И вот теперь оплот семьи и символ мудрости, как всегда задрапированный в шелковый халат с драконами, был чем-то встревожен.
– Что происходит с Настей? – поинтересовалась тетя Рая.
– А что с Настей? – Лана оглянулась, дверь в комнату дочери была закрыта – предполагалось, что ребенок в тишине и покое делает уроки.
– Вот я и хочу узнать… Она стала хуже кушать, я подумала, что она влюбилась. Но на это не похоже. Она все время о чем-то думает, больше рисует, чем делает уроки. Мне кажется, она плохо спит…
– Может, у нее должны месячные начаться? – вслух подумала Лана. – Кажется, у меня это случилось позже, но сейчас девочки созревают рано…
Но тетя Рая покачала головой, потом, кинув внимательный взгляд в сторону Настиной двери, достала что-то из шкафа.
– Смотри, она рисует это часами.
Лана перебирала альбомные листы, и желудок у нее сжимался от недоброго предчувствия. На бумаге была Настя и не Настя. Девушка со светлыми волосами, в невероятном, не подходящем ни к одному периоду, но несомненно бальном платье кружилась среди… зала? Фон был нарочито грубо выполнен то ли под камни, то ли просто под сгустки тьмы. Вот та же девушка на краю пропасти, как Катерина Островского. Вот она в кресле, скорее похожем на трон. Резные подлокотники, витые ножки, высокая спинка. А на спинке, над головой девушки, вырезан герб… Лана моргнула. Да, сомнений быть не могло – это был его герб, уж ей ли не знать, она столько раз видела это кольцо и слушала о славных подвигах предков, когда представитель славного рода Мещерских в одиночку удерживал подходы к мосту, за что и был пожалован государем княжеским титулом.
Увидев, как испугалась Лана, тетя Рая встревожилась по-настоящему. Честно сказать, она думала, что девочка начиталась какой-нибудь чуши или, скорее, насмотрелась. Вон, может, Лизавета опять принесла какое-то увлечение Средневековьем или ролевыми играми… тетя Рая телевизор смотрела регулярно, а потому была вполне в курсе увлечений нынешней молодежи. Но теперь она встревожилась. Села к столу и положила ладонь на руку Ланы, та бездумно сжимала листы, мысленно проклиная Вадима, который явился незваным и внес смятение в их тихую, счастливую жизнь. Лана вздохнула, благодарно погладила тетушку по руке. Мимоходом опять порадовалась тому, что ей повезло с Марком и его родственниками. Что бы они с Настей делали без тети Раи?
– Не представляю, как она узнала… если только он сам ее нашел.
– Детка, давай-ка расскажи мне, что происходит.
И Лана рассказала. Про мужа, который даже и не бывший, но зато потомок князей, про дедушку в Италии и предполагаемое наследство. Про то, что она с ума сходит, не знает, что делать.
– Значит, это фамильный герб? – Тетушка с новым интересом рассматривала рисунки.
– Да. Наверное, Настя представляет себя княжной.
Тетушка покачала головой и отошла к плите. Она молча мешала что-то, и Лана вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которая обидела маму.
– Вы рассердились? – почти робко спросила она.
– А что мне сердиться? Что ты столько времени себя саму обманывала – так это тебе и отлилось.
Лана виновато молчала.
– Марк знает? – через некоторое время спросила тетушка.
– Да.
– И то хорошо.
Они опять помолчали.
– Что нам делать, как вы думаете?
Но тетя Рая покачала головой и советов давать не стала.
– Тут только ты сама можешь решить, потому что вина твоя – и отвечать тебе. Чтобы потом ни на кого не сваливать.
На том разговор закончился, Лана ушла. Вечером тетушка, вернувшись в свою квартиру, которая была тремя этажами выше, долго сидела, глядела в телевизор и не слышала, что рассказывает очередная героиня очередного ток-шоу. Она думала, как помочь Настеньке. Марк, этот негодяй, пока так и не обзавелся собственными детьми, но он привязан к девочке, а уж тетя Рая в ней души не чает. Мать ее дров наломала, ну да что случилось, то уже случилось.
