Вскоре на "И. М.", на которой продолжались взрывы меньшей силы, но находившуюся на ровном киле с большим дифферентом на нос, прибыл на катере командующий флотом. Но его короткое присутствие на борту уже ничем не могло помочь горевшему, обесточенному, кренившемуся на правый борт кораблю, и он, забрав с собой нескольких раненых, сошел с него. После очередного, но особенно мощного взрыва аварийный линкор – при резко возросшем дифференте на нос – стал стремительно заваливаться на правый борт, потом лег на него и, резко повернувшись вверх килем, быстро ушел под воду. Все случившееся заняло менее часа…
А вот как происходили трагические события на борту линкора по рассказам его спасшихся моряков.
Примерно через четверть часа после поздней побудки, когда большинство экипажа собралось в корме корабля (что и спасло многих) для молитвы, матросы, находившиеся возле первой (носовой) башни главного калибра, услышали внутри ее какое-то шипение. А потом увидели клубы дыма с языками огня, вырывавшимися из амбразур башни, горловин люков и вентиляционных головок. О чем немедленно доложили по команде.
На линкоре была объявлена пожарная тревога, и моряки из пожарных рукавов стали заливать подбашенное отделение. В это время корпус корабля задрожал и в его передней части раздался страшный взрыв. Многие не удержались на ногах. А те, что выбежал на верхнюю палубу, увидели в носовой части линкора столб пламени, а потом черный дым, взметнувшийся выше грот-мачты… Когда дым, рассекаемый фейерверком разлетавшихся горевших пороховых лент, несколько рассеяло ветром, стала видна жуткая картина разрушений: взрывом вырвало участок верхней палубы позади первой башни главного калибра вместе с фок-мачтой, надстройками и носовой трубой, на месте которых образовался огромный провал. По краям его торчали листы покореженного металла, а из глубокой впадины выбивалось пламя и валил густой черный дым.
На палубе лежало множество изуродованных взрывом и опаленных огнем тел… Стонали и взывали о помощи раненые, обожженные и те, что оказались за бортом. Во всех внутренних помещениях корабля погасло электроосвещение, остановились работавшие механизмы, перестали подавать воду пожарные насосы. Выскочившие из своих кают, находившихся в основном в корме, полураздетые офицеры линкора (среди которых был командир и старпом – капитан второго ранга Городыский, приказавшие открыть кингстоны и затопить артпогреба остальных башен главного калибра) пытались организовать тушение многочисленных очагов пожара с помощью подручных средств – сбивая огонь чехлами из брезента, парусиной, шинелями и бушлатами моряков. А потом – и противопожарными средствами подошедших портовых буксиров и катеров. Но это мало помогало: горящие ленты зарядного пороха разносились по кораблю взрывами и ветром – повсюду вызывая все новые и новые очаги пожаров… Падая в воду, они еще и поджигали вытекшую из разрушенных отсеков линкора нефть…
Раздался еще один, более сильный, чем предшествовавшие, взрыв, и носовая часть линкора стала быстро оседать в воду, одновременно сильно кренясь на правый борт. Находившиеся на его верхней палубе и на бортах моряки экипажа стали прыгать в воду и плыть к окружившим линкор плавсредствам, а некоторые – к ближайшему берегу бухты и к Госпитальной пристани… Через несколько мгновений линкор перевернулся днищем вверх, обнажив гребные винты, и вскоре затонул.
По официальным сообщениям, вместе с кораблем погибли инженер-механик Игнатьев, два кондуктора (старшины) и 149 человек нижних чинов. Многих офицеров и сверхсрочников спасло то, что они находились в береговом увольнении до утреннего подъема флага… Позже скончались в госпиталях от ранений и ожогов еще 64 моряка. Десятки людей стали калеками, получив ранения и ожоги…
На следующий день после катастрофы поездом из Петрограда в Севастополь выехали две назначенные высочайшим повелением специальные комиссии: Верховная следственная и Техническая следственная. Их возглавил адмирал Н.М. Яковлев. Одним из членов технической комиссии был назначен генерал А.Н. Крылов – академик, выдающийся корабельный инженер, проектировавший и участвовавший в строительстве "И. М.".
За полторы недели работы комиссии в Севастополе перед ней прошли все оставшиеся в живых офицеры и матросы "И. М.", а также очевидцы с других кораблей. В итоге расследования было установлено, что "причиной взрыва послужил пожар, возникший в носовом зарядном арт. погребе линкора, в результате возгорания картузного 305 мм порохового заряда, повлекшего за собой взрыв нескольких сот зарядов и снарядов главного калибра, находившихся в носовых погребах. Что, в свою очередь, привело к пожарам и взрывам боеприпасов, хранившихся в погребах и кранцах первых выстрелов 130 мм орудий противоминного калибра и боевых зарядных отделений торпед. В результате – была разрушена значительная часть корпуса, в том числе и борт. Забортная вода стала заливать его внутренние помещения, вызвав крен и дифферент на нос. А после экстренного затопления остальных артиллерийских погребов главного калибра (что полагалось делать при возникновении пожаров и угрозе взрыва боеприпасов. – О. Б.) ситуация привела к тому, что корабль, имея большие разрушения носовых палуб и водонепроницаемых переборок, потерял остойчивость, перевернулся и затонул.
