Нерида развернулась и пошла к двери. Двое посетителей допивали пиво, не обращая на нее никакого внимания. Прекрасно, свидетелей не будет… Она насмешливо оглянулась на не успевшего подняться Харгроува и брезгливо швырнула в плевательницу его бумажник.
Нельзя было терять ни секунды. Нерида взяла бутылку обеими руками и направилась к дому, но не успела сделать и трех шагов, как Слоун схватил ее за руку и потащил в участок.
– Какого черта тебя понесло туда? – грозно рявкнул он, не стесняясь окружающих. Трех часов сна было явно недостаточно, чтобы наверстать недосып. – За виски для деда? Хочешь доконать его?
– Нужно поговорить, Слоун. С глазу на глаз.
– Так же, как ты говорила со своим дружком Харгроувом?
Поняв, что они привлекают к себе всеобщее внимание, Нерида вырвала руку и быстро пошла к участку.
– Я не думала, что кто-нибудь нас видел, – призналась она. – Он буквально затащил меня за столик, но я сразу же встала и ушла.
Слоун ничего не видел, он просто догадался. Но признаваться в этом не следовало: пусть хоть раз в жизни девчонка скажет правду. Признание отнюдь не смягчило его. И когда Нерида свернула к фургону, он чуть не лопнул от злости.
– Нерида, будь ты проклята! Смотри, куда идешь!
– Смотрю. На участке нам поговорить не удастся. Туда в любую секунду может ввалиться полгорода. Это слишком важно.
– Что важно? Бутылка виски для деда? – прорычал он.
Нерида остановилась как вкопанная, и Макдонох едва не врезался в нее. На ресницах девушки повисли слезы.
– Он умирает, Слоун. Осталось несколько дней.
– Ты серьезно?
Она молча кивнула.
– И ты рискнула оставить его одного, чтобы сбегать в "Луизиану" за бутылкой?
– Черт возьми, Слоун, неужели об этом надо орать на улице? Я пытаюсь предотвратить убийство, а ты кричишь на меня как на непослушную девчонку!
Она была права. Им надо поговорить. Что-то важное погнало ее в логово Харгроува. Как ему в голову пришло подозревать Нериду в сговоре с врагом? Участок, конечно, не лучшее место для беседы, но и дом тоже не годится.
Слоун бросил взгляд на тюрьму. Там было много неотложных дел. Кепплеру надо было дать поспать, а Тодд Ньюкомб один с этими головорезами не справится. Нериде же пора было возвращаться к Нортону. Перед уходом из дому Слоун видел его. Старик переживал из-за внучки и выглядел хуже некуда.
– Проклятье! – громко выругался Макдонох. – Извини, я не хотел кричать на тебя. Просто переволновался.
Мимо проехали трое всадников. Они слегка посмеивались. – Возвращайся домой, пригляди за дедом. Ради Бога, не вздумай давать ему виски и никуда больше не ходи, – приказал он, вырывая у Нериды бутылку.
– Но как быть с Джози? А вдруг она уйдет?
– Пусть катится хоть в Сан-Франциско! Не смей за ней следить, поняла?
Люди продолжали глазеть на них. Слоун был прав, что сердился: он ведь ни о чем не догадывался.
– Я-то поняла, – вызывающе подбоченившись, ответила она. – Это ты ничего не понял. Джози виделась с Харгроувом и…
– Джози и Бенуа? Чем докажешь?
– Кто, по-твоему, приносит ей виски?
– Откуда ты знаешь, что это Бенуа?
– Потому что его бармен прекрасно знает, что пьет Джози, а никто, кроме самого Харгроува, не имеет возможности с ней встречаться!
Слоун с сомнением покачал головой.
– Ты что, не доверяешь мне?
– Я вообще никому не доверяю…
Он снял шляпу и провел рукой по волосам. День был жаркий. Нерида отошла в сторону, но тут же шагнула обратно.
– Он все знает, Слоун, – негромко предупредила девушка. – Про тебя, про Джози, про меня. Откуда ему знать это, как не от нее? А ведь она не выходила из дому! Сегодня утром во дворе вновь стояла пустая бутылка – наверно, та самая, которую я принесла ей вчера. И ту бутылку, которая выпала из шкафа, тоже передал он.
