Она была счастлива. Красива. И спокойна. Как бы ему самому хотелось стать частью этого счастья, разделить восторженный порыв с этой удивительной женщиной. Это была та Эмбер, которую он любил десять лет назад и влюбился снова в первые же десять секунд, стоило ей появиться в гараже отца, чтобы пошатнуть весь его мир. И факт, который он отрицал до настоящего момента, настолько ошеломил его, что он стоял как вкопанный и смотрел, как она напевает под музыку в полном одиночестве под луной, согретая теплым воздухом, струящимся из зимнего сада оранжереи, откуда последние гости выходили в прихожую.
Он простоял так несколько минут, наблюдая из тени, пока не сменилась мелодия. Эмбер опустила руки, сжала колени ладонями и открыла глаза. Увидела его.
– Привет, Сэм. – Она встретилась с ним взглядом без колебания или нежелания. Почти как если бы испытала удовольствие. – Мы тут одни?
Сэм сглотнул комок в горле и подошел к скамье, освещенной мягким лунным светом. Присел, переложив ее ноги к себе на колени, глупо улыбаясь во весь рот.
– Более или менее. Девочки провожают последних гостей. Замечательный был прием. Тебе-то самой понравилось?
– Очень. – Эмбер вздохнула, чуть приподнялась и оперлась на подлокотник. – Я совсем выдохлась. А ты как?
Сэм сидел к ней вполоборота. Он вдохнул ее замечательные пряные нежные духи, их аромат соперничал с запахом мускусных роз и лаванды, которые Саския рассадила позади скамьи. Это дурманящее экзотическое сочетание, казалось, испытывало на прочность все его органы чувств и заставляло оставаться на месте, пока Эмбер рядом. Он хотел сказать ей, какая она красивая. И он любовался ею весь вечер. Но это было бы слишком близко к истине. Поэтому он сказал то, что она ожидала услышать:
– Я провел интересный вечер. Твои гости впечатляют. Думаю, и подарки ты получила превосходные.
– Подарки? Ой, нет. Только несколько. Я просила вместо подарков делать взносы в благотворительный фонд Парвати. – Она смотрела на него. Действительно смотрела. Ее изучающий взгляд перемещался так медленно, что, когда она заглянула ему в глаза, он был уверен, что уши его полыхают огненным цветом. – Хороший костюм. Пожалуй, ты явно опасен. Наверное, было опрометчиво давать тебе полную свободу на вечере. Жаль, у меня не хватило времени с тобой поговорить. Тебе удалось сделать все снимки для Саскии?
– Как правило, мне можно доверять действовать самостоятельно, раз уж случай того требует. Думаю, мне удастся творчески обыграть снимки для сайта, максимально отобразив преимущества Элвуд-Хаус.
– Правда? Я слышу голос профессионала. Наверное, что-то изменилось. Не только костюм.
– Боже, никаких комплиментов, пожалуйста, ты вгоняешь меня в краску.
– Я заметила, ты снимал комнаты. Правда, Саския проделала отличную работу.
– Мы с отцом так часто бывали в этом доме. Но я совсем забыл, как тут великолепно. Судя по комментариям некоторых твоих гостей, Саскию ждет успех.
– Хорошо бы. Ей туго пришлось с тех пор, как умерла тетя Маргарита. – Эмбер ссутулилась. – Вот почему мне так важно, чтобы ты сделал хорошую работу и помог Саскии выкарабкаться. Элвуд-Хаус – это не только ее дом, но и предприятие. Нужна достойная маркетинговая и рекламная кампании, чтобы проект сдвинулся с мертвой точки.
– Есть опытные компании, которые могут помочь претворить планы в жизнь.
– Конечно, есть. Только они требуют серьезных вложений. А Саския не примет от меня финансовую помощь. У меня множество коллег, приятелей и случайных знакомых в этой жизни. Часть из них ты видел сегодня на приеме. Но они далеко не такие близкие, как Кейт, Саския и тетя Маргарита. Они заставили меня поверить, несмотря на наши отношения с матерью, что у меня есть настоящий дом в Лондоне и даже подобие нормальной школьной жизни. А это было ново.
