Несколько секунд повращав пальцами ног, Грир снова надела лодочки и подошла к гардеробу, чтобы повесить куртку. Из крыла дома, находящегося под спальнями, доносились мужские голоса.
Она продвигалась по коридору вдоль лестницы, и баритон Боба становился все отчетливей.
- Я прошу тебя переосмыслить это, Энди. Для твоего же блага.
Затем последовала короткая пауза, во время которой Грир подошла к приоткрытой двери. Она дотронулась до ручки, но внезапно застыла на месте.
- И речи не может быть о том, чтобы свернуть дело, - резко сказал Эндрю. - И давай уже это оставим. Если бы я собирался изменить свое решение, уже сделал бы это после десятка препирательств, которые были у нас по этому вопросу. Мне осточертело в миллионный раз перетирать с тобой одно и то же. Это моя проблема и мое решение.
- Черт побери, Эндрю. Ты настолько упрям, что и не заметишь, как накличешь на себя беду. Забудь ты об этом, ради бога. Парень мертв. Попытка доказать, что это вина Кувера, высосет из тебя все соки. Поверь мне. У Уинстона все козыри на руках.
Резкий грохот заставил Грир вздрогнуть.
- Черта с два, - вспылил Эндрю. - Боб, ты ведь знаешь, что я прав. Почему ты не поддержишь меня? Все мы понимаем, что ошибки в медицине неизбежны, так же как и в любой другой области. Но одно дело ошибки, а другое - сознательное пренебрежение обязанностями. Уинстон Кувер был слишком занят, развлекая своих дружков, чтобы зайти в госпиталь и осмотреть Майкла. В наши дни люди уже не умирают от разрыва аппендикса. Такого не бывает. Или не должно быть.
- Бывает, - настаивал Боб. - И единственная причина, по которой ты настолько взбешен, - то, что ты тогда находился в Лондоне. Таким образом ты наказываешь себя за то, что посмел взять пару выходных. Ты просто одержим, Энди. Повернут на чувстве долга. И ждешь, что все остальные будут вести себя так же.
- Ты хочешь сказать, что Кувер не имеет отношения к смерти мальчика?
Грир хотела отойти, но не могла двинуться с места.
- Я хочу сказать, что теперь это уже не важно. И это могло бы случиться, даже если бы ты был на месте.
Эндрю ответил что-то в саркастическом тоне, и на этот раз Грир отчетливо расслышала звон стеклянного бокала, с шумом поставленного на стол. Эндрю выпивал - может быть, и Боб тоже, - постепенно приходя в ярость.
- Давай сбавим обороты и спокойно взвесим все за и против. - Предложение Боба звучало не очень-то убедительно. - Если ты не откажешься от слушания, Кувер использует его против тебя. Ты не добьешься своей цели - лицензию у него не отзовут. Зато против тебя будут выдвинуты дисциплинарные меры, и если ты сам сумеешь выйти из всего этого, оставшись с лицензией, то я буду удивлен. Прошу, не делай этого, - произнес Боб с ударением на каждом слове.
- Не могу поверить, приятель. - Голос Эндрю сменился на горячий шепот. - Мы с тобой собирались поднять мир с колен. Помнишь? Никогда не отступать. Не идти на компромиссы.
- Как давно это было, - усмехнулся Боб. - Тогда мы были еще детьми. А это жизнь, Эндрю, - ставки высоки.
- И это значит, что мы должны предать нашу веру и идти по накатанной, сохраняя старый банковский счет в неприкосновенности?
- Как это на тебя похоже. Ты никогда не знал, что значит в чем-либо себе отказывать. Я более реалистичен. Я не родился с серебряной ложкой во рту, так что приходится обеими ногами стоять на земле.
- Ты не всегда был такой. Если сражаешься за правду, никогда не потеряешь то, что для тебя дорого, - не должен потерять.
О чем они говорят? Почему Боб пытается убедить Эндрю поступиться своими принципами? Грир прислонилась спиной к стене, прижав влажные ладони к прохладному камню.
- Когда я звонил тебе той ночью по поводу Нила, ты вообще понял, о чем я говорил? - Боб говорил тихо, и Грир приходилось напрягать слух.