Именно звон разбивающейся бутылки и разбудил Слоуна. Звон и ругань Джози. Да, пожалуй, спрятанная им полупустая бутылка не наделала бы такого шуму…
Похоже, девчонка права. Ей можно доверять. Макдонох протянул Нериде виски.
– Иди домой. Позаботься о дедушке. Никуда не выходи и постарайся не дать такой возможности Джози.
– Что ты собираешься делать?
– Найти Билли Фиска и помешать ему выполнить задание Харгроува. Сегодня уже среда.
Хуже всего были ожидание, неопределенность и воспоминания о том, что Слоун не попрощался с ней.
Вернувшись домой, Нерида застала хозяйку на диване с привычным журналом в руках. Выглядела Джози ужасно. Она сделала все, что было в ее силах, но не сумела скрыть последствий двухдневного пьянства. Переворачивая страницы, женщина морщилась от головной боли. В доме еще витал запах пролитого виски.
– Быстро вернулась, – заметила Джози.
– Я была неподалеку.
Нерида чуть было не пожалела бедняжку. Глаза у Джози налились кровью, вокруг рта залегли страдальческие морщины.
– Бармен в "Луизиане" хорошо знал, о чем речь. – Она бросила бутылку на диван. – Даже не спросил марку, когда я потребовала того же, что пьете вы.
Джози побледнела от страха.
– Не пытайтесь отпираться, миссис Макдонох.
– Ты не понимаешь, – пробормотала Джози, сжимаясь в комок и глядя на бутылку как на ядовитую змею.
– Не понимаю и не хочу понимать!
– Ты не знаешь, чем это может кончиться… – Джози вскочила и бросилась к двери. – Надо остановить его!
Но Нерида оказалась быстрее.
– Никуда вы не пойдете!
– Нет, я должна! Надо сказать ему, что я честно выполнила сделку, и не моя вина… Иначе…
– Иначе что? – прошипела Нерида, готовая вцепиться ей в волосы.
И тут Джози не выдержала. Она всхлипнула и уткнулась Нериде в плечо.
– Если бы я не согласилась ему помогать, он бы убил Слоуна…
Нерида осела на пол. Истинные намерения Джози не имели никакого значения.
– Он лгал, – прошептала девушка скорее себе, чем Джози. – Харгроув собирался его убить в любом случае.
Слоун поглядел на афишу и покачал головой, удивляясь превратностям судьбы. Будь она расклеена на неделю раньше, Билли Фиск сидел бы сейчас в камере вместе с погромщиками из трущоб. А сейчас этот человек, разыскиваемый властями штата Канзас за побег из тюрьмы, укрывался где-то в Кокерс-Гроуве.
Похож, признал Макдонох. Художник сумел передать и усмешку, и намечающуюся лысину. Но Слоун слишком хорошо помнил Билли, а другим сходство могло и не броситься в глаза.
Он смахнул афишу в ящик стола. На участке было тихо. Большинство арестованных не успело наделать серьезных бед, поэтому их просто оштрафовали на два доллара за нарушение общественного порядка и отпустили по домам. В тюрьме оставалось лишь четверо особенно "отличившихся", но и те не могли понять, что их довело до исступления, и горько оплакивали свою судьбу.
Придя на участок, Слоун отослал Кепплера спать, Тодда Ньюкомба – совершать обход, а сам стал разбирать накопившуюся за последние дни почту. Тут-то и обнаружилась злосчастная афиша. Будь она расклеена раньше, Фиску пришлось бы тут же бежать из города.
К четырем часам дня были мобилизованы четырнадцать человек, включая Калеба Дакворта. Тем, у кого не было оружия, выдали пистолеты. Один Калеб знал настоящую причину кутерьмы; другим Макдонох просто объяснил, что кто-то видел в городе человека, подходившего под описание…
Слоун поднял глаза. В дверном проеме темнела фигура Джорджа Самуэльса.
– А почему вы не участвуете в облаве? – спросил газетчик, проходя в комнату.
– В какой облаве?
Самуэльс поднял бровь.
– Ну, начальник, если половина жителей Кокерс-Гроува выходит отсюда со значками на груди, это значит, что они мобилизованы. Мы часто не сходились в мнениях, но я никогда не обвинял вас в необдуманных поступках.