Предотвратить гибель линкора после повреждения наружного борта, выравнивая крен и дифферент затоплением других отсеков, было невозможно…".
Рассмотрев вероятные причины возникновения пожара в артилерийском погребе, комиссия остановилась на трех наиболее вероятных: самовозгорание пороха заряда, небрежность в обращении с огнем или самим порохом и – "злой умысел".
В заключении комиссии говорилось, что "прийти к точному доказательно обоснованному выводу не представляется возможным, приходится лишь оценивать вероятность этих предположений…".
В ноябре 1916 года совершенно секретный доклад комиссии лег на стол морского министра адмирала И.К. Григоровича, который выводы из него доложил царю. А потом – в связи с революционными событиями последующих лет – все эти документы перекочевали в архив. Тем не менее уже к концу 1916 года по проекту А.Н. Крылова и под руководством севастопольского корабельного инженера Сиденснера были начаты работы по подъему "И. М.", успешно завершенные в 1917 году. А после выгрузки с корабля оставшихся боеприпасов он был отведен в док, где и оставался – вверх килем до 1923 года. Потом его вывели из дока, перевернули и поставили на мель у входа в гавань, где он и простоял до 1926 года, когда его снова ввели в док и разобрали на металл. А оказавшиеся уцелевшими при взрывах три бронированные башни с 305-миллиметровыми орудиями были подняты со дна бухты и установлены на берегу. Они сыграли важную роль в ходе героической обороны Севастополя в 1941–1942 годах.
Дальнейшим расследованием с целью выявить подлинную причину пожара в артиллерийском погребе "И. М." новые власти не стали. И вся эта темная история как бы канула в Лету, правда найдя некоторое отражение в творчестве отдельных советских писателей.
Уже после Великой Отечественной войны один из них – А. Елкин – через свои контакты с органами безопасности сумел выявить и обнародовать некоторые сведения о работе в Николаеве с 1907 года (в том числе на судостроительном заводе, строившем русские линкоры) группы немецких шпионов во главе с резидентом Берманом. Это вскрылось органами ОГПУ еще в начале 1930-х годов, когда ее члены (в частности, городской голова Николаева Матвеев, инженеры верфи Шеффер, Линке, Феоктистов и другие, а также ранее обучавшийся в Германии электротехник С гиб ней)
были арестованы. И по словам Елкина, в ходе следствия дали показания об участии в подрыве "И. М.", за что непосредственными исполнителям – Феоктистову и Сгибневу – было обещано Берманом по 80 тысяч рублей золотом каждому… Сам же Берман, по этим сведениям, был награжден за подрыв "И. М." Железным крестом. Но наших чекистов тогда такие дела – дореволюционной давности – мало интересовали, они рассматривались не более чем исторически любопытная "фактура". И поэтому информация о подрыве "И. М." не получила должной разработки.
Несколько лет назад сотрудники Центра общественных связей и Центрального архива ФСБ России А. Черепков и А. Шишкин в своей публикации в "Морском сборнике" документально подтвердили многозначительный факт разоблачения в 1933 году в Николаеве глубоко законспирированной группы разведчиков и диверсантов, возглавляемой немцем В. Берманом, работавшей там с предвоенных времен и "ориентированной" на местные судостроительные заводы. Правда, они не нашли конкретных доказательств ее участия в подрыве "И. М.", что неудивительно, ибо основное внимание следствия по этому делу занимала ее текущая – вредительская деятельность. Во всяком случае, если там действительно существовала шпионская группа, то ее причастность к гибели линкора нельзя полностью отрицать.
К тому же есть сведения, что летом 1917 года русская агентура, работавшая в Германии, добыла и доставила в Морской штаб несколько небольших металлических трубочек. Они были направлены в лабораторию и оказались сделанными из латуни механическими взрывателями. Отпечатанные с них фотографии секретным порядком были разосланы и в штабы союзных флотов. Тогда же выяснилось, что точно такая же трубка была найдена в матросской бескозырке в бомбовом погребе тоже таинственно взорвавшегося в августе 1915 года от возникновения пожара (но не затонувшего) итальянского дредноута "Леонардо да Винчи".
