- У нас ее даже в деканате побаивались. Однажды, когда мы были на третьем курсе, Юрика вздумали было то ли на сборы призвать, то ли вовсе в армию забрать. Я не успела всерьез вникнуть, потому что тут же возникла Кассандра в своей коляске. Очень вежливо, холодно, но так, что слышно было на трех этажах, она сообщила декану, что ее сын - единственный кормилец немощной матери. Это вообще-то истинная правда, но в ее устах сразило всех буквально наповал. Так вот, проинформировав о положении вещей, этот божий одуванчик спросила декана, отследит ли он сам разрешение недоразумения или ей следует заехать на военную кафедру и поиграть там в штурмовую танковую бригаду - благо она "на колесах". Было совершенно очевидно, что ей ужасно хочется проверить военную кафедру на профпригодность и что она всерьез рассчитывает разнести там все к чертям. Декан предпочел сделать все, что от него требовалось, без ее участия.
Воспоминания оживили того "сорванца", которым, согласно Кассандре Антониновне, была когда-то наша Оленька. Стало заметно, что к матери "любимого однокорытника" она относится в лучшем случае с уважительной неприязнью.
- Небось Снегову от маминых вмешательств вреда было не меньше, чем пользы? - предположила я. - Не посмеивались над ним добрые однокурсники?
Оленька задумчиво и печально покачала головой.
- А вот знаете - нет! Его не то чтобы очень любили, но… А впрочем, и любили тоже. Кто был в теме - сочувствовали. Впрочем, сам он не рассказывал никогда о своих обстоятельствах…
- Кассандра Антониновна упоминала истфак. Не объясните, что это значит?
Оленька улыбнулась.
- Попробую. На третьем же курсе Юрик подал туда документы, сдал экзамены и начал параллельно учиться на двух факультетах. На втором, конечно, заочно. У нас с историками на начальных курсах были общие предметы, так что он весьма быстро закончил и исторический тоже. Чуть ли не одновременно с юридическим. Сдается мне, Кассандра не ошибается, когда говорит, что два диплома "Рюшика" - исключительно ее заслуга. Только не поясняет, что учился он как бешеный для того, чтобы дома проводить поменьше времени и мамочку видеть пореже. Исключительно властная и беспринципная особа!
- А выглядит достаточно безобидной.
- Ну да. Со стороны. Вы знаете, что Юрик был когда-то женат?
- Теперь знаю…
- Так вот, брак этот просуществовал несколько месяцев и распался под напором его трогательной маменьки. Причем та история оставила у Снегова такой осадок, что, насколько мне известно, он больше никогда не пытался не то что семью создать - даже просто наладить нормальную личную жизнь…
Оленька, кажется, была немного смущена. Еще бы! Разбуженные моим рассказом давние воспоминания ослабили ее бдительность и подвигли на перемывание костей старому другу в компании едва знакомой директрисы. Поэтому она поспешила закончить:
- Эта немощная особа, боюсь, всех нас переживет. И меньше всего шансов у самого Юрика. Как заметил в своем сочинении неизвестный школьник, не будь Герасим так закрепощен, он утопил бы не Муму, а свою барыню. Но он, боюсь, никогда от нее не освободится. Из ложно понятого чувства долга.
Я поняла, что говорит она не о Герасиме.
Не успели мы закончить разговор о Снегове, как он появился собственной персоной и с порога поинтересовался моими делами. Я с удовольствием поделилась новостями из Торонто.
Странно было видеть моего заместителя теперь, когда внезапно выяснилось, что пресловутая "маменька Лисянского", оказывается, не имеет к Лисянскому никакого отношения. И вообще все, что я привыкла в этой связи относить на счет последнего, теперь можно смело переадресовать Снегову. Ой, бедная моя головушка!
Хотя из рассказа Оленьки следовало, что всем, кому "рассудок и жизнь дороги", следует "держаться подальше" от маменьки нашего юриста, я не вняла предупреждению. Видимо, из того же ложно понятого чувства долга. В конце концов, я обещала подбросить ей литературы на астрологическую тему.
