- Просто уроки делаем вместе, - повторила я, не сводя с него глаз.
- Хорошо, - сказала Бекка.
Ее ответ меня удивил - это было так же странно, как и то, что мистер Мессершмидт так настойчиво жаждал, чтобы я приняла участие в конкурсе: деньги-то не ему достанутся. Мне не хотелось думать, почему Бекка так обрадовалась тому, что мы с Тристеном всего лишь делаем вместе уроки, так что я даже не спросила у нее, что именно она имела в виду.
Глава 27
Джилл
- Мам, тебе удобно? - спросила я, подавая ей небольшой желтый пузырек и стакан воды. - Могу отопление включить посильнее.
- Не надо, Джилл. - Она покачала головой и высыпала на ладошку таблетки. - Под одеялом достаточно тепло.
- Хорошо. - Хотя ночь выдалась холодная, я не стала настаивать. Счет за электричество и без того был большим - я оплатила его сегодня утром из нашего уже и так сильно уменьшившегося бюджета. Мама проглотила таблетки с закрытыми глазами, словно они уже начали действовать.
- Лечение доктора Хайда, - осмелилась спросить я, забирая у нее стакан, - действительно помогает?
Мама кивнула, но глаза не открыла.
- Да, Джилл, лекарство, похоже, действует. И судя по нашим разговорам, он меня понимает.
- О, отлично.
Я была рада слышать, что маму общение с доктором Хайдом утешает, потому что мне, когда я привозила ее к нему в офис, он показался чересчур уж суровым. Такой же высокий, как и Тристен. С похожим, только более взрослым и низким, голосом, с выпирающими скулами и пухлой нижней губой. Правда, доктор Хайд брюнет, а Тристен - блондин. Может, в маму?
Что еще у них общего? Этот порочный ген, или какой-то дефект на нейронном уровне, или что-то еще, чего так боялся Тристен?
- Он точно тебе помогает? - снова спросила я.
- Да. - Мама залезла поглубже под одеяло. - Мне стало настолько лучше, что я позвонила в больницу. На этой неделе выйду на работу в дневную смену.
- Мам, не спеши, - настойчиво сказала я, чуть не прыгая от радости. Спасибо, доктор Хайд. - Отдыхай сколько надо, поправляйся, ладно? Ты всего несколько недель лечишься.
- Все будет хорошо, - пообещала мама, зевая. - Доктор Хайд считает, что мне надо начать выходить из дому. Он уже снизил мне дневную дозировку, чтобы я не была такой сонной.
Я чуть стакан не выронила:
- Да? Только дневную?
Выпалив свой вопрос, я осознала, насколько это ужасно - я же не о маме волновалась. Я беспокоилась о том, как я буду встречаться с Тристеном, если доктор Хайд решит, что маме и на ночь снотворное не нужно.
Но в тот момент она почти спала и, похоже, даже не уловила моего вопроса. Лежала с закрытыми глазами и приоткрытым ртом и дышала уже довольно ровно.
Лекарство доктора Хайда свое дело сделало.
Крадясь на цыпочках к двери, я твердила: в моей надежде на то, что по вечерам мама будет продолжать пить снотворное, нет ничего страшного - это для ее же блага. К тому же сейчас речь идет о стипендии в тридцать тысяч долларов. Разумеется, если я получу эти деньги, наше финансовое положение существенно улучшится, а это значит, что я все делаю правильно.
Правильно?
Глава 28
Джилл
- Калий, - пробормотал Тристен. Голова его лежала на левой руке а правой он писал - крупно, с нажимом. - Калий.
- Что? - спросила я, отвлекаясь от расшифровки своей части записей доктора Джекила. Мы с Тристеном сидели рядом, перед лежавшим на стопке книг фонариком. - Что ты сказал?
- Калий, - пробурчал Тристен, не поднимая головы с руки. Он бросил ручку и пульнул по направлению ко мне скрепку, которой он взламывал замки. - Сделай одолжение. Проверь, есть ли он еще в шкафчике. По-моему, его немного оставалось, а для этого рецепта потребуется существенное количество, если я не ошибся в записях.
- Но я не умею замки взламывать, - сказала и не стала брать скрепку. В нашей маленькой команде официальный взломщик - Тристен. Не я.
- Это просто. - Тристен снова принялся писать, добавив раздраженно: - Просто суешь скрепку в замок и вертишь там, пока не откроется. Не высшая математика.
Мне не понравилось, что он вдруг начал командовать мной, но я все же взяла скрепку. Тристен весь вечер был в плохом настроении, так что очень не хотелось спорить с ним и дальше.
- Ладно.
