Отсутствуют варяги и во всех оригинальных известиях древнейших новгородских летописей о событиях X–XI вв., а имеющиеся упоминания о них восходят к тексту "Повести временных лет" (см.: Никитин А. Л. Основания русской истории. С. 86). И только в статье под 1151 г. пожар уничтожает "варяжский товар", хранившийся в "варяжской церкви на Торгу".
Внелетописные древнерусские источники рисуют не менее выразительную картину. Ни словом не обмолвился о варягах киевский митрополит Иларион (середина XI в.). Совершенно не знает их "Правда Ярославичей", созданная в 1072 г. Само существование варягов на Балтике обнаруживается только в договорной грамоте Новгорода с Готским берегом и ганзейскими городами 1189–1199 гг., определившей "емати скот варягу на русине или русину на варяге"; но эти варяги равнозначны древнерусским "немцам", то есть жителям южного берега Балтики между Одером и Эльбой.
Наконец, ни одна средневековая западноевропейская хроника вообще понятия не имеет о "варягах" на Руси.
Все это позволяет установить искусственный, "вводный" характер летописного термина "варяги", который, по всей вероятности, является анахронизмом даже для времени княжения Ярослава и утвердился на русской почве ближе к первой половине XII в. Именно тогда, во время очередной редактуры "Повести временных лет", термин "варяги" и попал в летописный текст, будучи отражением совсем других исторических реалий.
156
Возможно, назвав Болле Боллесона первым вэрингом, Снорри ошибся. Сага о Вига-Стире повествует о вэрингах Гесте и Торстейне. Последний был сыном знатного исландца Стира, которого убил Гест. Начинается охота мстителя за убийцей: "Гест видел, что он не в состоянии держаться против происков Торстейна в Норвегии, и отправился на юг в Миклигард [Константинополь] и нанялся там служить с вэрингами; он рассчитывал там быть лучше скрытым. До Торстейна дошли о том вести, и он в то же лето отправился в Миклигард. Но такой обычай у вэрингов и норманнов, что день они проводят в играх и борьбе. Торстейн, вступивший в среду вэрингов, застал Геста во время борьбы, выхватил меч и ранил его. Вэринги подбежали и хотели тотчас убить Торстейна, потому что был такой закон, что если кто покусится на жизнь другого во время игры, то должен потерять свою. Но сам Гест освободил Торстейна, заплатив за него выкуп и потом помирившись с ним". Схватка Торстейна с Гестом произошла, видимо, году в 1011-м. Расхождение с рассказом Снорри о Болле Боллесоне в общем-то невелико, речь все равно идет о первой трети XI в. Вместе с тем мы видим, что и здесь норманны решительно отделены от вэрингов.
Мнение о скандинавском происхождении вэрингов основывается преимущественно на сведениях саги о Харальде Суровом. В ней будущий норвежский король и искатель английской короны, сложивший голову в 1066 г. при Стэмфордбридже, выступает предводителем константинопольских вэрингов, совершая со своими земляками чудеса храбрости, завоевывая для императора Василия II Болгаробойцы десятки городов и целые страны, после чего, получив щедрое вознаграждение, возвращается на родину. Но сага о Харальде записана не ранее XIII в. Между тем византийский писатель середины XI в. Кекавмен пишет о том, что Харальд "привел… с собой и войско, пятьсот отважных воинов". Так что и в данном случае викингский отряд Харальда только влился в ряды вэрингов. Об этом также свидетельствует виса (поэтическое произведение) скальда Вальгарда, повествующая о том, как Харальд за какой-то проступок был посажен императором в темницу. Однако брат Харальда, Олав, освободил его. Харальд выместил свой гнев на охранявших темницу вэрингах:
…Тотчас ты, потомок шлемоносцев (то есть конунгов. – С. Ц.), Приказал повесить тех, что держали стражу. Ты так повернул дело, Что менее стало вэрингов.
Здесь вэринги опять чужие люди, не соплеменники Харальда, как это явствует из торжествующего тона висы. Кстати сказать, приведенный отрывок – единственный скандинавский источник XI в., где вообще упоминаются вэринги.
