- Дуэль - это проверка мужества, а не силы. В ней шансы противников уравниваются, - добавил Филька. - Если не хочешь, чтобы тебя считали трусом – приходи к плотине после уроков. И вот еще что - выбери себе секунданта. Думаю Антон согласится…
Коля и Филипп отошли, оставив ошарашенного Петьку за партой. Чем больше Мокренко убеждался, что все задумано всерьез, тем страшнее ему становилось. Он вспомнил острые камни, торчащие из мелководья, и нависшую высоко над рекой узкую бетонную балку. Немногие из ребят отваживались перейти по ней на другой берег, не говоря уже о том, чтобы там драться. Петька сообразил, что на узкой бетонной свае он потеряет свое преимущество в силе. Один неловкий удар или потеря равновесия - и сорвешься вниз.
После урока Мокренко, взяв с собой Антона, уныло поплелся к недостроенной плотине. Там их уже ждали. В тени под ракитами стояли Хитров и Егоров решительно посмотревший на своего противника.
- Долго заставляешь себя ждать. Давай скорее покончим с этим! - сказал он.
- Напоминаю правила дуэли. Она просты. Вы встаете на сваю и деретесь, пока кто-то не сорвется вниз. Живым останется только один, - объяснил Филька.
- Психи! - выдавил Мокренко.
- Не отставай, Петька! Я полез! - Коля снял пиджак и быстро стал подниматься по лестнице без перил к свае.
Мокренко в замешательстве остановился возле ступенек, затравленно глядя на мелководье и воображая на камнях свое бездыханное тело. Спина у него стала мокрой от пота, и на рубашке выступило большое влажное пятно.
- Давай лезь, а то решат, что ты струсил! - шепнул Антон, и Мокренко придерживась руками за ступеньки, стал карабкаться вверх.
Коля, успевший перебраться по свае на другую сторону плотины, уже поджидал своего противника. Они стояли на разных концах узкой, сантиметров в тридцать толщиной балки.
- Сходитесь! К барьеру! - закричал Филька Хитров.
Егоров шагнул на сваю, вызывающе глядя на Мокренко.
- Давай, Петька! - пригласил он. - Можешь начинать вышибать мне зубы!
Стакан я уже приготовил!
Мокренко посмотрел вниз с высоты третьего этажа, и у него закружилась голова. Он упал на живот и обхватил руками балку.
- К барьеру! Сходитесь! - донесся до него снизу показавшийся далеким голос Хитрова.
Петька, не вставая, замотал головой:
- Я не пойду!
Беднягу охватил слепой ужас, он ругал себя за злополучный огрызок брошенный в Катю, и ему хотелось оказаться за тысячу километров отсюда. Пятясь задом, он стал сползать по ступенькам, пока не оказался на земле. Над ним наклонились Филька и Антон, а через какое-то время, увидев, что противник отказался от дуэли, спустился и Коля.
- Или дерись или проси у Кати прощения! - потребовал он.
- Хорошо, - сказал Мокренко, поднимаясь и отряхивая запачканные брюки. - Я попрошу! Только отстаньте от меня все!
И, не разбирая дороги, он поплелся в заросли.
- Как мы и думали, он струсил. Толстяк всегда был робким, - сказал Филька и, прищурившись, посмотрел на Егорова. - А, если бы он не испугался, ты бы стал драться?
- Не знаю, - пожал плечами Коля. - Мне тоже было страшновато переходить эту сваю, но, думаю, что дрался бы. Главное, вниз не смотреть.
На другой день Петька, как и обещал, перед всем классом подошел к Кате и пробормотал:
- Ты, того, Сундукова, прости меня. Я не хотел в тебя огрызком… Случайно вышло! Я вообще-то хотел в окно, да тут твой лоб подвернулся.
Он стал было ретироваться, но Коля, стоявший рядом, схватил его за шиворот и потребовал:
- Мало! Еще!
Мокренко с опаской покосился на него и добавил, как первоклассник:
- Прости меня, пожалуйста, Сундукова, я больше не буду!
- Этого достаточно? - Коля посмотрел на Катю. Та кивнула.
- Извинения приняты! Можешь идти! - сказала она, и Мокренко торопливо улизнул.
А Сундукова пораженно уставилась своими огромными, полными восхищения глазами на Колю.
- Как тебе удалось заставить его просить прощения? Никогда не думала, что Мокренко это сделает!
- Гипноз, - скромно сказал Егоров. - Обычный гипноз!
Рассказ девятый
НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ
Учитель физкультуры Андрей Тихоныч, бывший мастер спорта по штанге отрастивший живот такой величины, будто он не жуя, проглотил огромный арбуз громко засвистел в свисток.
