Неожиданный поворот, который приняли мысли Мелоди, заставил ее покраснеть до корней волос. Она была рада, что уже наступили сумерки и лицо скрывает маска темноты. Девушка усилием воли вернулась к тому месту в своих рассуждениях, где ее внимание отвлеклось так неожиданно. Итак, откровенный разговор с Хансом необходим, хотя она предпочла бы избежать его. Впрочем, уклоняться от подобного объяснения не только невозможно, но и несправедливо по отношению к этому славному немецкому парню.
Так что когда Ханс аккуратно подрулил к гостинице, Мелоди заговорила:
- Спасибо за удивительный день, Ханс. Горная гостиница просто замечательна, а Марта - чудесный человек. Понятно, почему ты так любишь ее.
- А ты ей тоже понравилась, насколько я знаю нашу Марту… Обычно она всегда ворчит, если ее отвлекают от дела, но тут же готова была проболтать с тобой чуть ли не весь вечер. Кажется, она догадалась, что наше знакомство много для меня значит…
- Ханс, - прервала его Мелоди и неловко замялась. Собравшись с духом, она все же продолжила: - Ханс, мне надо кое, что тебе сказать. Зайдем, выпьем по чашечке кофе?
- Кофе - с удовольствием. А насчет разговора - сдается мне, что особого удовольствия он мне не доставит, я угадал?
- Может быть, и угадал, - честно призналась Марта. - Но я просто обязана сообщить тебе кое о чем. Я не имею права умалчивать…
- Что ж, тогда я готов тебя выслушать, - обреченно вздохнул Ханс.
Он помог девушке выйти из машины и последовал за ней в кафе при гостинице.
Мелоди с порога обвела глазами зал в поисках свободного столика, и вдруг взгляд ее наткнулся на Брэда, сидящего спиной ко входу. В ту же секунду и Ханс заметил журналиста.
- А вот и герр Уэйнрайт! Может, сначала с ним побеседуем, прежде чем переходить к нашему неприятному разговору?
Мелоди в растерянности двинулась вслед за Хансом к столику Брэда. Только подойдя ближе, она заметила, что тот не один. Мальчик - точная копия Уэйнрайта - сидел рядом и смотрел на подходивших сонными глазами. На лоб его спадали симпатичные темные кудряшки. Сердце у Мелоди упало при виде этого миниатюрного портрета любимого ею мужчины. Нет, в данный момент она никак не была готова к появлению ребенка и каким бы го ни было разговорам об их с Брэдом родственных связях…
- Герр Уэйнрайт! - окликнул журналиста Ханс, не обращая ни малейшего внимания на Мелоди, которая отчаянно дергала его за рукав, пытаясь остановить.
Брэд вскинул глаза, приветливо улыбнулся… Отступать было поздно!
- Мелоди, Ханс! - оживленно приветствовал он обоих, причем при взгляде на девушку глаза его особенно потеплели. - Как провели время? Рад, что последовали моему совету и вернулись достаточно рано. Сейчас я раздобуду для вас еще парочку стульев, и мы посидим все вместе.
Ханс попытался было отклонить предложение, но Брэд игнорировал его вялый протест и быстро подтащил два стула от соседнего столика. Мелоди уселась с неприятным, тошнотворно-сосущим ощущением где-то под ложечкой, в отчаянной надежде, что ее подозрения по поводу ребенка, которому на вид было лет шесть-семь, все-таки не подтвердятся… Напрасные мечты! Ее сомнения развеялись, как дым, при первых же словах мальчугана.
- Папа, - заявил он, встревоженно и вопросительно хлопая глазами, - это что, та самая тетя, о которой ты мне рассказывал?
Брэд кивнул.
- Ой, а она и вправду красивая, как ты и говорил!
- Не просто красивая, сынок, - чудесная! - уточнил Брэдли тоном, явно предполагающим ответную реакцию со стороны молчавшей до сих пор девушки. Однако Мелоди словно в рот воды набрала, более того - упорно не желала даже встречаться взглядом с журналистом, поэтому тот решил перейти сразу к делу:
- Мелоди! - многозначительно объявил он. - Ханс! Знакомьтесь! Это мой сын - Вильям Брэдли Уэйнрайт.
