Соединение прервалось. Раздался гудок, он повесил трубку.
Дальше события развивались с угрожающей чередой: впервые Юджиния не смогла выполнить свое желание - она не приехала. К телефону она не подходила, возил ее в школу теперь телохранитель. В магазин или куда бы она ни шла ее сопровождала Клуиз, на крайний случай Дайана и телохранитель. Время отсчитывалось, учитывались теперь уход и приход. Каждое мгновение ее дыхания должно было быть известно мистеру Ниллу. Это был его единственный цветок. Цветок целой жизни. И он не хотел его терять.
Юджиния могла звонить только из школы, и то не каждый день. Она была грустной, переживала, но гораздо легче, чем могло быть, уверенная, что добьется своего. Дни и ночи она проводила в раздумьях, как увидеть Александра. И ничего, кроме школы, не выходило, хотя большой телохранитель должен был сидеть у школы в машине шесть часов, не отходя никуда.
Было назначено на пятое февраля. Уже стоял февраль. Ей оставалось три месяца до окончания школы. Со временем Юджиния заметила, что машина всегда стояла только с одной стороны. С двух сторон она стоять не могла. А школа имела два выхода, на север и на юг. С противоположного выхода он и должен был зайти.
Они спрятались в пустом спортзале. И были маленькие в величине пространства. Она без слов приникла к нему. К его губам, к его шее, и так стояла, молча, пять минут.
- Я не могу так, я заболеваю, без тебя. Он поцеловал ее губы.
- Ты мой бальзам, ты должен быть рядом. Он поцеловал ее губы, глаза.
- Я хочу быть только твоя и только с тобой. Он поцеловал ее губы, глаза, щеки, подбородок…
- Я не могу без тебя.
И как без ума стал целовать ее всю - лицо, губы, волосы, - дрожа над ней, словно над маленькой. Ее верхняя, чуть пухлая губка, совсем как у Наташи Ростовой, кривилась от боли, но ей нравилась эта боль. Она была ей приятна.
- Ты не оставишь меня одну?
- Что ты, Юджиния, почему тебе приходят такие мысли?
- Я боюсь потерять тебя, я боюсь, что они, о н тебе$7
- Не бойся, ласточка, я уже большой мальчик.
- Да, но у тебя нет семьи и ты не гражданин - у тебя нет защиты.
Он поразился, что маленькая девочка знает о подобного сорта вещах.
- Я слышала, что много всяких законов… Он даже не думал об этом.
- Я справлюсь. Только ты не переживай. Я не могу видеть твои слезы, они убивают меня.
Они действительно убивают меня, подумал он.
- Я не буду. - Она уже улыбалась ему… сквозь слезы.
Моя белочка, подумал он. В зале хлопнула дверь.
- Юджиния, что ты делаешь здесь? - спросили мягким голосом, это был учитель физкультуры.
- Ничего, - ответила она спокойно.
- Разве у тебя нет занятий?
- Да, я иду. - Ее голос звучал твердо.
Это была часть прекрасного воспитания: никогда ничего не показывать людям. Тем более - свои эмоции.
Она повернулась и глазами сказала ему все, что хотела, что хотели сказать ее губы. И в этот миг, когда она уходила от него - он видел ее спину - и шла по полу этого спортивного зала, он понял, что уже не сможет без нее, никогда. Сколько бы его глупая жизнь ни продлилась, она - будет нужна ему всегда, рядом, вечно. Как опора, как луч, как свет, как ноша - как счастье.
Он всегда путался в американских зданиях. К тому же он не мог понять устройство их школ, он никогда в них не учился. И вместо того чтобы выйти через второй вход, он вышел через первый, прямо на север. Большой телохранитель увидел его в ту же секунду. Еще секунду они стояли и смотрели друг на друга. Пока тот не бросил свое грузное тело в бег. Александр пошел спокойно. Он настиг его через три вздоха. Александр сделал два выдоха. Большой кулак размахнулся, чтобы сбить его с ног, но вдруг остановился. Здесь была школа.