- Понял! - выкрикнул Эндрю. - И решил, что ты чокнутый. Какой вред способен причинить мне Нил Джонс? Мне просто жаль этого беднягу, и все.
- Иногда мне кажется, что ты пропустил тот период жизни, когда люди взрослеют. Ты так и не научился тому, что половине людей нет никакого дела до правды и чести. Этот бедняга, как ты его называешь, будет не прочь воспользоваться деньгами. Он во всем ищет легкие пути. И скажет что угодно, если они пообещают ему выгодную сделку.
Прошло несколько секунд. У Грир свело живот от волнения. Ей ужасно хотелось заступиться за Эндрю. Ему угрожало что-то непонятное, и чутье подсказывало ей, что ему требуется защита.
- Что он может сказать, Боб? Что мы пообедали вместе.
Бранный выкрик Боба заставил Грир съежиться. Она вслушивалась в каждое его слово, постепенно леденея.
- Эндрю, если твое имя произнесут рядом с именем такого общепризнанного гея, как Нил, твою репутацию уже будет не очистить. Какие родители захотят, чтобы врачом их ребенка был гей? И какая экзаменационная комиссия возьмет на себя риск открыто поддержать тебя?
- До этого не дойдет. Мне будет нетрудно оправдать себя. Боб... прекрати это, - твердо сказал Эндрю.
Но Боб и не собирался прекращать.
- Оправдать себя? - выкрикнул он. - Так ты за этим и затеял эту интрижку с гламурной американкой? - Его голос был полон презрения. - Даже не рассчитывай на нее, - отрезал он. - Эта удачно попавшаяся под руку подружка - уж слишком удачно она объявилась - ничем тебе не поможет, а возможно, и наоборот, только сыграет против тебя. - В течение короткой паузы Грир слышала их тяжелое дыхание. - Эндрю, - спокойно произнес Боб. - Если ты не отзовешь иск, Уинстон сделает все, чтобы доказать, что ты активный гомосексуалист.
Глава 12
Грир была готова лишиться чувств.
- Оставь в покое Грир! - проорал Эндрю. - Как Кувер может доказать, что я гей, основываясь на моем знакомстве с Нилом?
- Пока ты остаешься закадычным другом Нила, большего и не надо. У меня вообще есть шанс достучаться до тебя?
- Я ему не закадычный друг. Просто знакомый, который чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы быть вежливым. Это безумие. Смерть Майкла Дрэйка сплошное темное пятно. - Голос Эндрю сорвался на хрип.
Звук быстрых шагов застал Грир врасплох.
- Что здесь происходит? - Лорен бежала по коридору, тяжело дыша. - Я услышала их крики еще с лестницы.
- Я только подошла, - соврала Грир. - Может, повздорили из-за спорта.
- Спорта? - недоверчиво посмотрела на нее Лорен. - В каком смысле?
- Не знаю. - Вся беда была в том, что она знала слишком много.
Распахнув дверь, Лорен ворвалась в строгую комнату, отделанную ясенем: на самой ее середине красовался внушительных размеров бильярдный стол, один из углов был застеклен от потолка до пола. Мужчины стояли друг напротив друга, и их напряженные позы выдавали взаимную враждебность.
- Вас двоих, наверное, в Лондоне слышно, - проговорила Лорен, с трудом сдерживая гнев. - Симона не могла заснуть, а Грир стоит в холле, словно каменное изваяние. Потрудитесь-ка разъяснить нам, что здесь происходит?
Эндрю стоял спиной к Грир. Мгновенно повернувшись, он нахмурился.
- Просто не сошлись во мнениях, - рассеянно проговорил он. - Не из-за чего беспокоиться.
Он встретился взглядом с Грир и не отводил глаз от ее лица.
- Хорошо, - вздохнула Лорен. - Как насчет ликера и музыки, пока вы еще не уехали?
- Не думаю, - сказал Эндрю, взглянув на Боба, который гипнотизировал пустой камин. - Грир и мне уже пора выдвигаться в Уэймут.
- Но...
- Уже поздно. - Боб бесцеремонно перебил жену. - Мы не имеем права вас задерживать.
- Спасибо за все, Лорен, - сбивчиво проговорила Грир. - Ужин был прекрасным, и сад тоже.
