А Саманта не любила разочаровывать хороших людей, поэтому сделала над собой усилие исполнить роль в игре, которой от нее ожидали. Ее грудь приподнялась, она произвела звучный вдох, чтобы у ее партнера по танцу не оставалось никаких сомнений, но тотчас выдохнула, поникнув плечами.
- Недурная попытка, - ухмыльнулся собеседник, - но могло быть и лучше. Попробуйте снова и помните, что дышать полной грудью не запрещено в штате Луизиана. Так, давайте еще раз, но уже вместе, - объявил он и сделал неторопливый глубокий вдох с миной, исполненной блаженства.
Саманта старалась самоотверженно, пока ее лицо не исказилось мукой, заставив партнера смилостивиться.
Молодой ресторатор улыбнулся, и только тогда, улыбнувшись ему в ответ, Саманта смогла расслабиться и испытать действительное удовольствие от этого упражнения.
- Так необычно, - пробормотала она. - Признаться, я немного смущена.
- Все в порядке. Это нормально, - поспешил успокоить ее наставник. - Остается лишь удивляться, сколько человек регулярно пренебрегает таким серьезным занятием, как дыхание. Люди делают это как придется, вместо того чтобы получать от дыхания наслаждение. Ведь что может быть проще! Попробуем еще раз? - предложил он Саманте. - Не может быть, чтобы человек не хотел этого, - прокомментировал он ее неуверенность. - Ведь нет способа лучше насладиться хорошим и примириться с плохим.
- Примириться с плохим? - переспросила Саманта с иронией.
- Представьте, что вы переусердствовали в попытках сделать все наилучшим образом, пресекли всяческие нестыковки, пришли к безукоризненному результату. Что вы ощутите вместо чувства удовлетворения? Усталость, изможденность, тоску. А ведь могли бы радоваться, что у вас все состоялось. Так же и с плохим. Что бы ни произошло, всегда нужно помнить, что могло быть еще хуже. Просто нужно позволить себе наслаждаться жизнью. Каждым вздохом, - заключил эксперт.
Гитарист на затененной сцене ускорил темп, и молодой человек, приблизив к себе партнершу, стремительнее повел ее в танце, отпуская на шаг лишь для того, чтобы затем привлечь ее к себе вновь.
До слуха Саманты донеслись гипнотически ритмичные звуки ударной установки, которые присоединились к виртуозному гитарному соло.
Она премного удивилась, заметив, как быстро движется в танце, безотчетно следуя за музыкой и партнером. И тот урок дыхательной гимнастики, который он ей преподал, оказался более чем кстати.
И вот в апофеоз нарастающих звуков он привлек ее к себе и, поддерживая спину партнерши, артистически запрокинул ее в финальном па.
Саманта невольно рассмеялась, откинув голову назад.
- Фантастика! - выдала она, когда музыка стихла.
- Вы великолепно танцуете, - заметил партнер.
- Я весьма посредственная танцовщица, - отмела его лестный отзыв девушка. - Но эта ваша дыхательная техника действительно творит чудеса, - вернула она комплимент.
- Вдох, выдох, вдох, выдох… вот и все чудеса, - резюмировал он, подведя ее к столу и протянув вновь наполненный шампанским бокал.
- Вы были совершенно правы, заметив, что мы зачастую пренебрегаем таким простым счастьем, как возможность дышать, - отозвалась молодая вдова, вновь углубившись в собственные раздумья.
- Эй, вы опять ускользаете в одной вам ведомые дали, - шутливо окликнул ее мужчина.
- Все в порядке. Простите, я действительно позволила себе отвлечься, - печально улыбнулась она ему.
- Я подумал, вы профессиональная танцовщица.
- Несколько раз я участвовала в конкурсах, - нехотя призналась Саманта. - Вам мой стиль показался нарочитым? - настороженно поинтересовалась она.
В ней все еще была жива привычка перепроверять каждый свой шаг, поступок, движение души. Это было привито покойным мужем, который сразу дал ей понять, что супруга Тарранта должна быть безукоризненной, такова ее работа, или даже миссия.