- Внимание, 7 "А"! - крикнул он. - Соседняя школа бросила нам вызов – пригласила участвовать в спартакиаде! В программе - подтягивания, прыжки в длину, настольный теннис, шахматы. Нужны четыре добровольца! Назначаю желающих: Мокренко, Данилов, Егоров, Хитров! Вопросы есть?
- Это какая соседняя школа, сто пятая, что ли? - поинтересовался Антон Данилов.
- Сто пятая! - подтвердил Андрей Тихоныч.
Ребята переглянулись.
- Так она же спортивная! У них там каждый день тренировки! Они нам в два счета шею намылят! - уныло шмыгнул носом Петька.
- Без паники, Мокренко! Главное не победа, а участие. Каков наш девиз:
раз-раз и в дамках! - и Андрей Тихоныч хлопнул Петьку по плечу.
- А когда спартакиада? - поинтересовался Филька Хитров.
- Во вторник, семнадцатого октября.
- А с уроков нас снимут?
- На первые два явитесь, а с остальных я вас отпрошу.
- Живем! Тогда раз-раз и в дамках! - весело сказал Хитров, передразнивая любимый девиз Тихоныча.
После физкультуры, когда ребята собрались в раздевалке, Коля Егоров спросил у Фильки:
- И что ты думаешь по этому поводу?
- По какому поводу? - не понял Хитров.
- Как мы поступим со спартакиадой?
- А никак не поступим… - Филька снял носок и пошевелил пальцами, будто проверяя все ли они на месте.
- В смысле как это "никак"? - поразился Коля. - Откажемся, что ли?
- С чего ты взял, что я собираюсь отказываться? Придем и будем участвовать. Только мы забыли спросить, как будут выглядеть эти соревнования.
Командные или по одному участнику в каждом виде спорта? - убедившись, что ни один палец не потерялся, Филька снова надел носок и обулся.
- Сейчас узнаю, - Антон Данилов заглянул в тренерскую и вскоре вернулся с известием:
- Тихоныч говорит, по одному представителю на каждый вид спорта. Сказал:
сами разделитесь как захотите.
Толстый Мокренко посмотрел на свое живот и решительно заявил:
- Чур, я подтягиваться не буду!
- Боишься, турник не выдержит? - насмешливо спросил Коля.
- У меня весовая категория не та! - обиделся Петька. Он, хоть и был самым сильным в классе, не мог подтянуться ни разу.
Хитров оценивающе окинул взглядом его грушеобразную фигуру и сокрушенно покачал головой:
- Ну и как с тобой поступить, раз-раз и в дамках? Для турника ты не годишься, прыгаешь наверняка неважно, по шарику ракеткой с трех попыток не попадешь… Выхода нет, придется тебя выдать за гроссмейстера.
- Я в шахматы ничего… хорошо играю, только все время забываю, как фигуры ходят, - сказал Мокренко.
Ребята засмеялись.
- С кем не бывает? Известные гроссмейстеры тоже иногда забывают ходы во время турнира. А потом посмотрят на бумажку и вспомнят. Главное: не забывай делать умное лицо, - посоветовал Коля.
- Ладно, с шахматами решили, - подытожил Филька. - Теперь дальше: кто будет прыгать в длину?
- Я буду! - вызвался Антон. - Я далеко прыгаю, только у меня почему-то все время заступы.
- Потренируешься! Поехали дальше. Колька, ты сколько раз подтягиваешься?
- Восемь.
- А я семь. Значит, на турнике работаешь ты, а я играю в настольный теннис, - и довольный, что они все распределили, Хитров куда-то умчался. Дел у него, как обычно, было море.
Остальные, закончив передеваться, по одному стали выходить из раздевалки.
Уже в дверях Егоров обернулся и увидел, что Мокренко сидит на скамейке и о чем-то сосредоточенно размышляет, подперев голову руками. Увидев, что Коля остановился, Петька поднял на него глаза и спросил:
- Слышь, Колян, я почти все вспомнил, одно только никак не вспомню: короля в шахматах жрут или не жрут?
- Думай, гроссмейстер, думай… - сказал Егоров и закрыл дверь раздевалки.
И вот наступил вторник, семнадцатое октября. Филька проявил чудеса изворотливости и ухитрился договориться, чтобы их четверых отпустили не только с последних уроков, но и с двух первых, заявив, что им надо готовиться к спартакиаде.
- Что за спартакиада? - подозрительно спросил Максим Александрыч.
- Ответственная. Общероссийская. В случае победы открывает дорогу к профессиональному спорту, - важно сказал Хитров.
- Тогда ступайте! Может, со спортом вам повезет больше, чем с русским языком и литературой. Здесь вы все безнадежны, - отмахнулся Максим Александрыч.
- Отпустил? - с беспокойством спросил Мокренко, когда Филька вышел в коридор.
