– Ты уверена, что Льюис Пен отблагодарит тебя за упорство и труд? Учти, этот человек привык обманывать всех, прикидываясь заботливым и внимательным.
Анри пристегнулся по требованию милой обаятельной бортпроводницы в нежно голубой форме и шапке, из-под которой выглядывали белокурые волосы. Девушка улыбнулась и перешла к следующему ряду.
– Ты засомневался в моих качествах постоять за себя? Глупо так думать, ради цели я горы сверну, вот, – смело заявила Веста и передала Анри две папки. – Ознакомься на досуге. Я подобрала несколько вариантов помещений под студию и для офиса, учитывая твои пожелания – подальше от Золотого Дворца и в элитном пригороде. Карина, моя лучшая подруга набросала примерную смету для каждого варианта. Цифры получились внушительными, так что изучай, потом скажешь, что понравилось, а что нет.
Рассматривая фотографии в папках, Анри оценил работу Весты. Она собрала адекватные по цене предложения о продаже. Он не заметил, как самолет разогнался и взлетел, а когда опомнился и выглянул в иллюминатор, высматривая здание аэропорта и окно, через которое наблюдала Элизабетта за взлетом, она превратилась в мелкую точку, и ее стало невозможно рассмотреть. Анри вздохнул и вернулся в прежнее положение:
– Найди мне окно на три дня, желательно выходные и забронируй на эти даты билеты в Город.
Веста засунула портфель с папками под ноги, раскрыла ежедневник и задумалась:
– График слишком плотный, чтобы ты мог позволить себе отдых. С понедельника по воскресенье у Группы намечены встречи с прессой, рекламные фотосессии и акции, посещения местных фан-клубов. Билли рассказал, что корпорация переиздала пять пластинок и готовит к выпуску шестую с бонусными треками. Не знаю, где они нашли записанный материал, но по плану Группа должна продать за концерты очень много копий…
Веста фломастером написала цифру в блокноте, Анри чуть не стошнило. За лето, пока Группа принадлежит Льюису Пену, корпорация планировала заработать свои "миллионы".
– Кому нужен второй экземпляр наших альбомов? Пластмасса! Послушал один раз – понравилось – выбросил, не понравилось – тоже выбросил. Льюис Пен мечтает о том, чтобы на горячих новостях успеть набить карманы, а я хочу, чтобы ты освободила мне две пары выходных, – упрямо заявил Анри и отвернулся к иллюминатору.
– Неправильная ты "знаменитость", – Веста покачала головой и снова открыла ежедневник. – Вчера грезил мечтами о том, как важна для тебя музыка, а сегодня демонстрируешь привычки обыкновенной зазнавшейся знаменитости. И прежде чем ругать "Пена" посчитай, на сколько нулей увеличится вклад на твоем банковском счете!
– Я всегда таким был, к твоему сведению. Расспроси Фелла, узнаешь много интересного обо мне. И нули на счете в банке меня не интересует. На покупку студии и туфли для Мадлен хватит.
– Да ладно, – Веста повысила голос. – За три дня нашего общения, нет за шесть дней, ты вздумал открыть мне глаза на правду о знаменитом мистере Анри Смите, который любит булочки и кофе соседа пекаря, живет на окраине Города, хотя имеет средства купить себе апартаменты у Золотого Дворца, и женится на наследнице королевы! Вот, кажется, подобрала три "окна"!
Веста постучала резинкой карандаша по нужным дням.
– Выходные на текущей неделе устроят? Если нет, то жди следующего месяца. Выступления в воскресенье. Теоретически можно освободить пятницу, субботу и часть воскресенья до репетиций. Фелл тебя заменит на радио и в фан-клубах. Выбирай даты!