Распорядок жизни Саманты - со светскими ланчами, зваными обедами, ужинами, коктейлями - был определен на недели и месяцы вперед. А между этими мероприятиями она только и успевала, что заглянуть к маникюрше и визажисту. И это считалось насыщенной жизнью.
Теперь же прежние приоритеты потеряли всяческое значение. Ей больше не приходилось представляться той, кем она в глубине души не являлась. И оттого Саманта чувствовала опустошенность: у нее уже не было направления и ориентиров, она принадлежала лишь себе самой, ощущая при этом всевозрастающую растерянность.
Саманта задумчиво посмотрела на своего собеседника.
Она ничего не знала об этом человеке. Его имя и возраст были ей неизвестны, род занятий и статус угадывались лишь по его обхождению с окружающими. Одним словом, человек-загадка. Как и она для него…
Да вот только Саманте казалось, что она для незнакомца все равно что открытая книга, страницы которой он перелистывает со свойственной ему небрежностью.
Себя же она чувствовала утомленной последними годами жизни, которые не дали ей ничего, кроме ощущения бессмысленности и парадоксальности всего происходящего.
Тем временем незнакомец непринужденно подхватил ее левую руку и принялся внимательно исследовать рисунок ладони.
Ощущения Саманты были очень необычны. Ей льстило его внимание, оно не казалось вероломным, наоборот, незнакомый мужчина поражал своей галантностью и обходительностью.
Он не мог не заметить обручальное кольцо, свидетельствующее о вдовстве, как и другое, с нескромных размеров бриллиантом, которое Таррант надел ей на руку четыре года назад, предлагая соединить судьбы.
- Улыбаетесь? - проговорил мужчина. - Что ж, вам идет. У вас восхитительная улыбка.
- Приятные воспоминания, - отозвалась Саманта, кивнув на кольцо с внушительным солитером.
- Слышите? - спросил он, бросив взгляд в сторону оркестрантов. - Моя любимая музыка. Она тоже навевает на меня приятные воспоминания. Жаркий день у реки, когда яркое солнце приумножается в водной ряби, а прокаленный воздух подрагивает со стрекотом цикад, цапли спасаются от зноя в камышах, а легкий ветерок плещет воду о борта лодки… Не потанцевать ли нам еще?
- В вашей жизни было много подобных дней? - с интересом спросила его Саманта.
- Я стараюсь, чтобы они случались почаще, - серьезно ответил он. - Идемте же!
Не дожидаясь ее согласия, он взял девушку за руку и повел за собой. А Саманта и не сопротивлялась.
Они проследовали через фойе, в котором свет был приглушен до полумрака.
Хозяин заведения отворил массивную лаковую дверь, проговорив:
- Здесь вас никто не побеспокоит, - и зажег свет.
Саманта обнаружила себя в интерьере, стиль которого можно было сравнить с частными покоями президента Соединенных Штатов эпохи Франклина Делано Рузвельта. Обилие стекла, сияющий антиквариат.
- О, лампа от Тиффани! - не удержалась от восторженного восклицания Саманта.
- Это из коллекции моей матушки.
- Из коллекции, каждый экспонат которой стоил десятки и сотни тысяч долларов, - со знанием дела заметила молодая вдова.
Хотя чему удивляться, если ее только что угощали шампанским из бутылки "Крюг-Коллексьон"!
- Некоторые вещи заслуживают того, чтобы отдать за них такие деньги, - отозвался владелец редкости.
- Любите жить красиво? - улыбнулась Саманта.
- Поверьте, я признателен судьбе за то, что имею такую возможность. И был бы глупцом, если бы не пользовался ею.
Саманта одобрительно улыбнулась находчивости собеседника.
- Вы тут и живете? - спросила она, осматриваясь в весьма примечательной обстановке.
- Нет, здесь я только работаю, - ответил молодой ресторатор.
