Словно он смотрел на картинку из рекламного проспекта туристического агентства, призывающего на "берег вашей мечты". Картинка дополнялась длинной деревянной рыбацкой лодкой на берегу и зонтиками из веток кокосовых пальм для рыбаков и случайных туристов, оказавшихся в этот поздний час на берегу.
Кокосы. Настоящие кокосовые пальмы. В сравнении с серым моросящим Лондоном теплый ветер был совершенно сух и крепко пропитан соленым запахом океана, смешанным с пряностями и сладким тропическим цветочным ароматом.
Большая гирлянда бугенвиллеи с ошеломляющими яркими фиолетовыми и насыщенно розовыми цветами проложила путь наверх по стене у входа в школу и дальше на крышу, переплетаясь с замечательной плюмерией в синем керамическом горшке, привлекая пчел и других ищущих нектар насекомых сильным запахом. Благоухание, впрочем, уравновешивалось запахом тяжелой красной пыли от грунтовой дороги и биоароматами от коров и цыплят, которые привольно прогуливались с другой стороны низкой кокосовой изгороди.
Он по-настоящему любил свою работу журналиста, всегда любил писать. Однако, попадая в деревню, подобную этой, каждый раз задавался вопросом, сколько времени своей жизни он тратит в аквариумах офисных зданий. Даже вкус воздуха был другим. Дорога вдоль морского побережья ревела прошлым. Грузовики всех мастей, разрисованные авто рикши и яркие желтые автобусы спорили с щебетом птиц, людскими голосами и журчанием скутеров. Отовсюду на глаза и уши давила какофония жизни. Стоило расслабиться, и он различил звуки фортепьяно, льющиеся сквозь приоткрытую дверь здания слева, чем-то напоминавшего школу. Сэм улыбнулся и побрел туда. От гнетущего зноя и влажности рубашка намертво прилипла к спине.
Эмбер сидела на очень хлипкой с виду низкой деревянной скамье перед пианино, которое определенно знавало лучшие дни. Лак пообтерся и кое-где откололся, крышка покоробилась, а с того места, где он стоял, просматривалось отсутствие некоторых черных клавиш в нижней части регистра. Но это не имело значения, когда Эмбер Дюбуа пробегала пальцами вдоль клавиатуры. Старый запущенный инструмент неожиданно пел как соловей.
На ней была надета синяя с розовым хлопчатобумажная туника с длинными рукавами и что-то напоминавшее пижамные штаны. Волосы она закрепила резинкой, на ногах он разглядел какие-то пластиковые шлепки типа вьетнамок. Впервые за всю свою профессиональную деятельность Сэм Ричардс не знал, что сказать. Эмбер Дюбуа в жизни никогда не выглядела более красивой. Экзотичная. Очаровательная. А сейчас еще и полностью расслабленная, внутренне удовлетворенная. Тихо подпевая себе, она играла с закрытыми глазами превосходную мелодию, кого-то, по восприятию такого профана в музыке, как Сэм, из великих романтиков, то паря в облаке нежности, то обрушиваясь водопадом страсти. Плечи поднимались и опадали, левая рука с блестящей техникой летала по клавишам, правая со скованным гипсом запястьем вымученно двигалась от октавы к октаве. Но это не имело значения. Волшебная чарующая музыка заполняла крохотную комнату и проникала в каждую клетку его тела. Музыка подхватила его, тропический сад и пение птиц за окном исчезли. Остались только ее радость и восторг. Он видел перед собой совершенно другого человека. Не ту молодую женщину, которая впорхнула в гараж его отца, не ту заносчивую особу, обсуждавшую достоинства тканей и моделей с богинями от дизайна, опустошая свою гардеробную.
Он видел перед собой настоящую Эмбер. Ту девочку, которую он когда-то знал. Девочку, для которой самой большой радостью было играть на инструменте для собственного удовольствия. Она вернулась!
