати, и вслушивалась в ночные звуки, тело было как деревянное. Постепенно Джек стал дышать ровнее и глубже, он в самом деле засыпал! На всякий случай я не теряла бдительности: вдруг это еще одна форма медитации? Но вскоре послышался негромкий храп. Я все еще жалась к краю кровати, но в конце концов и я уснула.
Посреди ночи я внезапно проснулась и обнаружила, что моя голова лежит на мужском плече, а рука Джека лежит поверх моей руки. Но я не стала шевелиться и нарушать идиллию, потому что в кои-то веки снова почувствовала себя в безопасности.
Глава 10
Когда я проснулась, Джека уже не было. Не знаю, как он ухитряется уходить так тихо, обычно я очень чутко сплю: сказывается опыт материнства. Бывало, малейший звук - и я уже на ногах и иду выяснять, в чем дело. Вернелл ворчал, что стоит Шейле только повернуться на другой бок, как я уже вскакиваю с постели и бегу проверять, дышит ли она. Но почему-то, когда Джек встал и ушел, я не проснулась.
Протирая на ходу глаза, я спустилась вниз в поисках кофе. Как и следовало ожидать, меня ждал горячий кофейник, рядом с ним на столе лежала записка:
"Эвелин хотела с тобой познакомиться, но ты крепко спала, и нам стало жалко тебя будить. Сегодня я вернусь позже, может, придется заехать на работу. Надеюсь, ты хорошо выспалась.
Джек".
Я взяла треснутую кружку и налила в нее дымящегося кофе. На кухонном столе лежал пустой пакет от молотого кофе. "Мокко "Ява"", - прочла я и подумала, что нужно будет зайти в супермаркет и купить Джеку такой же. Я прошлась с чашкой в руках, заметила проигрыватель компакт-дисков. Музыка - это как раз то, что мне нужно сегодня утром.
Оказалось, что у Джека довольно странные вкусы в музыке, впрочем, меня это не удивляло. Его коллекция представляла собой пеструю смесь, здесь были диски и знакомых мне музыкантов, и таких, о которых я слыхом не слыхивала. По крайней мере диски Эмми Лу Харрис у него были, и это обстоятельство отчасти искупило некоторые недостатки Джека в моих глазах. Однако я выбрала одну из старых песен Джесса Уинчестера. Я вставила диск в проигрыватель, и по комнате поплыли звуки "Нового Теннессийского вальса".
Я закружилась с чашкой в руках, тихонько напевая. Допила кофе, налила себе еще чашку и пошла наверх принимать душ. Кажется, душ был единственным атрибутом жилья Джека, на который он не пожалел денег, в душевой кабинке было даже два шланга со специальными насадками, так что теплые струи накрывали меня со всех сторон. Восхитительное ощущение! Даже мыло и то пахло как-то особенно приятно, кожей и еще чем-то пряным.
К тому времени как я оделась и расчесала волосы, у меня в голове созрел план. Я навещу сначала Шейлу, потом Вернелла. Кто-нибудь из них, если не оба, обязательно знает нечто такое, о чем не рассказал мне. Я вспомнила, как выглядела Шейла, когда зашла в "Кудряшку Кью". Круги под глазами - это неспроста, мать всегда чувствует, когда у ее ребенка что-то неладно, и сейчас, задним числом, я понимала, что у Шейлы, кроме волнений из-за меня, были какие-то свои неприятности.
Я села на единственный мягкий стул в квартире Джека и стала натягивать сапоги. У Шейлы, вероятно, уже кончились занятия, и она отправилась на работу в магазин. Вернелл в это время должен быть в магазине спутниковых антенн или на стоянке передвижных домов, наблюдать за работой персонала. Если, конечно, он не в похоронном бюро.
Я спустилась по лестнице, добавила в чашку еще немного кофе и нажала кнопку, открывающую подъемную дверь. Створка медленно поползла вверх… и показалась пара новеньких сапог из кожи ящерицы от Тони Ламаса. Я вздохнула. Похоже, сегодня все-таки не мой день.
Дверь поднялась еще выше, и передо мной предстал Маршалл Уэдерз во всей красе.
- Хорошо спали? - спросил он. Уэдерз улыбался одним ртом, глаза же холодно блестели. - Ваш любовник уехал примерно час назад. Вы не захотели завтракать?
В его голосе послышались металлические нотки, но тело против моей воли отреагировало на его присутствие.
- Джек не мой любовник. - Это прозвучало как оправдание провинившегося подростка, мне было противно слышать собственный голос.
- Ну не знаю, как тогда его называть, - заметил Уэдерз. - Он привез вас к себе домой, не прошло и получаса, как вы погасили в доме весь свет, кроме одной свечи - насколько я понимаю, в спальне. Как вы это объясните? Хотите сказать, что спали в разных комнатах?
- В разных! - отрезала я. - И вообще это не ваше дело.
- В данный момент все, что касается вас, является моим делом.
Уэдерз посмотрел мимо меня в гостиную и оценил обстановку: заметил две бутылки из-под пива на столике возле печки, кофейную чашку в раковине, диван. На диван он смотрел особенно пристально: ничто не указывало на то, что на нем кто-то спал.
