При его словах "голодная свобода" и "сытое существование в клетке" Ананд многозначительно улыбнулся и посмотрел на Деваки. Та сразу поняла его.
- А каким образом вы определяете "желание" птицы? - спросила Деваки.
- Для выяснения желания птицы, госпожа, - отвечал джайн, - выздоровевших пациентов по субботам приглашают на крышу, где они в присутствии хозяина должны сделать выбор.
- Изумительно и справедливо! - с восторгом согласилась она.
Они поблагодарили молодого человека и отправились дальше. Всего, конечно, было не охватить. Каждая мелочь несла в себе настолько глубокий смысл, что приходилось только диву даваться.
Восхищенные, полные энергии, которой их заряжала атмосфера улицы, молодые вышли к Красному форту, построенному могольским императором Шах-Джаханом. За его стенами и башнями возвышались сооружения из белого мрамора, когда-то инкрустированного драгоценными камнями. Деваки осторожно погладила оспины в мраморе, оставшиеся после того, как драгоценные камни были выщерблены и увезены английскими грабителями.
Делийская мечеть Джама Масджид по своей красоте и размерам не уступает другим, не менее величественным мусульманским храмам. Стройные минареты прекрасно гармонируют с серыми куполами, похожими на временно приземлившиеся воздушные шары.
Здесь официально заканчивается улица Чадни-чоук.
Вокруг великолепного Джама Масджид витали неприятные запахи от помоев. Многочисленные нищие в рубищах, расположившись вокруг мечети, просили подаяние. Чад от примусов и мангалов, которые топятся навозными лепешками, заполнял окрестности, щекоча ноздри. Здесь были лавки, торгующие сушеной рыбой, слоновой костью, сандаловым деревом, бронзой, каленым орехом и вязким, приторным сиропом.
Ананда удивил пожилой сикх с длинной густой бородой в синем тюрбане, который весело торговал на вес фигурками индусских богов. Бронзовые - по шестьдесят пять рупий за килограмм, а латунные - по сорок пять. Здессь были: Ганеша - слоноголовый сын Бога Шивы, задравший хобот; восхитительная Сарасвати Богиня красноречия, покровительница наук и искусств, играющая на лютне; темпераментная Апсара - небесная дева, танцовщица, нимфа.
Тонкие же отливки, обработанные напильником и резцом, а затем покрытые патиной, и старая работа продавались поштучно.
- Деваки, - обратился Ананд к жене, - ты извини, но давай совместим приятное с полезным. Для нашей фирмы меня интересует резьба по слоновой кости. Мне надо бы прицениться. Может быть, мы откроем заказ.
- Мне это интересно и нужно так же, как и тебе, - ответила она.
Они вошли в дом, примыкающий к мечети.
Ананд дружелюбно вступил с мастером в деловой разговор, предварительно познакомив его с Деваки. Художника звали Хар Даял.
- Вот этот бивень, господин Ананд, я режу более года, получая при этом ежемесячно около двух тысяч рупий, а хозяин продает бивень тысяч за сорок-пятьдесят.
А где у них основное производство? - поинтересовался Ананд.
- В большом эмпориуме, недалеко от минарета Кутб Минар в Нью-Дели.
Ананд поблагодарил мастера, и они с Деваки покинули мастерскую, взяли такси и спустя несколько минут подъезжали к эмпориуму.
У Деваки разбежались глаза. В больших залах было выставлено множество образцов резьбы и по слоновой кости, и по сандаловому дереву. Здесь были сандаловые скульптуры, уникальные фигурки из бронзы, серебра, драгоценных камней; женские украшения; мебель, инкрустированная слоновой костью, рогом, металлом. Вход в эмпориум, торговый центр, охранял огромный белокаменный слон. Во дворе разместились уменьшенная копия мавзолея в Агре, - Тадж Махал, и изваяние Будды "озаренного".
В мастерских сидели, поджав босые ноги, кудесники чеканки, горячей эмали, резьбы по камню…
Ананда познакомили с хозяином - Омом Пракашем.
- У меня работают и индусы, и мусульмане. Сейчас грань между мусульманским и индусским искусством постепенно стирается, - пояснил он.
