- Никакого психоанализа не нужно, чтобы увидеть недовольство и злость, вызванные предрассудками. - Она осеклась, поняв, что вот-вот перестанет владеть собой и устроит публичную сцену. - Бен, я знаю, что ты не хотел меня здесь видеть, но я же никому не помешала.
- Не помешала? - Он засмеялся, посмотрев ей прямо в глаза. - Да вы настоящий мастер своего дела, леди.
- А разве это не так? - Ей хотелось закричать, сесть на землю и завыть или просто повернуться и уйти. Потребовалось собрать остатки самообладания, чтобы не сделать этого. Коль уж взялась за дело, надо довести его до конца. Этому ее тоже учили. - Я пошла с тобой в этот злосчастный переулок и была там столько, сколько потребовалось, при этом не испугалась, не упала в обморок, мне не стало дурно, я не убежала в панике. Не впала в истерику при виде трупа, а ведь ты именно этого боялся.
- Врачам присуще хладнокровие, не так ли?
- Вот именно, - спокойно ответила Тэсс, хотя именно в этот момент перед ней промелькнуло лицо Анны Ризонер. - Но чтобы полить елеем твои раны, признаюсь, что далось мне это нелегко. - Ей очень хотелось повернуться и уйти.
Он ощутил укол совести, но вслух лишь проговорил:
- Ладно, вела ты себя нормально.
- Но это лишает меня женственности, а возможно, и сексуальности? Признайся, тебе было бы приятнее, если бы пришлось унести меня без сознания. Наплевать на все остальное! Но это тешило бы твое самолюбие.
- Что за чушь! - Он достал очередную сигарету и выругался про себя, соглашаясь в глубине души с ее правотой. - Мне столько раз приходилось работать с женщинами-полицейскими…
- Но ведь с ними ты не спал, Бен, не так ли? - негромко заметила Тэсс, точно зная, что попала в самую точку.
Прищурившись, Бен глубоко затянулся:
- Ты думай, что говоришь.
- Я думаю. - Тэсс достала из кармана перчатки, почувствовав, как замерзли у нее руки. Солнце уже взошло, но на улице все еще было сумрачно.
- Прекрасно. А сейчас кто-нибудь отвезет тебя домой.
- Предпочитаю прогуляться.
- Нет. - Не дав возразить, он сжал ее руку.
- Послушай, ты так часто напоминал мне, что я - лицо гражданское, что должен понимать: приказывать мне ты не можешь.
- Подай на меня, если угодно, в суд за приставания, но домой тебя проводят.
- Но здесь же всего два квартала, - начала было Тэсс, но он еще крепче сжал ее руку.
- Точно, два квартала, но не забудь: твое имя и твоя фотография были в газетах. - Свободной рукой он пригладил ей волосы. Они были почти того же оттенка, что и у Анны Ризонер. Они оба подумали об одном и том же. - Так что пошевели немного мозгами и сообрази, что отсюда следует.
- Я никому не позволю запугивать меня!
- Прекрасно, но домой тебя проводят. - И, не выпуская ее руки, он повел Тэсс к патрульной машине.
Глава 8
В течение недели после убийства Анны Ризонер пятеро детективов, занятых расследованием дела Священника, трудились не покладая рук. Их рабочее расписание включало в себя как бумажную работу, так и беготню по городу, значительно превышая положенные часы. Одному жена грозила разводом, другой работал, невзирая на жестокий грипп, третий был на грани хронической бессонницы…
Четвертое в серии убийств стало главной сенсацией шести - и одиннадцатичасовых выпусков новостей, вытеснив даже возвращение президента из Западной Германии. На какое-то время Вашингтон полностью переключился с политики на дело об убийствах. Эн-би-си планировала показать специальный выпуск из четырех частей.
Удивительно, но в ведущие издательства потекли сочинения на эту тему: с авторами велись переговоры, их рукописи готовы были покупать. Наибольшим спросом пользовались сценарии мини-сериалов. При жизни Анна Ризонер - как, впрочем, и остальные жертвы, - никогда не привлекала внимания.
