- У тебя удивительная интуиция, любимый! Можно подавать? Ты готов после принятия водных процедур принимать пищу?
- Не только. Готов даже выпить и… еще кое-что… - и он, потирая руки, сел в кресло в своем любимом углу, осеняемый древним и современным оружием. Он взял из вазы яблоко, и сочный плод захрустел под крепкими зубами Викаса.
Ешода накрыла на стол, и они сели обедать. Муж налил себе виски и залпом выпил.
- Ешода, - спросил он, немного помолчав, - как ты думаешь, кто у нас с тобой будет?
- У нас с тобой? - переспросила она, непонимающе глядя на супруга.
- Да, у нас с тобой!
- Гости, что ли?
- Ну, дорогая, слаба у тебя интуиция! У нас с тобой будет сын, мальчик! - радостно пояснил Викас.
- Ах вот ты о чем! Все в руках божьих, милый, - резонно заметила Ешода.
- Но у меня…
- Интуиция? - перебила она.
Молодожены дружно расхохотались.
Кюфты были необыкновенно вкусны, ароматны, сочны и питательны.
* * *
Первая неделя после бракосочетания пролетела незаметно и счастливо для Ананда и его ненаглядной Деваки. Они никак не могли наглядеться и нарадоваться друг на друга. В этом большом и светлом доме они жили одни. Слуга не докучал им. Он работал в саду, ходил на рынок и следил за домом. Еду готовила Деваки. Ей нравилось заниматься этим, нравилось угождать мужу, радовать его. Для него она красиво одевалась, ухаживала за кожей, окрашивала красной краской - синдуром пробор в волосах, надевала украшения. Для него она пела и танцевала.
Сдержанность в чувствах, манерах, разговоре очень характерны для индийцев. Так же, как характерна их удивительная естественность. Индия это страна, где женщины естественны, как цветы. Никаких кривляний и никакого кокетства.
С первых дней знакомства с Анандом Деваки, даже "играя роль" жены, настолько прочно замкнула кольцо своего внутреннего мира вокруг него, его жизни, его интересов, что для нее просто не существовало других мужчин.
Традиция говорит, что муж - это все, это - вся жизнь, это - бог на земле, это - та половина женщины, без которой она не человек, не личность, ничто.
Пусть нет у женщины украшений, муж - лучшее ее украшение.
Если прекрасная лишена мужа - нет у нее красоты.
В спальне, отделанной в мягких пастельных тонах, Деваки пела и аккомпанировала себе на сладкозвучной ситаре. Стояла осень, был месяц куар - самое чудесное в Индии время. Лазурное небо и море, казалось, составляют одно и то же естество, одну и ту же майю. И светло-зеленые леса туна и тика ясно видны на склонах Западных Гат. И мягкий ветер с берегов Годавари, смешиваясь с дыханием океана, томительно овевал все живое на Земле.
Ананд, обнаженный до пояса, в тонком хлопчатобумажном дхоти - набедренной повязке полулежал в плетеном бамбуковом кресле.
Деваки, в прозрачной юбке до щиколоток и такой же куфти - свободном лифе, с расплетенной косой, спадающей на округлые точеные плечи, словно водопад Герсоппа на реке Шаравати, держала в руках ситару, струны которой дрожали под ее пальцами, как золотистые, разбивающиеся в неосязаемую пыль солнечные лучи.
Она пела проникновенно, светлым, чистым голосом, полным откровения, чувства, неиссякаемой силы и благодарности жизни, любви, красоты и совершенства:
Я не знала, что можно вдруг
Потерять свое сердце.
Подойдешь ты, и сразу в груди
Замирает оно, мое сердце.
Ананд был опьянен любовью, прекрасной погодой. Он испытывал истинное счастье и, боясь, что оно вот-вот может кончиться, даже иногда вздрагивал. Пение очаровательной супруги и мягкие переборы струн действовали на него, как хмельной напиток чарас, и ему казалось, что он парит в небе, словно облако. Из его груди вышла и полилась ответная песня, растворяясь в густом баритоне его голоса:
Я не думал, что девичий взгляд
Околдует душу.