Я пошла к шкафу, в котором хранились препараты, вставила скрепку в замочную скважину и принялась вертеть ее там, как делал на моих глазах Тристен. Через несколько секунд дверка открылась. Я повернулась к нему, чтобы похвастаться своей маленькой победой, но вся его поза говорила о том, что ему на самом деле все равно.
- Калия полно, - сказала я, закрывая дверцу шкафа.
Тристен не ответил, я села обратно на стул и коснулась его плеча: - Тристен, его много.
Ничего не отвечая, он продолжал писать, быстро и резко водя рукой по тетради.
- Что такое? - спросила я, не зная, радоваться или тревожиться. - Нашел что-нибудь?
Он покачал головой, не отрываясь от тетради.
- Нет, - пробурчал он. - Наоборот.
- В каком смысле?
- Джилл, это не химия, - резко ответил Тристен и ударил ручкой о стол. Он распрямился и схватился руками за голову. - Это... это... книга какая-то кулинарная. Только сотню гребаных лет назад написанная!
- Тристен! - строго сказала я. - Прекрати! - Это вылетело у меня на автомате, и я тут же съежилась. На Тристена никто никогда не рявкал, что уж говорить про меня. - Извини.
- Нет, нет, ты извини. - Тристен вздохнул, словно его плохое настроение нашло выход. Он потер руками лицо. - Джилл, я просто понять не могу. Похоже на то, что доктор Джекил экспериментировал в первую очередь с тем, что можно найти на кухне. За исключением фосфора и лития он в основном возился с уксусами и прочими слабыми кислотами и распространенными основами. Тут нет никаких элементов, которые могли бы преобразить душу человеческую временно или навсегда.
Чем дольше мы с Тристеном работали над этим проектом, тем больше я забывала о том, что мы преследуем не только мои интересы. Если не принимать во внимание сегодняшней его вспышки, во время нашего сотрудничества я обращала внимание на то, что Тристен очень внимателен ко мне и добр, а когда он улыбался, вообще невозможно было поверить, что у него в глубине души таился какой-то монстр, зверь, как он его называл. Но этот приступ гнева резко напомнил мне, что у него есть свои виды на этот проект. И о том, что он грозился сделать, если нам не удастся получить раствор, который его "излечит".
- Мы же еще до конца не дошли, - напомнила ему я, внезапно разволновавшись за него. - Еще осталось несколько страниц. Может, найдем еще чего.
- Нет, Джилл. - Тристен покачал годовой. Он некоторое время угрюмо помолчал, а потом уставился вдаль и забормотал: - Чего-то не хватает. Чего-то...
- Давай двигаться дальше, - предложила я.
- Да, наверное, - согласился он, но надежды в его голосе я не уловила. Но тем не менее он вырвал из тетради несколько страниц и вручил мне очередную пачку старых записей. - Вот. Проверишь, правильно ли я переписал. Может, я что пропустил или не так понял.
- Конечно, - согласилась я и наклонилась, чтобы разглядеть записи при таком слабом свете. Почерк доктора Джекила разобрать было нелегко, к тому же чернила за сто лет выцвели.
Тристен схватился за край моего стула и придвинул ближе к свету и к самому себе, так что теперь мы чуть не касались друг друга. Он наклонился к своей тетради, а я смотрела на его профиль. Прямой нос, полная нижняя губа, как и у отца, умный, но тревожный взгляд...
Он искоса посмотрел на меня и вдруг улыбнулся - впервые за весь вечер.
- Что? - спросил он, и брови его взлетели вверх. - Собираешься снова ругать меня за мои приступы? Это мешает тебе работать?
Нет, ругать его я не собиралась. Хотя мешал работать мне сам Тристен. Я даже не осознала, что так долго смотрела на него.
- Я… я просто...
- Что такое, Джилл? - принялся расспрашивать он, в глазах его светилось озорство. - О чем же ты думаешь, что творится в твоей такой таинственной и прекрасной голове?
- Э… - Я заметила, что улыбка стала постепенно исчезать с лица Тристена. Он снова становился серьезным. Но серьезным по-другому. В его глазах все так же играло легкое любопытство, и казалось, что его вся эта ситуация как-то забавляет.
Я от такого внимания раскраснелась. Неужели голова может быть "прекрасной"? Значит, привлекательной? Нет, Тристен меня привлекательной не считал.
Но этот его взгляд... У меня нет совсем никакого опыта с парнями, но тут почти показалось...