Она нервничала, понимала, что для Марка, который по уши влюбился в эту женщину, появление живого мужа не могло не стать неприятным, мягко говоря, сюрпризом. То-то он ходил таким встрепанным последние несколько недель. Она-то решила, что это из-за конференции. Ай, что же делать? Тетя Рая думала и думала и наконец разнервничалась до того, что у нее подскочило давление. Такое случалось и прежде, но все же лучше, когда рядом кто-то есть. Она позвонила племяннику.
Марк примчался через две минуты. В руках у него был чемоданчик, при виде которого тетушка улыбнулась. Когда-то этот черный докторский чемоданчик принадлежал ее покойному мужу, который тоже был стоматологом, но людям не объяснишь, они знают, что в подъезде есть врач, и все равно идут, если что-то случилось. Дядя Миша всегда держал под рукой набор скорой помощи, который потом перекочевал к Марку.
– Что ты сегодня расклеилась? – Марк, измерил давление, недовольно присвистнул, доставая шприц и лекарства.
– Все из-за вас.
– Да? И чем же это мы тебя так расстроили, позволь узнать?
– Я сегодня разговаривала с Ланой…
– А-а. – Марк встревоженно всмотрелся в лицо тетушки. Она лежала на высоко взбитых подушках, глаза ее были закрыты. Он с нежностью погладил пухлую руку, мимоходом удивившись, какая у тети кожа – тонкая и сухая. Хотя на вид никто не дает ей семидесяти: полнота разглаживает морщины, и она всегда весьма неплохо выглядит. Но сейчас ее вид Марку не нравился, он прикидывал, не кончится ли дело больницей.
– Даже не думай, – сказала тетя Рая, открывая глаза и проницательно глядя на племянника.
– Да я ничего не сказал!
– А и не надо! Я тебя насквозь вижу и хочу сразу предупредить, что в больницу меня упечь не удастся.
– А я и не думал про больницу. Как насчет санатория? Подышишь свежим воздухом, процедурки поделаешь, отдохнешь…
Тетушка возмущенно фыркнула:
– Или мне есть когда отдыхать? В кои-то веки я дождалась того, что стала нужна тебе и твоей семье, а ты предлагаешь мне бросить девочек и сбежать в санаторий?
– Но твое давление…
– Марк! Прекрати рассказывать мне про мое давление, расскажи лучше, что ты собираешься делать?
– А что я должен делать?
Тетя Рая села, спустила с кровати ноги, поправила на груди шелковый халат.
– Марк! Или тебе надоела Лана?
– Не говори глупостей… – Марк устало потер лицо ладонями.
– Тогда ты должен что-то предпринять! Потому что я скажу тебе, как оно будет, если этот человек, Настин отец, получит деньги. Он захочет прибрать к рукам девчонку, а еще больше – ее мать.
– Они давно расстались, я не думаю…
– Что он ее любит? А он и не любит, иначе не бросил бы их. Но он будет иметь деньги, ему захочется власти. Проще всего достать тех, с кем ты связан.
Марк изумленно рассматривал тетушку. Однако… Или это следствие просмотра сериалов?
– Марк, не пялься на меня так, будто я новое зубоврачебное кресло! Скажи мне, вы собираетесь отпустить Настю с ним в Италию?
– На Сицилию, – механически поправил Марк.
– Ох! – Тетушка, в свое время не один раз просмотревшая все серии фильма "Спрут" и обожавшая комиссара Катаньи, помнила, откуда растут ноги у итальянской мафии. – Еще этого не хватало!
– Мы еще не решили, – отозвался Марк, чувствуя, как виски наливаются тупой болью. – Но согласись, это богатство может достаться девочке, мы не вправе лишать ее шанса…
– Деньги, деньги! Даже твой дядя Миша понимал, что деньги – это не все!
– Но это многое, и он научил меня именно этому. Деньги дают уверенность и свободу. Таков наш мир.
– Что ж. – Тетушка помолчала, потом зашла с другой стороны: – И что вы о нем знаете?