Ананда заинтересовали некоторые работы, и они с хозяином обменялись визитными карточками и реквизитами фирм.
Когда они вышли из мастерских, Ананд сказал притихшей жене:
- На сегодня, я думаю, нам хватит? Как ты думаешь? А?
- По-моему, да. Столько впечатлений. Их надо осмыслить, - с улыбкой ответила Деваки.
Они отправились в отель. По дороге их такси обогнала пожилая женщина в золотистом сари, ехавшая на мотоцикле. Деваки от удивления вскрикнула. Мотоцикл резко повернул и помчал по прямой, как взлетно-посадочная полоса, улице Нью-Дели. У мусорного ящика старушка со священной коровой крюком разгребала отбросы. И тут же рядом - леди в модном сафари, садилась в шикарную белую японскую "тойоту".
- Завтра праздник, - улыбаясь, сказал водитель.
- Дурга-пуджа! Рам, Рам! - ответил ему Ананд.
Водитель, вспыхнув белозубой улыбкой, ответил ему тем же приветствием.
Ананд и Деваки ужинали в ресторане отеля. Они сидели в мраморных креслах за небольшим овальным столиком у бассейна с голубой водой. Официанты в малиновых фраках передвигались совершенно бесшумно.
Любопытные взгляды мужчин то и дело останавливались на Деваки. Она поражала их своей молодостью, красотой и всей сущностью индийской женщины.
Иногда до них доносились негромкие восклицания на английском языке:
- Блестящая молодая индийская пара! Это супруги!
Им подали ледяное шотландское виски, шампанское и воду. Затем фрукты и соки. Столики располагались друг от друга на почтительном расстоянии. Сосед слева, крупный мужчина с квадратным лицом и оттопыренными ушами, жевал бетель и смотрел на посетителей осоловевшим взглядом. Но чаще всего он поглядывал на Деваки. Это несколько раздражало Ананда. Толстый улыбался, обнажая крупные зубы, красные от бетеля. Перед ним на низкой мраморной подставке стояла латунная, с инкрустацией, плевательница.
Раздавалась легкая мелодичная музыка. Солнце, касаясь вершины огромного храма, клонилось к закату. Было удивительно спокойно, мирно, и тихая радость разливалась в душе Ананда.
Виски, охотно разделяя настроение молодого супруга, обретя вторую жизнь, мягкой хмельной волной будоражило чакры.
- Деваки, милая, - произнес Ананд, упиваясь музыкой ее имени, - я заказал кюфты, - и в его глазах блеснул загадочный огонек.
- Мне приятно, что ты в свое время оценил мой кулинарный подвиг. Но я не думаю, чтобы кюфты были здесь настоящими. Скорее всего, это европейские фрикадельки, - ответила она.
- Может быть. Вероятно, они стараются угодить европейским и американским вкусам, - согласился Ананд. - Но попробуем.
Ананд наполнил ее бокал шампанским. Себе он налил виски.
Принесли овощное блюдо из кабачков, помидоров, перца и моркови, зажаренных на подсолнечном масле, изрядно сдобренное пряностями и густо посыпанное порубленной зеленью.
После кюфт, которые оказались вполне сносными, специально для Деваки подали панди - изысканные индийские сладости и свежий сок манго.
Деваки, румяная, с сияющими глазами, все время говорила Ананду нежные и ласковые слова. Подозвав официанта, он расплатился и, нежно взяв супругу под руку, повел ее из роскошного ресторана к лифту. Они поднялись на восьмой этаж, в свой номер.
Ананд нажал кнопку, и через минуту, постучав, вошел слуга.
- Чего изволите, господин? - спросил он, почтительно поклонившись.
- Пожалуйста, шампанского и фруктов.
Через пять минут его заказ был выполнен. Получив на чай, слуга, не переставая кланяться и бормоча слова благодарности, удалился.
Ананд был весел: шутил, смеялся.
Деваки включила музыку и исполнила небольшой фрагмент катхака - религиозного танца, модернизированного во время правления наваба Ваджида Алишаха, жившего в роскоши и имевшего триста пятьдесят жен.