- Ты, грязный подлец, если я тебя увижу еще раз около нашей девочки, я вышибу из тебя мозги, разорву твой рот, а уши зарою в землю. Убирайся отсюда, пока я не смешал твое тело с костями.
Рот перестал орать. Руки судорожно рванулись к его плечам, бортам пиджака, сгребли, но невероятным усилием воли остановились.
- Исчезни, - проскрежетали зубы. Кажется, здоровые.
Комедия это или нет, думал Александр, но с этим бугаем в любом случае ему не справиться. Неужели он действительно похож на грязного, сегодня утром он принял душ…
Александр повернулся и пошел на юг, на другую сторону, где стояла его машина.
Жизнь забавна, пришло ему в голову, но лучше, чтобы эти забавы миновали нас.
Придя домой, он принял душ еще раз.
На следующее утро телефон зазвонил рано.
- Юджиния? - с радостью поднял трубку он.
- Извините, что разочарую вас, это адвокат мистера Нилла.
Марк Розен был постоянный поверенный, адвокат - и все другие регалии - семьи уже в течение десяти лет.
- Могу я навестить вас, чтобы вы не затруднялись приезжать ко мне, и мы поговорим о взаимно важном для нас обоих деле.
- Я не знаю вас, - невежливо ответил Александр.
- Я привезу с собой рекомендации, - вежливо ответил голос.
Он улыбнулся, ему понравился ответ адвоката.
- Хорошо.
Александр успел надеть рубашку, вельветовые штаны, не спеша почистить собственные зубы и умыться. С полотенцем на шее он пошел открывать, он не хотел показать адвокату, что его ждали, хотят или желали в этом доме.
Адвокаты никогда не приносят ничего хорошего, подумал он. Только уносят деньги.
Но в этот раз было наоборот.
На него смотрел аккуратно одетый, средних лет, но выглядевший моложе человек. Как они так гладко выбриваются, с завистью подумал Александр, для которого бритье было по-прежнему проблемой. Он мог бриться раз в три или четыре дня, чтобы не раздражать кожу. Александр предложил ему пройти в комнату. Ни чая, ни кофе он, естественно, предлагать не собирался.
Через минуту они сидели друг против друга, и он понял, что мистер Розен изучает его. И это было действительно так.
Адвокату почему-то было неудобно сразу приступить к делу.
- У вас есть стакан воды? - спросил он.
- Нет, - ответил Александр.
От полной неожиданности адвокат Марк Розен улыбнулся.
- Ну, не будем такими упрямыми.
- Вода не бежит почему-то.
- Насколько я понимаю, вы умывали лицо, когда я пришел. Какой водой, простите?
- Вы чересчур наблюдательны, - ответил, едва сдержавшись, чтобы не улыбнуться, Александр.
Тогда мистер Розен приступил прямо к делу:
- Речь идет о Юджинии. Которую вы, конечно, знаете…
Александр с наигранным удивлением взглянул на него.
- …хотя бы по роду своей работы. Вы были ее шофером?
- Я не думаю, что я должен говорить о ней с вами. Мы не имеем ничего общего. Не так ли?
- Нет, конечно. Мы не будем обсуждать ее, мне нравится ваш английский.
Его сморщило, как от кислой пилюли.
- Я что-нибудь не то сказал?
- Нет, все в порядке.
- Мы обсудим предложение мистера Нилла.
- Которое…
- Предложение следующее. Он будет платить вам тысячу долларов в месяц, в течение двух лет, плюс - за вашу новую машину и жилье.
- И?
- И вы ничего не должны делать.
- Если…
- Если вы покинете этот город, штат и выберете себе любой другой в любой части Америки. Из пятидесяти оставшихся.
Александр кивнул.
- Это одно из лучших предложений за ничего, которые я когда-либо слышал в своей жизни.
- У вас была плохая жизнь? - спросил Александр.
- Почему? - удивился адвокат Розен.
- Нет, я так, шучу…
Почему они все хитрые, как лисы? Александр улыбнулся и одобрительно кивнул.