- Необычное место для работы. Какое-то эпикурейское, - заметила Саманта, неторопливо вышагивая на своих высоких каблуках. - Хотя очень примечательное. Мне здесь нравится.
- Обстановку я унаследовал от прежнего владельца и почти ничего не менял… Он погиб в тридцать третьем году прошлого века от пули своей любовницы.
- За что она застрелила его? - полюбопытствовала Саманта.
- Он имел глупость изменить ей с собственной женой, - с охотой удовлетворил ее любопытство молодой человек.
Саманта невольно рассмеялась:
- Любовницы находят это оскорбительным? Я удивлена.
- До чего же чудесная у вас улыбка! - прошептал мужчина, подойдя поближе.
- Спасибо, что позволили мне развеяться, отрешиться от невеселых мыслей, - признательно произнесла вдова.
Не успела она договорить, как незнакомец поцеловал ее.
Луи Дюлак перецеловал за свою жизнь множество женщин. Он не испытывал сложностей в сближении с особами противоположного пола. Ему нравилось осязать шелковистость женских губ, вбирать сладостную влагу рта, утопать в их полных желания глазах, будоражить это желание. Что ему всегда без труда удавалось.
Но именно так, как теперь, с ним не случалось никогда.
Эта девушка поразила его своей пластикой. Казалось, что она ускользает, даже когда он крепко держит ее в объятьях. Ее внутренняя жизнь никому не подконтрольна, и Луи понял это сразу.
Незнакомая блондинка с огромными синими глазами сразу произвела на него впечатление самой загадочной из женщин, которых ему довелось знать.
Она была тонка станом, при этом чувственно сложена. Ее точеные руки и изящные щиколотки выдавали то, что бабка Луи звала породой.
Обнаженная, она лежала на его шелковых простынях, с волосами, разметавшимися по подушке. Волнующее тело дышало жаром неутихающей страсти.
Луи склонился над ее лицом, всматриваясь в него лукавым взглядом.
- Чему ты улыбаешься? - спросила его Саманта.
- Ты тоже улыбаешься… - отозвался он и пояснил: - Просто мне нравится то, что я вижу.
На девушку падал приглушенный свет от рубинового плафона коллекционной лампы, сгущая тени в углах комнаты.
Луи гладил розоватые соски Саманты, лаская губами ее рот и шею.
- Мне нужны все твои поцелуи, - сказала Саманта, остановив его на миг.
- Не станем спешить, у нас вся ночь впереди, - благоразумно заметил Луи.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Саманта пробудилась внезапно. Она поморгала, пытаясь вновь увидеть тот ночной рубиновый свет. Но кругом лежала лишь жаркая темнота. Девушка ощутила чужое прикосновение к своей коже и в самый первый миг сонливой неосознанности подумала про своего мужа. Однако тут же вспомнила, что мужа у нее больше нет.
Сердце Саманты застучало в бешеном ритме от страха. Но едва вспомнились золотисто-карие глаза, от взгляда которых мурашки бежали по коже, сильные горячие руки и обольстительная улыбка, как дрожь ужаса сменилась трепетом волнения.
Саманта слышала его дыхание и чувствовала жар тела. Образы этой ночи рисовались в ее воображении.
Она была в Новом Орлеане, в постели незнакомца, новые босоножки от Кристиана Лубутена алели в темноте, рядом с ними на полу лежало небрежно отброшенное платье от Джона Гальяно. А сердце ее рвалось наружу от переизбытка чувств.
Девушка была не в силах уразуметь, как могло статься такое, что она занималась любовью с незнакомым мужчиной, который мирно спал сейчас рядом.
Они так и не назвались друг другу, прежде чем лечь вместе.
Наконец глаза ее привыкли к темноте, и Саманта принялась осматриваться.
Мебель в потоках холодного лунного света казалась еще более элегантной, чем в свете электрическом.
О чем Саманта думала в это мгновенье? Она сознавала, что вообще не в состоянии здраво размышлять, и это представлялось ей проблемой, с какой она еще не сталкивалась прежде.