- Да, Лорен. Спасибо, - повторил Эндрю.
Ледяное выражение его лица поразило Грир. Не успела она опомниться, как обнаружила свои руки засунутыми в рукава куртки, а себя - втиснутой в машину, и ей показалось, что не иначе как цунами стремительно уносит ее из этого особняка. Последними впечатлениями о доме Уилсонов стала распахнутая настежь входная дверь и озабоченное выражение лица Лорен. Боб не присоединился к торопливому прощанию.
Дверца машины захлопнулась, поглотив слабый возглас Лорен:
- Я позвоню насчет обеда.
Грир подняла руку в знак согласия, но неизвестно, видела ли ее новая подруга этот отчаянный жест.
- И снова проклятый дождь, - только и сказал Эндрю, заведя маленький "астон" и крутанув руль. Он не проронил ни слова, пока они переезжали через ухабистый мост и медленно двигались по дорожке.
На лобовое стекло упало несколько крупных капель, и вскоре начался проливной дождь. Луна скрылась за тучами. Машину окутала густая тьма, а по окнам словно барабанили миллионы жестяных ложек. Шины, постоянно попадавшие в наполненные водой выбоины, поднимали высокие мутные брызги.
Грир не была ни напугана, ни расстроена. Собравшись с мыслями и подвергнув разбору свои чувства, она пришла к выводу, что среди них преобладает злость. Бешенство. Еще несколько минут, и эта злость просто задушила бы ее. Что у них там произошло? Как кто-то мог предположить, что Эндрю гей? Да и сам Эндрю тоже молодец - зачем он вот так бесцеремонно вытащил ее из дома Уилсонов, вместо того чтобы спокойно уладить недоразумение - или хотя бы попытаться? А когда они оказались наедине, отделался бессодержательным замечанием насчет погоды. Ладно, будет даже к лучшему, если Эндрю высадит ее в Уэймуте, так и не сказав ни слова. По крайней мере, она избежит долгих и ненужных объяснений.
- Ты слышала большую часть из того, о чем мы говорили, да?
Вздрогнув, Грир посмотрела на Эндрю.
- Да, - ответила она, ощущая, как кровь отхлынула от лица.
- Наверное, ты шокирована.
- Да. Я...
- Тебе не обязательно что-то говорить, - перебил он. Слабо мерцавшие на панели цифры отбрасывали размытые голубые полосы на его лицо.
Что это он имеет в виду?
- Но я хочу сказать еще кое-что, - не согласилась Грир. - Я много чего еще хочу сказать.
- Не сомневаюсь, - насмешливо заметил Эндрю. - Каково было услышать, что тебя называют удобным прикрытием для гомосексуалиста? Если тебе не слишком противно находиться со мной, то я отвезу тебя домой так скоро, как позволит этот отвратный ливень.
Ее злость постепенно перерастала в самую настоящую ярость. Щеки, казавшиеся влажными, вспыхнули.
- По-твоему, я поверила в ту чушь, которую нес Боб?
- Не он придумал эту чушь, - резко ответил Эндрю. - Теперь за мои новые предпочтения отвечает многоуважаемый Уинстон Кувер. Если они, конечно, новые. Ведь вполне возможно, что все это время я просто маскировал свои истинные наклонности, и вот наконец они всплывают на поверхность. Об этом ты сейчас думаешь, Грир?
Грир не верила своим ушам.
- Да как ты смеешь? - произнесла она тихим голосом, предвещавшим гневную тираду. - За кого ты меня принимаешь? Я знаю тебя, Эндрю. Ты заботлив и чуток к окружающим, потому что можешь себе это позволить. Тебе не нужно ничего доказывать... никому. - Ее горло болезненно сжалось, и она подавила кашель. - Меня возмущают твои выводы. Никто бы не поверил в такую грязную чушь, и даже если ты в этом сомневаешься, то, по крайней мере, я-то уж точно последняя, кто мог бы так ошибиться.
Наступила мучительная тишина, в которой пронеслись эхом слова Грир. Когда она уже стала гадать, о чем теперь думает Эндрю, он заговорил:
- Спасибо за проявленное доверие. Очень мило с твоей стороны.
