Пришел Русый и доложил, что там уже Глеб подъехал. Я ждал этого парня, на которого возлагал большие надежды. Да. Нам нужно было все раскопать. Только не в этом суть… я ожидал, что он поможет мне найти зацепку. Хоть малейшую. Наши люди работали по всем направлениям. Сто раз прочесали маршрут, по которому она ехала, изъяли в больнице все записи с камер. Врачам рот закрыли, нам не нужны были сейчас еще и ищейки ментовские. Заключение о смерти нарисовали как нужно - никакого убийства, умер, потому что сердце не выдержало. Старый уже Сава, хватит землю эту топтать, ушел на покой. Версия правдоподобная. И всех вполне устраивала. Я эту грязь не дам за порог вынести. Мы все внутри решим. Сейчас главное - Дарину найти. А уж тогда решать и приговор выносить…
Когда эмоции немного удавалось утихомиривать, я начинал думать о том, что все возможно. Да… это могла быть она. К ней могли подход найти. Давыдов когда нес всю эту ахинею, он и сам мог быть не в курсе. Пешка. Шестерка обычная, чтобы все расклады знать. Поэтому и не раскололся, когда подыхал. Как признаешься в том, чего не знаешь, когда тебе иную правду в мозг вбили? В этом адском ребусе слишком много неизвестного… Хотелось узнать все, и в то же время становилось страшно… Потому что правда редко предстает перед нами в виде сладкой нимфетки, скорее - существом без пола и возраста, но с одним обязательным атрибутом - орудием наших пыток.
В дверь постучали, и я пригласил Глеба войти. Я заметил, как он бросил быстрый взгляд на обстановку, словно оценивая. Это заняло всего несколько секунд, но я уловил. Внимательный. В голове уже цепочка выводов пошла. Не зря такие чудеса с информацией творит - там аналитический склад ума. Такие быстро соображают, все мелочи собрав в одну кучу и тут же расставив по нужным местам. Ценный парнишка. Знает, как быть нужным, и что самое главное - ждать умеет. Указаний, вопросов и вознаграждения.
- Приветствую, Глеб. Проходи… Рассказывай
- Добрый день, Андрей Савельевич, - он присел на стул и, как и в прошлый раз, достал свой ноутбук из серой неприметной сумки.
Правильно делает все. Знает, что внимание привлекать нельзя. И не важно, что ты со своими - это стало одним из его принципов. Я это по жестам его читал, по манере разговаривать, по тембру голоса, даже одежде неброской и простой.
Я ждал, пока он загрузит необходимые программы. Он каждый раз делал все по одному и тому же алгоритму, не начиная рассказ раньше времени, чтобы каждое свое слово подтвердить фактом. И мне это импонировало. Я даже начинал его понемногу уважать. За то, что толковый. Это другое поколение уже. Они по-другому будут жить, зарабатывать, богатеть и исповедовать другие ценности.
- К сожалению, пока не могу вас ничем порадовать. Потому что на ноутбуке вашей сестры я не обнаружил следы взлома. Входов с других ай-пи адресов также…
- То есть, ты хочешь сказать, что переписку вела она…
Гребаную переписку с Бакитом. Пошлую, грязную с намеком на давнишнюю связь.
- Я хочу сказать, что переписка велась с ее ноутбука. Она или не она - знать мы не можем…
- Поставлю вопрос по-другому. Если переписка велась с ее ноутбука, при этом доступ к нему не имел никто, кроме нее…
"- Я так соскучилась по тебе. Ненавижу здесь все. Забери меня, Бакит. Забери скорее от него. Меня тошнит каждый раз, когда он ко мне прикасается.
- Скоро, птичка. Уже почти все готово".