– Знаю, я был там. Помнишь?
– О да, я отлично все помню. – Эмбер громко рассмеялась. – Но я не хочу злиться на тебя на моем дне рождения. Жизнь действительно слишком коротка. С меня всего этого достаточно. Да, ты можешь записать мои слова на диктофон и делать с ними все что тебе заблагорассудится.
– Вот досада, я, похоже, оставил диктофон в кабинете. – Сэм похлопал себя по карманам. – Подумать только. Когда я был на твоем дне рождения в прошлый раз, мне пришлось перелезать через забор сада. Хорошие перемены, если на этот раз меня пустили в парадную дверь.
Она хмыкнула и рассмеялась.
– Такое не забудешь.
– Ты вошел такой гордый, просто почетный гость. Словно тебе не пришлось перелезать через забор, чтобы не быть схваченным на главном входе. А потом ты похитил меня, когда мать сидела в салоне со своими надутыми спесивыми гостями, которых я и знать-то не знала и никогда с ними не встречалась до этого, но она их пригласила. И ты увез меня на спортивной машине своего отца. Все было как в сказке, в каких-то счастливых грезах. – Она качнула головой, отчего серьги заискрились, и подтянула колени к подбородку. – Моя мать до сих пор не простила тебе, что я сбежала с собственного праздника и задувать свечи на торте пришлось Хиту.
– Твоя мать – примечательная дама. В ее глазах я всегда буду оставаться сыном шофера, но знаешь, я горжусь, что мой отец водил лимузины до того, как приобрел недвижимость. И всегда гордился им, что бы ты и твоя семья ни думали об этом.
– Погоди. – Эмбер судорожно вздохнула. – Ты не смеешь обвинять меня в том, что я относилась к тебе как-то иначе, потому что твой отец был нашим водителем. Так не было. Никогда. И ты знаешь это. Ты сам всегда так думал, а я тут ни при чем. Ты защищался сам от себя, а не от меня.
– Твоя мать…
– Я не говорю о матери. Я говорю о нас. Я никогда, никогда не смотрела на тебя свысока из-за работы, которую ты выполнял. И, возможно, сейчас самое время преодолеть твой идиотский комплекс неполноценности, чтобы ты увидел удивительные вещи, которых сумел достичь в своей жизни.
– Что-нибудь вроде карьеры замечательной пианистки с мировым именем, которая выступает с концертами перед многотысячной публикой? Или великолепной карьеры модели и гуру косметики? Такие замечательные вещи ты имеешь в виду?
– Просто я оказалась в правильном месте в правильное время, и мне повезло. А ты невыносим.
– А ты заблуждаешься.
Эмбер на несколько секунд впилась в него взглядом. Медленно втянула воздух носом и так же медленно покачала головой из стороны в сторону. Перекинула волосы через левое плечо.
– Родители. Им за многое приходится отвечать. И это касается моих, так же как и твоих. Славно, что нам обоим удалось подняться над ними, чтобы стать настолько независимыми, спокойными и уравновешенными.
– Разве это не справедливо…
Эмбер медленно опустила ноги со скамьи и передвинулась ближе к нему. Между ними оставались лишь сантиметры и десять лет потерянного времени. Так близко, что он слышал, как учащается ее дыхание. Наперегонки с ним.
Сэм улыбнулся, запустил руку в карман, из которого достал длинный тонкий конверт и протянул ей:
– С днем рождения тебя, Эмбер.
И, не ожидая ответа, наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Задержавшись лишь настолько, чтобы вдохнуть ее аромат и почувствовать талию прежде, чем отодвинуться.
– Спасибо. – Она смотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами. – Но… я не ожидала ничего. Можно… Я могу открыть прямо сейчас?
– Открывай, конечно.