На этот раз на улице партизана Германа меня встретили оживленно. Кассандра Антониновна едва не с порога препроводила меня на кухню, усадила за чай и начала делиться успехами. Успехи, что любопытно, и вправду были. То ли преподаватель из меня получился замечательный, то ли у тезки легендарной пророчицы и впрямь была предрасположенность к занятиям астрологией. Она даже сама обнаружила несколько оставшихся неупомянутыми факторов, которые необходимо учитывать при построении гороскопов, и указала мне на них.
- Людочка, вы не задумывались над тем, что, живи мы с вами лет двадцать назад, нас за наши гороскопы вполне могли бы забрать куда следует?
Ага, уже "мы".
- А нас-то за что?
Кассандра Антониновна понимающе усмехнулась, из чего следовало, что анекдот как явление культуры не был ей чужд, как и привычка изъясняться цитатами.
- Ну как же! Для составления гороскопа необходимо знать точное время рождения того, чей гороскоп составляется, так?
- Можно обойтись без часа рождения, но тогда точность совпадения резко снизится.
- Иными словами, для настоящего гороскопа час рождения все-таки нужен!
- Желателен.
- А не означает ли это, что необходим знать и место рождения? Для учета часового пояса?
Я глянула на Кассандру Антониновну с интересом.
- Если мы выстраиваем детальный гороскоп, естественно, имеется в виду, что нам известно время рождения по Гринвичу. То есть часовой пояс учитывать необходимо… В книге, которую я вам принесла, обо всем этом говорится. Но вы сами успели сообразить. Превосходно.
Улыбнувшись не без самодовольства, Кассандра Антониновна продолжила:
- Ну вот, а место рождения во многих случаях считалось неразглашаемой информацией. Тех же, кто ищет на свою голову неразглашаемую информацию, не очень-то любили. Да и сейчас! Времена, конечно, изменились, но работа составителя гороскопов не так уж и упростилась.
- Наша служба и опасна, и трудна?
- Сомневаетесь?
- Что вы! Отнюдь. А что навело вас на эти мысли?
- Знание жизненных реалий, Людочка. Вот послушайте: моя троюродная сестра родилась на Кубе, а в паспорте местом рождения указана Москва. Племянница родилась в Монголии, а по документам в Чите. Так было принято. Да нет, какая династия шпионов, Людочка, что вы такое говорите… Вот как бы вы узнали, что мой Рюшик родился в афганском приграничье, причем по ту сторону границы? Сам он, естественно, помнить об этом не может и меня небось не слушает… Да я и не настаиваю. Это сейчас, знаете ли, никому ни до чего дела нет. Но времена могут и измениться - они уже столько раз менялись! Вопрос только в том, при нас они изменятся или позже.
Я проявила вежливое любопытство и в ответ удостоилась невероятной истории о том, как совсем молоденькая (но уже взбалмошная!) Кася отправилась к супругу, служившему консультантом по каким-то там вопросам на таджикско-афганской границе. (Говорила же - династия шпионов!) Поскольку супруг денно и нощно был занят по службе, скучающей Касе взбрело в хорошенькую (но совершенно безмозглую!) головку принять участие в ознакомительном походе по знаменитым карстовым пещерам. Невзирая на то, что была она на седьмом месяце беременности. Видимо, вопросы, по которым консультировал супруг юной Кассандры Антониновны, были не совсем уж пустяковыми. Потому что в поход ее взяли, невзирая на объективнейшие доводы против. Далее начался и вовсе приключенческий роман: Кася отстала от группы и заблудилась, но не пропала в бесконечных извилистых подземных пещерах, а обнаружила новый путь наружу - тот, как показали дальнейшие события, заканчивался в афганском приграничье. К тому времени, когда любительницу пеших прогулок удалось обнаружить и вызволить из афганской тюрьмы (как бы ее там ни называли), вместе с ней пришлось вызволять и крошечного Рюрика Вениаминовича.
Полагаю, у меня на лице не было написано, что я думаю о ранних браках, молодых мамашах и лично о Кассандре Антониновне. Иначе она распрощалась бы со мной куда менее тепло и не зазывала в гости с такой настойчивостью.
