Киприан, видимо, был оповещен о поездке Пимена: он также оказался в Константинополе. После же смерти Пимена патриарх Антоний и утвердил Киприана заново митрополитом "всея Руси". Но князю Дмитрию об этом узнать не довелось: он скончался вскоре после отъезда Пимена 19 мая 1389 г. на сороковом году жизни, не успев завершить многих начатых дел.
Примечательна "духовная грамота" князя, составленная незадолго до кончины. "Великое княжение" впервые прямо обозначается князем как "отчина", передаваемая по наследству. Это было одним из главных завоеваний, удержанных после поражения 1382 г. Как было сказано, Иван Калита поделил Москву на три части между сыновьями. Семен Гордый внес некоторые коррективы: он как старший получал половину московских доходов. Дмитрий Донской оставляет за Владимиром Андреевичем "треть" в Москве, но вводит понятие "старший путь", отдавая старшему сыну столько же, сколько остальным трем. Княгине, помимо княжеских "примыслов" и ее "куплей", выделяются владения из уделов всех сыновей и ей же поручается перераспределение владений в случае кончины кого-то из них.
Принципиальное значение имела статья, послужившая впоследствии поводом для усобицы: "А по грехом, отьимет Бог сына моего Василья, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княжь Васильев удел, а того уделом поделит их моя княгини". Князя явно беспокоило обручение сына с дочерью Витовта. Он видел в этом угрозу делу всей своей жизни: возвышению Москвы и объединению Северо-Восточной Руси. Дмитрий Иванович смотрел в будущее не как отец и вотчинник, а как государственный муж. Выражает князь и надежду на будущее освобождение Руси: "А переменит Бог Орду, дети мои не имут выхода давать в Орду, и который сын мой возьмет дань на своем уделе, то тому и есть".
§4. НАЧАЛО КНЯЖЕНИЯ ВАСИЛИЯ ДМИТРИЕВИЧА
Василий I Дмитриевич (1371 - 1425), став великим князем в 1389г., почти сразу же, в 1390 г., возвращает в Москву митрополита Киприана. Теперь у Киприана не оставалось конкурентов ни среди светских, ни среди духовных князей. У молодого Василия сразу возникли разногласия с Владимиром Андреевичем, который, видимо, пытался вернуть отобранные Дмитрием города. И вскоре Василий уступил старшему по возрасту князю и традиционно пользовавшемуся поддержкой митрополита: "удели ему неколико городов, вда ему Волок да Ржеву". В том же 1390 г. Василий Дмитриевич исполняет свое обязательство и женится на Софье Витовтовне (1371-1453), дочери литовского князя Витовта. Так состоялся брак, которому столь долго противился отец Василия Дмитрий Донской.
Внешние обстоятельства на первых порах помогли московскому князю: владевший Средней Азией, хан "Большой Орды" Тимур (Темир Аксак, Тамерлан), оказавший в свое время большую помощь Тохтамышу, был возмущен неблагодарностью своего подопечного. Уже в 1383 г. Тохтамыш чеканил монеты со своим именем в Хорезме, который Тимур считал своим владением. В 1391 г. двухсоттысячное войско Тимура, вышедшее на левобережье Волги (долина Кундурчи), нанесло Тохтамышу весьма чувствительное поражение, и можно было ожидать повторения подобных нашествий в будущем, тем более что разногласия не были урегулированы. Этим обстоятельством воспользовались и в Литве, и на Руси. В 1392 г. Витовт (не без помощи польских иерархов, надеявшихся обратить Витовта в католичество) овладел столицей Вильно, и хотя Ягайло оставался "королем" польским и литовским, фактически под началом Витовта оказалась большая часть литовских и западнорусских земель. В том же году и Василий Дмитриевич добился большого успеха, получив в Орде согласие на подчинение Нижегородского княжества Москве.
В летописях это событие подано различно. В летописях, отражающих тверскую традицию (в частности, в Рогожском летописце), этот акт осуждается: московский князь добыл княжение "златом и сребром, а не правдою". Переход княжества под власть Москвы рассматривается как следствие "алчности" князя, которая может привести к "концу вселенной". С одной стороны, в этих летописях защищается сложившийся порядок ("каждый держит отчину свою"), с другой - осуждается привлечение в решение междукняжеских разногласий татарских ханов. Вместе с тем в этих летописях обличаются нижегородские бояре, которые отказали в поддержке князю Борису Константиновичу и прямо заявили, что они на стороне московского князя. В промосковскихлетописях второй половины XVв. такое осуждение снимается своеобразной перестановкой мест: сначала московская рать берет Нижний Новгород, а уж затем князь получает на него ярлык в Орде. Обращение в Орду за помощью в это время однозначно осуждается, но идея объединения земель вокруг Москвы превращается из узкокорыстной в государственную, первостепенной важности задачу.