– О князе?
– Нет, о Настином отце!
– Ну… он, кажется, художник, хотя нет, фотограф… потомок князей…
– Марк! Ты собираешься отпустить девочку с каким-то неизвестным науке типом? А если он педофил?
– Бог с тобой!
– Потрудись хотя бы выяснить, на что он живет.
– И каким образом?
– Мальчик мой. – Тетя посмотрела на Марка с сочувствием. – Ты хороший врач, но нельзя так замыкаться в своей профессии. Есть специальные люди, которые за деньги собирают информацию. Называются – частные детективы. Позвони своему дяде Алану, он адвокат, наверняка у него есть какая-нибудь прикормленная контора.
– Да? – Марк задумался. Идея тетушки показалась ему не такой уж глупой. Да он и сам думал об этом несколько дней назад, сидя на балконе и глядя в беззвездное весеннее небо. Но утром вечерние мысли показались дурными, закрутили дела. – Пожалуй, ты права, – кивнул он, – я так и сделаю. Выясним, что это за родственничек такой объявился.
Марк довольно легко получил от дяди телефон агентства. Хотя Алан не преминул спросить, что случилось у его беспокойного племянника.
– Помнится, твой покойный дядя Миша всегда утверждал, что у него очень мирная профессия. Ты ведь тоже дантист, так почему ты вечно вляпываешься в какие-то передряги?
– Не вечно, Алан. Один раз, это было два года назад.
– И насколько помню, всему виной была женщина. А сейчас ты тоже попал в неприятности из-за дамы?
– Ну, это в основном касается ее, а не моих неприятностей. В смысле – проблемы у Светланы.
– Понятно. Ты не меняешься, Марк! И когда только остепенишься!
– Алан, не ворчи, мне тети Раи хватает. Лучше скажи, ты разбираешься в наследственном международном праве?
– Международном? А какая страна тебя интересует? Надеюсь, твоя матушка в добром здравии?
– Абсолютно. Кажется, она очередной раз развелась, но речь не о ней. А страна, наследственное право которой меня интересует, – Италия.
– Это интересно… Ты готов начать дело или спрашиваешь теоретически?
– Пока теоретически.
– Тогда не занимай мое время, оно дорого стоит. Приходи, когда будешь готов писать иск. Мы с тобой получим наследство откуда угодно – хоть с Мадагаскара. Понял?
На этой оптимистичной ноте они расстались, и Марк набрал телефон детективного агентства. Ему назначили время, и он приехал во вполне респектабельный офис на Долгоруковской. Никаких людей с непроницаемыми лицами и проницательными глазами не наблюдалось. Обычная контора: кабинеты, бумаги, компьютеры на столах. Приняла его средних лет милая женщина, представилась Ниной Сергеевной.
– Вижу, вы разочарованы? – с улыбкой спросила она.
– Да нет…
– Вижу, вижу! Почему-то многие клиенты уверены, что мы тут все курим трубку, таскаем оружие в наплечной кобуре и смотрим с прищуром. Но дело в том, что самое важное в любом расследовании – информация. И чаще всего мы обходимся даже без оперативников, хотя у нас целый штат сотрудников, которые носят оружие, ведут наблюдение и так далее. Вы пришли по рекомендации нашего постоянного и уважаемого клиента. Я вас слушаю.
Марк вздохнул, а потом сказал, что женщина, которую он считал своей женой, оказалась не разведена. Ее "бывший" объявился недавно и хочет видеться с дочерью. Он, Марк, считает, что ему нужно отказать, но сделать это хотелось бы аргументировано. А для этого надо знать, что из себя представляет этот самый папа.
Нина Сергеевна кивнула, записала все данные и пообещала, что его дело будет вестись самыми быстрыми темпами. Марк подписал договор и ушел из агентства с приятным чувством того, что сделал сегодня что-то полезное.