- Мой дядя Джавахарлал, - сказал Ананд, разоблачаясь и бросая одежды на тахту, - очень боялся, что моя холостяцкая жизнь развратит меня. И часто повторял это мне, ссылаясь на навабов.
Деваки, сняв сари, обернулась тонким дхоти и погрузилась в кресло.
- И что же? - спросила она.
- А то, что разврат меня не коснулся. Я не так воспитан. Да и натура не та. "Ничто нам так не сокращает жизнь, как сожительство с чужой женой". Человек, Деваки, тогда человек, когда соединяется с женщиной в основном в целях деторождения, а не культивируя этот богом данный инстинкт, не эксплуатируя его, не делая из него цель и примат наслаждения. Ведь все живое живет, как правило, за счет другого. И если человек предается этому, прямо скажем, половому разврату, организм, отдавая энергию сверх меры, очень и очень скоро изнашивается.
- Ты умный, Ананд. Но только не говори такие слова, как "половой разврат", ладно? - наивно и вместе с тем серьезно попросила она.
Ананда подмывало немножко подразнить ее. Он наполнил бокалы шампанским. Но она отказалась.
- Наваб рос во дворцах, среди очаровательных куртизанок в Лакхнау, недалеко от Пенджаба. Они его воспитывали и, как он пишет в своих воспоминаниях, лишили его девственности в десять лет.
- Перестань, Ананд! Тебе не стыдно? - улыбаясь, сказала Деваки.
- Ну, хорошо, не буду. Но дело в том, что наваб придавал большое значение искусствам вообще, а искусству танца - особенно. Он построил дворец Перихана - Дворец фей, где лучшие учителя обучали девушек танцу, музыке, пению. И вот именно на основе народного индийского фольклора они создали особый вид танца "катхак".
- Вот это интересно! А вначале - не очень! - сказала Деваки и добавила: - Я хочу быть с тобой гетерой, но только говорить об этом, мне кажется, нехорошо.
Ананд рассмеялся. Деваки опустила свои маленькие ножки в атласные комнатные туфельки и отправилась в ванную.
Когда она сушила волосы, Ананд спросил ее:
- Скажи, а почему самого популярного из всех богов, Кришну, так любят женщины?
- Кришну называют иногда богом женщин, - ответила Деваки, - потому что все рассказы и песни о его детстве, а также фигурки Кришны в виде маленького голого ребенка-ползунка вызывают в сердцах индийских женщин прилив нежности и материнской любви. Поэтому и любят женщины Кришну.
- Да… он любил свою пастушку Радху. Отсюда возникла особая ветвь литературы, известная под названием религиозно-эротической.
- Ананд!
- Да, Деваки?!
- А виски вкусное? Дай мне попробовать!
- С удовольствием! - и он налил ей немного иностранного напитка.
- Ты читала книгу "Кама-сутра" древнего индийского мудреца?
- Нет. А там про любовь?
- Да. Это эротический трактат.
- Хорошо, Ананд. Мы с тобой где находимся?
- В отеле.
- Нет. Мы находимся в свадебном путешествии. И читать книги мне сейчас что-то не хочется, а особенно трактаты. Я хочу читать реальную книгу жизни, и тебя, и твою любовь. Ты лучше расскажи мне об этом трактате.
Ананд нежно сжал в своих объятьях упругое и гибкое тело Деваки. Ее кожа была гладкой, словно бамбук. Она закрыла его уста долгим и страстным поцелуем, от которого он едва не лишился чувств.
"При любовном наслаждении уста женщины всегда чисты" - вспомнились ему слова из "Махабхараты". Бессмыслен круговорот бытия, и единственная отрада в нем - газелеокие женщины. Ради них стремятся люди к богатству. Ведь если нет женщины, то и богатство ни к чему.
- О, моя лотосоокая, иди ко мне! - позвал Ананд, расположившись на широкой постели, покрытой голубоватым покрывалом. - Погиб я, Деваки!
- Почему?