ВЕЩАЯ КАССАНДРА
ЛЕДИ: Здравствуйте, милейший!
БРОДЯГА: Здравствуйте и вы. Помнится, в феврале я обещал вам признания.
ЛЕДИ: Да уж! Помню как сейчас - речь шла о двух днях отсрочки. Что-то долгонько вы вспоминали о своем обещании - а посему, я думаю, в этом нет уже необходимости. К тому же мы, вроде бы, уже тогда разобрались с этим вопросом.
БРОДЯГА: Э, нет! Я человек слова, обещал - значит сделаю.
ЛЕДИ: Мне уже страшно. Хорошо, раз вы настроены столь решительно, что с вами поделаешь! Начинайте свои разоблачения.
БРОДЯГА: Начинаю. Иногда, идя по городу, я боюсь, что могу пройти мимо вас, но в этот момент случайно посмотреть в другую сторону - и разминуться.
ЛЕДИ: <<смеющийся смайлик>> Вряд ли вы узнали бы меня, даже если б столкнулись лицом к лицу.
БРОДЯГА: Вам-то откуда знать? А я узнаю вас даже с закрытыми глазами.
ЛЕДИ: Это как же, интересно?
БРОДЯГА: По интонациям.
ЛЕДИ: Вот и гадай после этого - сделали вы мне комплимент или отпустили колкость! Но вы ведь не знаете - может, мы живем в разных городах?
БРОДЯГА: Опять же: почему вы думаете, что не знаю?
ЛЕДИ: По крайней мере, полгода назад точно не знали - вы сами говорили об этом.
БРОДЯГА: Ошибочка-нестыковочка. Обознались, дорогая. Это, может, Профессор не знал (а может, уже и он догадался). Нет, Леди, интонации этого города, как и ваши, моя бесценная, не спутать ни с чем.
ЛЕДИ: Ну, если вы так уверены назовите его.
БРОДЯГА: О нет… <<смайлик-улыбка>> Я-то уверен абсолютно, но куда приятней оставить вас в сомнении относительно моей осведомленности.
ЛЕДИ: Ничего себе признания! И как прикажете вас понимать?
БРОДЯГА: Снова и снова: как вам будет угодно!..
ЛЕДИ: Бродяга, прекратите! Вы меня пугаете!
БРОДЯГА: Ну что вы, Леди! Поверьте, я далек от этого как никто другой. Ваше спокойствие мне дороже всего - примите это как еще одно признание.
ЛЕДИ: Благодарю. Не многовато ли на сегодня, если мое спокойствие вам так дорого?
БРОДЯГА: Неужели оно страдает оттого, что кому-то небезразлично?
ЛЕДИ: А вы думали! Конечно, страдает. Как специалист по эмоциям вы должны знать, что спокойствие вообще крайне легко спугнуть.
БРОДЯГА: В таком случае не смею тревожить вас более.
ЛЕДИ: Что совсем? Вообще-то я не хотела зайти так далеко.
БРОДЯГА: <<смеющийся смайлик>> Как уже неоднократно упоминалось, легко от меня не отделаться.
ЛЕДИ: Рада.
БРОДЯГА: Но сейчас-то вы позволите мне откланяться?
ЛЕДИ: А что я могу вам запретить?
БРОДЯГА: Можете. Но ведь не запретите?
ЛЕДИ: Нет, разумеется. До встречи, Бродяга.
БРОДЯГА: До встречи.
Следующая встреча с неуемной маменькой Рюрика Вениаминовича состоялась исключительно по ее инициативе, и более того - настойчивой просьбе. Услышав в трубке служебного телефона знакомый голос, я несколько опешила, но виду не подала:
- Людочка, пожалуйста, зайдите ко мне в субботу, в середине дня, - жалобно попросила она. - Мне нужна ваша помощь.
- Может, я смогу оказать вам ее раньше? Через посредство Рюрика Вениаминовича? - обеспокоенно спросила я.