О боже! Чем дольше он смотрел на нее и слушал музыку в ее исполнении, тем больше любил ее. Страсть разгоралась с невиданной силой. Пламя, которое опалило его, стоило коснуться ее кожи в нелепой раздевалке пентхауса, внезапно полыхнуло вновь. Зной и влажность Кералы в мае ничто в сравнении с жаром страсти в его крови. Знала ли Эмбер, что, играя как сейчас, демонстрировала миру, сколько внутренней страсти скрыто внутри холодной стройной блондинки? Он считал, что был влюблен в нее, но это ничто по сравнению с обуревавшими его сейчас чувствами. Он желал ее. И не только в постели. Он хотел видеть Эмбер в своей жизни, пусть только несколько дней, недель или месяцев. Хотел быть ее другом, хотел, чтобы она разделила с ним жизнь. Музыка, казалось, впитывалась в его сердце и душу и заполняла каждую клетку страстным желанием. Так или иначе, придется найти способ завоевать ее снова и убедить дать ему второй шанс или рискнуть потерять ее навсегда.
Неожиданно рюкзак шлепнулся на пол. Сэм медленно вошел в комнату и примостился на самом конце деревянной скамьи. Эмбер не открыла глаза, но улыбнулась и медленно вздохнула:
– Говорят, можно многое рассказать о мужчине по лосьону после бритья, который он выбрал. Очень хороший. Ты купил его в аэропорту?
Ее руки продолжали играть, не сбиваясь, когда он пробурчал:
– Значит, ты не станешь возражать, если я подвинусь немного ближе.
Сэм явственно ощутил, как тонкая шерсть его брюк легко задела свободные хлопчатобумажные брюки Эмбер, когда он передвинулся по потертой скамье как можно ближе к ней. Они оказались бок о бок.
– Привет. Как полет?
Он начал говорить, потом передумал и замолчал. Несколько секунд она продолжала смотреть на него. Всего несколько секунд. Но как это показалось долго. Слишком долго. А он тем временем запоминал каждую черточку ее лица. Словно навеки запечатлевал ее образ в своей памяти. В пути он волновался, как пройдет встреча. Неловко. Неуклюже. Но, оказалось, не пришлось взвешивать каждое слово. Словно он встретился с лучшим другом. Сердце возликовало.
– Ты играешь знакомые мелодии.
– Ужасно получается. Я так давно не играла.
Она задумчиво покачала головой.
– Но сейчас ты хоть пытаешься. В Лондоне на прошлой неделе я никак не мог отделаться от мысли, что игра на фортепьяно потеряла для тебя привлекательность. Я прав?
– Высокое признание от мужчины в потной рубашке. – Пальцы замедлились, но она не остановилась. – Ты прав. Я не хотела играть. Нет. Это неправильно. Я не хотела выступать. – Она коротко рассмеялась. Левая рука вывела трель. – Сейчас я не исполняю. Получаю удовольствие. Мне этого не хватало. Знаешь, чем я сегодня занималась? Составляла мелодии на мотивы детских песенок, которых здешние девочки никогда не слышали. Мы так здорово провели время.
– Погоди. Ты утверждаешь, что ты не получаешь удовольствия от выступлений? Вот почему решила уйти на покой? Надеюсь, ты не сомневаешься, что бесподобно играешь? Я даже потратился и купил твой самый последний альбом!
– Ты купил альбом? Как любезно с твоей стороны.
От удивления Эмбер прекратила играть и, улыбаясь, откинулась назад.
– Какая любезность, Эмбер! Это восторг! Но ты снова не ответила на мой вопрос.
Она так пристально смотрела на него, словно искала ответ на что-то важное для себя. И Сэм вдруг вспомнил, что не мешает помыться и побриться.
– Это зависит от того, кто задает вопрос, – произнесла она тихим мягким голосом с силой, способной ввести в транс. – Мой старый приятель Сэм, которому я обычно доверяла, или недавнее открытие "Глобал стар медиа", супержурналист, в котором я совсем не уверена.
Он пережил секундное сомнение, но сделал твердый выбор. Плевать на редактора.
– Давай попробуем первое.