- Вот и хорошо, я знал, что вы умный приятель.
- Прежде всего, я никогда не был вам приятелем и, надеюсь, никогда не стану им. Во-вторых, у вас есть всего минута покинуть мой дом. За это я вам принесу два стакана воды… на лестничную площадку.
- Что?! Надо понимать, вы отказываетесь от такого предложения? Быть прекрасно обеспеченным и ни о чем не думать в течение двух лет.
- Меня не интересуют деньги. - И он говорил правду.
- Я еще не встречал в своей жизни людей, которых не интересовали деньги.
- Я же говорил, что у вас была плохая жизнь. Адвокат не улыбнулся.
- Я не верю.
- Я могу вам написать, если у вас плохо с ушами. Нам больше не о чем разговаривать. Вы меня извините? Не так ли?
Адвокат поднялся, закрыл свою папку и сложил в портфель.
- Вы теряете очень много.
- Я постоянный теряльщик с такими людьми, как вы.
Уже выходя, в дверях, Марк Розен остановился, он чувствовал, что последнее слово не за ним, и не хотел, чтобы это так осталось.
- Так как же насчет двух стаканов воды? - спросил он.
- Ах, воды, - сказал Александр. И он вынес стакан, наполненный до краев водой, на лестничную площадку,
Адвокат усмехнулся, но медленно выпил до конца. Через час позвонила Юджиния.
- Ты видел адвоката? Ты не взял их? Я случайно слышала, как они в кабинете разговаривали.
- Да, - сказал он…
- Как ты мог, как ты мог это сделать?! Ведь я…
- Ты не дала мне договорить, я хотел сказать, что не взял.
- Почему ты сказал "да"?
- В русском языке на отрицательный вопрос можно также ответить "да". Как подтверждение данного отрицания.
- Но это английский! - воскликнула она.
- Я тебе всегда говорил, что мой английский далек от совершенства, а ты говорила, что он тебе нравится.
Она рассмеялась. - Ты испугал меня.
- А ты испугала меня.
- Чем?
- Тем, что поверила, что я мог взять. - Он замолчал.
- Я глупая… Я не хотела тебя обидеть, это от эмоций. Извини меня…
Он вздрогнул: она просила у него прощения.
- Не говори так, Юджиния. Это я всю свою жизнь должен буду просить у тебя прощения.
- За что?
- За все то, что сейчас с тобой происходит. За то, что я не могу тебе дать нормальную жизнь.
Все замерло.
- Я очень хочу тебя увидеть. И я не знаю, что делать. Я не разговариваю с папой, пока он не изменит своего решения. Мы не обедаем вместе, я ем в другой комнате.
Его тронуло это.
- Завтра они уезжают с Клуиз в пять обедать, а потом в театр. Я выйду в парк и буду ждать тебя в четверть шестого. Ты сможешь приехать?
- Да, - и про себя добавил: моя ласточка. Она, правда, напоминала всех зверушек и птичек и была до удивления хорошая.
- Я мечтаю увидеть тебя.
- Завтра, - сказал он. Кто-то обратился к ней на другом конце провода.
- До свидания, - сказала она и повесила трубку.
Он тщательно одевался, смотря в зеркало. Сначала он подумал даже побриться. Потом решил, что нужна ночь, чтобы утихло раздражение, и он только порежет ее щеки подрезанной щетиной.
Он пронаблюдал, как автомобиль мистера Нилла выехал из дома, узорная решетка огораживала уличную часть поместья, имея застежку - ворота. Ворота не успели закрыться, как он проскользнул в них. Александр решил не идти по открытой аллее, где его было видно, а пройти сбоку, вдоль забора, к самому парку.
Он осторожно ступил несколько шагов, собрался повернуть и замер: перед ним стоял громадный телохранитель. Слов не было. Тот сгреб его, оторвав от земли, пронес по воздуху и швырнул назад. Телохранитель прижал его головой к решетке, сжав подбородок. И начал давить.
- Я сказал тебе никогда не появляться около. Или тебе надоело жить на этой земле?
