– Лен, смотри, – окликнула Катя из-за компьютера. – Из сообщения японского информационного агентства. 32-летняя жительница Японии приговорена судом к 40 годам тюремного заключения за то, что до смерти избила своего мужа сковородой. Это произошло после того, как 32-летний мужчина признался в измене. Женщина избила мужа сковородой до бессознательного состояния, после чего еще ударила его ножом, при этом якобы добавив, что "ты сказал, что умрешь, если изменишь мне, так умри, как обещал". В приговоре судья окружного суда Иокогамы отметил, что "жертва, будучи виновной, не заслуживала смерти".
– Это не наши методы, – усмехнулась Елена. – А ты бы что сделала, если бы своего застукала?
– Я? – призадумалась Катя. – Я бы очень удивилась… А потом бы ее очень пожалела. Он же у меня: обнять и плакать!
На экране компьютера появился Никита. И Елена почему-то не вздрогнула. Ну, Никита и Никита…
Никита. Привет!!!!!!!
Белокурая. Привет.
Никита. Как дела?
Белокурая. Нормально.
Никита. Лена, это ты?
Белокурая. Да. Та самая Лена, разбудить которую телефонным звонком ты забываешь уже дважды.
Никита. Был занят… да и сейчас не вполне принадлежу себе…
Белокурая. А мне?
Честно говоря, в этот момент Никита был ей по фигу, и она продолжала игру машинально.
Никита. У меня большие проблемы с бизнесом. Все резко повалилось… остался последний шанс…
Белокурая. Понимаю.
Никита. Все время думаю о тебе… вот и решай, принадлежу или нет… просто мне далеко не все позволено…
Белокурая. Кем?
Никита. Мной. Я, зная себя, должен реально оценивать ситуацию, чтобы потом не вспоминать вкус собственной крови…
Белокурая. Кончай драматизировать. Вкус твоей спермы интересует меня больше вкуса твоей крови.
Никита. Никому, кроме тебя, я бы не простил такой жуткой фразы…
Белокурая. А никто, кроме меня, тебе бы ее и не сказал…
Никита. В тебе я почему-то мирюсь с тем, что раньше отвергал в людях напрочь…
Белокурая. Что отвергал?
Никита. Цинизм, легкость, безответственность… Я был отличником в школе, в армии, на войне, в МГУ. Я не привык делать что-либо кое-как. И не важно, работа это или отношения.
Белокурая. Тебя, наверное, мама недолюбила…
Никита. С мамой я практически ничем не делился… она у меня была труднодоступная царица…
Белокурая. Ты и жену такую же выбрал.
Никита. Я хотел стать музыкантом, но мама считала, что это несерьезно. А насчет жены… ты зря… она единственный человек, который меня хорошо понимает…
Белокурая. Везде, кроме постели. Ты говорил, что она может подолгу молчать, когда обижается. День, два…
Никита. Может. Я от этого схожу с ума.
Белокурая. Как-то делала интервью с психологом, которая сейчас меня иногда консультирует. Она говорила, что длительное молчание – одна из самых жестких форм манипуляции. Считается, что лучше шлепнуть ребенка, чем накричать. Лучше накричать, чем изолировать молчанием.
Никита. Здорово, что ты так считаешь.
Белокурая. Проблема в том, что ящик, в который ты прежде запихивал любовниц, оказался для меня мал. И кусок, который не влезает, надо куда-то деть. Приходится отстраивать для него ящик побольше. А это непривычная работа.
Никита. Разве наши отношения – это только секс?
Белокурая. А разве нет?
Елена словно попробовала кромку льда: провалится или нет. Ее тошнило от пафосных текстов, но она понимала, что этот отрезок жизни он проживает именно на таком языке, с именно таким надрывом.
Никита. Отлично излагаешь. Я увидел себя твоими глазами и стал сам себе противен.
Белокурая. Просто спросила.
Никита. Не просто, и ты это отлично знаешь…
Елене стало стыдно, она смягчилась.