Итак, вэрингами в Скандинавии называли наемников. Викингу-скандинаву, чтобы прослыть на родине "вэрингом", нужно было послужить в чужих землях, причем не обязательно в Византии (хотя большинство известных сагам викингов-вэрингов служили именно там). В продолжении Вига-Стировой саги рассказывается о Вига-Барди, изгнанном судом из пределов Исландии и с тех пор скитавшемся по разным странам. "Он не оставил своего пути, – повествует рассказчик, – пока не прибыл в Гардарики, и сделался там наемником, и был там с вэрингами, и все норманны высоко чтили его и вошли с ним в дружбу". Варяжская служба Вига-Барди относится к 1020-м гг., когда Киев был битком набит скандинавскими наемниками, прибывшими со второй женой Ярослава Мудрого, Ингигерд. Но слово "вэринг" и в данном случае не означает непременно скандинава (норманны здесь являются скорее как бы частью вэрингов), хотя, быть может, при дворе Ярослава они и преобладали.
Шведы упоминаются в числе константинопольских вэрингов, наряду с другими скандинавами, но опять же только в сагах, действие которых происходит не ранее первой трети XI столетия. Таким образом, по единодушному свидетельству саг, норманны (исландцы, норвежцы, шведы), прибывая в Константинополь, находили там уже существующее "варяжское общество"; приобщаясь к последнему, они сами становились вэрингами.
157
У аль-Бируни сказано, что "море Варанк [Варяжское/Балтийское море] отделяется от Окружающего моря (которое, по представлениям людей Средневековья, опоясывало сушу. – С. Ц.) на севере и простирается в южном направлении… Баранки – это народ на его берегу". Берегу – именно южнобалтийском, так как система ориентации в географических сочинениях Средневековья всегда строится "от ближнего – к дальнему": сначала должен быть упомянут "этот" берег, потом – "тот". Кроме того, на этом же берегу, по сведениям Бируни, живут некие "келябии" – "кулпинги" византийских и "колбяги" древнерусских памятников, где они постоянно упоминаются рядом с варягами. Между тем еще Татищев указал, что загадочные колбяги вряд ли могут быть кем-то иным, кроме как жителями польского Колобжега, то есть в данном случае текстовое соседство соответствует географическому.
"Алфавитный перечень стран" Иакута ар-Руми (ум. в 1229 г.) цитирует Бируни более пространно: "Что касается до положения морей в обитаемой части мира, то описание оных, найденное мною у Бируни, есть самое лучшее: море, говорит он, которое на западе обитаемой земли омывает берега Тандши и Андалузии [Африки и Испании], называется Всеокружающим морем… От сих стран это великое море распространяется к северу к стране славян, и выходит из него на севере страны славян большой канал [Балтийское море], проходящий к стране мухамеданских болгар [Волжской Булгарии]. Он-то называется именем моря Варанк. Это есть название народа, живущего у берегов оного, от коего оно распространяется к востоку…" Под северной частью "страны славян" арабы традиционно и в полном соответствии с исторической действительностью V–XII вв. понимали нынешнюю Германию – между Эльбой и Одером, где в то время проживали славяне-венды.
Комментатор Назир-ад-Дина Шериф Джорджанк (ок. 1409) сообщает то же самое: "Сие море, называемое Варанк, есть рукав [залив] Западного океана, который от северных берегов Испании входит посреди обитаемых стран, простираясь на север Славянской земли, и прошед… мимо страны варанков… обитаемых высокорослым и воинственным народом, простирается среди непроходимых гор и необитаемых земель до пределов Китая".
Писатели, независимые от литературной традиции, заложенной Бируни, тем не менее ни в чем ей не противоречат. Персидский ученый XIV в. Казвини говорит: "Шестой морской рукав есть море Галатское, иначе называемое Варяжским. На восток от оного находятся земли Блид (?), Бдрия (?), Буде (?) и часть варягов, на юг равнины Хард [хазар, то есть Северное Причерноморье]; на западе земля Франков и народа кастильского и другие, на севере Океан". Несмотря на некоторые неясности текста, очевидно, что варяги помещаются им по эту сторону Балтийского моря, к востоку от Франции.
У ад-Димашки (XIV в.) читаем, что Окружающий океан от Испании "простирается к устью узкого, но длинного пролива… Здесь находится великий залив, который называется морем Варанк… Баранки же есть непонятно говорящий народ и не понимающий ни слова, если им говорят другие…
Они суть славяне славян [то есть важнейшие, знаменитейшие из славян]". Достоверность этому известию придает последний идиоматизм, бытовавший именно в земле поморских славян. Латинская надпись на надгробии поморского герцога Богуслава (ум. 24 февраля 1309 г.) называет его Slavorum Slavus dux, то есть "величайший славянский герцог". Следовательно, Димашки или его информатор черпали сведения не из книжной традиции, а пользовались сообщением очевидца, знавшего "варанков" не понаслышке.