Толстые пальцы раздавливали подбородок, задирали его голову все выше и выше. Он снова оторвал его от земли и бросил. Александр приземлился на ноги, устоял, но не ударил. Это было бесполезно. Телохранитель сгреб его за шиворот и потащил к выходу.
- Еще один раз - и ты покойник! Ворота едва не стукнули ему в лицо. Вернувшись домой, он сразу же побрился и был рад, что не сделал этого до того, так как тогда бы он не смог сбрить грязь от касания чужой руки, разве только сбривая себе кожу: он чувствовал себя больным, он не переносил, когда кто-то касался его лица.
Потом он стал думать, сколько стоит пистолет, чтобы убить телохранителя. Чуть позже подумал, что это глупо: наймут еще пять новых. И взмолился Богу, лишь бы Юджиния не видела, что с ним случилось. Он бы не пережил этого.
Она позвонила позже вечером и плакала. Александра это потрясло.
Он не удивился, когда через два дня рано утром раздался звонок. Это не могла быть Юджиния. Он не ошибся.
- Здравствуйте, это…
- Марк Розен. Что вы хотите?
- Я рад, что вы меня узнали.
- Я - нет.
- Вы не против, если я заеду, буквально на пять минут?
- Я против, но вы все равно заедете. Так что валяйте.
- Я несусь.
Он повесил трубку и устало посмотрел на стену. Линия была пуста, как его жизнь. И только Юджиния была в ней - единственный свет. Который хотели погасить, забрать, унести от него. Проклятые люди, подумал он.
Он оставил дверь открытой, и адвокат без стука вошел в комнату. Александр не предложил ему сесть. Тот сам опустился на стул.
- Как найти дела? - спросил он, будто доктор больного.
- У нас нет никаких дел, и верю, что быть не может.
- Ну тогда прямо к делу, чтобы оно у нас было. Мистер Нилл очень недоволен тем, что происходит. Он знает, что произошло позавчера…
Александр пожал плечами.
- В следующий раз это может окончиться госпиталем. Это не угроза, упаси бог. Просто вы новый человек в этой стране и не знаете законов. Вы посягали на чужую территорию и пытались проникнуть в частное имение. Телохранители созданы для того, чтобы охранять их, и его долг был остановить вас. Вам повезло на первый раз: вы могли попасть в тюрьму. Александр безразлично смотрел на него.
- Я вижу, это не производит на вас достаточного впечатления. Но из тюрьмы можно и не выйти никогда. У мистера Нилла большие связи.
- Это угроза?
- Нет. Это еще нет. Но не пытайтесь подобное повторить. Мистер Нилл очень расстроен. Он не может ничего сделать с Юджинией, но он может сделать что угодно с вами. Вы понимаете, что он всесильный человек?
- Нет.
- Я думал, что вы умный мальчик. Александр скривился.
- Хорошо - юноша. Но я надеюсь, вы понимаете, что вы принадлежите к толпе "зеленых", так называемых "новоприбывших", у которых нет гражданства, а только отпечатки пальцев в управлении одного большого здания в Вашингтоне. И мистер Нилл может сделать так, что вас вышвырнут из этой страны в течение месяца.
Он только поражался мудрости этой девочки. И ее предвидению.
- Тогда эта страна действительно поглупела, если мистер Нилл может меня выкинуть из нее, потому что я ему мешаю.
- Страна здесь абсолютно ни при чем.
- Как ни при чем? Меня принимала страна, а не мистер Нилл, чтобы меня высылать.
- Выбрасывать вас будет суд. Я объясню технологию. В случае совершения любого преступления вы должны будете покинуть страну. Не во всех случаях, но так сделают. А подобрать для вас преступление будет совсем легко.
- Если я, например, ударю вас по лицу, меня вышлют?
- Если нет свидетеля и не останется следа, то нет: будет очень трудно доказать.
- Вы меня не поняли… - сказал Александр. И многозначительно посмотрел.
Однако адвокат пропустил это мимо ушей.