– Ладно, давай попробуем. – Она посмотрела на свою левую руку и разложила пальцы по клавишам. – Ладно. Не для печати. Последние несколько дней были очень трудными. Я не успевала как следует отдохнуть от одного концертного тура, как надо было уже начинать репетиции следующего. Добавь сюда передвижения и интервью, и внезапно я уже с утра истощена до предела. – Она взглянула на него и больше не отводила напряженного взгляда. Сине-фиолетовые тени контрастировали с легким золотистым загаром. – Каждый вечер я заставляла себя играть и погружалась в музыку, чтобы попытаться найти в ней энергию. Я потеряла искру, Сэм. Я потеряла радость.
– Та девочка, которую я знал, никогда бы не сказала этого.
– Я уже давно не та девочка.
– Разве? – Сэм протянул руку и коснулся ее щеки. – Ты уверена? Когда я вошел, у тебя был точно такой же по-детски трогательный вид, как и раньше, когда ты садилась к инструменту.
– Трогательный?
– Душещипательный. Значит, ты все такая же, и я несказанно рад этому. Тебе на пользу это место. – Он опустил глаза и осторожно поднял ее левую руку, повернул, провел указательным пальцем по контуру красивых завитков и цветов, нарисованных хной.
– Возьмем хоть это, например. Никогда не видел ничего подобного. Удивительно. Как прошла свадьба?
Сэм погладил ее ладонь, поднес руку к губам, готовый расцеловать каждый сустав. И в один миг понял, что вознагражден пониманием. Она знала, о чем он хочет сказать. Вовсе не рисунок он находил удивительным.
– Не-не. – Она отняла руку и повернулась к нему лицом. – Это была необыкновенная свадьба, я счастлива, что не пропустила такое событие. – Она кивнула на окно. – Семья Парвати сделала арку из цветов, а сама церемония была очень простой. Несколько слов, которые произнесли мужчина и женщина из различных миров, тем не менее все их отлично поняли. У всех глаза были на мокром месте.
– Ты плакала на свадьбе подруги? Неужели? Причем не на какой-то там идеальной свадьбе, а во время обычной церемонии?
– Да, я плакала. Ты циник. – Эмбер, нахмурившись, отобрала свою руку. – Там все правдиво. Им не требовался зал в огромной гостинице с сотнями гостей, которых у них не будет случая увидеть еще раз. Им нужны были только друзья и семья. Всех маленьких девочек нарядили, и те бросали цветы. Все было безукоризненно. Так что не дразнись.
– Сдаюсь. – Сэм поднял руки. – Ну, ну! Не все из нас верят в счастливый конец, ты, старый романтик. Вспомни мою бывшую подружку, которая попыталась заманить меня в свадебную западню без моего ведома.
Эмбер похлопала его по руке:
– Что ж, это грустно.
– Возможно, ты права, – ответил Сэм и огляделся вокруг, внезапно отчаянно желая сменить тему.
– Это одна из ваших школьных комнат?
Она кивнула:
– Строительные работы ведутся быстрыми темпами, чтобы успеть до сезона муссонов, хотя занятия пока идут здесь. Мне нравится новое здание с кондиционером, но я не могу ждать, пока оно будет готово.
– Ты уже выбрала имя для школы, которую оплачиваешь? – поинтересовался Сэм. Они пошли подышать вечерним воздухом. – Центр Дюбуа? Или Дюбуа-школа для девочек. Как она будет называться?
– Тебе бы понравилось такое название, не так ли? Нет. Я предложила несколько названий попечительскому совету, и они выбрали понравившееся всем. Школа Элвуд.
– Элвуд? Ты назвала школу в честь Саскии? Почему?
– Посмотри на этих очаровательных девочек. Они так талантливы, полны жизни, просто брызжут энтузиазмом. И все же ни у одной из них нет дома. Не все они сироты в прямом смысле. Большинство имеют родителей, которые не в состоянии заботиться о них, у кого-то проблемы дома, и они видят родных только несколько месяцев в году. Но, так или иначе, они здесь и чувствуют себя в безопасности под защитой тех, кто их любит. – Эмбер снова повернулась к Сэму. Глаза предательски слезились. – Я знаю, каково это. – От ее чуть охрипшего голоса у Сэма сдавило сердце. – У Саскии и тетушки Маргариты я находила как раз такое безопасное убежище, когда нуждалась в нем, уходя от матери и того мужчины, с которым она тогда жила. Он с трудом мог вспомнить мое имя. – Она хмыкнула и мотнула головой. – Они даже позволили мне пожить у них после грандиозной беды, в которую превратился мой день рождения.