Жила она одна. По работе была связана с одной из адвокатских фирм города. В ее квартире были расставлены подсвеченные, украшенные эмалью скульптуры весьма причудливых форм и находилась клетка с фламинго, что свидетельствовало о склонности хозяйки к авангардному искусству. Гардероб ее отражал скорее вкус работодателя: от строгих костюмов до элегантных шелковых блуз с рюшами. Она могла позволить себе покупать вещи у Сакса. У нее были обнаружены две пленки с записями уроков аэробики Джейн Фонда, персональный компьютер "Ай-би-эм" и книга по искусству кулинарии. Над кроватью в рамке висела фотография мужчины, в ящике туалетного столика стоял небольшой (четверть унции) флакон духов, а на самом столике - цветы, свежие цинии.
Анна была хорошим работником. За время службы она пропустила всего три дня, да и те по болезни. Но о занятиях ее в нерабочее время сослуживцы ничего не знали. Соседи отзывались о ней тепло и говорили, что мужчина, чей портрет висел над кроватью, был у нее частым гостем.
Записная книжка, заполненная почти целиком, содержалась в идеальном порядке. Тут были телефоны случайных знакомых и дальних родственников, отоларинголога, страховых агентов, инструктора по аэробике.
Обнаружились координаты и некой Сьюзен Хадсон, художника-графика, которая, как выяснилось, была близкой подругой Анны со студенческих лет. Она жила в квартире, расположенной над галантерейным магазином. Бен и Эд застали ее дома. Открыв им дверь, Сьюзен вернулась на диван и уселась, поджав ноги. На ней был купальный халат, а в руках - чашка с кофе. Веки у Сьюзен распухли, глаза покраснели, и под ними залегли глубокие тени.
Звук телевизора был приглушен, на экране вертелось "Колесо удачи". Кто-то только что разгадал очередную загадку.
- Если хотите, кофе на кухне, - предложила она. - Извините, мне трудно быть сейчас гостеприимной.
- Ну что вы, спасибо. - Бен присел на другой конец дивана и пододвинул стул напарнику. - Вы хорошо знали Анну Ризонер?
- У вас есть настоящий друг? Не тот, конечно, кого принято так называть, а настоящий? - Ее короткие рыжие волосы торчали во все стороны. Она провела по ним ладонью, пытаясь пригладить их, отчего они еще больше взъерошились. - Я действительно любила ее. Никак не могу смириться с тем, что она… что ее… - Сьюзен закусила губу, - похороны завтра.
- Знаю. Мисс Хадсон, неловко беспокоить вас в такой момент, но нам необходимо задать вам несколько вопросов.
- Джон Кэррол, - ответила она, не задумываясь.
- Извините?
- Его зовут Джон Кэррол, - повторила она, а затем, видя, что Эд достает записную книжку, произнесла имя раздельно по буквам. - Вы хотите знать, почему Анна разгуливала по ночам одна, так ведь?
Она взяла со стола телефонную книжку. В ее глазах была тоска, смешанная с яростью. Не выпуская из рук чашку с кофе, она принялась ее листать.
- Вот его адрес. - Она передала книжку Эду.
- Нам известно имя некоего Джона Кэррола, адвоката фирмы, где работала мисс Ризонер. - Эд перевернул страничку в своей записной книжке и сравнил адреса. - Точно, это он и есть.
- Уже два дня он не появляется на работе.
- Прячется, - взорвалась Сьюзен. - Он струсил, не может высунуть нос наружу и увидеть, что натворил. Если он появится завтра, если осмелится показаться, я плюну ему в лицо. - Она прикрыла глаза рукой и покачала головой. - Да нет, нет, все не то. - Отняв руку от глаз, она словно обмякла. - Анна любила его, любила по-настоящему. Они встречались почти два года, с момента его прихода на фирму. Он настоял, чтобы никто не знал об их романе. - Сьюзен сделала большой глоток и постаралась взять себя в руки. - Ему не хотелось сплетен на работе, и Анна не возражала. Она соглашалась с ним абсолютно во всем. Трудно представить, но она готова была пойти ради него на все. Почему трудно представить? Да потому, что Анна - сама мисс Независимость. Я с удовольствием подражала ей: мне было приятно ни от кого не зависеть - иметь особый стиль жизни. Она не была агрессивной, надеюсь, вы правильно меня понимаете, просто ей нравилось жить по-своему. И так было всегда, до появления Джона.