Увидев во входящих неоткрытый конверт, Настя закусила губу. За последние два дня она буквально извелась от ожидания. Письма приходили вчера и позавчера, и она лихорадочно щелкала мышкой, но все было не то. Либо спам, либо чушь всякая вроде школьной рассылки расписания похода по музеям. И вот – конверт. Что там? Послание от Лизки, которая решила смыться на очередное сборище своих эмоциональных друзей, а Настя должна ее прикрывать и врать тете Циле? Вряд ли, Лизка скинула бы на аську. Наверное, опять из школы… Но адрес незнаком…
Она открыла письмо. Ура, оказалось, что это ответ от деда! Написан ответ был по-русски, значит, язык он не забыл. Глаза девочки быстро побежали по строчкам:
"Здравствуйте, Анастасия.
Я получил Ваше послание и благодарен Вам за откровенность. Скажите, не могли бы Вы организовать видеовстречу, используя веб-камеру? Буду благодарен за положительный ответ.
В. Мещерский".
Насте стало обидно. Кратенько как! Наверное, не поверил. Впрочем, тогда он просто ничего бы не написал. Видеовстреча, значит? Наверняка дед хочет убедиться в том, что она похожа на Машеньку.
Настя задумалась. У них веб-камеры нет и у Лизки нет… идти в интернет-салон? Неизвестно, разрешат ли им, малявкам, пользоваться камерой. Черт… и тут она вспомнила о человеке, который прославился на всю школу благодаря веб-камере. Впрочем, известность эта была скорее негативного характера, но какая разница? Парень, тронутый на всяком компьютерном железе, мнил себя великим хакером, а ей того и надо. Вот только с ней, Настей, он разговаривать, может, и не захочет, помнится, он пару раз подъезжал к Лизке, девчонки хихикали, что у той появился виртуальный поклонник.
– Почему это он виртуальный? – обиделась Лизка.
– Потому что он не отличает, где жизнь, а где компьютерная игра. Смотри, как бы не перешел на следующий уровень раньше времени…
Лизка тогда парня отбрила, но теперь, может, согласится помочь.
Настя схватилась за телефон. Само собой, Лизка была не в восторге, но Настя упрашивала, даже всхлипнула пару раз, и подруга согласилась попросить Диогена помочь.
Диоген и правда не мыслил жизни без компьютера. Он сел за него в три года и научился печатать раньше, чем писать, а доходить до среднего уровня в стрелялках раньше, чем говорить. Комп и виртуальное пространство стали смыслом его жизни, но через него он пострадал и превратился в изгоя в собственной семье. Дело в том, что у Диогена, которого тогда еще звали Пашкой, имелась старшая сестра, Люба. Как все старшие сестры, она периодически вынуждена была нести почетную обязанность няньки и присматривать за братом, ей это не нравилось, а потому Пашке доставалось довольно много подзатыльников и тычков. Еще она постоянно скандалила, что на его железки родители тратят больше, чем на ее тряпки, и вообще не упускала случая пнуть младшего брата. Пашка отвечал ей тем же, иной раз тырил деньги из сумочки, а как-то после особо болезненной разборки подпилил каблук у новых туфель. Но все это были цветочки, нормальные, можно сказать, семейные отношения. А потом Любка завела себе хахаля, да еще француза. Родители об этом не знали, но Пашка, который в целях самосохранения читал всю переписку сестры, был в курсе, что они познакомились, когда француз приехал по обмену учиться на год в Москву, и что он будет специалистом по френчайзингу (Пашка не знал, что это, но решил, что нечто исключительно французское). Они встречались в его квартире, и, судя по переписке, роман давно не был платоническим. А потом француз уехал, и Пашка продолжал следить за развитием отношений в Интернете. Перед отъездом Реми купил Любке веб-камеру, она заплатила братцу, чтобы тот установил ее на компьютер, – сама Любка была юзером абсолютно лоховым. И вот, записывая сеансы их видеосвязи, Пашка наткнулся на подарок, который Любка сделала своему возлюбленному, чтобы он там, в Лионе, скучал без нее сильнее. Она провела перед камерой сеанс стриптиза. Надо сказать, стриптиз был выполнен вполне профессионально, потому что Любка, не желая быть хуже француженок, несколько месяцев отзанималась на специальных курсах, а деньги на них выклянчила у родителей, сообщив, что устроилась на курсы изучения французского языка.