158
Гедеонов С. А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе. Т. П. С. 159–160; Он же. Варяги и Русь. СПб., 1876. С. 167–169.
159
Χрисовулы – указы византийских императоров. Варанги упоминаются в хрисовулах 60–80-х гг. XI в., которые освобождали дома, поместья, монастыри, по просьбе их владельцев и настоятелей, от постоя наемных отрядов. Последние перечислены в следующем порядке: хрисовул 1060 г. указывает "варангов, рос, саракинов, франков"; хрисовул 1075 г. – "рос, варангов, кульпингов, франков, булгар или саракинов"; хрисовул 1088 г. – "рос, варангов, кульпингов [древнерусских колбягов], инглингов, франков, немицев, булгар, саракин, алан, обезов, "бессмертных" (отряд византийской гвардии, чей численный состав всегда оставался неизменным – выбывшие из него воины немедленно заменялись другими. – С. Ц.) и всех остальных, греков и чужеплеменников". Примечательно, что, варанги постоянно соседствуют с росами, как выходцы из одного региона.
160
Здесь уместно заметить, что характерным оружием викингов и вообще народов Северной Европы был не меч, а обоюдоострая секира. Наемников-норманнов византийские писатели XII в. называют "секироносцами"; они же именуют кельтов с Британских островов – "секироносными бриттами".
161
В свое время В. Г. Васильевский убедительно показал, что норманнское завоевание Англии в 1066 г. должно было вызвать значительную англосаксонскую эмиграцию. Но островные бритты испытывали еще большие притеснения, так как наряду с национальным угнетением их коснулись еще и религиозные гонения. В 1074 г. папа Григорий VII предал анафеме женатых священников. Это был выпад не столько против греческой церкви, сколько против церкви бритто-ирландской, которая жила по особому уставу, позволявшему, в частности, монахам жить с семьями и передавать кафедры по наследству от отца к сыну. Спустя еще десятилетие, в 1085 г., Григорий VII фактически ликвидировал самостоятельность бритто-ирландской церкви. Поэтому массовая эмиграция в первую очередь коснулась не англо-саксов, а бриттов и других кельтов, продолжавших придерживаться своих верований (см.: Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков. Труды. Т. 1. СПб., 1908.).
Бритты, естественно, вливались в славянский корпус варангов на протяжении многих лет и далеко не сразу получили в нем численное преимущество. Важную роль в "оваряживании" бриттов сыграла их конфессиональная принадлежность. Славянские наемники, как правило, принимали в Константинополе христианство греческого образца. Русы, а потом и варанги имели в византийской столице особую церковь, которая называлась Варяжской Богородицей и была расположена при западном фасаде храма Святой Софии. Найдены свидетельства, что она принадлежала Константинопольскому патриархату. Преследуемые Римской церковью бритты, поступая в корпус варангов, также молились в этом храме и вообще легко находили общий язык с православием, чему способствовали некоторые общие черты ирландской и греческой Церквей: допущение брака для священников, причащение мирян под двумя видами (вина и хлеба), отрицание чистилища и т. д. Конфессиональная близость бриттов православию привела к тому, что они унаследовали прозвище славян-вендов – "варанги", в значении "верные", ибо никакие другие наемники в Византии не исповедовали греческой веры. Византийские авторы XII столетия уже совершенно забыли об этнической принадлежности первых, настоящих варангов-меченосцев и сохранили только смутные воспоминания, что они жили в какой-то "варварской стране близ Океана" и что они чем-то родственны "росам", рядом с которыми варанги и продолжали упоминаться в исторических сочинениях и документах. Зато арабские писатели, получившие в XI в. от византийцев сведения о варангах (поморских славянах), закрепили эти знания в качестве устойчивой литературной традиции о "море варанков" и "народе варанков" – "славянах славян" (такая обработка и передача из поколения в поколение известий, полученных однажды из первоисточника, вообще характерна для арабской географической и исторической литературы об отдаленных землях и народах).