– Сэм? Что это? Напоминает… – Эмбер поняла, что она держит, и у нее перехватило дыхание. – Это то, что я думаю? – Девушка мотнула головой, отодвигаясь, в свою очередь, от него. – Это – тот самый чек, который моя мать дала тебе, чтобы ты оставил меня в покое, – наконец вымолвила она на одном дыхании. Внимательно посмотрела на него, затем на чек. И так несколько раз. – Не понимаю. Она сказала мне, что предложила тебе достаточно для поступления в школу журналистики. – Эмбер положила чек на колени и схватила его за руку. Ее глаза были полны слез. – Почему? Почему ты не воспользовался этими деньгами, Сэм? Ведь мы все равно расстались.
Он поднял руку и провел кончиками пальцев по ее щеке до тех пор, пока не коснулся виска, заставив ее посмотреть ему прямо в глаза.
– Твоя мать сразу же все отлично поняла. Я был ослеплен тобой, Эмбер. Ослеплен и напуган тем, как глубоко входил в отношения, которых не ожидал. Стоило ей только посмотреть на меня, как она разглядела испуганного юношу, который совсем недавно пережил развод родителей и был непреклонен в желании не повторить их ошибку. Она поняла, что мы любим и дорожим друг другом. Слишком дорожим. Ты необыкновенно красива и талантлива, но по какой-то бредовой причине хотела быть со мной, даже пожертвовать учебой, своей музыкальной стипендией, лишь бы остаться в Лондоне. Она не могла позволить случиться ничему подобному. – Сэм взмахнул рукой и разрезал ладонью воздух. – Поэтому она прибегла к единственному средству, которое знала. Воспользовалась моими чувствами к тебе, чтобы разлучить нас.
Тишину нарушало судорожное дыхание Эмбер. Сэм продолжил. Если правде суждено было когда-нибудь открыться, то сейчас самое время.
– Ей потребовалось лишь внушить мне мысль, что ты только и мечтаешь об обручальном кольце, доме и двоих детишках. И все. Больше ничего не надо было объяснять. Жизнь со мной означала бы для нас конец твоей карьеры музыканта и моей грандиозной фантазии стать бесстрашным международным репортером. – Сэм повернулся лицом к саду, упершись локтями в колени. Он прекрасно осознавал, что Эмбер, не переставая, глядит на него. – Это было как наваждение. Я сначала не поверил ей. Убеждал себя, что она просто хотела, чтобы я оставил тебя. Но на беду, когда я вернулся на твою вечеринку, ты болтала со своими богатыми подружками из частной школы, на которых были наряды от знаменитых модельеров. Даже драгоценности настоящие. Болтали вы о каникулах на яхтах. И чем больше я думал об этом, тем больше понимал, что, возможно, она права. Какое будущее ждало нас? Если бы ты осталась со мной, я тянул бы тебя вниз. Для тебя лучше было бы получить стипендию и провести следующие три года в Париже с теми, кто мог способствовать твоей карьере, кто сидел на заднем сиденье, а не на водительском месте.
– Сэм… нет! – воскликнула Эмбер. – Как ты мог даже предположить такое? Почему не подошел ко мне, не рассказал о вашем разговоре? Я бы сразу же заставила тебя выкинуть эти мысли из головы.
– Она очень умная женщина. – Он покачал головой. – Знала, моему отцу приходилось туго, потому что мама оставила нас. Ей ничего не стоило внушить мне – если я недостаточно хорош для собственной матери, как же я сумею соответствовать ее красивой и талантливой дочери, которая заслуживала самого лучшего в жизни? Остальное я домыслил сам.
Эмбер взяла его руку и крепко сжала, но он не осмеливался посмотреть на нее. Пока не осмеливался.
– Для меня это было слишком. В голову ударило шампанское, и я ни о чем не мог думать, оглушенный музыкой. Вечер продолжался, а я выскользнул через дверь черного хода на автостоянку, чтобы глотнуть воздуха. – Сэм посмотрел на небо, где уже ярко светились звезды. – И знаешь, кто ждал меня там в моей машине с открытым верхом?
– Петра, – ответила Эмбер нетвердым голосом.