Клятву верности в любви
Вовек не нарушу.
И тончайшие нити любви обволакивали молодую пару, свивая вокруг них невидимый человеческому глазу таинственный кокон, ведомый одному Творцу.
Старый слуга Раму принес в холл два кожаных чемодана и с поклоном сообщил молодой хозяйке, что звонил Раджа и что он заедет за ними, чтобы отвезти их в аэропорт через два часа.
- Благодарю, добрый Раму, ответила Деваки, отбросив тяжелую косу за спину.
Спустился сияющий Ананд, приветствуя слугу:
- Рам, рам!
Раму улыбнулся и с живостью ответил тем же приветствием молодому хозяину.
- Я рад, хозяин, что вы отправляетесь в путешествие. Мне будет недоставать вас и вашей жены. Но я привык к одиночеству, - сказал он и принялся укладывать принесенные Деваки вещи: три легких мужских костюма и один спортивный, несколько брюк и рубашек.
Свою одежду и украшения Деваки укладывала сама.
Через полчаса все было готово. Два больших чемодана на маленьких колесиках стояли у входной двери.
- Так! Все прекрасно! - воскликнул Ананд.
На его слегка похудевшем лице светились живые, полные счастья глаза.
- Теперь легкий завтрак и чай! - Он с нежностью взглянул на супругу.
- Раму сказал мне, что скоро должен подъехать Раджа, - сообщила ему Деваки, подкатывая небольшой столик с завтраком.
- А вот и он! - сказал Ананд, увидев Раджа, который стремительно влетел в холл.
На нем была голубая спортивная куртка, синие холщовые брюки и новые сандалии из оленьей кожи. Он весь искрился радостью.
- Ананд! Ты себе представить не можешь, какую мы получили прибыль от продажи муслина и шалей из кашмирской шерсти! - воскликнул он.
- Меня, Раджа, не интересуют прибыли. Я в отпуске. Уезжаю в свадебное путешествие - вот моя прибыль, - с напускной серьезностью ответил он на сообщение друга.
- Как я тебе завидую, Ананд! - сказал тот, продемонстрировав свою способность быстро переключаться на другие темы и проблемы. - Везет тебе! С такой прекрасной женой, в путешествие! Свадебное! - подчеркнул он и сел за стол, приглашенный Деваки.
- А кто же, мой дорогой однокашник, друг и коллега, мешает вам испытать нечто подобное? - лукаво спросил Ананд и посмотрел на Раджа.
От этого вопроса тот сразу сник. Несколько минут все молчали. В душе Ананд упрекнул себя за эти слова. Погруженный в блаженное состояние, он совсем забыл, что у Раджа есть зазноба, неразделенная любовь. По своей натуре он был однолюбом, оттого все свое свободное время и переживания старался утопить в работе, которой отдавался со страстью.
После чая все вышли из-за стола.
Деваки и Ананд пошли переодеваться в дорожное платье.
Минут через сорок все тот же "премьер", на баранке которого лежали смугловатые тонкие руки Раджа, уносил их в аэропорт.
- Ананд! А сколько вы пробудете в Дели, прежде чем отправиться на север, в благословенный Кашмир? - спросил Раджа.
- Думаю, не более недели, брат, - спокойно и мечтательно ответил Ананд.
- Да… Кашмирская долина, говорят, лучшая в мире. Я был там всего один раз, - сказал Раджа, объезжая поток велосипедистов.
У Деваки сжалось сердце, когда они проезжали по ее родной улице. Она вспомнила об отце… Ананд уловил изменение в ее настроении и все понял.
- Раджа! Что ты так медленно и неумело ведешь машину?! - накинулся он на Раджа, чтобы отвлечь жену и себя от грустных мыслей.
- Он ведет машину уверенно и легко, - мягко возразила Деваки.
- Вот, слышишь, что говорит жена? Прислушивайся, мой дорогой, к жене и станешь человеком. А машина под моими руками плывет легко, как золотая рыбка! - понесло Раджа. И Ананд, довольный, замолчал, позволив другу открыть шлюзы словоохотливости.