162
Корзухина Г. Ф. К истории Среднего Поднепровья в середине I тысячелетия н. э. http://www.kirsoft.com.ru/mir/KSNews_326.htm.
163
Никитин А. Л. Основания русской истории. С. 100.
164
Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 316. Комм. 20.
165
Б. А. Рыбаков замечает, что "…в этом смысле имя основателя Киева напоминает имя императора (правильнее, короля. – С. Ц.) Карла Мартелла – Карл Молот (Рыбаков Б. А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М, 1963. С. 25).
166
Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М, 1995. С. 222.
167
Былинин В. К. К вопросу о генезисе и историческом контексте летописного "Сказания об основании Киева" // Герменевтика древнерусской литературы X–XVI вв. М., 1992. Сб. 3. С. 18.
168
Данилевский H.H. Древняя Русь глазами современников и потомков. С. 70.
169
Τарон – историческая область Великой Армении (на территории современного турецкого вилайета Муш).
170
Арутюнова-Φедонян В.А. Божество грома в Тароне // Вестник ПСТГУ III: Филология 2008. Вып. 4 (14). С. 16, 17, 20–22; Еремян СТ. О некоторых историко-географических параллелях в "Повести временных лет" и "Истории Тарона" Иоанна Мамиконяна // Исторические связи и дружба украинского и армянского народов. Киев, 1965. С. 151–160.
171
Ковачев Н. П. Средновековното селище Киево, антропонимы Кий и отражението му в бъларската и славянската топонимия // Известия на Института за български език. Кн. XVI. София, 1968.
172
Под Константинополем найдена надгробная плита, датированная 559 г., с надписью: "Хильбудий, сын Самватаса". Прокопий Кесарийский упоминает славянского (антского) вождя Хильбудия, благодаря чему можно предположить, что имя Самватас также относилось к славянскому именослову.
173
Алексеева Т. И. Славяне и германцы в свете антропологических данных. С. 121.
174
Вернадский Г. В. Древняя Русь. С. 118.
175
Плетнева С. А. "Амазонки" как социально-политическое явление // Культура славян и Русь. М., 1998. С. 536.
176
Кирпичников А. Н., Медведев А. Ф. Вооружение//Древняя Русь: Город, замок, село. М., 1985. (Археология СССР). С. 320.
177
Данилевский H.H. Древняя Русь глазами современников и потомков. С. 334–335.
178
Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962. С. 264.
179
Первым приверженцем полного тождества Рорика Ютландского и летописного Рюрика был бременский пастор Г. Ф. Холлманн, заявивший об этой идее в 1816 г. (см. в русск. переводе: Голлманн Г.-Фр. Рустрингия, первоначальное отечество первого российского великого князя Рюрика и братьев его. Исторический опыт. М., 1819). Впрочем, он признался, что лишь предает публичной огласке догадку русского канцлера и известного покровителя наук Н. П. Румянцева, который, вероятно, находился, в свою очередь, под влиянием Н. М. Карамзина, отметившего в первом томе своей "Истории государства Российского" схожесть имен Рорик и Рюрик. Подробнее эту концепцию развил в ряде статей профессор Дерптского университета Ф. Крузе (см., напр.: Крузе Ф. О происхождении Рюрика (преимущественно по французским и немецким летописям) // Журнал Министерства народного просвещения, 1836, I. С. 43–73). Тезисы Холлманна-Крузе подверглись критике, и в течение последующих нескольких десятилетий историки обходили их молчанием. Но в 1929 г. Н. Т. Беляев возродил концепцию тождества Рорика и Рюрика (Беляев Н. Т. Рорик ютландский и Рюрик Начальной летописи // Сборник статей по археологии и византиноведению. Прага, 1929. Т. 3. С. 215–270). Работу Беляева использовали для своих исторических построений Г. В. Вернадский (Vernadskiy G. Ansient Russia. New Haven, 1943) и Г. С. Лебедев (Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985).
180
Гедеонов С. А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе. Т. П. С. 184.
181
Грот Л. Мифические и реальные шведы на Севере России: взгляд из шведской истории // Шведы и Русский Север: историко-культурные связи. Киров, 1997. С. 153.
182
Гедеонов CA. Варяги и Русь. СПб., 1876. С. 191–201.
183
Упоминается Холлманном. См.: Голлманн Г.-Фр. Рустрингия, первоначальное отечество первого великого князя Рюрика и братьев его. С. 42.