Белокурая. Ты просто немного взведен и слишком далеко, чтобы прижаться к тебе и успокоить…
Никита. Ты чудо! Ты мне нужна! Но это делает ситуацию еще более драматической…
Елена понимала, что ему так тяжело в этот период с самим собой, с семьей, с бизнесом, что он пытается спрятаться в любовь. И потому накручивает сюжет.
Белокурая. Я хотела бы немного сбавить трагизм.
Никита. А ты не бойся. Я – влюбчивый человек, но дальше этого меня не "раскачать"…Когда из Афгана пришел, конечно, хватал все подряд как комбайн, а потом надоело.
Белокурая. Я не собираюсь тебя раскачивать. У меня достаточные и опыт, и интеллект, чтобы никто никому не оторвал голову, руку или ногу, по ходу действия.
Елена подумала: "А ведь мне по фигу, женат он или нет… Мне ведь он целиком не нужен".
Никита. Ладно, пошел рулить фирмой.
Белокурая. Пока. Целую каждый сантиметр твоего фантастического тела.
Никита. Не могу согласиться со словом "фантастическое"… чтобы оправдать доверие… с понедельника пойду в качалку… Целую… бесконечно!!!…
"Интересно, когда же этот идиот будет со мной встречаться, если пойдет в качалку?" – раздраженно подумала Елена и занялась текстом на компьютере.
– Лен, я тут смотрю сайты зеленых. Ты не хочешь сделать материал о деревьях? – спросила Катя.
– В ноябре о деревьях?
– Так пересаживать можно, только когда листва опала. Смотри, в одном кубометре воздуха содержится от 100 до 500 тысяч частиц пыли и сажи. На деревьях оседают тысячи тонн этих веществ, не попадая в наши легкие…
– Кать, отвали от меня со своим экологическим благоразумием, у меня тут с любовью не получается, – отмахнулась Елена.
– Да какая там любовь! Опять взяла инфантила нянчить. Мопассан говорил, что любовь – это соревнование между мужчиной и женщиной в том, кто больше принесет другому счастья. А ты ни с кем не соревнуешься, ты всех кормишь мороженым и всем даришь игрушки. Мне потому и видно, что сама такая… – вздохнула Катя.
– Если сама такая, чего дразнишься?
– Лен, мужики приходят и уходят, а плохая экология остается. Слушай, лиственные породы поглощают до 26 % звука и рассеивают 74 %. Летом деревья охлаждают воздух и повышают влажность вдвое, способствуют ионизации воздуха, насыщают его фитонцидами. Скорость ветра внутри деревьев в три раза снижается… Сделай материал для человечества…
– Ладно, сбрасывай мне на почту свою абракадабру, – вздохнула Елена.
…Утром Караванов задержался дольше обычного. Был выбрит и предупредителен.
– Прости, я был немного взвинчен тогда, – сказал он за завтраком.
– Я тоже, – смягчила историю Елена. – Но, думаю, теперь мы сможем наладить отношения и расстаться друзьями.
– Зависит от тебя… – задумчиво сказал Караванов.
– Опять все зависит от меня? – напряглась она.
– Если не будешь бросать горящие спички, то пожаров не будет…
– Спички кончились. Давай дружить и помогать друг другу. Мы же это умеем…
– Умели… – грустно сказал он.
– Так у тебя что-то получилось с этой девочкой? – спросила Елена с материнской заботой в голосе, ей хотелось, чтоб за Караванова начал срочно отвечать кто-то другой.
– Да. Но заметь, после того как ты явилась вся в пятнах на шее… – Голос был сильно нравоучительный.
– Покажи фотку.
Караванов недоверчиво посмотрел на Елену, убедился, что открытость ничем не грозит ему, и кивнул:
– Пришлю. Она у меня на работе. На электронную почту сброшу. А ты за это мне своего покажешь…
– Легко. Хоть голым, хоть одетым, – хихикнула Елена.
– Вполне обойдусь одетым, – хихикнул в ответ Караванов.
Как-то и ревности не было у обоих. Словно договорились играть в детскую игру, где все понарошку. Да и поняли, что после вчерашнего разговора реставрация брака невозможна.
Елена прибежала в редакцию, включила компьютер и совсем запуталась, кого ждет: Никиту или фото девушки Караванова.