Гул реактивных двигателей, наполненный свистом, визжащая детонация воздуха в соплах самолета создавали торжественно-тревожное ощущение предстоящего полета. Деваки никогда в жизни не летала на самолете. Сердце ее учащенно билось, а глаза изумленно и с некоторым испугом рассматривали вытянутые, похожие на акул, фюзеляжи воздушных кораблей.
Через полчаса они с Анандом поднялись на борт. Ей очень понравились предупредительность и вежливость бортпроводниц.
Корпус самолета и сиденье, на котором, пристегнувшись ремнем не без помощи Ананда и стюардессы, сидела Деваки, задрожали. Небесный корабль покатил с такой скоростью, что ей стало не по себе. Она прижалась к плечу мужа и сжала его руку. В иллюминаторе мелькала бетонная полоса, вытянувшись в жгут.
Деваки не успела заметить, как самолет, оторвавшись от земли, словно воздушный шар, повис в воздухе, и стало мягко и легко. Через минуту она почувствовала, что плохо слышит.
- Ананд! Я плохо слышу! Мне почему-то заложило уши.
- Ничего, милая, - успокоил ее супруг, - это всегда бывает при взлете и наборе высоты. Скоро пройдет.
В это время к ним подошла стюардесса с подносом и предложила мятные леденцы и минеральную воду. Ананд взял две конфеты. Одну он протянул Деваки.
- Пожуй конфету, и тебе станет лучше, - посоветовал он.
Потом принесли легкий завтрак.
Спустя полчаса самолет стал снижаться.
Авиапассажиры вновь пристегнули ремни. Деваки очень понравилось табло, на котором загорались слова: "Не курить" и "Пристегните ремни".
По радио молодой женский голос сообщил:
- Наш воздушный корабль прибыл в аэропорт столицы нашей страны, город Дели. Температура за бортом - тридцать градусов по Цельсию.
- Вот мы и прилетели! - облегченно вздохнул Ананд.
Они с Деваки направились к выходу, влившись в медленный поток пассажиров.
Индрапрастха, древнее название Дели - столицы семи империй, а ныне Республики Индия, расположенной по берегам священной реки Джамны. По свидетельству великого исторического и литературно-религиозного эпоса "Махабхарата", столицу первой империи, Пандавы, основали пять братьев-героев, сыновей царя Панду. Об этом Деваки и Ананд знали с детства, но увидеть предметно многое из "Махабхараты" и "Рамаяны", что в каждой семье поют и рассказывают бабки и матери по любому поводу, - дело иное. Океаном мудрости, красоты и сильных человеческих чувств называют в Индии эти книги. "Харе Кришна, Харе Рам!" - произносят в храме магическое заклинание двум воплощениям бога Вишну на земле - Раме и Кришне.
- Ты носишь великое имя, - сказал Ананд супруге.
- Да, я знаю, дорогой. Это имя матери Кришны, сестры Канса - правителя Матхуры, который находится недалеко от Дели, по пути в Агру.
- Мы обязательно туда съездим. Туристические автобусы ходят часто.
- Я с удовольствием, милый!
Молодые супруги остановились в дорогом отеле "Ашока" - красивом и современном здании в центре города.
Месяц куар лучшая пора для туристов. Жара в Дели спадает до тридцати градусов по Цельсию. Толпы путешественников заполняют улицы и парки, особенно Будда-парк, храмы и исторические памятники.
На следующее утро молодожены, легко позавтракав в кафе, вышли на шумные и зеленые улицы Дели.
- По сравнению с Бомбеем здесь курорт, - заметил Ананд.
- Да, мне не очень нравится скученность небоскребов в центре Бомбея, - согласилась Деваки.
- Пойдем пешком, Деваки? - предложил Ананд.
- Конечно, так мы сумеем подробнее рассмотреть эту столицу семи империй.
Тарахтели гонги, запряженные маленькими лошадками, мусульманские двухколесные экипажи - икки, стрекотали скутеры - небольшие мотоциклы с кабинками.