- Между ними были особые отношения? - спросил Бен.
- Можно и так выразиться. Но даже ее родители об этом не знали. Анна сказала только мне. - Сьюзен вытерла глаза. Тушь размазалась и растеклась по лицу. - Поначалу она была так счастлива! И я была рада за нее, хотя мне не нравилось, что она… как бы это сказать, во всем ему подчинялась, даже в пустяках: ему нравилась итальянская кухня - и она ее полюбила. То же и с французскими фильмами. Словом, куда он - туда и она.
По всему было видно, что Сьюзен с трудом держит себя в руках. Свободной рукой она принялась теребить воротник халата.
- Она хотела замуж. Она очень хотела выйти за него замуж. Она мечтала избавиться от тайны их отношений; спала и видела, как он ведет ее в Блумингдейл покупать свадебный наряд. А он все не решался, постоянно говоря либо "нет", либо "еще не время". Еще не время! В общем, на нее напала хандра и в какой-то момент она потребовала определенности, а он послал ее. Взял и послал. У него даже не хватило ума и смелости сказать ей прямо в лицо, а сообщил по телефону.
- Когда это было?
Ответила Сьюзен не сразу. В течение нескольких минут она тупо смотрела на телеэкран. Какая-то женщина крутила колесо. Стрелка остановилась на секторе "Банкрот". Не повезло.
- Вечером, накануне убийства, - наконец заговорила Сьюзен, - после сообщения Джона Анна позвонила мне в страшном отчаянии. Для нее не мыслимо было пережить разрыв. Это действительно было для нее ударом, так как Джон для нее был не просто очередным увлечением, он был для нее всем. Я предложила приехать к ней, но Анна отказалась, мотивируя свой отказ желанием побыть одной. Не знаю, почему я согласилась с ней и не пошла… - Сьюзен снова вытерла глаза. - Достаточно было сесть в машину и приехать. Можно было вместе напиться, или покурить травку, или хотя бы съесть по порции пиццы. Но она отправилась бродить в одиночку.
Сьюзен всхлипнула в очередной раз. Бен молчал. Тэсс знала бы, что сказать в подобной ситуации. Эта мысль возникла непроизвольно, и он разозлился на себя.
- Мисс Хадсон, - Бен дал ей немного успокоиться и продолжил, - не знаете случайно, ее никто не преследовал? Не замечала ли она рядом с домом или работой подозрительную личность? Не доставлял ли ей кто-либо беспокойства?
- Никто, кроме Джона, иначе я бы знала. - Сьюзен тяжело вздохнула и провела тыльной стороной ладони под глазами. - Мы с ней даже пару раз говорили об этом маньяке: пока его не поймают, нужно быть поосторожнее. В тот вечер она забыла о нашем разговоре и вышла на улицу одна. Видимо, голова у нее была не тем занята, а ей нужно было просто встряхнуться. У Анны был твердый характер, но проявить его ей не пришлось.
Детективы оставили Сьюзен Хадсон досматривать "Колесо удачи", а сами отправились к Джону Кэрролу.
Он жил в двухэтажной квартире в той части города, где селятся в основном молодые служащие.
За углом его дома располагался продуктовый рынок, неподалеку, в нескольких минутах ходьбы, - винная лавка, торгующая старинными сортами вин, дальше - магазин спортивной одежды. На подъездной дорожке стоял темно-синий "мерседес".