Вне всяких сомнений, все произошедшее с ними в этот вечер было огромной ошибкой, хотя не без приятности.
Траур по покойному супругу еще не истек. И полугода не прошло со дня похорон, а она уже обнажилась для другого. Это нельзя было счесть правильным. Хуже того, этот поступок свидетельствовал о ее полной неспособности контролировать свои желания. Должно быть, она окончательно ополоумела, если позволила такому свершиться.
Однако Саманта понимала, что не все так просто. Не банальная распущенность привела ее в объятья этого мужчины. Не одно только вожделение влекло ее к нему. Было еще что-то неуловимое, необъяснимое, непреодолимое. Что-то, заставляющее ее считать этого человека близким. Но и страх был не мал. Благоразумие предписывало опасаться человека, который обладает такой властью над телом и умом.
Она оглянулась на него через плечо и скользнула взглядом по очертаниям мужского тела под простыней. Девушка решила уйти до того, как он проснется.
Сердцу претила такая идея, и виски ломило от осознания невозможности что-либо переиначить.
Двигаясь почти вслепую, она с трудом ориентировалась в чужой комнате, старательно сохраняя тишину. Нащупала одежду на полу, быстро оделась. Подхватила босоножки за задники, на цыпочках вышла, и только после этого ей удалось почувствовать себя самой собой, почувствовать себя уверенно.
Она лишь напоследок посмотрела еще раз через плечо, чуть задержавшись на пороге.
Ее любовник безмятежно спал.
Саманта беззвучно вздохнула, вложив в этот вздох всю свою печаль от столь скорого расставания. Вспомнит ли он о ней, когда проснется?
Ей было не по себе, она считала себя изменщицей, оказавшейся не в состоянии даже выдержать несколько месяцев траура в память о почившем супруге.
Еще слишком сонный, чтобы открыть глаза, Луи пощупал место возле себя на кровати, рассчитывая рано или поздно соприкоснуться с шелковистой и теплой женской кожей. Однако пальцы его осязали только холодные простыни.
Поняв, что он один, Луи открыл глаза, приподнял покрывало и убедился, что девушки рядом нет.
Луи тряхнул головой, рассчитывая сбросить остатки сна. Он уже не думал, что лишь бредит ею, и понимал: все, казавшееся чудным сном, происходило прошлой ночью на самом деле. Но ночь позади, солнце вовсю сияет, а он в своей постели совершенно один.
Луи сощурился, спасаясь от яркого света утра, и приподнялся на локтях.
Вне всяких сомнений, девушка исчезла. Ничто не говорило о ее присутствии. И это разочаровывало.
Только теперь он понял, что не знает о своей ночной гостье ровным счетом ничего, даже имя ее ему неведомо. В этом, безусловно, была и загадка, но оставался и определенный элемент досады.
Она хотя бы знала, где его искать. В то время как для него незнакомка стала призраком, материализовавшимся с наступлением темноты и растаявшим, лишь стоило засиять солнцу. Быть может, он никогда больше не увидит ее.
Луи еще не успел составить мнение, хорошо это или плохо.
Саманта Хардкасл поправила прическу, прежде чем отворила ворота великолепного особняка мистера Дюлака. Это была уже третья ее попытка увидеть наследника своего покойного супруга.
Взгляд девушки вновь упал на обручальное кольцо, когда она положила руку на ажурные кованые ворота.
Саманта прошла по дорожке к крыльцу и позвонила в звонок. Некоторое волнение охватило девушку. Воспоминания о прошлой ночи хоть и покидали ее периодически, но все время возвращались, заставляя вздрагивать от обилия ощущений. Она не знала, как долго женщин обычно пре следуют такие ошибки, однако заранее приготовилась все стерпеть, но больше не допускать подобного.
Она позвонила еще раз, но не расслышала ни звука, поэтому решила приоткрыть парадную дверь и замерла, вслушиваясь.