- Потому, что я люблю тебя! - И он счастливо рассмеялся. - Кого не погубит женщина с тонкой талией, пышными бедрами, алыми губами, черными глазами, глубоким пупом и высокой грудью?
- Ну так ведь это всякие женщины, а я - твоя супруга, - серьезно сказала Деваки.
На следующий день Деваки встала с восходом солнца. Ананд еще отлеживался, нежась в постели.
- Где мы находимся, штурман? - смеясь, спросил он жену по-английски.
- В свадебном путешествии, шеф! - весело ответила она и, как пантера, бросилась ему на грудь…
День прошел также весело и увлекательно. Они побывали на площади Тин Мурти, где стоит старый дом, к которому по вечерам тянутся горожане. Много лет прожил в нем первый премьер-министр независимой Индии Джавахарлал Неру. Люди усаживаются на скамейках во дворе, и невидимый динамик рассказывает им о жизни патриота. Звучит голос Неру…
По дороге Ананд просвещал Деваки:
- Неру высказывался за сохранение каст.
Она очень внимательно слушала супруга, и он, вдохновленный этим, продолжал:
- Касту в течение многих веков определяла профессия, которая переходила от отца к сыну и не менялась зачастую на протяжении жизни десятков поколений. Профессиональное мастерство входило в плоть и кровь, всасывалось с молоком матери, становилось неотъемлемой частью каждой личности в среде подавляющего большинства членов кастового общества. Если деревня маленькая, то и горшечник там был один. И один кузнец, и ювелир, и ткач. А в больших селах и городах горшечники селятся целой улицей. И плотники, и красильщики тканей, и мусорщики, и брадобреи… Все те, без чьего ремесла не проживут ни брахманы, ни торговцы, ни учителя, ни воины, ни вайшьи - земледельцы, ни шудры, ни кшатрии - каста воинов, - остановил наконец Ананд свою лекцию. - Тебе не скучно?
- Что ты, дорогой, это так интересно! Я знаю об этом мало.
- Так вот, капитализм помаленьку разрушает эту основу жизни индийского общества. Капиталистический рынок не может считаться с кастовой принадлежностью поставщиков товаров. И ремесленники сел и городов получили возможность сбывать свою продукцию в обход древних, традиционных связей.
Ананд и Деваки сели на скамью под широким раскидистым банановым деревом.
- А вот мое мнение о кастах такое: когда-то философ Сенека сказал, что "беден не тот, кто мало имеет, а тот, кто хочет большего".
Деваки прижалась к Ананду.
- Любимый! Каждый новый день все больше открывает мне богатство твоей души и твои знания! Ты настоящий мужчина, сын Индии, ты - мой супруг. Ну когда бы мы еще смогли так поговорить, как в этом путешествии? - и ее глаза увлажнились.
После этой паузы Ананд продолжал:
- Психологически дхарма касты, ее уложение, успокаивает ум, не делает его разрушительным и революционным. Нет мятежности духа. Все предопределено отцами. Каждый знает свое, именно свое, место в обществе. Трудись честно и качественно - и ты уважаем и обеспечен. Член касты имеет ряд прав. Если кто-нибудь ущемляет его права, он может обратиться к кастовому панчаяту - и члены панчаята вступятся за него. Это своего рода древнейшие тред-юнионы - английские профсоюзы. Даже ислам - религия суровая и негибкая, даже он не одолел каст. Сикхи боролись против каст, но вновь вернулись к ним.
Ананд на минуту умолк.
- Кроме того, возьмем нашего Кришну. Чем он знаменит и за что почитаем?.. А тем, что, как тебе известно… - и он дотронулся до золотой серьги в мочке уха своей жены и улыбнулся. - Что, моя Радха, призадумалась?