Джон открыл дверь лишь после третьего звонка. Он был в майке и спортивных трусах, в руках он держал початую бутылку виски "Шивас Ригл". Джон мало напоминал молодого удачливого адвоката, у которого впереди блестящая карьера. Подбородок оброс трехдневной щетиной, веки припухли, а кожа на лице собралась в печальные складки. От него пахло, как от бродяги, который зашел в переулок неподалеку от Четырнадцатой улицы, да там и заснул. Он бегло взглянул на полицейские жетоны, вновь приложился к бутылке и пошел в комнату, оставив дверь открытой. Закрыл ее Эд.
Пол в квартире был из широкой паркетной плитки, частично покрытый ковровыми дорожками. В гостиной стоял низкий широкий диван. Обивка стульев и покрывало на диване были выдержаны в строгих мужских тонах - сером и голубом. Над диваном по ширине всей стены располагался музыкальный центр. На противоположной стене - предметы увлечения хозяина: коллекция старинных засовов, различная утварь и игрушечные поезда.
Кэррол рухнул на диван. На полу стояли две пустые бутылки и пепельница, до краев наполненная окурками. Бен решил, что Джон Кэррол не вставал с этого дивана с тех пор, как ему сообщили о несчастье.
- Могу принести пару чистых стаканов, - проговорил он хрипло, но слова выговаривал внятно.
- Видимо, алкоголь перестал действовать на него. - Но вы наверняка не пьете на службе. - Он снова отхлебнул прямо из горлышка. - Ну а я не на работе.
- Мистер Кэррол, нам хотелось бы задать вам несколько вопросов относительно Анны Ризонер. - Рядом с диваном был стул, но Бен продолжал стоять.
- Я знал, что вы появитесь. Я и сам решил, что если не вырублюсь, то приду поговорить с вами. - Он посмотрел на бутылку, уже на четверть опорожненную. - Только вот никак не удается.
Эд взял у него бутылку и отставил в сторону.
- Что, не помогает?
- Но попробовать-то надо. - Кэррол прикрыл одной ладонью глаза, а другой принялся шарить по ночному столику, покрытому матовым стеклом, в поисках сигареты. Бен поднес спичку.
- Спасибо. - Джон глубоко затянулся и надолго задержал дым в легких. - Вообще-то я бросил курить два года назад, - сообщил он и затянулся еще раз, - но веса не набрал, поскольку исключил из рациона крахмал. У вас с мисс Ризонер были особые отношения, - начал Бен, - и вы разговаривали с ней одним из последних.
- Да. Это было в субботу вечером. Мы должны были пойти в театр, на мюзикл "Воскресенье с Джорджем в парке". Анна любила этот вид искусства. Лично я предпочитаю драматический театр, но…
- Так вы ходили в театр? - нетерпеливо перебил Бен.
- Не люблю, когда на меня давят, - ответил Кэррол. - В последнее время я стал ощущать давление со стороны Анны. Поэтому позвонил ей и предложил в течение некоторого времени встречаться реже. Да, я сказал именно так. - Кэррол посмотрел на вьющийся сигаретный дымок и встретился взглядом с Беном. - Я считал разумной такую формулировку.
- Вы поссорились?
- Поссорились? - Он засмеялся и поперхнулся дымом. - Нет, мы никогда не ссорились. Не верю я ни в какие ссоры. Любую проблему можно решить логически и разумно. Поэтому я предложил ей такое решение ради ее же собственного блага.
- А вы встречались с Анной в тот вечер, мистер Кэррол?
- Нет, я отменил свидание. - Он рассеянно огляделся в поисках бутылки, но Эд отставил ее слишком далеко. - Она гфосила меня прийти объясниться, плакала, но я, знаете ли, не люблю слезливых сцен. - Он откашлялся. - Поэтому предложил ей отложить нашу встречу на некоторое время, чтобы через неделю-другую зайти куда-нибудь после работы, выпить по рюмке и все спокойно обсудить. Через пару недель. - Он уставился в необъятную даль. Пепел с сигареты упал ему на колено. - Позже она мне перезвонила.
- Перезвонила? - Эд достал записную книжку. - Когда это было?