Сначала появилось письмо от Караванова. Фотка долго грузилась, и наконец на ней нарисовалась простая бесхитростная девушка. Такими был забит каждый вагон метро. Елена обиделась за Караванова, она рассчитывала, что жизнь преподнесет ему что-то болee утонченное. Общаться с ним по "аське" почему-то нe хотелось. "Аська" теперь означала для нее личную жизнь, а Караванов сместился в сторону родственников. Так что она набрала его телефон:
– Привет. Это я. Посмотрела фотку.
– И что скажешь? – спросил Караванов.
– Думаю, что сейчас мне ничего не стоит говорить. Ты решишь, что это ревность.
– В данный момент ты можешь ревновать только своего избранника, я же вижу, как ты себя ведешь, – провокационно ответил Караванов.
– Уф, тебе всю правду? Или только вырезку?
– По полной программе, пожалуйста…
– Ладно. Если бы мне показали фотку без всякого отношения к тебе, я сказала бы, что в моем кругу это называется "пергидроль с оптовки". Совершенно серийный вариант. Простовата, блядовата, не очень умна, шустра, практична, нет вкуса, не уверена в себе. Нет своего лица. И, судя по упаковке, даже не знает, что это… – бойко изложила Елена. – Есть один плюс – молодость, который при вашей разнице в возрасте является минусом.
– Спасибо за искренность, – хмыкнул Караванов.
– Надеюсь, что вариант будет проходным и дальше тебе повезет больше. Я очень хочу, чтобы у тебя наладилась хоть какая-то личная жизнь, потому что после моей перекошенной рожи в постели тебе все покажется раем… Не обижайся. Я совершенно беспристрастна. И хотела, чтобы после меня было что-то достойное.
– Прости, что не угодил, – сказал Караванов страшно довольным голосом.
– Мне-то что? Как в анекдоте, друзья смеются… – в тон ответила Елена.
– Друзьям тоже передавай мои извинения…
– Да не дуйся ты.
– Разве я дуюсь?
– Я думала, будет что-то не хуже твоей предыдущей жены. Впрочем, любовь зла…
– Каюсь, я подозревал, что появление фото вызовет рецидив, и долго колебался. Но потом решил: обещал – надо выполнять. К тому же ты взрослый человек: нравятся рецидивы – на здоровье…
– Рецидив чего? Чувств к тебе? Ты сам-то слышишь, чего говоришь?
– Рецидив темы: "Обсуждение недостатков моего мужа и способов их скорейшего исправления"…
– Бывшего мужа, – подчеркнула Елена. – Но я действительно считаю, что девочка одноразовая. Что я должна говорить, если я так считаю? Если завтра ты снимешь за сто рублей у Курского вокзала, у меня тоже будет своя оценка. И, как и эта, она не будет иметь отношения к нашим отношениям. Потому что наши отношения не реставрируемы.
– Можно сказать одним-двумя словами, а можно исписать стопку бумаги. Ты выбираешь второй путь. О чем это говорит, угадай с трех раз…
– Моя подробность может оказаться тебе полезной.
– Побереги воспитательные ресурсы для других, а еще лучше – других тоже жалко – направь в мирное русло…
– Не обороняйся так сильно. Никто не нападает.
– И тебе того же!
Елена положила трубку с двойственным отношением. С одной стороны, было неудобно, Караванов ждал, что она похвалит девочку. И, в общем, могла бы… Но зачем врать? Особенно теперь… Будущее Караванова с малолеткой выглядело совершенно нереальным предприятием. Ему надо было либо опереться на взрослую тетеньку, либо немедленно повзрослеть самому.
Она отправила ему на электронную почту фотографию Никиты. И позвонила через некоторое время.
– Ну? – спросила Елена почти угрожающе.
– Красивый парень, – сказал Караванов. – По-моему, очень мягкий… Странно, что он прошел Афган. Мне кажется, что с тобой он крупно влип…
– Bay! – У меня возникло чувство неловкости. – Ты очень бережно оценил Никиту. Но он действительно штучный товар.