- Скажи мне, Джилл, - настаивал он, а расстояние между нами все меньше и меньше... Может, он наклонился ко мне поближе? Я почти чувствовала его дыхание на своей щеке. Я вдыхала его такой знакомый аромат. От Тристена всегда пахло свежестью, будто он только что принял душ. Чистотой и мужественностью. А его глаза...
-Так что же творится внутри твоей милой головки? - повторил он свой вопрос.
Милая. Прекрасная. Но не я, а моя голова.
Как бы оценила такой комплимент по-настоящему прекрасная девушка, например Бекка? Рассмеялась бы?
Возможно.
И вдруг у меня возникло такое ощущение, будто она тут, рядом с нами, встряхивает блестящими каштановыми волосами. Бекка точно привлекала ребят. Наверняка и Тристена тоже...
- Ничего, - сказала я, отведя взгляд и принявшись перекладывать бумаги на столе, хотя в этом не было никакой нужды. - Думаю, что работать надо. Мне не стоит слишком долго задерживаться. Мама может проснуться и начать искать меня.
- Да, - согласился Тристен, откашлялся и немного отодвинулся от меня, на пару-тройку сантиметров. И добавил вдруг таким холодным голосом, словно мы всего лишь деловые партнеры, хотя так оно и было на самом деле: - Как она?
- Почти всегда под воздействием успокоительных, - ответила я, складывая бумаги ровной стопкой. Я отважилась посмотреть на Тристена: - Твой отец всегда использует эту методику?
- Я не особо в курсе, как отец лечит, - сказал он. - Но насколько я понимаю, в этом как раз и заключается первичная стадия лечения - "стабилизация", как он ее называет, - пациентам действительно в это время прописывается много успокоительных. Делается это для того, чтобы человек не навредил себе, пока гениальный доктор Хайд будет копаться в его душе, чтобы найти более подходящее и действенное решение,
Я планировала спросить Тристена, сколько длится этот этап "стабилизации", но меня удивил сарказм, с которым он рассказывал о работе отца.
- Ты разве не считаешь его гением? Ты же говорил, что он лучший?
Тристен криво улыбнулся и вернулся к записям:
- Да, Джилл, он, наверное, гений. Он сам точно в этом уверен.
Я решила закрыть эту тему и просто радоваться тому факту, что мою маму лечит один из лучших психиатров. К тому же его методика позволяет мне по вечерам ходить в лабораторию, а еще он не спешил выписывать нам новые счета, они и без того постоянно прибывали. Я складывала их в коробке на кухне в порядке срочности.
Какое-то время мы с Тристеном работали в тишине, слышно было лишь поскрипывание его ручки и шелест старых листов, которые я время от времени переворачивала, проверяя записи Тристена.
5 мл соляной кислоты добавлено к…
Представив, как кто-нибудь мог бы взять эту кислоту в рот, я тяжело сглотнула. Неужели кто-то из моих родственников это пил? И неужели Тристен последует его примеру?
Я двинулась дальше. Увеличил HCl до 10 мл...
Да, доктор Джекил использовал много простых ингредиентов. Но и опасные составляющие там тоже были.
- А твоя мама все еще несет эту чушь? - внезапно заговорил Тристен, прервав мои беспокойные мысли о том, что он вот так однажды возьмет и выпьет какую-нибудь смертоносную смесь, a потом будет корчиться в агонии... Я покачала головой.
- Чушь? - спросила я. - Какую чушь?
- Про "окровавленный список". В "отделении". Она бормотала что-то про это, когда я ее переноси.
- Нет, - сказала я. - Какое-то время она повторяла это как мантру... про "измененные соли". Но лекарство, думаю, подействовало…
- Джилл?
Я подняла глаза и увидела, как пристально он на меня смотрит, на лице у него было такое удивление, будто я сказала что-то очень необычное.
- Что?
- Что ты только что сказала?
- Лекарство подействовало...
- Нет, раньше. Про соли.
- Мама постоянно бормотала что-то про "измененные соли". Ты должен помнить.
- Нет. Я не все расслышал из того, что она говорила.
- Она бредила про список измененных солей в отделении, - сказала я, не понимая, с чего вдруг его заинтересовал мамин бред. - Ты что на меня так смотришь?
- Джилл, книга. Книга...
- Какая книга? - Я совсем перестала его понимать.
- Черт! - пробормотал он, вставая со стула и протягивая руку за сумкой, потом принялся рыться в ней. - Черт!
- Что за книга, Тристен?
- "Джскил и Хайд", - нервно ответил он, вытаскивая ее из сумки. Я узнала первое издание этого романа, подаренное ему дедом. Тристен уселся обратно на стул и стал будто чужой. Он говорил сам с собой и был явно взволнован. И бледен, - Как я мог забыть про "измененную соль"? Дед говорил мне - прочти книгу. "Если и есть шанс на спасение, то ключ к нему ты найдешь в романе".