- Так это вы за нами следили вчера ночью! - Открытие меня страшно возмутило. - Это был ваш джип?
- Возможно. - Уэдерз шагнул по настилу ближе к двери. - Может, впустите меня внутрь или предпочитаете вести беседу на улице?
Я шагнула за порог и снова нажала кнопку пульта. Колесо стало со скрипом поворачиваться, и дверь начала опускаться.
- И здесь сойдет. Мне лично скрывать нечего. Я могу говорить и на улице, мне незачем прятаться по кустам и шпионить за добропорядочными гражданами. Должно быть, детектив, вам время девать некуда, если вы устраиваете слежку за ни в чем не повинными людьми. У вас что, нет никакой личной жизни? Вы решили вместо этого покопаться в моей?
Уэдерз покачал головой, как будто мои слова его не задели, но я заметила, что его шея медленно наливается краской.
- Такие разговоры ни к чему не приведут. - Он посмотрел на треснутую чашку с горячим кофе у меня в руке и вздохнул. - Мэгги, предлагаю, вам оставить кофе здесь и поехать со мной.
- А что, мы едем в участок? - Последнее слово я выделила голосом в точности, как это делают в кино.
- Нет, я имел в виду другое: почему бы нам не поехать в "Лакомку"? Купим по хот-догу и по стакану молочного коктейля.
Глаза Уэдерза утратили холодный блеск, его гнев как будто прошел, и это поразило меня больше всего. Либо он просто махнул на все рукой, либо подавил свою злость, загнал ее внутрь. Теперь Уэдерз держался почти по-дружески и казался вполне искренним.
- Хот-доги и молочный коктейль, говорите?
У меня в животе заурчало в знак согласия. Я сбегала от Уэдерза уже два раза, и сейчас у меня не было особого выбора. Если я буду продолжать огрызаться, дело кончится тем, что он отвезет меня в участок. В животе снова заурчало, на этот раз еще громче. В полицейском участке меня точно не покормят.
Уэдерз не стал ждать моего ответа, он просто решил, что я согласна, и пошел к своему коричневому "таурусу".
- А где же джип? - спросила я, следуя за ним.
- Дома.
Он обошел капот и открыл дверь со своей стороны. Это лишний раз напомнило мне, что у нас не свидание, а чисто деловая встреча, какой бы дружелюбной ни казалась атмосфера. У меня в голове прозвучал мамин голос: "Джентльмен сначала открыл бы дверь со стороны дамы".
Уэдерз тронулся с места, не дожидаясь, пока я пристегну ремень безопасности, и выехал со стоянки на Элм-стрит. Он включил полицейскую рацию, что-то быстро сказал в микрофон и снова выключил. Со мной он ни словом не обмолвился до самой стоянки перед "Лакомкой".
Даже в три часа дня в кафе было многолюдно. На стоянке я заметила довольно много полицейских машин и мотоциклов, что было странно, потому что "Лакомка" находится почти на территории университетского городка. Я привыкла считать, что это чуть ли не студенческое кафе.
- Есть хотите? - спросил Уэдерз.
- Умираю с голоду!
Он посмотрел на меня так, будто собирался задать еще один из своих каверзных вопросов, но промолчал. Выйдя из машины, он решительно зашагал через стоянку, я поспешила за ним. Кафе располагалось на первом этаже здания, первоначально предназначавшегося под магазин. Несколько столиков были выставлены на тротуаре перед кафе, остальные находились в зале, разделенном на кабинки пластиковыми перегородками. Из кухни доносились очень аппетитные запахи.
К Уэдерзу подскочил мальчишка-официант, чтобы принять заказ.
- Дежурное меню и шоколадный коктейль.
- Мне только хот-дог с кетчупом и диетическую колу, - сказала я.
Уэдерз повернулся ко мне:
- А как же молочный коктейль? Кстати, у них тут подают лучшее в городе мороженое, ради него сюда и приходят.
- Только не мороженое, мне нужно беречь фигуру.
Не отрывая взгляда от моего лица, Уэдерз заметил:
- По-моему, об этом вам можно не волноваться, с фигурой у вас и так все в порядке.
Чувствуя, что краснею, я схватила свой хот-дог и поспешила к ближайшей кабинке, забыв про свою колу. Мой стакан принес Уэдерз. Он уселся напротив и стал пить через соломинку коктейль.
- Напрасно вы отказались, - сказал он. - Здесь лучшие молочные коктейли в городе.
- Вы часто здесь бываете? - Я изучала его, пытаясь нащупать слабое место в его доспехах.
- Можно сказать и так.
Судя по всему, Уэдерз не собирался рассказывать о себе ни на йоту больше, чем было необходимо. Я предприняла еще одну попытку:
- Вы местный? - Угу.
- Где вы учились?
- Я окончил среднюю школу Смита. Предвидя ваш следующий вопрос, отвечаю: в семьдесят восьмом году. - Он прищурился, в голубых глазах заплясали веселые искорки. Уэдерз был явно доволен собой.
- Я всего лишь пытаюсь поддерживать беседу! Значит, вы жили за мельницей?