Пронести на "И. М." подобную трубку и положить ее в незапиравшееся подбашенное отделение не составляло особого труда – это мог сделать кто угодно: система безопасности была аховая…
А немецкий резидент Верман развил в Николаеве бурную деятельность, завербовав ряд работников "Руссуда". Самым ценным его приобретением стал электротехник Сгибнев, который позже на следствии показал:
"В период 1912–1914 гг. я передавал Верману различные сведения о ходе их (линкоров. – Авт.) постройки и сроках готовности отдельных отсеков – в рамках того, что мне было известно". Особый интерес немецкой разведки вызвали электросхемы артиллерийских башен главного калибра. Оно и понятно: первый взрыв на "Императрице Марии" произошел именно под ее носовой артиллерийской башней главного калибра, все помещения которой были насыщены различным электрооборудованием…
Послесловие
Моряки, погибшие при взрыве и затоплении "И. М.", а также умершие от ожогов и ран в госпитале, были похоронены в Севастополе (в основном на старом Михайловском кладбище). Вскоре в память о катастрофе и ее жертвах на бульваре Корабельной стороны города соорудили памятный знак – Георгиевский крест (по одним сведениям – бронзовый, по другим – каменный из местного белого инкерманского камня). Сохранившийся во время Великой Отечественной войны и простоявший там до начала 1950-х годов и потом – снесенный. Лет десять назад на Северной стороне Севастополя – на Братском кладбище, неподалеку от основной братской могилы моряков, погибших 29 октября 1955 года вместе с линкором "Новороссийск", появились бетонные сегменты, на которых написано, что там похоронены русские моряки с линкора "Императрица Мария". До сих пор на них нет ни фамилий, ни каких-либо других сведений о количестве похороненных там людей…
Сталин в Крыму
Иосиф Виссарионович часто бывал в этих местах. По мнению краеведов, впервые Сталин побывал в Крыму в июле 1929 года – тогда он вместе со своим земляком Серго Орджоникидзе посетил в Севастополе крейсер "Червона Украина".
Но по-настоящему значимым стал другой визит "отца народов" на полуостров в феврале 1945 года. Было принято решение о том, что конференция глав государств – участников антигитлеровской коалиции пройдет в Крыму. Наутро после этого Ялта, выражаясь фигурально, проснулась знаменитой.
За подготовкой к проведению конференции товарищ Сталин следил лично. Крым, напомним, только-только был освобожден от гитлеровских войск. В сложных условиях разрухи дворцы были подготовлены к приему и размещению делегаций за восемнадцать (!) дней. Слово Сталина было законом, невыполнение которого каралось просто – расстрелом или лагерями.
В дни проведения конференции резиденцией генералиссимуса был, пожалуй, самый скромный – насколько это определение применимо ко дворцу – Юсуповский дворец в Кореизе. Именно там состоялось предварительное совещание министров иностранных дел. Именно там Сталин дал торжественный обед в честь президента США Рузвельта и премьер-министра Великобритании Черчилля.
…Терракотовые венецианские львы, стерегущие вход в Юсуповский дворец и поныне, отлично помнят знаменитых гостей. А в апартаментах сохранился рабочий стол, покрытый зеленым сукном, и телефон тех времен.
– Товарищ Сталин слюшает…
Как утверждают многие знатоки местной истории, Иосиф Виссарионович отдыхал в Кореизе и после войны, когда во дворце устроили государственную дачу.
До недавних пор Юсуповский дворец принадлежал ДУСе – Державному управлінню справами президента України, и практически был закрыт для простых смертных.
ДУСя использовало дворец в качестве элитного четырехзвездочного отеля. Самые роскошные апартаменты в нем названы в честь князя Юсупова. Есть апартаменты с многозначительными названиями: "Сталин" и "Молотов". Кроме уютного ресторана и бара, в распоряжении гостей кинозал, бильярдная, теннисный корт, площадка для игры в мяч, отдельный пляж с сауной и бассейном и т. д. и т. и.
Апартаменты "Сталин" площадью 200 квадратных метров с одним холлом, одним кабинетом, двумя спальнями, двумя балконами и тремя ванными комнатами стоят 1000 долларов в сутки. А отдых там вызывает у тех, кто может себе это позволить, примерно такие впечатления, как у некоей киевлянки Анны, оставившей свой отзыв на одном из интернет-сайтов, продающих сегодня "Сталина", "Молотова" и "Юсупова" оптом и в розницу: "Отдихала в юсуповском дворце с компанией на майские праздники… Впечатление хорошие! Отдихать там понравиться тем, кто любит окунуться в историю, поспать на старых кроватях… С лоджии очень красивый вид на море… Вкусно готовят, особенно манную кашу (до этого не любила), блинчики с черной икрой… Вообщем отдих пасивный получился, но не обычный…" (орфография и пунктуация автора отзыва сохранены).