- Я слушаю тебя. Говори, говори…
- Во время великой битвы братьев Пандавов с кауравами Кришна добровольно стал колесничим у Арджуны. И тут-то автор-народ вкладывает в его уста одну из главных мыслей великого эпоса. Наставляя Арджуну, который растерян, ибо в числе его противников оказываются его родственники, учителя, Кришна открывает ему "тайну тайн". Он призывает воина освободиться от колебаний, отрешиться от жизненных привязанностей и действовать, ибо только таким путем он сможет выполнить свой моральный долг. Зрение человека, как и все его ощущения, неполно. Человек не способен предвидеть все последствия своих деяний и потому должен быть предан идее, которая выведет его на верный путь. Полемизируя с педантами и начетчиками тех времен, которые в любой ситуации обращались к ведам, Кришна восклицает:
Нам веды нужны, лишь как воды колодца.
Через их глубину вечный дух познается!
- Это ли не смелость? Это не то, что играть на дуде и смущать бедных пастушек. И прятать их сари, когда они купаются! - засмеялся Ананд. - Иисус Христос тоже сказал: "Я пришел не нарушить закон, а я пришел возродить дух закона".
- Ты знаешь, не скрыта ли в рассказах о любовных похождениях Кришны вечная жажда женщины говорить о любви? - спросила Деваки. - В условиях индийской семьи о любви не поговоришь ни до брака, ни тем более после него. Вот и возник образ юного бога, возлюбленного каждой женщины, властно призывающего ее страстной мелодией флейты и безотказно стремящегося на зов любви.
- Да, в этом есть сермяжная правда, моя дорогая, но мы-то с тобой говорим о любви.
- Это сейчас. Ведь у нас с тобой медовый месяц. А вернемся домой опять работа, суета…
- Ничего, милая, мы молоды… все будет хорошо. Впереди вечность…
- А не пора ли нам пообедать, дорогой? - спросила Деваки.
- Конечно! Пойдем в ресторан?
- Нет. Мне бы хотелось в харчевню.
- Хорошо. В харчевню, так в харчевню! - согласился Ананд.
- И на автобусе.
- Я и на это согласен.
Они направились к остановке автобуса.
- А почему Кришну изображают синим? Ведь "кришна" - означает черный? - спросила Деваки.
- Кришна действительно был черным богом. Он появился в эпоху нашествия ариев, светлокожих кочевников - скифов, но они уже ему поклонялись. Они встретились с культом этого бога здесь. В пантеоне ариев он есть под именем Кришна… А посинел он после того, как его укусила кобра, от которой он спас людей.
- Интересно! - вздохнула Деваки.
Подъехал автобус, и они вошли в салон. Там было шумно и весело. Многие ехали на представление "Рамлилы".
После обеда они отправились на празднество. Во дворах и около домов на земле были нанесены цветными порошками особенные, традиционные узоры. Эти узоры широко известны под названием "ранголи" или "альпона".
- Меня тоже учили этому искусству. Я умею! - похвасталась Деваки.
- Как-нибудь раскрась у входа в наш дом, ладно? - попросил ее Ананд.
- Непременно, если тебе так хочется! Это магические рисунки.
На временных подмостках, возникших чуть ли не на каждом углу, разыгрывались "Рамлилы" - представления, повествующие о событиях, описанных "Рамаяной". Огромные толпы людей, собравшиеся у подмостков, наслаждались победой добра над силами зла.
Молодые, отдыхая в своем уютном номере отеля, слышали, что празднество продолжалось до самого утра. Заканчивалось оно торжественным сожжением чучел демона Раваны, его сына Мегхнада и брата Кумбхакарны.
В последующие дни Деваки и Ананд посетили исторические места, побывали в храмах Вишну и Шивы, были у Раджгхата - места кремации Махатмы Ганди и осмотрели новый памятник Ганди, где он в полный рост, в дхоти и с посохом в правой руке как бы шествует по постаменту.
Потом они съездили на экскурсионном автобусе в город-легенду Матхуру, который до такой степени насыщен легендами, что кажется, что их слова материализовались и образовали стены его домов и храмов. Матхура - город Кришны. Здесь он родился в темнице, куда была заточена его мать - Деваки. Но ее муж, Васудева, выкрал его, когда стража спала. Затем они поехали в Бриндабан, то есть "густой лес", где бродят павлины - птицы Кришны. Здесь и еще в деревне Варсаве, которая находится недалеко, проходят великолепные празднества в честь веселого бога. Там родилась его возлюбленная - Радха.