– Просто не хочу повторения событий прошлой ночи, – пожал плечами Слоун. – Жители трущоб все еще взбудоражены, а горожане поговаривают о мести. Каждому ясно, что…
– Не вешайте мне лапшу на уши, Макдонох. Я не спрашиваю, почему они пошли патрулировать улицы. Меня интересует, почему вы не с ними.
– У меня есть для этого причины.
– Не сомневаюсь. Но что это за причины, черт побери?
Слоун надвинул шляпу на глаза.
– Джордж, я ведь не учу вас, как выпускать газету. Надеюсь, что и вы не будете учить меня, как проводить облаву. По крайней мере, до субботы я остаюсь начальником полиции Кокерс-Гроува и не обязан объяснять вам свои поступки.
У Самуэльса отвисла челюсть. Но молчание длилось недолго.
– Вы должны объяснять их жителям города.
– Я никому ничего не должен. Мне платят за работу, я ее выполняю. Если людям не нравится, как я справляюсь со своими обязанностями, пусть они выбирают мэром Бенуа Харгроува, а тот назначит нового начальника полиции.
– Вчера утром, когда был ранен мэр, вы не справились со своими обязанностями. И вечером во время погрома тоже.
Но даже эти справедливые обвинения не заставили Слоуна поднять шляпу.
– Решать выборщикам, а не вам. А сейчас, если вы не возражаете, я собираюсь поработать.
Самуэльс захлопал ресницами.
– Знаете, я ведь могу напечатать ваши слова. Понравятся ли они выборщикам?
– Валяйте, Джордж. Мешать не стану.
Нерида сумела оторваться от губ Слоуна, но разжать его железные объятия так и не смогла.
– Вдруг нас кто-нибудь увидит? – прошептала она, пытаясь втащить Макдоноха в дом.
– Сейчас меня это не волнует, – бросил он.
Нерида обмерла. Она поняла, что Слоун не столько обнимает, сколько опирается на нее, чтобы не упасть. Голос его прерывался от изнеможения.
– Отпусти, – попросила она. – Я только открою дверь.
Шатаясь как пьяный, Слоун переступил порог. Зажегся свет, и Нерида потеряла дар речи.
– Боже мой, Слоун, что случилось?
Рукав и перед куртки были залиты кровью, но больше всего пострадали брюки. Собаки стали принюхиваться к одежде, и Нериде пришлось отогнать их.
– Ты ранен? Пожалуйста, не молчи, Слоун! Сядь и расскажи, что произошло.
Но Слоун не сел. Он погладил ее по лицу и сонно сказал:
– С тех пор как ты ушла, я думал только о том, что мы можем больше не увидеться…
Макдонох протяжно вздохнул и уронил голову. Нерида испугалась, что он вот-вот упадет. Но этого не случилось. Слоун сумел добраться до дивана.
Удостоверившись, что Слоун цел, Нерида шагнула к кухне, но остановилась при звуке его голоса.
– Мы нашли Фиска.
Девушка проглотила комок в горле.
– Он мертв?
Кивок Слоуна бросил девушку в дрожь.
– Ты ведь не собирался его убивать, правда?
– Его убили в спину, – резко ответил Макдонох. – Это не моих рук дело.
В его словах прозвучала былая горечь.
Когда наутро Нерида спустилась в благоухающую ароматом свежего кофе кухню, Слоун успел побриться и причесаться. За столом сидел Нортон и грел руки о чашку.
– Зачем ты встал, дедушка?
– Приспичило выпить кофе, Нед.
Поняв, что дед обо всем догадался, Нерида вспыхнула.
– Дедушка, вчера вечером я не хотела…
Нортон поднял изборожденную венами руку, показывая, что не нуждается в объяснениях. На нем были знакомый черный пиджак, мятая рубашка и брюки. Это могло означать только одно: старик успел слазить в свой сундук.
– Знаешь, Нед, я тут пораскинул мозгами и надумал…
– Наведаться в фургон. Зачем это тебе?
Дед опять поднял руку. В его глазах горел лихорадочный огонь.