- Без двадцати пяти четыре. Радио с часами стояло рядом с кроватью. Я разозлился. Не нужно было бы, конечно, но… Я сразу понял - она накурилась. Такие вещи я чувствую даже на расстоянии. Она не была курильщицей, а так, иногда потягивала травку для снятия напряжения, но мне это все равно не нравилось: ребячество какое-то… А на этот раз она, по-моему, сделала нарочно, чтобы позлить меня. Анна говорила о том, что ей нужно на что-то решиться, что меня она ни в чем не винит, что никому не собирается навязывать свои переживания, что мне нечего беспокоиться - сцен на работе она устраивать не собирается.
Он откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Каштановые волосы упали на лоб.
- Я рад был услышать именно эти слова, потому что, честно говоря, действительно побаивался чего-то в этом роде. Она сказала также, что перед нашей встречей ей нужно многое обдумать и переосмыслить. Я предложил ей увидеться в понедельник. Когда я повесил трубку, на часах было без восемнадцати четыре. Мы разговаривали семь минут.
Гил Нортон видел выходящего из переулка убийцу где-то между четырьмя и половиной пятого. Эд отметил это в записной книжке и убрал ее в карман.
- Наверное, вам трудно воспринимать советы, мистер Кэррол, но вам лучше сейчас лечь в постель и немного поспать.
Кэррол посмотрел на Эда, затем перевел взгляд на пустые бутылки под ногами:
- Я любил ее. Ну почему я понял это только сейчас?!
Выйдя на улицу, Бен съежился от холода:
- Ничего себе ситуация!
- Да, не думаю, что Сьюзен Хадсон захотелось бы плюнуть ему в лицо после такого признания.
- Так что же мы имеем? - Бен сел за руль. - Самовлюбленного, капризного адвоката, который не соответствует описанию Нортона. Женщину, ко торая хочет покончить с неудачной любовной историей и идет гулять среди ночи для обдумывания деталей. И психопата, который оказывается как раз в месте прогулки Анны.
- Психопата в рясе, - уточнил Эд.
Бен вставил ключ в замок зажигания, но двигатель не включил.
- Как ты думаешь, он в самом деле священник? Не ответив, Эд сел рядом с напарником и посмотрел на небо через боковое стекло.
- Как ты думаешь, в городе много темноволосых священников? - вопросом на вопрос ответил Эд, доставая из кармана пластмассовую коробочку с фруктово-ореховой смесью.
- Достаточно, чтобы побегать месяцев эдак шесть, которых у нас нет.
- Неплохо бы потолковать еще раз с Логаном.
- Да. - Бен машинально запустил руку в протянутую Эдом коробку. - А как тебе такой вариант: бывший священник, отказавшийся от сана из-за трагедии, как-то связанной с церковью? Может, Логан назовет нам несколько имен?
- Еще одна крошка со стола. В отчете доктор Курт утверждает, что убийце совсем плохо и что теперь в течение двух дней он не сможет встать.
- "Сиал", - прочитал Бен на коробке. - Послушай, что это: хина, хворост?..
- Это сушеный изюм, миндаль, цукаты и что-то еще. Тебе надо позвонить ей, Бен.
- Знаешь, приятель, со своими делами я сам разберусь. - Он свернул за угол и, проехав с квартал, злобно выругался. - Прошу прощения.
- Не важно. Знаешь, Бен, я видел телепередачу, в которой было сказано, что для современного общества характерно, когда женщина является головой в семье, освобождая мужчину от его обязанностей быть опорой для нее и семьи. Женщины теперь, как правило, если и хотят выйти замуж, то не спешат с браком. Современная женщина не ищет красавца принца на белом скакуне. Забавно, что многих мужчин отпугивают сила и независимость в характере женщины. - Эд взял в рот изюмину. - Очень забавно.
- Пошел к черту! - отозвался Бен.
- Доктор Курт кажется мне женщиной весьма независимой.
- Ну и прекрасно. Кому нужна женщина, которая все время снует под ногами?
- О Банни нельзя сказать, что она сновала под ногами, - вспомнил Эд, - но любила покрасоваться.