Но Тристен так и не открыл извлеченную из сумки книгу. Он бросил ее на стол, словно она была в чем-то виновата, и закрыл лицо руками:
- Черт! Как все херово!
В этот раз я не стала отчитывать его за ругательство. Его отчаяние было настолько очевидным, что я рискнула положить руку ему на плечо. Я почувствовала, что мышцы его напряжены.
- Тристен? В чем дело?
Он поднял на меня совершенно несчастные глаза, и я пожалела, что не могу отважиться на большее, взять его за руку, например. Он пугал меня.
- Джилл, - простонал он, - это все бессмысленно. Этот эксперимент меня не излечит.
От неожиданности у меня дрогнуло сердце. Он же говорил, что в таком случае покончит с собой. Независимо от того, верила ли я в то, что в нем живет чудовище, нам стоило хотя бы попробовать…
- Но почему? - спросила я. Во рту у меня пересохло.
Тристен взял книгу и принялся нервно ее перелистывать. Он дошел почти до конца романа.
- Слушай, - сказал он и принялся читать: - "Запасы соли, не возобновлявшиеся со времени первого опыта, начали иссякать. Я послал купить ее и смешал питье; жидкость закипела, цвет переменился, но второй перемены не последовало; я выпил, но состав не подействовал... Я приказывал обшарить все аптеки Лондона, но тщетно, и теперь я не сомневаюсь, что в той соли, которой я пользовался, была какая-то примесь и что именно эта неведомая примесь придавала силу питью". - Тристен с громким хлопком закрыл книгу. - Джекил пытался воссоздать препарат, чтобы навсегда уничтожить Хайда, но понял, что изначально ему попалась соль с примесью. Так что повторить опыт не удастся. Именно поэтому он сам не смог избавиться от Хайда. Об этом говорится вскользь... - Он показал на коробку. - Но это означает, что для меня наши с тобой эксперименты лишены смысла. - Тристен снова закрыл лицо руками, голос его звучал приглушенно. - Как я мог об этом забыть? Я, наверное, слишком обрадовался тому, что точная формула вообще существует… какой я дебил. Все это бессмысленно.
- Тристен, нет, - сказала я. и в голосе моем прозвучало больше уверенности, чем я на самом деле испытывала. - Мы найдем решение. Перечитай тот абзац еще раз, может, ты что-то не так понял…
- Нет, все так. - Он уронил руки на стол и замолчал, глядя куда-то вдаль
Я снова потянулась к нему, но он казался таким отчужденным, что я опустила руку.
Но всего лишь несколько секунд спустя Тристен сам повернулся ком мне, схватил за запястье и крепко сжал.
- Джилл, - начал он, и я заметила, что его карие глаза снова заблестели - словно у безумного, как тогда у мамы. - Список измененных солей... его последний список?
- Да?
- А что, если... что, если и твой отец работал над этим препаратом? - предположил мой напарник. - Мне показалось, что замок на ящике слишком уж легко поддался. Что, если твоя мать незадолго до его смерти увидела какой-то составленный им список?..
- Но зачем ему это было нужно? - смущенно произнесла я. Тристен хватался за последнюю соломинку. - Почему бы папа стал работать над этим?
- Не знаю, - признался Тристен. Взгляд его затуманился.- Может быть...
Я подождала, но он, похоже, решил не высказывать своих мыслей, только добавил:
- Кто знает? Но это довольно странное совпадение, согласна?
- Да, но... - В некотором роде совпадение было - в книге описывалась соль с примесью, и моя мама говорила о солях, - но звучало это как-то уж слишком неправдоподобно. - Ты, наверное, зря так обрадовался, - постаралась предостеречь его я.
- Возможно. - Тристен сжал мою руку - вероятно слишком заинтересовался, несмотря на мое предупреждение. - Надо найти этот список, - сказал он. - Найти это "отделение". - Он посмотрел мне в глаза и потряс мою руку. - Спроси маму, помнит ли она, о чем говорила.
Я отрицательно покачала головой:
- Нет.
Тристен выпустил мою руку, не веря своим ушам:
- Джилл, для меня это вопрос жизни и смерти.
Я потерла запястье в том месте, где он за него схватился, меня начало подташнивать.
- Тристен, мне не придется спрашивать, потому что я сама знаю.
Если этот список измененных солен вообще существовал, я знала, где его искать.
Но я в это страшное место совершенно не хотела идти.
Хотя это и было рядом. Прямо на нашем заднем дворе.