- Вы не понимаете. Или не хотите понять…
- Что?
- Я - ваш друг.
- Избави Бог и нас от этаких друзей. Александр взглянул на часы: пять минут истекли.
- Мистер Нилл может с вами сделать все, что захочет, вы не боитесь?
- Эта пластинка уже повторяется.
Он встал, прошел на кухню, налил стакан воды и значительно прошел через комнату, где сидел посетитель, в прихожую. Открыв дверь, Александр вышел на лестничную площадку и сказал:
- Я жду вас.
Адвокат догадался, взял свой изящный портфель и вышел на лестницу.
И увидел щедро протянутый ему Александром стакан воды.
- Ваши пять минут истекли. Адвокат взял стакан:
- Спасибо.
- Пожалуйста.
И выпил его до конца. Александр повернулся.
- И Последнее, - сказал Марк Розен. - Я не хотел об этом говорить, но вы меня вынуждаете…
- Да?
- Мистер Нилл об этом не знает. Но я знаю, что Юджиния провела в вашем доме две ночи.
Наступила пауза, он выдержал ее.
- Юджиния еще юна… В течение двадцати четырех часов я могу засадить вас в тюрьму за растление малолетних. С гарантией, что вы не выйдете оттуда никогда…
Александру стоило невероятного усилия сдержаться.
- Исчезните. Пока я не размозжил ваше лицо об эту стенку.
Он захлопнул дверь и прошел в комнату. Его не трясло, но он похолодел: он не мог поверить, что кто-то смел прикасаться своим грязным языком к их отношениям с Юджинией.
Он знал, что умный адвокат, работающий десять лет на мистера Нилла, никогда бы не позволил себе разговаривать так с теми, другими, с гражданами этой страны. А с ним он это легко позволял, считая, что тот не знает законов, тонкости, защиты. И он ненавидел себя за это и проклинал, что не гражданин.
Неожиданно на глаза ему попалась книга - "Крестный отец".
Старик, конечно, прав, что государство с его правосудием не должно быть главной властью и иметь всю силу, должно существовать что-то другое, внутри него. Потому что государство используют и пользуют, как хотят. Кто хочет.
Год назад он начал читать американские книги. "Крестный отец" был пятой. И эта основная философско-политическая мысль романа ему нравилась. Должна быть другая власть: не купленная, не развращенная, но справедливая.
Он позволил себе немного не думать о Юджинии, задумавшись о себе. Что он имел? Ничего. Чем обладал? Ничем. У него не было работы. Его мама и папа были там. Деньги вот-вот кончались, он не скопил ничего, за следующий месяц платить за квартиру было нечем. И он снова раскрыл газету.
Дайана первая заметила, что Юджиния стала спадать с лица. Она почти ничего не ела, ни на что не обращала внимания и сидела в своей комнате. Она начала бледнеть. Дайана потихоньку подсовывала ей в еду витамины и тонизаторы, но ничего не помогало. Юджиния продолжала чахнуть, пока Дайана однажды утром не ужаснулась ее виду. Тогда она сказала шепотом:
- Ты не будешь ему нравиться…
После чего Юджиния начала есть.
Но безразличия ее к жизни изменить было невозможно.
Он нашел себе работу. Из всех возможных работ он смог получить только эту - чернорабочий по укладке грунта, не то труб в него. Из всех даже грязных работ - эта была самая грязная. Из всех трудных работ - эта была самая трудная. Даже негры не шли на эту работу. Они хотели жить. После первого дня. Ему повезло, что это была пятница, после которой он два дня приходил в себя. И не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Ему казалось, что эту дорогу укладывали на нем. А не на грунте.
Но через неделю он втянулся. Человек - это животное, которое привыкает и приспосабливается к любой среде. Даже если и не хочет быть таким. Он стоял по колено в грязи, потный и мокрый, грязный и уставший, и вгонял лопату в землю - еще и еще, снова и снова - бесчисленное количество раз, от которого кружилась голова, гнулись колени, ныла поясница и болело все тело.