– Ты воевала с матерью? – Сэм дважды кашлянул. – Я не слышал эту часть твоей истории.
– Я понятия не имела, что знаю столько ругательств, пока не услышала их вылетающими из собственных уст, – фыркнула Эмбер. – Мы обменивались ими по поводу дорогостоящего образования, на которое меня обрекали. Затем я выбралась из дома с одной сумочкой и направилась в Элвуд-Хаус. И Саския с тетей Марго приняли меня, заботились обо мне, как если бы я была членом их семьи. – Эмбер села, выпрямив спину, и помахала в воздухе рукой. – Да здравствует школа Элвуд. Ты удивишься, но у меня есть нечто общее с Парвати и этими девочками. – Она вздрогнула, потом хмыкнула. – Помнишь, я говорила тебе, что твоя статья будет серьезным испытанием. Мне не терпится посмотреть, как ты представишь это небольшое откровение, если ты его записал.
– Будет еще что-нибудь в этом духе?
– Полно всего. Просто дождемся завтра и посмотрим, что оно нам принесет.
Глава 11
"От кого: Amber@AmberDuBois.net
Кому: Kate@LondonBespokeTailoring.com;
Saskia@Elwood-House.co.uk
Тема: Мой коварный план
Что ж, неделя вышла какой-то странной.
Первое, что я увидела сегодня утром, когда вышла, был Сэм, который ползал по хлебному дереву и скидывал плоды стоящим внизу девочкам. Он утверждает, что не мог спать из-за жары, но теперь он их официальный герой в брюках, и где бы ни появился, вокруг него собирается толпа. Только что выглянула в окно, он показывает небольшой стайке поклонниц фотографии на своей камере. Удивительно!
Он даже заставил меня играть рождественские гимны и детские песенки, чтобы развлечь девочек во время обеденного перерыва в обмен на помощь, которую оказал, организовывая младших. Они обожают его. Думаю, ему сложно будет вырваться от них!
Мой коварный план состоит в том, чтобы вечером вытащить Сэма на длинную прогулку по берегу и уговорить поработать над статьей о Парвати вместо статьи обо мне. Игра стоит свеч. Иначе я не знаю, как долго сумею удержать его на поводке.
Хорошие новости, мое запястье намного лучше, и за долгие месяцы я впервые наслаждаюсь игрой.
Привет из Керала.
Эмбер".
"От кого: Kate@LondonBespokeTailoring.com
Кому: Amber@AmberDuBois.net
Тема: Отчет. Сэм
Ой-ой. У этого человека нет совести, когда речь идет о том, как бы прельстить женщин. Не дай себя одурачить. Рада, что рука лучше. Не забывай пить много воды.
Люблю тебя.
K.".
Сэм вытер тряпкой свечу зажигания старенького автомобиля привратника и долго рассматривал ее в лучах заходящего солнца перед тем, как решить, что она прожила очень длинную жизнь и нуждалась в немедленной отставке. Он сумел найти ей замену на дне инструментального ящика. Инструменты были настолько ржавыми, что потребовалось много времени, чтобы очистить их до стадии возможности использования. Но, по крайней мере, это занятие позволяло ему находиться поблизости от Эмбер. Им еще предстоит постараться поддержать хрупкую дружбу, но она выглядела искренне восхищенной, когда он помог ей собрать девочек вместе и удержать на одном месте достаточно долго, чтобы она рассказала им про клавиши и объяснила значение нотных знаков. С некоторой помощью скорлупы двух кокосовых орехов, трех жестяных консервных банок и гаечного ключа. Фантастика. Он сам себе удивлялся, получая истинное удовольствие от игры на самодельных барабанах. Единственное, что они не сделали, – не поговорили об ее карьере. Возможно, она доверяла ему в определенной степени, если рискнула пригласить в это волшебное место.