– Все варианты, – упрямо сказал Анри и встал, потянувшись. Ему захотелось размяться после взлета. Он чувствовал дискомфорт в воздухе, и всегда предпочитал твердость и уверенность под ногами. – В первый "отпуск" встречусь с семьей, во второй – сделаю Бетт официальное предложение, – он мечтательно вздохнул. – А в третий мы уедем в романтическое путешествие на Остров. Все, я решил, Льюис Пен и так слишком часто меня эксплуатировал!
– Не говори так категорично, Группе предстоит все лето работать на него и зарабатывать для его корпорации.
– Мне все равно, вот захочу и сорву выступление, Пен понесет убытки, а я буду злорадствовать!
Веста закрыла ежедневник и с чувством расслабления вытянула ноги вперед, покрутив пальцем у виска:
– Ты ненормальный! – воскликнула она. – Представь размер неустойки, которую Льюис Пен потребует с Группы за убытки, и тут же передумаешь срывать концерты. Больной, усталый, в депрессии, выйдешь на сцену и отработаешь программу.
– Обвиняй меня в безумии, если хочешь. Но учти, размер неустойки меня не волнует. Если Льюис Пен потребует миллионы, я заплачу, чтобы он впредь меня не доставал. Дело в другом, пострадают люди, которые мечтают услышать и увидеть Группу, ощутить контакт с нами. Чувство долга останавливает меня, и я не готов бросить контракт Пену в лицо. Я оставлю за сценой дурные мысли о душевной боли, депрессии и ненависти, как делал всегда и порадую поклонников выступлением.
– Не буду напоминать о ненормальности, но от каждой новой фразы Анри Смита меня бросает в дрожь! – Веста улыбнулась и выпустила его. Анри скрылся за занавеской.
Саша спряталась за спинку кресла и прижалась к Рони. Она боялась высоты, летела в первый раз и не думала, что ее настигнут неприятные ощущения – заложило уши и разболелась голова, руки вспотели то ли от волнения, то ли от страха. Рони накрыл ее ладонь и пришло долгожданное спокойствие. Минут через десять вернулся Анри и занял место у окна, в том же первом ряду.
Новый день. В ее жизни. Подсознательно Элизабетта радовалась, что ее вознесли, а окружающие завидуют ее положению и им никогда не дотянутся до планки "наследница" при ее жизни. За окном рассвело, ветер хлопал полуоткрытую створку. Небо затянули тяжелые тучи. Элизабетта загрустила. В солнечные и ясные дни она чувствовала внутреннюю энергию и активность, а в пасмурные – могла замкнуться в себе, думать о настоящем, будущем, разлуке с Анри, смерти мамы. Погода управляла эмоциями и мыслями, и она не знала, как привести себя в норму. Элизабетта тяжело вздохнула и отбросила одеяло. Вытянулась, чтобы размять затекшие за ночь мышцы, выглянула в окно с надежной увидеть солнце в течение дня, считая, что с таким настроем жить лучше, чем плакать в постели.
"Расслабляются только слабые".
С сегодняшнего дня официально вступало жесткое расписание, составленное командой людей, представленных накануне вечером. Эдвард назвал их рекламщиками, или другим словом, она не помнила каким точно, слишком много событий произошло за последнюю неделю: проводы Анри, после которых она несколько ночей подряд ревела, подготовка к официальному появлению на публике, несколько пресс-конференций с ответами на одни и те же вопросы, посещение заседания Большого Совета и детского приюта. Воспитанники мистера Морриса показали спектакль, поставленный специально для "наследницы".
Директор во время просмотра не стеснялся на лесть и рассказывал королеве подробности из жизни Саши и Мэгги, которых "спасла" Элизабетта, разглядев необыкновенный талант к музыке у старшей сестры и тягу к танцам у младшей. Мэгги мечтала стать хореографом в будущем и Элизабетта поручила Энни позаботиться об этом. Девочку записали в лучшую частную школу в Городе с уклоном в изучение языков и современных танцевальных стилей.
– Конец учебного года! – воскликнула директриса и хотела отказать в приеме. – У нас приличное заведение, места заботливые родители "проплачивают" заранее…
Энни кокетливо улыбнулась, достала из черной элегантной сумочки письмо за подписью королевы и пояснила:
– Мэгги – девочка, которую удочерила наследница.