Мило! Скрестив руки на груди, Грир откинулась на спинку сиденья и повернула голову к окну. На нее нахлынула волна адреналина, затушившая вспышку гнева. Он не доверяет ей. Но вместо того чтобы воспользоваться отличным предлогом и исчезнуть из жизни Эндрю, она жаждала его доверия.
Колючие ветки кустарников царапали окна. Путь лежал через каньон, тьму которого прорезала только полоска желтого света фар.
- Грир, - тихо проговорил Эндрю, когда они свернули на запад.
Она не взглянула на него.
- Да.
- Ты не вернешься со мной в Рингстэд? Кажется, мне необходим кофе... или что-нибудь покрепче. Мне бы очень хотелось, чтобы ты была рядом. Я пойму, если ты не захочешь.
Она должна покончить с этим прямо сейчас, если у нее достанет ума.
- С удовольствием, - ответила она. О, Бэкетт.
Они не разговаривали всю оставшуюся дорогу. Эндрю преодолел трассу с препятствиями до открытых ворот Рингстэд-Холла и теперь ехал по тисовой аллее. Грир почти осязала, как стремительно и в разных направлениях движутся их мысли. Она могла попросить Эндрю подвезти ее до дома, но его одиночество и боль были настолько подавляющими, что передались и ей. Этот мужчина в ней нуждался.
- Устроимся в гостиной, - произнес Эндрю в попытке восстановить нормальную беседу. - Там теплей. Наверху у меня нет кухни, так что придется мужественно встретить ужасы старой, в цокольном этаже. Возможно, она покажется тебе любопытной.
Он говорил торопливо, и в голосе его сквозило облегчение. Этим вечером Эндрю не хотелось быть одному, а Грир хотя бы ненадолго спасет его от одиночества.
- Я видела кухню, когда впервые приехала в дом, - развила Грир начатую им тему. - Она прекрасна. Вот будет здорово оказаться там без пятидесяти охающих и ахающих туристов. Нам придется разжигать плиту бревнами, чтобы подогреть воду?
Эндрю рассмеялся:
- Микроволновка бывает тщательно спрятана в дни посещения туристов. У меня даже есть кофеварка. - Он подъехал к боковому входу. - Подожди, я помогу тебе. Там слякоть.
Не спрашивая ее разрешения, Эндрю быстро обошел машину и поднял ее на руки. Грир едва различала звук его шагов, хлюпавших по слякоти. Его аромат, ощущение близости его тела заставили ее забыть о прежних впечатлениях дня. Зайдя в дом, он опустил Грир, и ее ноги коснулись каменной плитки.
- Вот. Не хотелось, чтобы ты испортила свои сногсшибательные туфли, - поддразнил он ее.
Когда Грир подняла голову, Эндрю улыбнулся ей, и она заметила, как он судорожно сглотнул. В желаниях Эндрю Монтхэвена не было ничего предосудительного - и в ее собственных, наверное, тоже. Но все это становилось слишком опасным и неподвластным контролю.
- Отведи меня на кухню, - проговорила она как можно небрежней.
Окруженная живыми свидетельствами былого величия этого особняка, Грир на время забыла об Эндрю и собственных переживаниях. Тем временем, порывшись в шкафах, мужчина извлек кофеварку, засыпал кофе и поставил на поднос кружки.
Отодвинув стул от полированного деревянного стола в середине комнаты, Грир села и принялась разглядывать обстановку. Над плитой и в углублении для хранения бревен висели наборы железных кастрюль. У побеленной стены стояла двойная раковина на ножках, а в маленькой внутренней комнатке справа она заметила еще одну раковину. Должно быть, посудомоечная.
Вдоль стен тянулись застекленные шкафчики, доверху наполненные фарфоровыми сервизами и другой утварью. Столешницы так же, как и обеденный стол, были из полированного дерева, поистершегося по краям от долгих лет службы. Грир тут же представила себе полных женщин в несвежих белых чепцах и длинных хлопковых платьях за работой. Для того чтобы приготовить еду, соответствующую величию столовой, которую им демонстрировали на экскурсии, требовалось, должно быть, немало рабочих рук.
- Голодная?
Оторвавшись от фантазий, Грир непонимающе посмотрела на Эндрю.
- О нет, - ответила она. - Вовсе нет. Но пускай это не мешает тебе самому чем-нибудь перекусить.