- Он был запаролен. Пароль достаточно сложный, это я вам как айтишник говорю. Только нет ничего невозможного. Скажем так, если ноутбуком она пользовалась только дома, то любой человек, который имел хотя бы малейшую возможность добраться до него, мог вести переписку…
- Это исключено. У Макса камеры везде. Там уже все перелопатили… целый штат людей работает… Разве что саму запись можно было подменить…
- Да, Андрей, в этом вы правы… Запись можно подменить, можно выставить на определенное время даже необходимую заставку - словно в комнате пусто и ничего не происходит…
Я сжал ладонями голову, у оперся локтями о стол. Долбаный замкнутый круг! Движемся по нему, как проклятые, и вместо того, чтобы что-то прояснить, запутываемся еще больше. Потому что теперь под подозрением вообще любой, кто хоть раз переступал порог дома Максима. А учитывая многочисленные встречи, празднования и прочее - круг подозреваемых как-то резко увеличился. Меня это злило. Чертовски. До дрожи. Раздражения. Желания разнести здесь все в щепки. Чтобы не давило так внутри. Чтобы ответ получить и Максу набрать, хоть что-то хорошее сказать ему. Чтобы сил придать, что держаться нужно, всю хрень из головы выбить и держаться. До последнего. Цепляться за все. Выгрызть зубами это право по-прежнему называться семьей.
Я тер пальцами виски, думая, предполагая, бросая взгляд на Глеба, который оставался все таким же спокойным в ожидании моего очередного вопроса.
- Глеб, возможен ли вариант, что ее ноутбуком кто-то мог пользоваться на расстоянии?
- Все возможно. Я не знаю, в данном случае это вас обрадует или огорчит…
Понимал парнишка все. Что это та самая соломинка, за которую утопающий хочет схватиться. Что переписка эта - не доказательство. Такой же фальшивкой оказаться может. Только как умудрились? Когда недоглядели мы? Все люди проверенные работали. Всех до седьмого колена проверяли. И опять эта мысль, словно занозой в сердце: а если она… Если Дарина - что тогда? Долго вы еще будете в романтиков сопливых играть?
Неизвестность способна свести с ума. Взорвать наш мозг. Иногда она даже ведет человека на край моста, с которого тот потом сиганет вниз. Потому что она выпивает наши силы. Она наматывает на кулак наши нервы. Она заставляет нас напиваться до беспамятства, совершать необдуманные поступки, подавляя волю, постепенно, шаг за шагом, пока ты не превратишься в жалкое подобие себя.
И мы тонули в ней. Эта неизвестность попадала в легкие, обжигая их, заставляя задыхаться и не находить себе места.
Мне позвонили и наконец-то доложили все детали по отправке живого товара в Турцию. Бакит и Ахмед. Я уже видел их синие и изуродованные трупы. Им недолго осталось. Только это потом… И если тварь Давыдов имел хоть какую-то достоверную информацию, то мы выйдем на след Дарины. Эти два ублюдка не просто объявили нам войну, они уже ступили на тропу своей смерти. Длинной. Мучительной. Жестокой. Которая будет скрашена звуками их криков, ломающихся костей, разорванной в клочья кожей, унижением и мольбами прикончить их поскорее…
Решил набрать Макса. Голос его хотел услышать. Убедиться, что держится как-то.
- Здравствуй, брат. Насчет Бакита узнал. Гнать надо - времени в обрез. Их на закрытом чартере через полчаса отправят.
- Я близко… успею… новости есть еще? - он говорил коротко, не так, как обычно, словно мыслями далеко, словно боль притупилась. Мне почему-то не нравилось это. Это не тот Макс, которого я знаю. Может, ситуация влияет… но не мог он быть таким… Я одернул сам себя, не время сейчас думать об этом. Увидимся - тогда и посмотрю. Нервы на пределе - что угодно почудиться сможет.
- По переписке есть. Только все белыми нитками шито… Вариантов подстав много - я бы не стал даже внимания обращать. Век цифровых технологий, мать их так.