– Я вообще человек очень бережный и соответственно очень ценю это свойство по отношению к себе…
– То есть мне надо было врать, что я смогу различить это лицо в толпе? Ответь честно.
– Отвечаю честно, – напрягся Караванов. – Врать не надо никогда. Тебе наша тема разговора еще не надоела? Все еще интересно?
– Давно надоела. Ты сегодня во сколько будешь?
– Еще не знаю, работы много.
– Ночуешь дома?
– У меня пока нет другой квартиры.
– Я просто спросила, чтоб распределить свое время. А ты сразу митинговать. Если бы у меня была возможность материализовать возлюбленного на ночь, я бы тут же… Потому и спрашиваю.
– Не переживай, все наладится… – успокоил Караванов.
– Что наладится? – не поняла Елена.
– С твоим штучным товаром.
– Ну вот, теперь Никиту будешь пинать за то, что я фотке овацию не устроила. Он-то при чем? И так мужик места себе не находит.
– Не буду, не боись. Ты ж уже отметила мою бережность.
– У меня не стоит вопрос налаживать. У меня стоит вопрос любить. Для меня в данный период жизни это сверхценность. А не то останусь я одна после развода или кто позарится…
– Такой товар не залеживается…
– Посмотрим… – Елена улыбнулась, все-таки Караванов был душка; как жаль, что брак себя исчерпал. – Знаешь, охота подвигаться, а одной слабо. Если наши возлюбленные нами сегодня пренебрегли, давай походим по-нашему, по-стариковски.
– Кааааакие песни мы поем… Хорошо, постараюсь не слишком поздно…
И они целый вечер гуляли в парке, подбрасывая носками туфель опавшие листья. И в этом не было ничего театрального, потому что, когда между ними не осталось лжи, им стало хорошо вместе. Но не по-супружески, а по-родственному… Обсуждали Лиду, работу, своих избранников, будущее… и почти не говорили гадостей друг другу. Стало так тепло и комфортно вместе, что, когда пришло время спать, Караванов испуганно схватился за рюмку, а Елена за компьютер, чтобы, не дай бог, не оказаться в провокационной постельной ситуации.
Чтобы поломать эту атмосферу, Караванов громко сказал:
– Я на днях пойду на концерт "Тату".
Это был грамотный ход, Елена прыснула и сказала:
– Зеленка в холодильнике.
– Ты полагаешь, что там будут драки? – усмехнулся Караванов.
– Нет. Надо покрасить волосы зеленкой, а то на входе сообразят, сколько тебе лет, и не пустят…
…Проснулась счастливая и полная сил. Вражда с Каравановым страшно истощала, а переход в дружбу открывал возможность остаться близкими людьми. И было жалко терять несексуальную часть отношений с мужем.
Караванова уже не было. Поговорила по телефону с Лидой. Та была в хорошем настроении. Идти на работу ужасно не хотелось. Позвонила, что-то соврала и включила компьютер, чтобы посмотреть новости.
Никита объявился тут же.
Никита. Это я.
Белокурая. А это я… Что делаешь, мое солнышко?
Никита. Твое солнышко думает о закате и пытается собрать мысли в кучку…
Белокурая. Получается?
Никита. Нет.
Белокурая. А я вчера весь вечер гуляла с Каравановым. И мы про все разговаривали. В том числе и про тебя.
Никита. Значит, тебе обо мне с мужем можно, а мне о тебе с женой нельзя? Это дискриминация…
Белокурая. Ну если ты решил развестись, то и тебе можно. Только я, как честный офицер, на тебе потом не женюсь.
Никита. Больно надо… Интересно, что же могло стать темой для обсуждения?
Белокурая. Его интересовало, в кого я влюбилась.
Никита. И что? Нашел кандидатуру достойной?
Белокурая. По всем статьям.
Никита. Ладно уж… Директор маленькой разоряющейся авиакомпании.
Белокурая. Его меньше всего интересовало, чем ты занимаешься.
Никита. А что тогда его могло еще интересовать? Мои постельные способности?
Белокурая. Что ты несешь? Его интересовали не твои постельные способности, а сила моего увлечения.