– У меня мало времени, – с трудом прошептал он. – Я не собираюсь сидеть и ждать, чтобы костлявая забрала меня голыми руками.
Она улыбнулась. Жив курилка!
– Так вот, я пораскинул мозгами и понял, что кое в чем начальник был прав… Он сказал…
– В чем он был прав? И когда вы успели поговорить?
Так вот почему Слоун так долго не нес ей одежду!
– Видишь ли, Нед, этого человека убил либо лис-салунщик, либо кто-то еще.
– Неужели Слоун рассказал тебе об этом?
– А почему нет? – гордо выпрямился Нортон. – По-твоему, со старым дураком и поговорить не о чем?
– Вовсе я так не думаю. Давай дальше.
Дед удовлетворенно кивнул и продолжил:
– На месте Харгроува я велел бы этому Фиску куда-нибудь спрятаться. Слишком много народу знает его в лицо. Лучше всего для этого подходят трущобы.
– Но Фиск там не остался, – перебила Нерида. – Он пошел в публичный дом. По крайней мере, труп его нашли неподалеку.
Нортон кивнул.
– Должно быть, ему до чертиков надоели хибары и захотелось чего-нибудь получше. А там… То ли он похвастался большими деньгами, то ли позарился на что-то, ему не полагавшееся, и получил нож в спину…
Это звучало правдоподобно, но не слишком убедительно.
– И все же без Харгроува не обошлось. Кто-нибудь мог донести ему, что Фиск не выполнил приказа, – предположила Нерида.
– Едва ли. Их могли увидеть вместе, а Харгроув для этого слишком осторожен. Да и зачем ему было убивать Фиска? Пришлось бы нанимать другого. Куда проще было велеть дураку убираться обратно.
– Выходит, Харгроув понятия не имеет о том, что Фиск был в "Позолоченном лебеде", и даже не знает, что тот убит?
– Именно так, – согласился Нортон. – Конечно, если ему не успели рассказать об этом.
– Джози? Но как?
– Я знаю только одно: прошлым вечером она виски наверх не брала, но утром бутылки уже не было.
– Она могла спуститься и сама взять ее. Ходить к Харгроуву слишком рискованно.
– Ей есть что терять, Нед, – возразил Нортон. – Начальник долгие годы содержал ее, а теперь все оказалось под угрозой. Ей волей-неволей пришлось ладить и с теми, и с другими. Но теперь что-то заставило ее окончательно примкнуть к врагам человека, которому она всем обязана.
– Это "что-то" – я…
Нортон подмигнул и победно улыбнулся, словно во время представления.
– Точно, малышка, точно! – Но маска недолго держалась на его лице. – А как бы ты поступила на ее месте?
Ответ был ясен. Она сама пришла к тому же выводу, когда вчера вечером ждала Слоуна, но произнести эти слова было страшно.
– Я бы сделала две вещи, – нерешительно начала Нерида. – Выяснила бы, кто посулит мне больше, и примкнула бы к нему.
– А потом?
– А потом – для верности или просто со злости – разделалась бы с соперницей.
Казалось, беседа лишила Нортона последних сил. Глаза старика потускнели, плечи поникли, и он бессмысленно уставился в пустую чашку.
– Нед, я мог бы давно сказать тебе… – И тут его вновь скрутил кашель.
Нерида торопливо налила кофе и протянула деду чашку. Нортон ухитрился сделать несколько глотков. Когда приступ прошел, он упрямо продолжил:
– Нед, я мог бы давно сказать тебе это, но ты бы не поверила умирающему старику. Я хотел, чтобы ты сама сделала вывод, к которому пришли мы с начальником.
– Я боюсь, – сказала Нерида. – Ему все хуже и хуже. Если он умрет до того, как все кончится…
Она чистила Хаффа, уткнувшегося мордой в кормушку. Запах сена всколыхнул в ней воспоминания. Отвернувшись от Слоуна, девушка смахнула непрошеную слезу.
– Он не собирается умирать, – подбодрил ее Слоун, облокотившись на перегородку между стойлами. Нельзя подходить к Нериде слишком близко. Не время думать о любви… – По крайней мере, в ближайшие дни.