В 1392 г. скончался Сергий Радонежский. Близкие по времени летописи (Рогожский летописец, Троицкая летопись) дают теплую, но лаконичную запись об этом. Нет сведений о похоронах и упоминания лиц, прибывших отдать последний долг усопшему. В частности, митрополит Киприан, видимо, вообще отсутствовал, объезжая епархии Литовской Руси или помогая Витовту утвердиться в Вильно. В позднейших летописях даются извлечения из разных редакций жития, наиболее полно использованных в Никоновской летописи.
Выше упоминалось о бегстве из Орды Василия Дмитриевича Суздальского. В 1394 г. в Суздале скончался Борис Константинович - последний нижегородский князь, а Василий Дмитриевич Суздальский и его брат Семен теперь бегут от московского князя в Орду. При этом им приходится обходить выставленные для их поимки заставы.
1395 г. был ознаменован тотальным поражением Тохтамыша от Тимура Аксака на реке Тереке. Тохтамыш ушел в Крым, а затем, по договоренности с Витовтом, бежал в Литву "с царицами да два сына с ним". В Орде воцарился Тимур-Кутлуг, один из служивших Тимуру ханов, участвовавший в сражении на Тереке, за спиной которого стоял эмир Едигей. Тимур Аксак прошел через степь и дошел до земель Северо-Восточной Руси. Василий Дмитриевич вышел с войском к Оке, оставив в Москве Владимира Андреевича. Но Тимур, дойдя до Ельца, прикрывавшего юго-западные пределы Рязанского княжества, разорив его, повернул назад, чем вызвал понятную радость в Москве.
И в этой связи ход событий по источникам стоит сопоставить с извлечением из цитированного сочинения Л.Н. Гумилева: "Все бы сошло Тохтамышу, если бы на него не напал Тимур... Татары героически сопротивлялись. И потребовали, Конечно, помощи от москвичей. Князь Дмитрий Донской уже умер к тому времени, а его сын Василий вроде бы повел московское войско, но защищать татар у него не было ни малейшего желания. Он повел его не спеша вдоль Камы, довел до впадающей в Каму реки Ик и, когда узнал, что татары, прижатые к полноводной Каме, почти все героически погибли, переправил войско назад и вернулся в Москву без потерь. Но на самом деле он потерял очень много, потому что сам он заблудился в степи, попал в литовские владения, был схвачен Витовтом и вынужден был купить свободу женитьбой на Софье Витовтовне, которая впоследствии причинила России много вреда". Здесь очевидные трудности не только с историей, но и с географией.
Витовт в конце 90-х гг. XIV в. вел борьбу за Смоленск и земли по верховьям Оки с рязанским князем и готовился к большому походу на Тимур-Кутлуга. Московский князь в борьбе за Смоленск не участвовал и был вполне расположен к тестю, встречаясь с ним в захваченном литовцами Смоленске. Но бегство Тохтамыша в Литву и подготовка Витовтом похода на Тимур-Кутлуга и Едигея, сопровождавшаяся обнажением действительных устремлений Витовта и поддерживавшего его Киприана, заставили послушного зятя занять (конечно, не без воздействия московского боярства) более самостоятельную позицию.
Рогожский летописец и Троицкая летопись дают разную оценку происходящего. Первая коротко сообщает о неудаче Витовта, вторая и позднейшие летописи дают более развернутое описание с явно антйлитовскими акцентами. Витовт собрал большое войско, в числе которого были, помимо литовцев, двор Тохтамыша, немцы, ляхи, волохи, подоляне, жмудь, татары - всего 50 князей. Здесь отмечается бахвальство Витовта, говорится, что "прежде бо того съве-щашася Витофт с Тахтамышем, глаголя: аз тя посажу въ Орде на царстве, а ты мя посадишь на княжении на великом на Москве, на всей Руской земли". По Никоновской летописи, предполагалось, что Тохтамыш станет царем "на Кафе, и на Озове, и на Крыму, и на Азтаркани, и на Заяицкой (т.е. за Яиком. - А.К.) Орде, и на всем Приморий (имеется в виду побережье Черного моря. - А.К.), и на
Казани". Витовт в этой интерпретации должен был владеть "Се-верщиною, Великим Новым городом и Псковом и Немцы, всеми великими княжениями Русскими". Именно позиция московского боярства и духовенства, выраженная летописями, заставляла Василия хотя бы обозначать себя вполне самостоятельным московским и "великим владимирским" князем.