Никита. Это больше на мазохизм смахивает… с его стороны…
Белокурая. Я же сказала, что наш брак умер. Мы это поняли еще до твоего появления. Но при этом остались близкими людьми.
Никита. Ленка, одумайся… брось меня!
Белокурая. Какая связь между умершим браком и бросанием тебя? Это идет по разным статьям…
Никита. Я, думая о тебе, становлюсь лучше…
Белокурая. Как говорил мой отец: лучший способ выучить хорошие манеры – иметь роман со светской дамой.
Никита. Со светской дамой, которая еще и матом ругается…
Елена по редакционной привычке могла прокомментировать ситуацию не слишком нормативно. У Никиты от этого волосы становились дыбом.
Белокурая. Во-первых, ты еще не слышал, как я ругаюсь по-настоящему. Я тебя щажу. Во-вторых, мы в свете матом не ругаемся, мы на нем разговариваем.
Никита. Ну тогда мне с вами, светскими, не по пути… мне с народом уж лучше… там хоть ентого стесняются…
Белокурая. Ага. Слишком далеки они от народа. Что ты сейчас делаешь?
Никита. Готовил программу действий – как без копейки денег раскрутить начатое дело… И, ты знаешь… по-моему, придумал… меня же партнеры окончательно "опустили", то есть бросили на выживание… как зеленые береты проходят последнее испытание в джунглях…
Белокурая. Тебе идут джунгли, ты похож на Тарзана…
Никита. Можешь сейчас сбежать с работы?
Белокурая. Зачем?
Никита. Увидеть, поцеловать и обратно уехать.
Белокурая. Я дома. Приезжай.
Никита. Выйдешь?
Белокурая. Нет. Ты зайдешь… Караванов с утра улетел в командировку…
Она даже не успела понять, как так бойко соврала. Было ясно, что проще заручиться согласием Караванова, чтобы не появлялся раньше времени, чем что-то разъяснять Никите.
Никита. Все, рванул. Позвоню от подъезда. Я ни за что не зайду. Ты выйдешь…
Белокурая. Жду…
И подумала: "А куда ты денешься?"
Отключила компьютер и начала спешно красить глаза, мазать тело кремом, жарить мясо, убирать постель… вывалила все свои и Лидины кофточки… врубила музыку на полную громкость. Позвонила Караванову:
– Ты во сколько дома будешь?
– А что? – удивился он.
– Очень надо, – заговорщицки сказала она.
– Понял… Во сколько скажешь, – усмехнувшись, ответил Караванов.
– Надо вовремя, но не раньше…
– Договорились.
– Спасибо! Золотой мужик, и зачем я с тобой развожусь? – хихикнула Елена в ответ.
Никита позвонил, когда она уже была при параде, отбивные скворчали на сковороде, а кухонный стол был изо всех сил сервирован на две персоны.
– Выходишь? – спросил он неуверенно.
– Ой, у меня тут такая ерунда случилась! – забормотала Елена плачущим голосом. – Я еще вчера подумала, что в компьютере вирус… Представляешь, обрушился файл, а мне текст к вечеру сдавать. И Караванов уехал! Я же в этом дура дурой. Зайди, помоги…
– Не хочу… – заупрямился он.
– Ты хочешь, чтоб меня с работы выгнали? Ты меня тогда кем, пилотом к себе возьмешь? – еще более отчаянно пропела Елена, причесывая кисточкой брови.
– Ладно… – буркнул Никита. – Какая квартира?
Зашел, озираясь, как ребенок. Начал смущенно разуваться у порога. Елена потащила его на кухню:
– Представляешь, со вчерашнего дня ничего не ела, вот тебя ждала… После этого сразу займемся компьютером.
– Лена, что за цирк? В конце концов, это квартира твоего мужа… Что ты задумала?
– Я задумала? – захлопала она ресницами. – Я с утра мужчин вообще воспринимаю только как сотрудников, это у тебя одно на уме. Ты меня после того, как починишь, на работу забросишь? У меня редколлегия через час.
– Заброшу, – кивнул Никита, наивно расслабившись после этих слов, и взялся за нож и вилку.