Хотелось бы этому верить. За ужином Нортон не мог проглотить ни куска. Его рука чаще хваталась за грудь, чем за вилку. Нерида могла этого не заметить, но Слоун, сидевший напротив, видел все.
Чтобы не прибегать к явной лжи, он решил отвлечь девушку от тревожных мыслей.
– Ты сегодня ходила в редакцию и на почту?
– Да. – Ее плечи поникли. – Едва ли я еще решусь на это…
– На что?
– Показаться на людях. – Она спохватилась, но было уже поздно. Слово не воробей… Нерида оперлась о плечо Хаффа и повернулась к Слоуну, чтобы рассказать ему все.
– Ничего нового, – промолвила она, пытаясь удержать слезы. Как ни странно, это почти удалось. – Люди всю жизнь шептались и сплетничали у меня за спиной. Из предыдущего города нам с дедушкой пришлось бежать. Нас забросали тухлыми яйцами и помидорами. Они угрожали пристрелить Хаффа и Дэна и бросить нас умирать в прерии.
Слоун шагнул к девушке, но та подняла руку. Сочувствие ей не требовалось.
– Не могу сказать, что это мне по душе. В Бостоне у меня не было друзей. Дети либо смеялись надо мной, либо воротили носы. Дедушка говорил, что не следует никому доверять и надеяться только на себя…
Слоун не мешал ей выговориться, и к Нериде постепенно возвращались решимость и уверенность.
– Я приехала в Кокерс-Гроув не за друзьями, а за деньгами. Потом мы поехали бы дальше, и так без конца… И вдруг все изменилось, все полетело вверх тормашками. Кто-то незнакомый ни с того ни с сего решил позаботиться обо мне.
– Почему "ни с того ни с сего"? У меня была причина.
Она снова покачала головой.
– Дослушай до конца. – В горле стоял комок. – Да, я знаю. Ты заботишься обо всех и обо всем: о бездомных псах, об одноглазных котах, глупых братьях и ветреных мачехах. Ты так заботишься о жителях этого городка, что готов отдать за них жизнь. И если из-за меня ты лишишься этого, я не смогу жить.
– Лишусь? – эхом повторил он. – Почему?
Нерида гордо выпрямилась. Глаза ее были сухими.
– Я смогу спасти тебе жизнь, но не могу заставить тебя измениться. Я не покину город, пока идет война между тобой и Харгроувом. Рано или поздно он оступится – может быть, завтра или в субботу. Но как только все кончится, я посажу дедушку в фургон и мы уедем. Мистер Дакворт останется мэром, а ты – начальником полиции.
Сказать это было нелегко, еще труднее будет исполнить. Но Нерида знала: выбора нет. Она не станет ни к чему принуждать Слоуна.
– Я люблю тебя, начальник полиции Слоун Макдонох… Наверно, потому что ты единственный человек на свете, кроме мамы и дедушки, которому не все равно, жива я или мертва. Может быть, я отношусь к тебе так же, как этот одноглазый кот, у которого даже имени нет. И именно поэтому я должна уехать отсюда. Здесь не Додж и не Уичито. Местные жители не захотят, чтобы начальником полиции у них был человек, подобравший жену на улице или содержащий любовницу в каком-нибудь домике на окраине.
Слоун не пытался возражать. Это разбило Нериде сердце, но облегчило совесть. Сейчас она подойдет, погладит его по щеке, встанет на цыпочки и поцелует. В последний раз. На это у нее сил хватит.
– Ты остаешься, я уезжаю. Не хочу, чтобы из-за меня ты лишился того, что любишь больше всего на свете…
Оба умолкли. Тишину нарушили чьи-то насмешливые аплодисменты.
– О Боже, какая прекрасная речь! – промурлыкала незаметно подошедшая Джози.
– Ты опять пьяна, – укоризненно бросил Слоун.
– О, вовсе нет! Конечно, я выпила – не переводить же хорошее виски на умирающего старика. Но там оставалось слишком мало, чтобы напиться, Слоун.
Все это было ложью. Слоун удивился, как Джози умудрилась добраться до конюшни, ни разу не упав по дороге. Глаза у нее остекленели.
– Возвращайся домой, – приказал он. – Я помогу.
Макдонох шагнул к ней, но тут же остановился. На него смотрело дуло винтовки.