- Я Билли, папочка! - возмущенно пискнул малыш.
- Ах, прости, прости: конечно, Билли!
Пока Мелоди пристально разглядывала свои ногти, упрямо отказываясь верить собственным ушам, Ханс постарался сгладить неловкость ситуации и с самым серьезным видом пожал руку Билли. Мальчик обрадованно засмеялся, когда его крохотная ручонка утонула в сильной, но бережной ладони такого большого мужчины. Спустя несколько секунд они уже стали закадычными друзьями, потому что Ханс сразу же пообещал по первому снегу поставить Билли на лыжи.
Видя, что сын его увлеченно и счастливо болтает, Брэд ближе придвинулся к Мелоди.
- Что случилось? - спросил он с искренним недоумением.
- Случилось? - почти шепотом откликнулась Мелоди, выдавая свое волнение еле сдерживаемой дрожью в голосе. - Что же такое могло случиться?
Первоначально озабоченное выражение лица Брэда грозило вот-вот превратиться в гримасу внезапного раздражения, поэтому Мелоди постаралась взять себя в руки и произнесла как можно спокойнее:
- Прости. Не знаю, что на меня нашло. Просто ты раньше никогда не говорил, что женат и у вас сын.
- Разговор как-то не заходил.
- А где же его мать?
- Возвращается самолетом в Лондон, насколько мне известно, - с удивительным безразличием ответил Брэд.
И тут вдруг все части головоломки встали на свои места.
- Лесли?! - пролепетала девушка срывающимся голосом.
Брэд кивнул. Лицо его вдруг стало холодным и отчужденным.
- Ах, Боже мой! Ты и Лесли… - едва слышно повторила Мелоди, чуть ли не со стоном, словно умоляла Уэйнрайта опровергнуть ее слова.
Неожиданно она встала, вся дрожа, готовая вот-вот разрыдаться.
- Ханс, прости, но я должна… - беспомощно пробормотала она опешившему от неожиданности немцу.
Выскочив из-за стола, она бегом бросилась вон. Мужчины проводили ее изумленными взглядами: один - встревоженно и недоумевающе, другой - в отчаянии от того впечатления, какое произвели на нее его слова.
7
Мелоди не могла думать ни о чем, кроме того, что ее иллюзии так внезапно рухнули нынче вечером… Конечно, ее поспешное бегство - далеко не лучший выход из ситуации, но ей во что бы то ни стало нужно было побыть одной, совершенно одной, оказаться как можно дальше от мужчины, чья любовь неожиданно стала недосягаема для нее.
В своем номере Мелоди сразу же легла на софу и свернулась калачиком. Сухими глазами она уставилась в пространство прямо перед собой: ох, ну как же она могла быть так слепа, так наивна?! Или просто не хотела замечать и понимать очевидное? Ведь и слепой увидел бы - доказательства все время находились у нее прямо перед носом: властная манера поведения Лесли, ее право распоряжаться Брэдом, проявившееся с первой же минуты их встречи. Такая самоуверенность возникает лишь в тех случаях, когда обе стороны имеют права друг на друга, пусть и не официально, в качестве супругов, но, по крайней мере, в результате давней, прочно установившейся привязанности и взаимных обязательств.
Мелоди пыталась убедить себя, что все случившееся не имеет для нее ни малейшего значения - однако это было далеко не так. Сердце ее готово было разорваться на части, словно она лишилась чего-то бесконечно дорогого, неизмеримо драгоценного…
Как, ну как она теперь сможет работать бок о бок с Брэдом?! Вряд ли удастся скрыть под маской равнодушия муки, испытываемые ею. А уж если Уэйнрайт догадается о ее состоянии, то его жалость только усугубит положение. В самом деле, что может быть ужаснее и невыносимее, чем видеть в его глазах жалость, в то время как раньше Мелоди порой казалось, что она читает в них неподдельную страсть!
Прошел час. Мелоди настолько погрузилась в свои грустные размышления, что даже не сразу услышала, что в дверь стучат - и довольно настойчиво. Мелоди бросила взгляд на часы и поняла, что уже довольно поздно - около полуночи.