Уэдерз молча жевал, обводя взглядом зал. Ненадолго задерживаясь на других посетителях, его взгляд неизменно возвращался к входной двери. Это выводило меня из равновесия: можно подумать, он с минуты на минуту ожидает вооруженного ограбления или чего-нибудь в этом роде.
- Ваши родители до сих пор там живут? - спросила я. Район мельницы с годами изменился, многие пожилые пары уехали, на их место приехали молодые семьи. Я задала совершенно невинный вопрос, но у Уэдерза вдруг покраснела шея, на щеках заходили желваки.
- Хотите еще хот-дог? - спросил он, внезапно вставая из-за стола. Теперь он нависал надо мной, как башня, я почувствовала себя загнанной в угол.
- Нет, спасибо, я сыта.
- Угу, - промычал Уэдерз. Он наклонился ко мне, положив руку на спинку моего стула, другой опираясь о край стола, и прошептал: - Может, пока я хожу за добавкой, вы придумаете еще парочку вопросов? И даже спросите о том, о чем больше всего боитесь спросить?
Он выпрямился, круто повернулся и ушел, оставив меня размышлять над его словами. Вопросы, которые я боюсь задать… "Ты женат? Чувствуешь ли ты то же, что я? Хочешь ли ты меня так же, как я тебя?" С каждой секундой мое лицо все больше пылало. Черт бы побрал этого копа! Как он ухитряется видеть меня насквозь?
Уэдерз вернулся как ни в чем не бывало. Мы доедали молча. Я ждала, когда он начнет задавать вопросы, но он просто спокойно ел, казалось, ни о чем не думая. У нашего столика часто останавливались полицейские, здоровались с Уэдерзом, отпускали какие-нибудь дружелюбные замечания. Уэдерз немногословно отвечал, а большей частью что-то бурчал, но ни разу не предложил никому присесть, не поддержал разговор. Было ясно, что его мысли заняты чем-то другим.
Как только Уэдерз доел, все резко изменилось. Внезапно он наклонился ко мне, и начались вопросы, но совсем не те, которых я ожидала.
- Как вы себя чувствовали, когда Диггер Бейли вас бросил?
Я чуть не подавилась последним куском хот-дога, лицо снова вспыхнуло. Как он об этом-то умудрился узнать?
- Откуда вы знаете про Диггера?
- Пришлось потрудиться. - Он усмехнулся, явно довольный собой.
- Оказывается, вы не только упорный, но и пронырливый! - взорвалась я. - Кто дал вам право совать нос в мою жизнь, копаться в моем прошлом? С кем вы говорили обо мне? Как вы… - От волнения у меня перехватило горло, я замолчала, не находя нужных слов. Как этот сукин сын разузнал про Диггера?
- Я всего лишь выполняю свою работу, - спокойно ответил Уэдерз. В отличие от моего его лицо оставалось непроницаемым.
- Диггер тут совершенно ни при чем!
Посетители стали на нас оглядываться, некоторые перестали разговаривать, прислушиваясь к нашему разговору.
- Диггер вас обидел, - тихо сказал Уэдерз. - Я просто спросил, что вы об этом думаете.
Да, Диггер меня обидел, это уж точно. Он оскорбил меня публично, причем так, что я не могла и слова сказать, потому что было стыдно. Я стыдилась собственной глупости и наивной юношеской веры в собственную неуязвимость.
- Наверное, вы на него страшно разозлились, - сказал Уэдерз.
- Разозлилась? - Да, конечно, но только позже, спустя годы. - Нет, я не злилась.
- Тогда что же вы чувствовали?
Уэдерз наблюдал за мной с печальным выражением лица, этого я вынести не могла. Мне не нужно, чтобы меня жалели!
- Мэгги, он вас бросил, и об этом знал весь город. Пока вы уехали покупать подвенечное платье, он женился на другой. Почему вы не пришли в ярость?
Слезы навернулись на глаза, я почти ничего не видела.
- Идемте, - сказал Уэдерз, вставая, - давайте выйдем отсюда и посидим в машине.
О чем я только думала, соглашаясь на ленч с этим человеком? Почему я согласилась ответить на его вопросы? Может, потому, что до сих пор не забыла ковбоя, который слушал мое первое выступление в клубе и одобрительно улыбался? Маршалл Уэдерз - совсем другой человек, то есть, конечно, телесная оболочка у него и у того ковбоя одна и та же, но внутри он совсем другой. Я забралась на переднее сиденье и попыталась взять себя в руки. Диггер остался в прошлом, я расклеилась вовсе не из-за него. Было ужасно неприятно сознавать, что Уэдерз вынюхивал обо мне в моем родном городе и ухитрился узнать то, о чем, как я надеялась, все давным-давно позабыли. Но, как видно, я ошиблась.
- Похоже, этот Диггер был настоящим подонком, - сказал Уэдерз. - Будь я вашим старшим братом, всыпал бы ему как следует.
Я промолчала, как будто не слышала. О Диггере говорить больше не хотелось, даже если Уэдерз на моей стороне. Я вытерла слезы, высморкалась и спросила:
- Почему вы за мной следите?
- Потому что это моя работа.