Деваки с восторгом любовалась разноцветной гаммой красок движущихся потоков, когда они вышли из отеля на широкую улицу.
Оглушительно сигналя, автомобили всех марок проталкивались в густом потоке, заполнившем улицу. В тени дерева мирно стояла корова, спокойно пережевывая кожуру от банана. Деваки дала ей яблоко. Ананд обратил внимание на многоцветные росписи колясок велорикш и кабин грузовиков.
- Ананд! - сказала Деваки. - Я никогда не видела ничего подобного! Посмотри вон на тот фургон, который стоит у светофора!
На фургоне была изображена в ярких и выразительных красках битва богов с демонами - подлинный шедевр изобразительного искусства.
Все было пестро, и все притягивало глаз. Каких только языков здесь не было слышно: основной язык - хинди, с присыпкой персидского - урду, смесь арабского, хинди и персидского - пенджаби, кашмири, тамили - южный язык, но все они были понятны.
- Кашмири - несколько гортанный в произношении, - сказал Ананд, уловив в толпе родной язык его дяди Джавахарлала. - Надо будет позвонить ему из отеля! - вспомнил он.
- Да, это было бы очень хорошо! - поддержала его жена. - Он такой добрый, но великий человек! Ты им гордишься? - спросила она.
- Еще бы! Я бесконечно благодарен ему. Если бы не он, - Ананд лукаво посмотрел на жену, - я бы не женился на тебе.
- Как?
- Но ведь все же он - причина того, что я узнал тебя поближе.
Деваки успокоилась и с улыбкой на счастливом лице крепко сжала руку мужа.
Мимо них проехала тонга, лошадь которой была украшена ярким орнаментом, и арба с флегматичными волами, у которых блестели позолоченные рога и вышитые шапочки, яркие бусы на шеях и красные пятнышки на лбу.
- Такое можно увидеть только в Индии! - весело засмеялся Ананд.
Они перешли улицу и направились к Будда-парку.
- Я покажу тебе замечательный зоопарк. Деваки.
Она с детским восхищением поблагодарила его, и они, ускорив шаг, пошли по тротуару, мощеному разноцветными мраморными плитами. Воздух был сухим. Дышать было легко. Вокруг было празднично, красиво, а главное, все дышало добротой, приветливостью и гостеприимством. Как говорится, воздух был "любовью растворен".
- Деваки, а ты знаешь, почему мы в Дели именно в это время? - хитро улыбаясь спросил Ананд.
- Потому что не жарко, - простодушно ответила она.
- Не только.
- А почему еще?
- Завтра начинается девятидневный праздник Дурга-пуджа. Он, как тебе известно, славит победу Бога-героя Рамы над коварным предводителем демонов-ракшасов Раваной.
- А почему же тогда Дурга-пуджа, а не Рама-пуджа? - спросила Деваки, поправляя мужу ворот рубашки. - Ведь богиня Дурга только помогла Раме победить Равану.
Когда они уселись за круглым столиком небольшого кафе под большим раскидистым манговым деревом, Ананд сказал:
- Деваки! Я буду твоим экскурсоводом и гидом в стратегическом плане, а потом мы примкнем к серьезным экскурсиям.
- Хорошо, милый, - ответила она.
Ей очень хотелось назвать его по имени и обнять, но традиция запрещает без нужды называть мужа по имени и тем более обнимать на улице. Но она набралась смелости и, когда официант в красном фраке, приняв заказ, ушел, сказала:
- Ананд, я люблю тебя!
С минуту он был несколько растерян, но, поглядев в большие и чистые глаза жены, ответил просто, сам себе удивившись:
- И я очень люблю тебя, Деваки. И буду любить всю жизнь и даже после жизни.
Официант принес шампанское в серебряном ведерке со льдом, соки и сладости.
Ананд наполнил бокалы. Молодая счастливая пара среди многих таких же, как они, людей с разными судьбами пила за свое счастье, за жизнь на земле, за своих родителей, которые дали им жизнь, родив их на свет божий…
* * *
Дели состоит из трех городов: Старый Дели - зеленый и тихий, где раньше жили англичане; Сити - шумный и грязный, где сосредоточено индийское население, и Новый Дели - специально построенный колониальной администрацией для себя, для "белых сагибов", управляющих страной, с круглыми площадями и радиально расходящимися от них улицами.