Угрюмое выражение лица директрисы изменилось на жизнерадостное. Губы расплылись в широкой улыбке, а очки в черной оправе подскочили ко лбу. Правой рукой она убрала челку со лба и вежливым тоном произнесла:
– Если так, то мы зачислим девочку осенью, а сейчас мы можем принять ее в подготовительную группу на лето. Только пообещайте мне, что королева лично посетит школу.
Энни загадочно улыбнулась, встала и протянула директрисе бумаги на Мэгги:
– Не сомневайтесь в этом. Вас известят о визите заранее. До свидания.
Директриса взглядом указала Энни место в лотке, где родители оставляли папки с документами на ребенка, затем выбралась из-за стола, и не прекращая улыбаться, открыла дверь кабинет и проводила посетительницу до выхода из школы. В коридоре она нечаянно зацепилась краем пиджака за куст папоротника в горшке и извинилась за неловкость. Энни сказала, что не стоит так волноваться из-за неподтвержденного визита королевы в школу.
Элизабетте не терпелось сообщить Мэгги, что ее мечта исполнена. Она раскрыла ежедневник и прочитала расписание на сегодня. Первый пункт – публичные проводы Мэгги в школу, второй – обед с магнатами, а вечером бабушка попросила Элизабетту сопроводить на открытие выставки в галерею модного художника.
Легкой грациозной походкой она подошла к большому зеркалу и улыбнулась, несколько раз прокрутилась, изображая позы знаменитых моделей и представляя себя в модном платье и туфлях, с правой стороны она мысленно начертила журналистов с камерами, с левой – поклонников, которые восхищались новым образом. Элизабетта хотела ощущать на себе вспышки фотокамер и восторженные взгляды и не верила тому, что популярность станет частью ее жизни. Она не понимала Анри, который пренебрегал своей славой последние три года.
"Привыкнуть к излишкам внимания – ничего сложного, только улыбайся".
Мэгги капризничала. Несколько ночей, проведенных в роскошно обставленной спальне без Саши, расстроили девочку. Элизабетта за завтраком убеждала ее, что нужно идти в школу и учится, если в будущем она хочет хорошо танцевать. Мэгги крутила головой и "надувала" губы. Элизабетта впала в отчаяние, при Саше девочка казалась сговорчивее. Не помогало и задабривание Мэгги будущими успехами, а когда Элизабетта попросила Энни заменить полезную кашу сладким пирожным, Мэгги упрямо заявила, что пока Саша не вернется, она не выйдет из комнаты.
– Ты чужая, – девочка оттолкнула Элизабетту и вырвалась из ее рук.
Элизабетта, не ожидая грубости от Мэгги, в растерянных чувствах вышла из столовой, чтобы прийти в себя и не сорваться. Она встала у окна, и наблюдая за тем, как Клаус умело входил в роль заместителя Эдварда, она придумала, как добиться своего. Веста по просьбе Анри оставила подробный маршрут гастролей Группы, чтобы она всегда могла их найти. Она тут же сняла трубку с рычага телефона и набрала номер гостиницы, где остановилась Группа этим утром, предварительно сверившись с записями Весты.
– Слушаю, – представительным тоном сказал администратор.
Элизабетта вздохнула и попросила позвать к телефону мисс Сашу.
– Ожидайте, – ответил администратор и Элизабетта услышала два щелчка в трубке, а затем и голос Саши, которая откликнулась на просьбу успокоить Мэгги и попросила позвать сестру к телефону. Поведение девочки изменилось, едва она услышала голос Саши. Мэгги в слезах просила забрать ее. Что сказала Саша младшей сестренке в ответ, Элизабетта не услышала, но после разговора сестрой Мэгги перестала плакать и заявила, что сделает все, что ей скажут. И краем платья вытерла слезы.