- Нет, Людочка, нет. - В голосе собеседницы прорезались стальные нотки. - Посредничество Рюшика в данном случае исключено. Так вы сможете зайти?
- Зайду, Кассандра Антониновна, но едва ли раньше двух часов. Вас это устроит?
- Если раньше никак, то выбирать не приходится. Только вы уж обязательно приходите.
- Хорошо. До встречи.
И вот я сижу за уже привычным кухонным столом и готовлюсь выслушать очередную леденящую душу историю. Однако Кассандра Антониновна задумчива - словно не решается начать разговор. Ну же!
Кассандра Антониновна, словно услышав мои понукания, подняла голову и посмотрела на меня молча и пытливо. Будто ждала сигнала.
- Я слушаю вас, Кассандра Антониновна.
Очередной вздох - и наконец любезная хозяйка разразилась речью.
- Девочка моя… Я вас сосчитала!
- ?
- Я построила ваш гороскоп, сверила его с моим - и обнаружила, что вы приходитесь мне Исцелителем… И тогда я поняла: если вы не поможете мне, то и никто другой этого не сделает. Я ведь специально позвала вас сегодня, пока нет Рюшика. Дело касается его… Давайте я налью вам чаю.
- Спасибо. Лучше я. Вам тоже?
- Да. Пожалуйста.
- Как в прошлый раз?
- Да, я всегда такой пью. Берите баранки - они сегодня свежие…
Мне стало тревожно от внезапного доверия моей непредсказуемой приятельницы. Она меж тем, отхлебнув чаю, заговорила снова.
- Рюшик собирался в эти выходные делать ремонт в том доме на Корзуна - вы о нем осведомлены?
Я кивнула.
- Так вот… Конечно, из него и слова не вытянуть, но поверьте мне: я-то знаю этого оболтуса всю его жизнь… Для меня он совершенно прозрачен, и все его трепыхания абсолютно понятны. И вот что я вам скажу: его кто-то совершенно заморочил. Он держится как неумный влюбленный мальчишка.
Я чуть язык вместе с баранкой не откусила. Сама концепция влюбленного Снегова настолько неожиданна и абсурдна!.. Полагаю, вид у меня стал недоверчивый и обескураженный. Кассандра Антониновна заговорила настойчивее:
- Поскольку он все дни с утра до ночи проводит на работе, подозреваю, что именно там она и угнездилась. У вас ведь не слишком многолюдная контора?
- Нет.
- Может, вы сумеете выявить ее? Ну, присмотритесь, послушайте, что происходит. Пожалуйста, Людочка! Вы понимаете, сын - это все, что у меня есть. Последние семнадцать лет, с тех пор, как нас оставил его отец, у меня нет больше ничего и никого. Я просто не могу уступить единственного ребенка какой-то интриганке… Или, может, вы уже что-нибудь заметили?
Я совершенно искренне призналась, что до сих пор не замечала ничего подобного. И пообещала подумать над услышанным и присмотреться ко всем и вся. (А вот доложить о результатах не пообещала, и Кассандра Антониновна этого не заметила).
Вдруг подумалось: судя по компьютерному столику в углу, книжным полкам и прочим самоочевидным деталям, в этой однокомнатной квартире именно кухня является апартаментами Снегова. И вот сейчас мы сидим на его территории и строим против него козни. Не так уж важно, что я их не поддерживаю. Я принимаю пассивное участие в происходящем.
Между тем Кассандра Антониновна делится идеями относительно выявления и разоблачения интриганки с последующим искоренением в зародыше заведомо преступной страсти. Я вслушиваюсь мельком, поражаясь тому, куда девалось здравомыслие хозяйки, ее чувство юмора, а ведь было же! И как мне избежать дальнейшего разговора? Ведь еще немного - и я могу не совладать с эмоциями по поводу этой оголтелой, обезумевшей эгоистки!
От необходимости ломать голову на эту тему меня избавил звук открываемой двери. Кассандра Антониновна замолчала.
Я замерла с баранкой в руке. Ну вот, дождалась!
Из темной прихожей возник Снегов. Недоверчивое выражение на его лице заставило меня с новой силой ощутить неуместность своего пребывания здесь. Я опустила глаза.