- Мелоди, я знаю, что ты здесь. Открой дверь! - в голосе Брэда явственно различались нотки зарождающегося гнева.
- Уходи!
- Никуда я не уйду, пока мы не поговорим. Если ты не хочешь, чтобы я разбудил всю гостиницу, пока буду вышибать дверь, то открой по-хорошему и немедленно!
Зная, что это не пустые угрозы, Мелоди распахнула дверь и сразу же вернулась обратно на свое место на софе, не удостоив позднего гостя даже взглядом.
- Искренне надеюсь, что приступ молодецкой удали пройдет у тебя как можно скорее, - недовольно буркнула она. - Я сейчас как-то совсем не расположена к бурным сценам.
Брэд осторожно прикрыл за собой дверь и постоял несколько минут, молча глядя на девушку. Потом подошел и угрожающе навис над ней.
- По-моему, вам следует попросить у меня прощения, мисс Адамсон.
- Мне? Прощения?! - опешила Мелоди от неожиданности. - С какой же это стати?
- С какой стати? - повторил Брэд таким ледяным тоном, что мгновенно погасил пламя ответного раздражения, начавшего было разгораться в ее душе.
Она наконец-то посмотрела на непрошеного гостя, обнаружила, что глаза его горят бешеным огнем, и удержалась от ответной язвительной реплики.
- Ага, вот теперь уже лучше, - удовлетворенно заметил Брэд при виде ее сдержанности. - А теперь извиняйтесь, мисс Адамсон, извиняйтесь.
- За что? - угрюмо осведомилась Мелоди.
- Когда я согласился взять вас на работу, мисс Адамсон, мы с вами заключили договор, по которому запрещались любые взрывы чувств и сцены ревности.
- А то, что произошло сегодня вечером, вы сочли за взрыв чувств, да? Или за сцену ревности? - спросила Мелоди, стараясь выговаривать слова как можно более безразличным тоном.
- А разве не так?
- Еще чего не хватало, - пожала плечами девушка, напуская на себя самый что ни на есть невинный вид. - У меня нет ни малейшего повода ревновать вас, мистер Уэйнрайт! Ваша личная жизнь меня абсолютно не касается.
- Вот именно! Не забывайте об этом! А если память снова вас подведет, то следующим же рейсом я отправлю вас в Берлин. Поняли?
- Понятнее некуда, - с трудом выдавила из себя Мелоди чуть ли не шепотом.
- Хорошо, будем считать, что тем самым вы уже извинились передо мной, - заявил Брэд и с довольным видом уселся рядом с ней.
Каждой клеточкой своего тела Мелоди ощущала его присутствие всего в нескольких дюймах от себя и изо всех сил пыталась сохранить хотя бы внешнее спокойствие. До дрожи в руке ей хотелось коснуться сейчас его колена, погладить его. Судорожно вцепившись в собственные колени, Мелоди отчаянно боролась с соблазном отдаться на волю своих желаний.
Брэд наблюдал за девушкой с хитрым блеском в глазах.
- Мелоди, - вдруг позвал он ее хриплым, волнующим полушепотом, - придвинься поближе!
Рука Брэда обвила ее плечи, и, сжав Мелоди в объятиях, он насильно привлек ее к себе… и стал целовать со страстью человека, который наконец-то дорвался до долгожданного наслаждения.
- Господи, как же ты прекрасна, - прошептал он, когда наконец, губы его оторвались от ее рта. - Я безумно хочу тебя. Понимаешь? Ты понимаешь?! Неужели ты не видишь, что я хочу, чтобы ты была моей, только моей.
Слова Брэда, его ласки, поцелуи разжигали пожар в теле Мелоди. Искушение было слишком велико… Еще секунда - и она совсем сгорит в огне собственных желаний. Неожиданно для самой себя она испуганно рванулась с софы, словно бросалась вон из объятого бушующим пламенем дома.
- Не приближайся! - пронзительно вскрикнула она. - Да как ты только смеешь являться сюда и приставать ко мне, когда всего лишь пару часов тому назад сам же признался, что женат!