Сам не верил в то, что говорю. Понимал, что звучит глупо и жалко. Словно корчащемуся от боли на смертном одре человеку рассказать, как здорово ему предстоит провести отпуск в горах. Только Максу нужно было сейчас это услышать. Как глоток воздуха получить, чистого, среди всего этого смрада из подлости и ненависти. Он, как и я, хватался за эту возможность верить, вгрызался зубами, затыкая пасть разочарованию, которое истекало слюной в предчувствии скорой трапезы. Пусть это станет отсрочкой. Пусть поживет еще… мы поживем…
Глава 9. Даша
Меня разбудило размеренное покачивание и ощущение движения. В голове сильно шумело. Так сильно, что подташнивало и сводило желудок. Вскочила резко, да так, что от боли потемнело перед глазами. В ужасе оглядываясь по сторонам, дернулась и поняла, что руки связаны. Затянуты так, что веревка впивается до костей. Паника обрушилась мгновенно, мешая дышать. Глаза лихорадочно осматривали помещение. Изо всех сил старалась понять где я. Но так и не смогла потому что вокруг тьма непроглядная, глаза должны к ней привыкнуть сначала, а их режет от боли в висках. Еще раз дернула руками и застонала от бессилия… а потом с ужасом услышала, как застонал еще кто-то. Надрывно, со всхлипом и дышать стало нечем. По спине покатился пот градом.
Тихо…тихо. Надо дышать. Считать и дышать. Это когда-то помогало. Иначе паника сведет с ума. Я больше всего боялась именно этих удушливых приступов безысходности.
Просто дышать и думать, вспоминать. Последнее, что я помню это как зашла в примерочную. Вот здесь надо сосредоточится. Именно здесь что-то произошло.
Каждое свое движение вспоминать по секундам. Все, что может помочь понять. Я тога сняла верхнюю одежду и повесила на вешалку, потом сняла сапоги, начала расстегивать кофту. Смотрела в зеркало…Боже! Как болит голова. Теперь я слышала стоны отовсюду. Я здесь не одна. Нас, как минимум, человек пять. Женщин.
Зеркало…В примерочной. Прямоугольное во весь рост. Кто-то отодвинул шторку, и я увидела лицо. Расплывчато очень, а потом меня схватили за шею и что-то прижали ко рту. Что-то с резким запахом. Перед глазами вспыхнула яркая вспышка и от боли в висках я согнулась пополам.
Значит меня выкрали и куда-то везут. Не только меня, судя по звукам.
Я снова дернула руками - точно веревка, не цепь. Но очень короткая и руки связаны сзади. Глаза постепенно привыкли ко мраку и теперь я выхватывала взглядом какие-то трубы, мешки, картонные коробки. Похоже на склад. Но если я чувствую колебания…то мы двигаемся. Шума колес нет, сигналов машин тоже. Не самолет однозначно. Мы плывем. Да. Вот оно это покачивание. Монотонное. Паника снова начала подбираться к затылку. Меня похитили и куда-то везут, вместе с такими же как я. С км такими же и где я? Где, черт бы всех побрал?
- Эй! Где мы?! - крикнула в темноту и прислушалась.
Мне не отвечали, кто-то копошился и плакал неподалеку, а я снова дернула руками, понимая, что они привязаны к чему-то. Скорей всего к одной из труб.
Я опять закричала и вдруг кто-то мне крикнул в ответ:
- Заткнись. Хватит орать. Итак голова болит. Нахватают шавок для количества.
- Где мы? Куда и кто нас везет? - не унималась я. Звук голосов немного успокаивал. Так всегда бывает, когда понимаешь, что в дерьмо вляпался не один.
- А то ты не знаешь где мы? На корабле. В трюме сидим. Границу пересекаем. Потом нас развяжут и наверх поднимут.
- Каком корабле?! Что за бред. Куда наверх?
Я понимала, что спрашиваю что-то не то и не так. Я, наверное, должна рыдать и орать, требовать, чтоб меня выпустили, а я не могла. Я пока не осознавала, что именно происходит.
- Свет, она из нежданчиков. Этих, которых скорей всего для количества отлавливают перед самым отплытием.
- Да мне по фиг кто она. Пусть не орет. А то когда эти придут и ей, и нам достанется.
Я снова всматривалась в темноту и теперь уже различала силуэты людей. Женщин. Теперь я видела, что нас человек двадцать.
- Кто отлавливает? - спросила я. Ответа не последовало.
- Кто, мать вашу, отлавливает? Я сейчас такой ор подниму, что у вас уши позакладывает!
- Кто-кто? Наши хозяева. В Стамбул везут. Торги прям здесь проведут. Вот выйдем в нейтральные воды и нас наверх поднимут. Продадут, как скот разным извращенцам и будет нам счастье работать за границей, блядь. Ты разве не за этим сюда попала? Только работать дырками будешь.