- Рюшик! Уже вернулся? - фальшиво пропела Кассандра Антониновна.
Прислонив к блюдцу надкушенную баранку, я поднялась.
- Здравствуйте, Рюрик Вениаминович. Мне, пожалуй, пора, Кассандра Антониновна. До свидания.
Стараясь не смотреть на Снегова, я неловко выскользнула мимо него в прихожую. Проследовав за мной, он открыл многочисленные замки, распахнул дверь.
- Всего хорошего, Людмила Прокофьевна.
Кивнув, я спешно ретировалась.
Ну и денек!
Мне всегда легко думается в движении. Вот и сейчас, отмахав половину проспекта Ветеранов и идя через лесок, я вспомнила программу, которую пыталась внедрить в меня Кассандра Антониновна - и тут же принялась ее осуществлять. Нельзя, конечно, забывать, что когда у Кассандры Антониновны вышибает предохранители, она становится совершенно невменяемой. А их вышибает всякий раз, когда дело касается ее сына.
Вспышкой встала перед глазами фотография, сделанная когда-то еще здоровой и относительно молодой Кассандрой: собранный и решительный, но при этом мягко улыбающийся Рюрик… Твердый рисунок его губ… Судя по тому, что у них с матерью ничего общего, он может здорово напоминать своего отца. Человека, прожившего с Кассандрой Антониновной более двадцати лет и оставившего ее незадолго до собственной смерти. Хотелось бы знать, что усадило ее в инвалидное кресло: его уход? Его смерть? А может, страх повторения в дальнейшем едва не убившей ее ситуации? Желание избежать ее любой ценой, намертво привязав к себе хотя бы сына этого человека. Ни одной фотографии которого, замечу, в доме не наблюдается. Какой Вениамин? Не было никакого Вениамина. А вот Рюрик был, есть и будет.
Кстати, в свете особенностей Кассандры Антониновны поступок Вениамина Снегова выглядит не столько предательством, сколько запоздалым всплеском инстинкта самосохранения… То есть нет, и предательством тоже - но по отношению к Рюрику…
Стоп! Я ведь не об этом собиралась подумать. Влюбленный Снегов. Хм… Попробуем исходить из того, что у Кассандры Антониновны был период просветления, и ее гипотеза содержит рациональное зерно. Кро-о-охотное такое зернышко. Что тогда? Вернее - кто? Отметаем как ни с чем не сообразные кандидатуры Анны Федоровны, Оленьки, Мари, Анечки и мою. Кто у нас остается? Никого. Значит, я иду неверным путем.
Пробуем снова. Итак, меня отметаем потому, что я точно знаю: у меня романа со Снеговым нет. Анну Федоровну - хотя бы по возрастному показателю. Оленька - женщина, счастливая в семейной жизни, к тому же объединенная со Снеговым многолетней дружбой. Суровой мужской дружбой. Нельзя считать эти обстоятельства неодолимой стеной, но… шансов мало. Мари? Если бы это была она, все давно бы обо всем знали. Мари - не такой человек, чтобы скрытничать и хоть что-нибудь таить в себе… А вот Анечка именно такой. Что мы знаем об Анечке? Практически ничего… Интересно… Наверное, и правда стоит присмотреться. Хотя если за два года ничего не высмотрела…
Кстати, не исключено, что я снова иду неправильным путем. Кассандра Антониновна может неплохо знать собственного сына, но исходит ли она хоть из чего-то помимо этого? Вся "интрига" может замыкаться на нем. То есть не исключено, что он действительно в кого-то влюблен, но совершенно безответно. Тогда Оленьку и Мари в список придется вернуть. А вот меня - не придется, ибо я и Снегов - две вещи несовместные. Вернее, Снегов и я… Неожиданно остро царапнуло сожаление.
Ну вот наконец и метро. Домой.
Теперь - по привычному маршруту: в душ, затем в И-нет. Там (не в душе, естественно) меня поджидал Профессор. Мы успели как следует пообщаться - когда он вдруг начал говорить весьма неожиданные вещи…