В планах Витовта были и варианты. В одном из них предполагалось отдать Псков за помощь Ордену, а в Новгород он намеревался направить своих наместников. Киприан, по существу, освящал эти планы, перебравшись в Вильно. Москве поневоле пришлось реагировать на далеко идущие намерения литовского князя, собиравшегося стать "королем литовским и русским" "всея Руси". После нескольких лет прямых военных действий московского князя против новгородцев, склонявшихся к союзу с Орденом, был восстановлен мир "по старине", т. е. на ранее сложившихся условиях (Новгород тоже не устраивала перспектива перехода под власть литовских наместников). Подтверждены были и мирные соглашения с Тверью. Под 1399 г. в Троицкой и других летописях этой традиции сообщается, что зимой Киприан побывал в Твери и затем поехал к Витовту. Весьма вероятно мнение, что митрополит пытался склонить тверского князя на сторону Витовта, но, не добившись успеха, уехал в Литву. Мирный договор Москвы с Тверью был заключен после отъезда Киприана, и летописец с воодушевлением записал, что "покрепиша миру и съединишася Русстии князи вси за един и бысть радость велика всему миру". И "того же лета послаша князи Рустии грамоты разметные к Витовту". "Разметные" грамоты означали разрыв прежних договоренностей.
Битва между войском Витовта и войсками Тимур-Кутлуга, решавшая судьбу всей Восточной Европы на длительную перспективу, произошла 12 августа 1399 г. на реке Ворскле и закончилась поражением союзных войск, а самому Витовту пришлось бежать "в мале дружине". Дается внушительный список имен погибших князей, в числе которых братья Ольгердовичи Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский ("Дебрянский"), служившие ранее Дмитрию Донскому. Для Москвы такой итог снимал многие проблемы. Возвращение Киприана в Москву означало, что "митрополит всея Руси" признавал именно Москву столицей этой, пока абстрактной, "всея Руси". В Смоленск снова вернулся из Рязанской земли Юрий Святославич, и Москва содействовала этому (на дочери Юрия женится брат Василия Юрий Дмитриевич, антилитовские настроения которого проявятся в позднейших событиях).
В интересах Москвы было бы более длительное противостояние Витовта и Едигея - фактического правителя Золотой Орды. Но после ограбления сравнительно малых территорий Правобережья Днепра и получения "окупа" с Киева в размере 3000 рублей ордынское войско повернуло назад к Волге и Причерноморью. Правители Орды, видимо, не хотели обострять отношений с польскими феодалами, которые оказали Витовту лишь номинальную поддержку, а главное - хотели сохранить Литву как постоянный противовес Москве. Теперь активизируется политика новых правителей Орды на московском направлении, что, в свою очередь, способствовало смягчению противостояния Москвы и Вильно.
Видимо, не без влияния ордынской дипломатии в 1400 г. Новгород направлял посольство к Витовту для подтверждения мира "по старине". В связи с кончиной тверского князя Михаила Александровича в 1399 г. его сына Ивана Михайловича вызвали в Орду для получения ярлыка, а вручали его ордынские послы, сопровождавшие князя до Твери. На Нижний Новгород был направлен татарский отряд с князем Семеном Суздальским: татары взяли город и грабили его две недели. К Волге было направлено московское войско под командованием князя Юрия Дмитриевича (младшего сына Дмитрия Донского), который проявил себя умелым воеводой. Войско "взяша град Болгары, Жукотин, Казань, Кременьчук, и всю землю их повоева и много бесермен и татар побиша, а землю татарскую плениша". Юрий "возвратися с великою победою и со многой корыстью в землю русскую". У Юрия не было оснований симпатизировать Литве, поэтому участвовал он и в поддержке против Витовта смоленского князя - своего тестя, а рязанского князя Олега, ставшего объектом ряда нападений "летучих" отрядов Орды, поддерживала теперь и Москва.
Митрополит Киприан, будучи в Москве, не отказывался от поддержки Витовта. В 1401 г. князья Василий Дмитриевич, Витовт и Иван Михайлович Тверской "сотвориша заедин мир и любовь межи собою". Киприан же созвал собор, на котором присутствовали епископы обеих "Русий". На новгородского архиепископа и луцкого епископа Киприан "брань возложил... за некиа вещи свя-тителскиа". Летопись не сообщает, о каких "вещах" шла речь. Обоим владыкам предписывалось сложить сан и не покидать Москву. В Новгороде, видимо, не угасала ересь стригольников, о ситуации в Луцке сведений практически нет. В 1405 г. в том же "Лучьске" Витовт "постави попа Гоголя во владыки и тот был епископ граду Володимерю. А с митрополитом служили на поставленьи епископ холмский да другий епископ лучьский".