Она истерически засмеялась, а меня передернуло.
- Какие торги к черту? Что за… - паника не отступала и я начала задыхаться, - какие торги? Я не какая-то там шалава. Я сестра и жена довольно известных людей. Что за бред?
Кто-то из пленниц опять расхохотался, а та, что велела мне заткнуться, продолжила:
- Успокойся, им всем наплевать - кто ты такая. Если ты попала к Мехмету, с этого момента ты - рабыня, никто, пустое место. С тобой можно поступать как угодно хозяину или работорговцу. Они могут тебя насиловать, бить, продавать или даже убить. Ты теперь собственность Мехмета. И поверь, если ты здесь, то искать тебя уже никто не будет, а если и будут, то никогда не найдут. Сегодня тебя купит один из этих…наверху, и ты станешь собственностью, вещью без имени, без прав. Если тебе очень повезет, то ты понравишься своему хозяину и получишь привилегии, а если нет - то гнить тебе в дешевых борделях, пропуская через себя человек по тридцать в сутки.
Я начала дышать шумно, со свистом, чувствуя, как пот затекает в глаза и уши, глядя в темноту расширенными от ужаса глазами. Мне начало казаться, что это какой-то кошмар. Я просто сплю и скоро проснусь. Или чья-то шутка, розыгрыш, изощренное издевательство. Они просто не знают кто я и когда поймут меня отпустят. Вернут обратно…Я закричала, начала дергать веревки, пытаясь оборвать их.
- Меня будут искать! Я не какая-то там шлюха! Меня найдут. Слышите! Меня уже ищут!
- Мы то тебя хорошо слышим. А толку? Да и им насрать. Нет тут случайностей, крикливая ты наша, все продумано до мелочей. И все знают и кто ты и откуда. Поэтому заткнись и не ори. Вот придут за нами им поорешь. Почки отобьют, в рот оттрахают и заткнешься сама. Такие крикливые долго не живут, поняла?
Ничего я не поняла, согнулась пополам, упираясь лбом в грязный пол, воняющий рыбой и тухлятиной.
- Силы береги. Не дергайся. Никто не знает, как на торгах пойдет. Иногда они трахают прямо там. Ломают дальше. Пускают по кругу. А потом забьют как животное. Покорные только выигрывают. Потом подумаешь, что дальше делать, а сейчас умнее будь. Им не нужны проблемы. Тебя сольют сразу же. Таких не покупают и тогда тебя ждёт ад.
Голос женщины доносился как сквозь вату… а я кажется начала понимать, что происходит. Это сделано специально. Это как-то связано с Максимом и Андреем. Это их враги. И да, не случайно. За мной ведь следили, иначе как бы мня увезли прямо из магазина одежды.
- Эй. Ты терпи. Скоро откроют. Накормят и напоят. Не паникуй главное.
- Меня выкрали… И я не пойму почему и зачем. Какого черта это я?
- Я тоже в первый день думала только об этом: "почему я?". А потом начала думать о том, что нужно выжить. Мной расплатились с Мехметом за долги. Вот так просто. Мой сожитель завез на пустырь и отдал, как вещь. А я его любила, падлу.
Ты как сюда попала? Видела, что ты долго была без сознания. Обычно все девушки попадают в эту машину смерти по своей воле или по воле тех, кто их продал перекупщику.
- Не знаю. Я была в магазине одежды. Зашла в примерочную и кто-то зашел следом. Больше ничего не помню.
- Значит тебя вели. Особый заказ был. Именно на тебя. Такими делами Бакит с Ахмедом занимаются обычно. Девочки ВИП.
- Ахмеда?
Меня бросило в дрожь от этого имени, снова стало трудно дышать. Если это он все устроил…то тогда здесь продумана каждая мелочь. Каждая деталь. Эта мразь действительно готовилась нанести удар. Он понимал, что это не сойдет ему с рук, а значит есть подвох. Ему что-то нужно от Макса или Андрея. Как быстро меня начнут искать? Скорее к вечеру, когда хватятся… а может и сразу. Но сразу не начали, а значит их сбили со следа. Мной овладело отчаяние, когда представила себе, что сейчас происходит с ними, в какой панике пребывают они. Макс…Он же с ума сходит.