Сэм кивнул:
– У нее была бутылка шампанского и два бокала. В голове у меня все перепуталось, мысли скакали по кругу. Вопросы, проблемы, выбор. Мне даже в голову не пришло хотя бы задаться вопросом, что делала Петра на стоянке. Только позже я выяснил, что она знала, где встретить меня.
– Моя мать послала ее ждать тебя? Ты это хочешь сказать?
– Петра позвонила мне несколькими днями позже, чтобы сообщить, что родня везет ее на их виллу в Тоскану на все лето. Я думаю, она искренне жалела, что ее использовали таким образом, но к тому времени было уже слишком поздно. Ты уехала в Париж. Она сделала это. Разлучила нас.
Эмбер рывком встала со скамьи, пересекла дворик и остановилась у цветников спиной к Сэму. Плечи ходили ходуном от переполнявших эмоций. Каждое слово, сказанное Сэмом, отзывалось набатом в голове. Она была не в силах ничего произнести. Обхватила себя здоровой рукой вокруг талии, словно пытаясь устоять в волне смятения и горя, готовой вырваться наружу в любую минуту. Но не только от случившегося тогда. Какая же она легковерная! Чем больше думала, тем больше признавала, что Сэм прав, и десять лет спустя она все еще танцевала под дудку своей семьи. И самое ужасное, сама позволяла им это. Больше никаких грандиозных планов! Она все еще боялась принимать собственные решения и следовать за своим сердцем. Больше такого не будет. Все закончилось сегодня вечером. Отныне она сама будет выбирать, что ей делать и где. И с кем. Начать с Парвати. Она очень хотела увидеть свадьбу подруги и поедет. Плевать на риск.
Прежде чем Эмбер сумела унять сердцебиение, ощутила приближение Сэма, а секундой позже сильная рука крепко обняла ее за талию. Крепко и надежно. Вдыхая его лосьон после бритья, она не сопротивлялась, когда он прижал ее к себе, чувствуя спиной его тело. Она даже не понимала, что вся дрожит, пока не почувствовала восхитительное тепло и вес смокинга, который Сэм накинул ей на плечи, крепче сжимая ее талию. Эмбер закрыла глаза. Пульс зашкаливал. Так продолжалось долго. И от него шел изумительный аромат. Чувственный. Запредельный.
Сэм прижался к ее шее, слегка отросшая к вечеру щетина чуть-чуть царапала кожу. Она слегка откинула голову и уперлась в его голову.
Плохая голова. Плохая тяга к близости с этим человека. Плохая концовка.
Одной рукой он легонько провел по ее шее и отодвинул волосы от лица, чтобы поцеловать ее в шею.
– Во всем виноват только я один, – заговорил он, его низкий бархатный голос звучал как-то иначе. Напряженно. Колеблясь. – Я пытался поступить правильно, но в результате причинил тебе боль. Прости меня.
Эмбер вздохнула и посмотрела на мерцающие звезды в ночном небе, чувствуя напряжение в плечах.
– Тебе не за что просить прощения. Это произошло одиннадцать лет назад, мы оба были так молоды и пытались найти свой путь. Вот только у меня и мысли никогда не возникало, что ты пытался поступить благородно, покидая меня. Я впустую выплакала столько сердитых слез. Это так грустно, Сэм.
Он продолжал дышать ей в шею, одна рука соскользнула с ее талии. Он стал гладить ее плечи, и Эмбер неожиданно очень быстро согрелась.
– Я знаю, ты утомлена. Неудивительно. Я видел, как ты танцевала весь вечер напролет, и доволен, что был здесь и видел это. Поэтому еще раз большое спасибо за приглашение. Хотя Кейт наблюдала за мной как ястреб, чтобы удостовериться, что я не приближаюсь к тебе.
– Кейт – хранительница добродетели. Мне это нравится, – усмехнулась Эмбер.
Сэм промолчал. Его рука все так же выписывала круговые движения от ее плеча до запястья, и он придвинулся уже нестерпимо близко, поглаживая ей руку.
– Я не сказал важного. Ты очень красива сегодня.