Элизабетта ликовала. Ровно в девять она держала Мэгги за руку и под вспышки фотокамер помогла девочке подняться по лестнице в серое пятиэтажное здание школы. Мэгги выделили индивидуальных преподавателей на период подготовки, которых также успели сфотографировать любопытные журналисты. Всюду были улыбки, внимание и лесть.
В полдень состоялась очередная пресс-конференция. Элизабетте заранее написали вопросы и развернутые ответы, но она посчитала, что естественность для нее важнее и беседовала с репортерами, не обращаясь к записям. Журналисты спрашивали, какие отношения связывают наследницу королевы с лидером Группы. Элизабетта с чувством в голосе рекламировала предстоящую свадьбу, как событие года, и пояснила, что Анри на гастролях, поэтому он отсутствует. Вдруг прозвучал каверзный вопрос от миловидной девушки из угла, с блокнотом и карандашом с розовым наконечником, в руках:
– Почему Золотой Дворец пошел на странный с точки зрения совместимости двух миров брак?
Элизабетта за несколько дней научилась скрывать смущение на публике и, улыбнувшись, ответила, не выдав подлинных эмоций на лице:
– Я встретила Анри в прежней жизни. Бабушке пришлось смириться с моим выбором, так как одним из условий возвращения стала неприкосновенность личной жизни.
В два состоялся обед в компании магнатов. "Команда" настоятельно требовала присутствовать, так как одной из задач раскрутки являлось повышение "личного" статуса в глазах влиятельных персон в Стране Королевы. Когда она сопровождала бабушку на мероприятия, Элизабетта не замечала охраны и журналистов. Ехать в уютной машине казалось удовольствием, пустяком, а не обязанностью, как сегодня, завтра, через неделю, месяц, год…
– Помните, – говорила Элизабетте юная, маленькая, худая, суетливая, похожая на пчелку с собственным моторчиком, девушка из "команды" в холле ресторана. – Благополучие, успех, а главное доход семьи зависит только от вас. Ваша обязанность устанавливать выгодные денежные связи. Магнаты сосредоточили такой капитал! О его размере неловко говорить. Скажу одно, объединившись, они смогут выкупить и Золотой дворец, и власть, если захотят.
Девушка оставила Элизабетту на попечение администратора, который проводил ее в обеденный зал. Фоном играла расслабляющая музыка, на столах и в обстановке чувствовалась вызывающая роскошь. Анри приглашал ее в "модные" места Города, где собирался высший свет и элита музыкальной индустрии. Вдвоем они отсиживались в укромных уголках. Снаружи проходило мероприятие, а они были увлечены друг другом. Элизабетта никогда прежде не замечала окружающую обстановку, не засматривалась на шторы, сшитые на заказ из дорогих тканей и скрывавшие обстановку ресторана от любопытных глаз, белоснежные салфетки из хлопка, кубки и грамоты в шкафах, которые существенно повышали "статус" заведения и выделяли его среди других подобных. Администратор притворил дверь и оставил одну. Когда она вошла в обеденный зал, магнаты приподнялись и поприветствовали новую наследницу. Один из них от неловкости уронил салфетку с колен, но поднимать не стал, официант тут же принес новую, а упавшую он затоптал ногами и ножками стула.
Элизабетта заняла центральное место. У нее путались мысли, голова разболелась от непонятных слов и фраз, которые она слышала с разных сторон. Магнаты после обязательного приветствия всем видом показывали, что молодой наследнице не пристало впутываться в серьезные мужские разговоры. Она присмотрелась к ним. Десять человек, одетых в одинаковые черные костюмы и галстуки, сидели вокруг стола. Под рукавами белых выглаженных рубашек сверкали дорогие часы. Если магнат носил очки – то в модной оправе. Лица сливались в одно, не имя существенных отличий – большие, крупные, тщеславные, не смотрящие ни на кого, кроме себя, и таких же богатых и властных людей, как они.