- Откуда ты все это знаешь? Кто ты?
- Я? Да я все знаю про это дерьмо. Так жизнь сложилась. С провинции приехала звезды с неба хватать, а схватила сутенера и панель. Но отсюда надо выбираться, но не воплями. Умней надо быть. Нас пока в фургоне в порт везли троих убили. Изнасиловали, а потом пулю в лоб и там же у дороги закопали. Это чтоб ты понимала, что орать и дергаться не вариант. Не нужны им такие. Они потом выбраться пытаются, в полицию достучаться. Их просто сразу сливают на фиг.
Наверху послышались шаги и лязг замков.
- Все. Запомни - молчать. Не дергаться и выживешь.
Но я уже итак знала, что выживу. Если в это замешан Ахмед, то я им нужна. Я их козырь в какой-то игре. Нам в лица посветили фонариками.
- Ну что, суки, жрать хотите? Не обоссались тут без сортира? Сейчас всех отведут облегчиться, потом накормят.
Они отвязывали по одной и пинками толкали к двери, успевая облапать, ударить по лицу, отпустить грязные шуточки. Напряжение вибрировало у меня в каждом нерве. Я ждала, когда они подойдут ко мне и старалась унять панику. Думать о том, что говорила та женщина.
Одна из пленниц вдруг закричала, начала отбиваться, вцепилась в одного из мужиков. В ответ ее ударили ногой в живот, а потом он достал дубинку и начал ее избивать. По голове, по рукам и ногам. Она истошно кричала, а все молчали, обходили их и шли к выходу. Не смотрели. Как будто ничего не происходит и мне стало по-настоящему страшно именно в этот момент.
- Сука драная! Получай тварь!
Другой перевозчик пытался оттянуть напарника, но ему это не удавалось, тот как с цепи сорвался.
- Она меня укусила мразь. Кто знает какой дрянью она больна.
- Прекрати! Прекрати! Мы итак троих в дороге потеряли. Не бей! Мехмет будет злиться! Не бей, говорю. Накажем ее по-другому! Эй! Трахнем эту суку во все щели! Следов не останется и другим неповадно будет!
Я с ужасом смотрела, как женщину швырнули на пол, несколько мужчин обступили ее кругом, на ней разодрали одежду. Я слышала, как она кричит, рыдает, как они подначивают друг друга грязными словечками. Нас больше не выводили с трюма, нас оставили любоваться зрелищем, чтоб неповадно было. Но никто не смотрел, все закрывали уши руками, прятали лица, а ее крики все равно до нас доносились. Мне казалось это никогда не закончится. Я слышала все, что они делали потому что ублюдки озвучивали каждое движение, все грязь, приказывали, матерились. Она не сопротивлялась и уже не кричала, только постанывала и плакала. Все время плакала. Я этот плач никогда не забуду. Это было впервые. Я никогда раньше не встречала такой жестокости по отношению к женщине. Как можно выжить после этого? Как можно после этого спать по ночам? Они ее ломали. Теперь я понимала значение этого слова. Ломали по-настоящему. Так, как только можно сломать живое существо.
- Хватит! Не то сдохнет. Оставьте ее тут - пусть в себя приходит. Мехмет заберет в бордель потом, если оклемается.
Меня тошнило, и голова кружилась, трясло от отчаяния и ужаса. Когда отвязали и повели к выходу, мимо несчастной, которая рвала на пол и ползла окровавленная к стене, я сама почувствовала спазмы в желудке. Она подняла на меня лицо залитое слезами, кровью и спермой и я отшатнулась, тяжело дыша. Твари! Ублюдки! Конченые, отмороженные ублюдки! Господи! В какой ад я попала?! Это хуже, чем на проклятой даче Ахмеда! Это самое страшное, что я когда-либо видела.
- Пошла, сука, или на ее место хочешь?
Пнули в спину, и я сделала шаг к двери, все еще глядя на женщину. Я никогда этого не забуду и до меня с ужасом начали доходить слова: "Мы никто, мы их вещи, их рабы, они могут нас насиловать, бить, терзать".