То ли смысл ее слов задел Брэда, то ли он ощутил наконец, какая крайняя степень отчаяния звенит в голосе несчастной девушки, но настроение его внезапно сменилось.
- Извини, - вдруг тихо произнес он. - Видно, придется тебе кое-что объяснить.
- Попробуй! Только сомневаюсь, чтобы это что-нибудь изменило! Факты говорят сами за себя!
- Да. Но надо уметь понимать, что именно они говорят… Во всяком случае, надо хотя бы узнать все факты. Ну как, ты согласна меня выслушать? - Последнее было сказано таким смиренным и таким умоляющим тоном, что возмущение Мелоди мгновенно улеглось.
И хотя ей не слишком-то и хотелось знакомиться с подробностями брака Брэда Уэйнрайта и Лесли, но она была не в силах отказать ему, когда он вот так кротко просит, почти умоляет…
- Я готова тебя выслушать, - растроганно сказала Мелоди.
- Спасибо, - просто ответил Уэйнрайт.
Он поднялся с софы, подошел к окну и долго стоял, не проронив ни слова. Наконец его голос зазвучал ровно и бесстрастно:
- Встретились мы с Лесли примерно десять лет назад. Она работала репортером небольшой телестудии на Среднем Западе, а я оказался в ее городе проездом - участвовал в презентации только что вышедшего в свет первого сборника моих статей. Она брала у меня интервью для местной программы новостей. Интервью плавно переросло в ужин… Ну а потом, сама понимаешь… - ровным голосом произнес Уэйнрайт без тени вины за свой былой поступок. - Вероятно, тем бы дело и кончилось, но через несколько недель она приехала в Нью-Йорк и позвонила мне. Мы встречались пару-другую раз, она как-то мимоходом заметила, что пытается устроиться на работу в одну из ведущих телерадиокомпаний. Я помог ей добиться собеседования…
- Да она просто воспользовалась тобой, чтобы получить теплое местечко! - не выдержала Мелоди, не замечая страдальческой гримасы, появившейся при этих словах на лице Брэда.
- Возможно, - согласился он, - но тогда она казалась мне такой искренней, такой наивной. Мне и в голову не могло прийти, что Лесли… не то, чем кажется: не просто милая, юная провинциалка, с головой, переполненной мечтами и надеждами.
Все существо Мелоди противилось против дальнейшего описания прелестей этой "милой провинциалки", без сомнения, нанесшей Брэду немало сердечных ран. Девушка на секунду закрыла лицо руками, словно пытаясь отогнать воспоминания, которыми Брэд готов был поделиться с нею. Но тот не услышал ее молчаливой мольбы и продолжал:
- Лесли получила работу на студии. Сначала не очень-то и престижную, но в скором времени ей удалось неплохо зарекомендовать себя в глазах начальства. Ее взлет наверх был весьма стремителен, - горестно усмехнулся Уэйнрайт.
- Неужели ты предполагаешь, что… - начала Мелоди и запнулась, не в силах выговорить ужасную догадку, на которую ее навела горькая усмешка Брэда.
- Нет-нет, - сразу же запротестовал тот, угадав намек. - Не таким способом. По крайней мере, насколько мне известно… Она продвинулась все же благодаря своему собственному журналистскому дарованию, своей невероятной способности вынюхивать потрясающие новости, и поэтому Лесли почти каждый вечер выходила в эфир. А в мире теленовостей только таким способом и можно добиться успеха. Миф о том, что карьеру делают через постель - вздор и чепуха. Разумеется, один раз ты можешь получить работу таким образом, но не удержишься на ней, если нет профессиональных данных…
Брэд снова сел на софу и удрученно подпер щеку ладонью. Несколько минут в комнате царила гнетущая тишина. Когда молчание стало просто невыносимым, Мелоди с трудом выдавила из себя:
- А ты? А что делал в это время ты?
- Продолжал работать. Попутно ввел ее в так называемые элитные журналистские круги. Представь себе: известный журналист-обозреватель и юная, прекрасная собой репортерша с телевидения… Это смотрелось! Мастера светских сплетен Нью-Йорка буквально захлебывались от восторга - ах, какая романтическая пара! Нам надо было лишь исправно посещать все великосветские сборища: открытие выставок и престижные приемы в ресторанах, где нас могли заметить. Все остальное происходило само собой, популярность росла.