Из классной комнаты послышался детский смех, он заглянул в окно и увидел, как Эмбер дирижирует мини-оркестром из пяти девочек. Те играли на деревянных блок-флейтах в унисон с итальянской барочной музыкой, которая лилась из дешевого кассетного магнитофона, взгроможденного на учительский стол. Сэм улыбнулся и отскочил от окна прежде, чем она его увидела. Он подсказал ей мысль научить девочек играть несколько простых мелодий по одной на каждом занятии, но стоило ей начать, как девочки и преподавательницы умолили ее продолжать разучивание, и теперь конца этому не было видно. Эмбер имела подход к девочкам.
И это не имело никакого отношения к ее музыкальному таланту, хотя она с каждым днем играла все больше и больше. Эмбер дарила девочкам безоговорочную любовь, которую он не видел уже очень давно. Тому, кто видел ее с детьми, было очевидно – из нее получится замечательная мать, но где она этому научилась? Ее родители явно не образец для подражания. Этот дар от сердца и ее способности постичь жизнь ребенка, повлиять на нее, научить кроху смеяться. А может, и хорошо, что Эмбер с головой ушла в работу с девочками в приюте. Ведь чем больше времени он проводил с ней, слушал ее славный голос и смеялся, тем тяжелее становилось обманывать себя в том, что он способен управлять жгучей тягой к ней. Он снова по уши влюбился в Эмбер Дюбуа. Ничего замечательного и ничего более бредового за последнее время с ним не случалось. Но худшее из всего – признаться ей в своих чувствах. Придется терпеть, даже если это убьет его. Надо как-то умудриться сохранить объективность и холодную отстраненность, чтобы провести эксклюзивное интервью со знаменитостью, ни единым намеком не показать, как много она значит для него.
Все. Надо забыть все свои "хочу". Остается только "надо". Пока есть такой шанс. За прошедшие несколько недель Сэм видел Эмбер – холодную и требовательную знаменитость, Эмбер – любимую модель модных модельеров, которой, так уж случилось, нравилась индийская кухня ничуть не меньше, чем ему. Он починил автомобиль привратника, в то время как отказавшаяся от прежней славы, в простом одеянии, по-прежнему обворожительная Эмбер учила маленьких девочек всему, что знала сама об итальянском барокко. Поди догадайся, как Эмбер оказалась способна раскачать его мир, стоило лишь взглянуть на нее. С каждым днем здесь она, казалось, становилась все мягче и спокойнее. Счастливой и смеющейся. Снова наслаждающейся каждой сыгранной нотой. Получающей радость от каждой минуты, проведенной с девочками. И у нее получалось учить, это очевидно. Должно быть, Сэм уже раз десять сказал, как рад слышать, что она играет с восторгом. Пусть одной рукой, пусть вторая только разрабатывается. Должно быть, он сумел достучаться до нее. Недаром она фактически призналась, что очень давно так не наслаждалась музыкой. Что, если решение прекратить выступления не такая уж плохая идея? Из того, что он видел и слышал до сих пор, получалось, что Фрэнк ошибался. Ее намного больше интересовали девочки из приюта, нежели престижная карьера. По крайней мере, на данный момент.
Сэм прыгнул на сломанное кресло водителя и прислушался, как неохотно двигатель возвращался к жизни. Проблема в том, что представления Эмбер о счастливых отношениях сводились к кольцу на пальце и доме с играющими в саду детьми. Это стало очевидно после ее бесчисленных историй о необычайно замечательной свадьбе ее подруги Парвати. Отчего так всегда с женщинами и свадьбами? Почему два человека не могут принять для себя, что хотят делить жизнь друг с другом и быть счастливыми?
За несколько месяцев до того, как его бывшая подруга Алиса проявила инициативу, они съездили в Нью-Йорк на свадьбу ее кузена. Тот очень долгий уик-энд, прошедший в грандиозных обедах, отражал с равномерной регулярностью постоянные подтрунивания со стороны ее родственников на тему, когда же и они соберутся объявить о свадьбе. Алисе тоже досталось, но она реагировала с гримасой: "О, Сэм не из той породы, что женятся. Можно отвести коня к водопою, но невозможно заставить пить. Не так ли, Сэм?"