Некоторое время Пашка просто хранил запись, дожидаясь, пока у сестрицы образуется денежная сумма, достаточная для небольшого родственного шантажа. Немаловажно было также придумать план, который помог бы Пашке выжить после того, как он осуществит шантаж.
И тут Сникерс из десятого предложил ему новую видеокарту. А в качестве платы потребовал скачать из Сети что-нибудь этакое. Пашка поморщился – он по порносайтам ходить не любил, да и липкие они ужасно – один заход, и потом эту заразу с рабочего стола не выкинешь. И он предложил Сникерсу свое хоум-видео, взяв с приятеля клятву, что дальше него дело не пойдет. Само собой, через неделю вся школа показывала пальцем на Любку, и та быстро выяснила, в чем дело. После этого она ворвалась в класс, где Пашка мирно дремал на уроке литературы, и только училка спасла пацана от неминуемой расправы. Она смогла продержаться против Любки секунд тридцать и все это время кричала:
– Беги, Паша! Дети, вызывайте милицию!
Пашка сбежал, но домой идти не рискнул. До вечера он сидел в интернет-салоне, тупо глядя на компы, но денег у него не было, а потому прикоснуться к ним он не мог. Следующую неделю он жил в огромных металлических бочках, которые лежали на соседней с домом строительной площадке. Ел то, что приносили приятели. Потом кто-то все же проболтался, и Пашку забрала милиция. Вот за ночевки в этих бочках его и прозвали Диогеном. Домой он идти отказывался, и родители, успевшие много чего выслушать от дочери, сослали его к бабке в деревню на месяц, пока не поулягутся страсти. В деревне Диоген без компа озверел и сбежал. Опять был пойман, на этот раз в поезде, который шел на юг, и сдан родителям. Те взяли с Любки слово, что брата она оставит в живых, а они за это отпустят ее во Францию сразу после того, как она окончит школу.
Так что Диоген был большим спецом по веб-связям. Лизке не составило особого труда уговорить его организовать Насте встречу с загадочным адресатом.
– С тебя сочинение, – сказала Лизка, вваливаясь в прихожую. – А лучше два.
– Чего это?
– Того! Мне придется с этим хмырем идти в кино!
– Ну ладно, напишу. Когда он может?
– Завтра после уроков. Часа в четыре.
– Пошли, я напишу ответ.
Настя решила тоже быть краткой, ее послание получилось весьма сдержанным:
"Видеосеанс завтра, в шестнадцать часов по московскому времени. С уважением,
Анастасия".
И вот на следующий день Настя сидела перед монитором и поглядывала в блестящий глазок камеры, установленной сверху.
– В монитор смотри! – буркнул Диоген, который сидел на полу рядом со столом и стучал по беспроводной клавиатуре.
– Почему?
– Так будет похоже, что ты смотришь в лицо собеседнику. А кому звоним-то?
– Не твое дело!
– Но-но, не хамить мне тут. Это я вам одолжение делаю, а не вы мне.
– Да что ты? – не без ехидства подала голос Лизка, сидящая на кровати Диогена и с интересом разглядывающая постеры, которыми, как обоями, в комнате были оклеены стены. – Слышь, Диоген, а ты не боишься тут шизануться?
– С чего это?
– Да вот… – Она обвела рукой комнату.
Нога Пашкиной мамы ступала сюда в среднем раза три в год. Мама мыла полы и осторожно вытирала пыль, при этом действовала как разведчик – все вещи клала на то же место и старалась не оставлять следов своего присутствия. Диоген не выносил, когда в его комнате что-то трогали. Постеры он распечатал на заказ и оклеил ими стены собственноручно. Это были картинки из его любимых компьютерных игр, то есть полное собрание уродов и монстров, населявших виртуальную вселенную.
– Не, – сказал Пашка, с нежностью покосившись на монстров. – Они нормальные.