- Тебе, мне кажется, все это не очень-то нравилось? - спросила Мелоди: она знала, что Брэд всегда оберегал свою личную жизнь от взгляда посторонних. И больше всего на свете ценил свою независимость.
- Верно. Не очень. И я бы ни минуты не мирился с таким существованием, да только Лесли чувствовала себя среди подобной суеты как рыба в воде. По утрам она едва могла дождаться первых газет, чтобы посмотреть - есть ли там о нас хоть строчка. К тому времени мы уже жили вместе, и тогда обнаружилось, что мне никак не удается справиться с ее беспокойной натурой. Впрочем, это выглядело довольно безобидно: ее неуемное желание быть всегда в центре внимания поначалу даже забавляло меня. Но потом! Откуда мне было тогда знать, что это - своеобразное проявление болезненной потребности в любви и ласке, которых ей недодали в детстве!
Честно говоря, Мелоди с трудом могла связать образ блистательной, преуспевающей Лесли с обликом страдающего, обделенного любовью ребенка.
- Что же за детство было у Лесли? - спросила она Брэдли.
Лицо его стало рассеянным.
- Знаешь, до сих пор мне мало что об этом известно. Она предпочитала особо не распространяться на эту тему. Мать Лесли умерла, когда та была еще совсем девочкой. Отец - из разряда так называемых "синих воротничков" - квалифицированный рабочий, кажется, где-то на стройке. Из кое-каких случайно брошенных ею фраз я понял, что папаша наслаждался своим статусом вдовца на полную катушку, и для дочери времени почти не оставалось.
- Надеюсь, он не… обижал ее?
- Нет. Но, по-моему, его обращение с дочерью было само по себе оскорбительным в психологическом плане. Отец просто-напросто не замечал ее существования, и не нашлось никого, кто бы заменил его.
- Да, видимо, твоей Лесли жилось несладко - и очень, очень одиноко! - вздохнула Мелоди, вспоминая свою славную тетушку Ли и впервые испытывая к Лесли нечто вроде симпатии.
На несколько минут она мысленно перенеслась в собственное детство и попыталась представить, каково бы пришлось ей, не будь рядом с ней тети Ли. Даже страшно подумать, какой одинокой и несчастной оказалась бы ее жизнь!
Глядя на Брэда, полностью погруженного в свои воспоминания, у девушки невольно вырвалось:
- Но почему же ты все-таки решил жениться на ней, если с самого начала уже было столько разногласий и несовпадений, не предвещавших ничего хорошего в будущем?
- Лесли обнаружила, что беременна, - произнес Брэд глухим голосом.
Затем, боясь поднять на Мелоди глаза, он добавил:
- Она хотела сделать аборт… - Он с досадой стукнул кулаком по подушке софы - на мягком бархате осталась глубокая, четкая вмятина. - Боже, как же я возненавидел ее, когда она сообщила мне о своем намерении! Так взбесился, что готов был убить ее прямо на месте! Чуть ли не месяц мы с ней спорили и ругались с утра до вечера. Я боялся хоть на секунду оставить ее одну, думая, что она тайком убежит в больницу и сделает аборт.
Даже теперь, по прошествии нескольких лет, черты лица Брэда исказила гримаса боли при воспоминании об ожесточенных, изматывающих душу скандалах. Конечно, Мелоди не могла не согласиться с позицией Брэда, но, как это ни странно, состояние Лесли ей тоже было близко и понятно.
Мелоди даже отважилась робко заметить:
- Послушай, Брэд, но, возможно, она боялась дать жизнь новому существу потому, что хорошо знала по собственному опыту, каким кошмаром бывает детство. Одна мысль, что то же самое придется пережить ее детям, приводила ее в ужас. Кроме того, Лесли ведь стремилась сделать карьеру - и вдруг ее насильно заставляют все бросить! Еще бы не испугаться… А предпочесть карьеру - значило бросить на произвол судьбы собственного ребенка, то есть обречь на те же муки, какие довелось испытать и ей самой.
Брэд устало кивнул.