- …условия приемлемые, - донесся до нее мужской голос, - но здание нуждается в реконструкции. А на это нужно время. Попытайтесь вытребовать его для нас.
Голос, который отдавался эхом в холле, показался Саманте знакомым, что само по себе и не мудрено, поскольку она пришла в дом сына своего покойного мужа. Но все же возникла некоторая настороженность, когда она вошла и затворила за собой дверь.
- Продолжайте вести переговоры, пока мы не сойдемся по каждому из пунктов! - прозвучал все тот же голос.
- Прошу прощенья! - как можно громче сказала Саманта, чтобы быть услышанной хоть кем-то.
- Да, проходите! - по всей видимости, эти слова были сказаны ей.
Саманта огляделась.
- Можно вас на секундочку? - проговорила она, откашлявшись.
- Я перезвоню, - услышала она. - Заходите, - вновь поднял голос владелец особняка к тому моменту, когда Саманта обнаружила вход. - Почему вы не позвонили в дверь? - спросил хозяин, когда она показалась на пороге.
- Звонок… - попыталась объясниться Саманта, в первое мгновение опешив.
- И как вы узнали, где я живу? - спросил мужчина, не позволив ей развить тему.
- Дело в том, - удрученно начала женщина, - что я Саманта Хардкасл.
- Что?! - воскликнул Луи, и усмешка мигом оставила его лицо.
- Я Саманта Хардкасл, и здесь я для того, чтобы найти наследника своего покойного супруга, имя которого Луи Дюлак. И в том, что не ошиблась адресом, я совершенно уверена.
- Ты не ошиблась адресом, - вынужденно констатировал хозяин дома. - Я Луи Дюлак, - объявил он затем.
У нее отвисла челюсть. Даже столкнувшись с ним в стенах этого дома, Саманта не готова была предположить, что он мог приходиться ее супругу сыном.
- Ты?! Это… невозможно, - пробормотала она, понимая, что ее возражения крайне нелепы, если перед ней стоит действительно сын Тарранта.
- Возможно или нет, не знаю, но это факт, - насмешливо изрек молодой человек. - Проходи, Саманта.
На этот раз его слова прозвучали хоть и мягко, но безапелляционно, как команда.
- Выходит, ты сын моего покойного мужа? Боже! - удрученно проговорила девушка и тяжело вздохнула.
- Почему тебя это так шокирует?
- Ты действительно Луи Дюлак? - в робкой надежде на ошибку проговорила она.
- Во всяком случае, был им со дня своего рожденья.
- Так, постой, наверное, у меня на самом деле оказался не тот адрес. Не исключено, что ты не единственный Луи Дюлак во всем Новом Орлеане. Быть может, это весьма распространенное для Луизианы имя… - принялась сыпать догадками Саманта.
- Я вполне допускаю, что есть и другие люди с таким же именем, но если ты Саманта Хардкасл, то с адресом все в порядке, - разом отнял он у нее всякую надежду. - Ведь это твои письма я так старательно игнорировал и это на твои звонки не отвечал.
- Но почему? - воскликнула Саманта, которая задолго до личной встречи была глубоко уязвлена отношением к себе сына Тарранта.
- Давай обсудим это в спокойной обстановке. Проходи в мой кабинет и располагайся.
- Не думаю, что в этом есть надобность, - напряженно проговорила девушка.
- Не беспокойся, тебе ничего не грозит. Я не стану рвать на тебе одежды. Не теперь, - по-своему утешил ее Луи, лукаво посмотрев на свою недавнюю любовницу.
Саманта без особого желания прошла в его кабинет, овеянный холодящим ветерком кондиционера, такого освежающе контрастного после духоты влажного и жаркого утра.
Она осмотрелась и спросила:
- Живешь один?
Луи нахмурился, но ответил:
- Именно так, если тебя волнует, не изменил ли я с тобой вчера своей жене. Я холост и без обязательств.
- Вовсе не это я имела в виду, - возразила Саманта с некоторым раздражением. - Просто поинтересовалась.