- Мне что-то тоже не хочется. Кофе готов, если хочешь. - Прислонившись к столешнице, он оценивающе взглянул на Грир. - Ты только что витала где-то в сотнях километров отсюда, не так ли?
Она смущенно засмеялась:
- Скорее в сотне лет. Я представляла, что творилось на этой кухне во время больших торжественных вечеров, когда дом был полон народу.
- К тому времени, когда я родился, такого уже почти не было, - проговорил Эндрю вполне равнодушно. - Как и материальных излишеств, растраченных на всякую ненужную роскошь и пустое позерство. Конечно, любопытно было бы понаблюдать за этим, но в наше время такому расточительству уже не найдется оправданий - да и тогда-то их не было.
Приглашая ее следовать за ним, он вышел из кухни.
Оказавшись в крыле Эндрю, они проследовали мимо кабинета и зашли в маленькую комнату с темно-коричневыми стенами, украшенными рельефами в форме лавровых венков, и с резным гипсовым потолком. Он поставил поднос на письменный стол из красного дерева и зажег бревна в изящном черном камине.
Створчатые ставни в углубленном оконном переплете были раскрыты, уютный диванчик у окна с пухлыми подушками. Шторы украшал цветочный узор в золотистом, темно-синем и гранатовом тонах, и, когда огонь в камине разгорелся, розовые тени запрыгали по стенам и потрепанной мебели.
- Ну вот, - объявил Эндрю. - Выбери место, а я пока разолью кофе. Пожалуй, добавлю каплю виски в свою чашку. Тебе плеснуть?
- Давай. - Грир повернулась лицом к мягкому дивану и краем глаза заметила еще одну комнату за двойными дверями. Широкая кровать, застеленная простым кремовым покрывалом. Комод с несколькими ящиками. Картины маслом на стенах. И книги - повсюду. Спальня Эндрю. Она судорожно сглотнула и направилась к дивану возле окна.
Эндрю сел рядом с ней.
- Это мое любимое место, - признался он. - Мое окно в мир. Когда был ребенком, я часто приходил сюда под любым предлогом. Чтобы подумать. Или спрятаться, когда не хотел, чтобы меня нашли. Пожалеть себя.
Когда он подал ей кружку, их пальцы соприкоснулись, и она ощутила холод его руки, хотя в комнате было тепло. Эндрю был расстроен, хоть и не показывал этого. Вытянув шею, Грир посмотрела на улицу сквозь оконное стекло в свинцовой раме. Верхушки деревьев и крыши пристроек внизу были подернуты дымкой. При дневном свете отсюда должен быть виден океан.
- Мне тоже здесь нравится. Если потребуется спрятаться, я знаю, куда бежать, - пошутила она.
- А я как раз буду знать, где тебя искать. - По рассеянному смеху Эндрю Грир поняла, что он поглощен невеселыми мыслями.
Поделится ли он своими проблемами с ней? Она сжала кулаки. Ей так хотелось коснуться его, разгладить морщины у него между бровями. Положив ногу на ногу, Эндрю склонился вперед. В этой тишине между ними будто пролегла непреодолимая пропасть, хотя их и отделяло всего несколько сантиметров.
- Может быть, тебе стало бы легче, если бы ты рассказал мне о том, что происходит, Эндрю, - ласково проговорила Грир. Задержав дыхание, она смотрела на его ссутуленные плечи.
Медленно отхлебнув кофе, Эндрю поднял кружку, наблюдая за тем, как поднимается пар.
- Если бы я мог с кем-нибудь поговорить, то это была бы ты. Но это все так мерзко. Тебе не стоит влезать в эту грязь, - угрюмо ответил он.
Повинуясь внезапному порыву, Грир коснулась спины Эндрю и принялась гладить ее вдоль позвоночника, ритмично проводя ладонью сверху вниз.
- Стоит. Я даже, возможно, смогу помочь. Иногда другая точка зрения полностью меняет дело. Когда я замыкаюсь внутри себя с какой-то проблемой, мое воображение только раздувает ее и мешает смотреть объективно.
Эндрю закрыл глаза, и она стала массировать его шею, пропуская сквозь пальцы густые черные волосы.