Если 1000 долларов в сутки для вас немного дороговато, не отчаивайтесь и отправляйтесь в другие крымские дворцы. Присутствие товарища Сталина помнят все южно-бережные дворцы – не только Кореизский, но и Ливадийский, Воронцовский, Массандровский.
Еще один любимый дворец вождя принадлежал некогда российскому императору Александру III. Массандровский дворец стал местом крымской резиденции вождя в 1947 году. Правительственный объект, расположенный в Верхней Массандре, получил название Большая Сосновка. Когда встал вопрос о возможном отдыхе Иосифа Сталина в Крыму, тогдашний начальник Второй комендатуры, генерал-лейтенант Игнатишвили выбрал дворец Александра III в Массандре. В сентябре 1947 года он подъехал к управлению курортов Крыма, вызвал начальника, посадил его с собой в машину и отвез в Массандру. Игнатишвили показал на дворец и служебные помещения, где располагался профсоюзный санаторий, и велел, чтобы к утру там никого не было.
Приказано – выполнено. Утром территория была взята под охрану, и в августе 1948 года Иосиф Сталин прибыл на отдых в Большую Сосновку. Вождь народов в море не купался и южном солнышке не загорал: в основном он гулял по парку и работал в саду. Иногда Иосиф Виссарионович поднимался на несколько километров выше дворца – в горы на охоту.
Так вот, рассказывают, что как-то, прогуливаясь по горным тропам, Сталин высказал пожелание поставить там бревенчатую избу. Мастера, как в старину, построили ее без единого гвоздя из сибирских лиственниц, оборудовав внутри кабинет, столовую, спальню и гостиную. Через два года, когда вождь снова приехал в Крым на отдых, он осмотрел "избу", нашел, что она слишком велика, и больше никогда туда не заходил.
Так в горах над Большой Сосновкой появилась Сосновка Малая. Преемники Сталина проводили там переговоры с лидерами других стран, а в это время по соседству под открытым небом накрывались столы для угощения.
Некогда крымская земля была буквально утыкана скульптурными изображениями "вождя народов". Их уничтожили после разоблачения культа личности на XX съезде КПСС, однако нет-нет да и объявится на полуострове группа энтузиастов, готовых вновь увековечить в камне, чугуне или бронзе советского диктатора.
Ну вот, например, в начале нынешнего десятилетия севастопольские коммунисты предлагали установить в городе-герое огромную бронзовую статую вождя. По их мнению, Сталин как никто другой символизирует идею… соборности украинского государства. Ведь именно под руководством вождя народов были в свое время собраны воедино украинские земли. А рядом с отлитым из бронзы Сталиным коммунисты предлагали поставить миниатюрную чугунную фигурку Хрущева, окрашенную под золото. Последний должен был символизировать золотой подарок, сделанный им Украине в 1954 году.
Не поострили – и хорошо! Имя Сталина и сегодня по-прежнему находится в центре ожесточенных исторических и политических споров. Одни считают его величайшим государственным и политическим деятелем, а другие – величайшим диктатором и злодеем XX века. И как это ни парадоксально на первый взгляд звучит, и те и другие абсолютно правы.
Эх, дороги… Кто и когда ездил по ВИП-трассам полуострова?
Впервые крымчане столкнулись с мерами по обеспечению безопасности высокопоставленных визитеров во время Ялтинской конференции в 1945 году. Тогда ее участники приземлялись на аэродроме Саки и ехали через Симферополь по маршруту: Евпаторийское шоссе – переулок Персиковый – улица КИМ, сворачивали на Перекопскую (ныне Гагарина) – бульвар Ленина – улицы Карла Маркса, Серова, Розы Люксембург – переулок Совнаркомовский – площадь Советская – улица Ленина – и вниз по улицам Шмидта, Воровского, Алуштинской (теперь Беспалова) – на Ялтинское шоссе. По всему пути иногда полностью прекращено движение. В жилые дома и квартиры, выходившие на трассу следования, направлялись работники тогдашних НКВД и НКГБ, прикомандированные из других городов. Жильцам рекомендовалось оставаться дома и воздержаться от попыток открыть окна…
После 1945 года мир вступил в ядерную эпоху. Стратегические вооружения на полуострове не размещались, однако Крым внес свою лепту в создание "щита России". Хорошо известно, что испытания отечественного атомного и водородного оружия проводились в Казахстане и на Новой Земле. Но базовый центр многих экспериментов находился в поселке Багерово близ Керчи. Здесь "изделия" готовились к испытаниям, с местного аэродрома поднимались самолеты-носители, поблизости работали научные учреждения, занимавшиеся анализом полученных результатов.