Ананд и Деваки долго ходили по улицам Нью-Дели, переполненные разноречивыми чувствами: восхищением и ощущением текучести времени, жизни и ее переменчивости. Некоторые особняки-коттеджи были построены из красного песчаника, который шел на Красный форт и мечеть Джама Масджид. Здесь не было ни магазинов, ни кинотеатров, ни ночных клубов, ни ресторанов, ни кафе - ОНИ любили тишину. Все было сосредоточено на площади Конноут-плейс, куда и добрели молодожены.
- Улицы здесь - скорее аллеи парка, чем улицы, - отметила Деваки, поглядывая по сторонам.
- Да. И дома роскошные. Но сады слишком строгие, - добавил Ананд в раздумье.
- Ананд, поехали в Старый город.
- Хорошо. Я и сам хотел предложить. Я думаю, - добавил он деловито, - нам следует взять такси, а то мы можем устать и тогда не хватит сил побродить по Старому городу. В автобусе жуткая теснота.
- Конечно, - покорно ответила она.
Они сели в такси. Водитель, живой, разговорчивый парень, быстро доставил их в Старый город по запруженным транспортом улицам, лихо обогнув круглую площадь Конноут-плейс, застроенную домами с белыми оштукатуренными колоннами.
- Здесь все очень дорого. Это мощная торговая держава, - как бы между прочим сказал водитель, окинув площадь блестящими глазами. - Публика, как видите, степенная, холеная… А вот вам - наша родная, индийская улица - Чадни-чоук.
Ананд поблагодарил водителя и щедро ему заплатил. Тот был настолько благодарен, что предложил подождать их, чтобы затем бесплатно доставить, куда они захотят.
- Спасибо, спасибо, - повторял он, выходя из машины и кланяясь.
Ананд с благодарностью отклонил его предложение, и они с Деваки окунулись в шумный и пестрый людской поток Чадни-чоук. Улица кричала, размахивала какими-то тряпками, гудела, тренькала, звонила в колокола, пестрела ярко разрисованными велоколясками, которых никогда не встретишь в Нью-Дели. Она дымила, шипела жареными пирожками, пахла свежей рыбой и сложной гаммой специй и была заполнена всевозможной босоногой, яростной и жизнерадостной толпой.
Ананду почему-то вспомнилось детство. Это соединение времен создало дивную майю объемности и глубины мировосприятия. Деваки сразу превратилась в наивную девчонку. Она, как ребенок, обращала внимание на любую мелочь и восторгалась ею.
По соседству с Гурудварой - сикхским храмом, на который Ананд смотрел с особенным чувством, любуясь сверкающей на солнце позолотой куполов, теснились сотни харчевен и лавок. Пряный аромат, исходивший от изысканных овощных блюд, возбуждал аппетит. Ананд увлек Деваки в одну из харчевен. Там он заказал две порции залитых кипящим сыром шампиньонов с жареной лапшой и набросился на блюдо так, словно не ел три дня. Деваки не отстала от мужа…
- Молодец, Деваки! Ты не посрамила меня! - пошутил он и добавил: - На здоровье!
- На здоровье! - ответила ему супруга.
Покончив с едой, они вышли из харчевни и отправились дальше.
Рядом с джайнским храмом расположен единственный в мире госпиталь для птиц. Он настолько растрогал Деваки, что у нее на глазах выступили слезы. Как объяснил молодой джайн, его создала группа меценатов, и они охотно принимают любые пожертвования. Деваки многозначительно посмотрела на Ананда, но тот уже успел пожертвовать сто одну рупию.
- Птиц здесь лечат бесплатно, - продолжал объяснять молодой человек, тряхнув голубой повязкой на голове, ангочхой, - но с условием, что после выздоровления им предоставляется возможность обрести полную свободу. И лишь те их них, которые предпочитают голодной свободе сытое существование в клетке, возвращаются к хозяину.