Суть этих перемещений, возможно, раскрывает другое свидетельство того же 1405 г.: "Киприан митрополит Антонья, епископа туровьского, сведе со владычества его по повелению Витовтову (выделено мной. - A.K.) и отья от него сан епископский и ризницу его и клобук его белый, а источники и скрижали его спороти повеле и поведе его от Турова на Москву и посади в кельи на манастыре, иже на Симонове". Так бесстрастно, о значительном по сути событии записал московский летописец (если только текст его не был отредактирован при завершении работы над Троицкой летописью). В Никоновской летописи указано, в чем именно обвинялся епископ: "Клеветницы возклеветаша на Антониа... и бысть нелюбие Витофту на него; и клеветницы время себе удобно изобретоша и наипаче вос-таша, клевещущи, и сотвориша вражду и нелюбие велие". Клеветники обвиняли епископа, якобы он "посылал... к татарьскому царю Шадибеку (сменившему Тимур-Кутлуга притом же Едигее. -А.К.) во Орду, призывая его на Киев и на Волынь и на прочаа грады плени-ти и жещи; и другаа многаа клеветаниа соплетоша нань". Подобная клевета разъярила Витовта, и Киприан поспешил умиротворить литовского князя, сняв туровского епископа. Киприан же, отправив опального епископа в московский монастырь, "приказа его покоити всем и никакоже ни в чем не оскорбляти, точию из манастыря не изходити". Существенно в этом рассказе то, что московский князь не мог "повелеть" Киприану, а Витовт именно повелевал. Не устраивал же туровский епископ Витовта, видимо, потому, что Антоний не разделял прокатолических симпатий князя.
Упоминаемый в деле Антония "белый клобук" - символ высшей духовной власти, согласно русской редакции легенды, перешедший в XIV столетии из Константинополя в Новгород Великий. Собор 1667 г. осудит эту легенду Но до этого времени новгородские архиепископы носили в отличие от всех остальных именно "белый клобук". Легенда, несомненно, антиримская, хотя в ней можно увидеть и притязания на особую власть. Витовта, очевидно, не устраивало ни то, ни другое. Абсурдное же обвинение свидетельствует о степени неприязни и раздражения князя по отношению к владыке, сохранявшему помимо верности православию и чувство собственного достоинства.
Битва на Ворскле облегчила положение Северо-Восточной Руси. Но в 1402 г. сын Олега Рязанского Родослав потерпел поражение под Любутском и был взят в плен литовцами. Освобождение стоило 3000 рублей. В том же году скончался Олег Рязанский, и Смоленск в 1404 г. перешел под власть Витовта. Смоленский князь Юрий Святославич отправился в Москву просить помощи против Витовта, но московский князь в помощи отказал. И пока Юрий Святославович добивался помощи в Москве, часть смоленских бояр обратилась к Витовту: изменники обещали открыть ворота Смоленска. Витовт, подчеркнуто опираясь на помощь польских отрядов, взял город, захватил княгиню и некоторых бояр: одних он отправил в Литву, а других - приверженцев Юрия Святославича - казнил. Юрий с сыном Федором и вяземским князем Семеном Мстиславичем (Вязьма тоже была захвачена Витовтом) направился в Новгород. Здесь ему было выделено 13 городов. Но через два года он ушел в Москву и получил Торжок в качестве наместника Москвы. После конфликта с вяземским князем Юрий бежал в Орду и закончил в 1407 г. свои дни в монастыре в Рязанской земле.
В 1405 г. Василий Дмитриевич пытался вернуть Вязьму и выступил против тестя. Однако взять город не удалось, и вскоре вновь был подтвержден мир зятя с тестем. Очередное "розмирье" произошло осенью 1408 г.: войска тестя и зятя простояли по разным берегам реки Угры две недели и разошлись, подтвердив старый мир (в некоторых летописях - "вечный мир"). Причиной, видимо, был отъезд летом 1408 г. к московскому князю Свидри-гайло Ольгердовича, враждовавшего с Витовтом. Об этих столкновениях наиболее обстоятельно сказано в особой "Повести о нашествии Едигея", написанной уже после кончины и Василия Дмитриевича, и Витовта, в иной исторической обстановке (эти данные приводятся ниже в связи с нашествием на Северо-Восточную Русь Едигея).
В 1406 г. скончался митрополит Киприан. Незадолго до кончины он посетил Литву, где был тепло встречен Витовтом и Ягайло, ведшими какие-то переговоры. Из сведений летописей не видно, чего добивался король-католик. Можно предполагать, что речь шла о расширении сферы действия унии. Как реагировал на это Киприан - остается неясным: кончина не позволила проявиться каким-либо новым идеям. Борьба же католичества и православия будет продолжаться.