– Спасибо. – Эмбер широко улыбнулась. Так, что лицо Сэма расплылось в ответной улыбке. – И спасибо, что наконец-то рассказал мне правду о том, что случилось. – Она медленно сняла его руку с талии и осторожно отодвинулась, тотчас пожалев, что сама оборвала эту связь. Развернулась лицом к нему. – Уже полночь. У меня был очень плохой год, Сэм. Я не хочу начинать очередной год своей жизни с сожалений и горечи.
Улыбка на его губах исчезла, верхняя губа несколько раз дернулась. Эмбер знала это движение. Но вряд ли он нервничает. Или все-таки нервничает? Она смотрела на него и улыбалась.
– Мы оба наделали ошибок. И я последний человек, который станет судить кого-нибудь. Начнем же мой новый год как старые друзья, которые только что встретились после долгой разлуки. Сможешь?
– Старые друзья, – повторил он и поднес ее пальцы к своим губам, не спуская с нее глаз. – За это я выпью. Как насчет… – Но прежде чем успел закончить фразу, упругая толстая диванная подушка с размаху впечаталась ему в висок. Затем второй раз.
– Прекрати немедленно, Сэм Ричардс. Шутки в сторону. Прекрати, или я найду скалку и сломаю ее о твою голову.
– Все в порядке, Кейт. – Эмбер вздохнула и закатила глаза. – Сэм только что прошел прослушивание. На следующей неделе он едет в Индию, чтобы взять у меня интервью. Да оставь же ты подушку.
Сэм прекратил уворачиваться и обернулся:
– Я не ослышался?
– Я передумала и еду на свадьбу Парвати. – Эмбер высоко подняла брови и радостно улыбнулась. – Разве это не здорово?
Глава 10
"От кого: Amber@AmberDuBois.net
Кому: Kate@LondonBespokeTailoring.com;
Saskia@Elwood-House.co.uk
Тема: Отчет. Сэм
Привет, богини!
Еще один превосходный день в Керале. Девочки все еще никак не угомонятся после всего этого переполоха и свадебных волнений, но рука много лучше сегодня, несмотря на игру на ситаре!
Рейс Сэма улетал на час позже из Лондона, поэтому он прилетит только поздно вечером, что хорошо, учитывая сильную жару перед муссоном. Без сомнения, он рвется покончить с этим интервью, чтобы вернуться в свой милый прохладный кабинет в Лондоне. Особенно после того, как я попросила привратника забрать его в аэропорту на ржавом старом драндулете, который на ладан дышит. Специально для Кейт.
Завтра напишу еще. Не скучайте.
Эмбер".
Сэм Ричардс, стащив рюкзак с плеча и вытерев пот со лба и шеи, побрел к одноэтажному белому зданию. Если так жарко в сумерки, что же будет в полдень?
Великолепно! О нет.
Школьный привратник, встречавший его в аэропорту, показал на главный вход в дом и что-то сказал, слов Сэм не разобрал, так как тот не выключал мотор своей рухляди, опасаясь, что, не дотянув до дома, он заглохнет.
Больше всего Сэма поразило, как латаный-перелатаный движок без единой новой детали умудрился не рассыпаться где-нибудь в кокосовой роще или на рисовом поле, а довез его сюда, чему он был несказанно рад. Засунув солнечные очки в нагрудный карман, он потянулся и понадеялся произвести перезагрузку чувственных ощущений, выбравшись на берег. Но не тут-то было.
Морской бриз с потрясающе красивого залива в форме полумесяца блокировала невысокая кирпичная стена по границе владения, создававшая тихий безветренный оазис для плодовых деревьев, огорода и экзотических цветущих растений в декоративных горшках и кадках, поражавших буйством диковинных красок.
Безукоризненно ухоженный сад протянулся до океана, от которого его отделяла широкая полоса ослепительно белого песка. Тот переливался в лучах заходящего солнца от глубокого насыщенного абрикосового до алого и золотого. Бесконечная перспектива набегавших волн прерывалась только тонкими стволами высоких кокосовых пальм, посадками банана и фруктовых деревьев.