Несмотря на головную боль, Элизабетта вежливо улыбалась каждому магнату, который бросал на нее отвлеченный взгляд, закончив разговор с партнером. Она заметила, что за столом собрались не только друзья, но и конкуренты. Они вели себя расслабленно, вежливо и учтиво. Битва начнется после обеда, а за "общим" столом их не заботили коммерческие притязания "друзей". Музыка затихла и Элизабетта заметила, как у боковой двери выстроились юноши и девушки с подносами. За каждым гостем администратор закрепил личного официанта. Магнаты, не обращая внимания на оживление вокруг стола, продолжали обсуждать текущие проблемы Страны Королевы и как последствия неудачных решений Большого Совета отразится на их капитале, а Элизабетта от скуки рассматривала причудливые узоры и фигуры на стенах. Владелец ресторана, заметив ее интерес, пояснил, откуда один из его подчиненных привез каждую фигуру. От длинной утомительной речи Элизабетта еще больше заскучала и склонилась над тарелкой, пытаясь понять на вкус "прелесть" салата и холодных закусок и с нетерпением ожидая, когда "ужас" закончится.
"Я не выдержу ежедневные обеды с подобными людьми!".
Магнаты затихли, а Элизабетта прислушалась к громкому одновременному пережевыванию пищи, едва сдерживая смех.
"Строят из себя благородных!"
Тишину за столом нарушил самый упитанный и толстый магнат. Элизабетта от удивления заморгала, отложила приборы в сторону и непроизвольно направила взгляд на магната, чтобы рассмотреть. Она узнала его. Полные на упитанном лице губы вытирал салфеткой мистер Льюис Пен. В последние месяцы Анри не переставал жаловаться на его бесчувственность и переходящую все границы алчность. Он поделился с Элизабеттой и секретом. Оказалось, что владелец корпорации стесняется лысины и носит парик! Внешностью магнат напомнил Элизабетте Кэла Калди, только оделся в белые перья, а не черные.
"Мистер Калди не скрывает сущности…. А эти… Циркачи…!".
Заметив на себе изучающий взгляд Элизабетты, Льюис Пен отложил приборы на край тарелки и начал длинную речь, ухмыльнувшись. Другие магнаты изобразили на лицах аналогичные эмоции и одновременно предоставили официантам возможность поменять тарелки и разложить следующее блюдо.
– Мои подчиненные доложили мне, что мистер Анри отказался продлевать контракт с корпорацией, а Группа – значительный источник дохода. В сложившихся обстоятельствах, – Льюис Пен сделал паузу, не спуская тяжелого взгляда с Элизабетты, – важнейшая статья дохода, которая приносит корпорации большую прибыль. Мы предложили Группе гонорар за седьмую пластинку и последующий тур, размер которого еще не знал мир музыкальной индустрии! Продажи пластинок взлетели, лица Группы помещают на обложки газет и журналов, с вами и без вас, телефоны моих менеджеров обрывают рекламщики, чтобы успеть заключить выгодные контракты, концертные промоутеры требуют объявить дополнительные даты выступлений. Сумасшедшие фанаты и поклонники сторожат входы в гостиницы с плакатами и требуют личной встречи с кумиром. Группа обрела популярность всеобщего масштаба. А что сделал мистер Анри? Он, мягко говоря, заявил, что не планирует продлевать контракт. Отработать летний тур Группе придется – неустойка такая… Стыдно сумму называть…. Но мистера Анри никто не заставлял десять лет назад приходить в наш бизнес, а спустя годы я считаю подлостью подставлять тех, кто помог ему прославиться.
– Продлевать контракт с корпорацией или нет – личное дело Анри, мистер Пен, – с уверенностью в голосе произнесла Элизабетта, ощутив потребность в защите того, кто ей был дорог. Она мечтала о том, чтобы перевернуть стол, а остатки еды украсили бы лицо Льюиса Пена и его дружков.
"Циничный кретин!" – подумала она и придержала эмоции.