- Отпустил, - сказал тот, и все спортсмены завопили: "Ура!"
- А теперь пошли тренироваться! Ужасно не хочется ударить в грязь лицом! – сказал Колька Егоров, подождав, пока утихнут первые восторги.
Они отправились на площадку перед школой и стали тренироваться. Филька чеканил на теннисной ракетке шарик. Антон Данилов прыгал в яму с песком.
Егоров, пыхтя и помогая себе ногами, подтягивался на турнике, а Мокренко нацепил на нос темные зеркальные очки и, набычившись, бодал лбом дерево.
- Ты что делаешь? - поразился Филька, от удивления едва не уронив ракетку.
- Учусь психологической атаке! Хочу сразу добиться над своим противником морального превосходства! - сообщил Петька.
Антон вытряхнул из ботинка песок:
- Значит, собираешься так его запугать, чтобы он сразу сдался?
- Думаешь, не запугаю? Он у меня от страха сразу сдасться!
- Может и забудет. Только ты на всякий случай запомни, что конь ходит буквой "Г", а ферзь во все стороны…
Коля спрыгнул с турника и с воодушевлением крикнул:
- Мы должны победить во что бы то ни стало! Будем биться не на жизнь, а на смерть!
- Один за всех и все за одного! - воскликнул Филька, побрасывая ракетку над головой.
Антон неудачно прыгнул в яму с песком, приземлился на руки и отплевываясь, проворчал:
- Размечтался… Чаще бывает: один на всех и все на одного!
Потренировавшись примерно час, четверка юных атлетов погрузилась в рейсовый автобус, который, дребезжа, повез их к сто пятой школе.
Сто пятая располагалась в трехэтажном обшарпанном здании из красного кирпича, и, приближаясь к ней, ребята ощутили робость. Их неуверенность еще более возросла, когда они прочли табличку: "Общеобразовательная школа № 105 со спортивным уклоном (самбо)".
У дверей их остановили двое дежурных старшеклассников. Для устрашения оба были в самбовках на голое тело.
- Куда претесь? - спросил один с пробивающимися на верхней губе усиками перегораживая им дорогу.
Егоров, оглянувшись, посмотрел на Данилова, Антон - на Мокренко, а Петька уставился на Фильку. Хитров тоже оглянулся, но так как за ним никого уже не было, сказал:
- На спартакиаду!
Старшеклассники захохотали:
- Ладно, катитесь в зал прямо по коридору!
Наша четверка отважно прошествовала мимо дежурных и оказалась в спортзале.
Он был огромным, намного больше, чем в их школе. В углу были навалены толстые маты и стояли набитые кожаные чучела для тренировок. Какой-то парень крутился на турнике, делая подъемы переворотом и солнышко. Но и этого ему было мало, и он два раза подтянулся на одной руке! При мысли, что придется соревноваться с этим парнем, Коля Егоров почувствовал сухость во рту.
К ним подошла женщина средних лет с висевшим на шее свистком.
- Вы из какой школы? - спросила она.
- Из 102-й, - ответил за всех Данилов.
Тренер отметила что-то в блокноте.
- Класс?
- 7"А"! Когда мы будем соревноваться?
- Садитесь на скамейку и ждите. Вас вызовут!
Ребята уселись на узкую скамейку и стали терпеливо ждать. Зал постепенно наполнялся. Народу оказалось много, в том числе и старшеклассники из их школы.
Когда собрались все участники из трех школ поселка и пяти районных и суета улеглась, на середину зала вышел жилистый мужчина в самбовке, на шее у которого тоже висел свисток.
- Внимание! Повторять не буду! - крикнул он. - Спартакиада проводится по классам! Вначале пятые, потом шестые, седьмые, восьмые и далее. От каждой школы выставляется по одному участнику! В зале, как вы видите, четыре угла. В одном углу - турник, в другом - прыжки, в третьем - теннис, в четвертом – шахматы, а посередине за столом сижу я и фиксирую результаты. А теперь марш по углам! Надеюсь, отличить подтягивания от тенниса вы сможете?
И вот соревнования начались. Женщина-тренер и два ее помощника бегали по залу и записывали, кто сколько раз подтянулся, как каждый прыгнул, кто победил в теннис и шахматы, а жилистый тренер сводил все данные в длинный список.
Вначале выступили пятые классы, затем шестые и вот наступило время седьмых. У турника стоял Егоров и ждал своей очереди. Перед ним один семиклассник подтянулся пятнадцать раз, другой - десять и третий - шесть. И теперь Коля прикидывал: если подтянется восемь раз, то его место во всяком случае не будет последним.
- Егоров! Сто вторая школа! - громко объявила тренер.
Коля, все забыв от волнения, вышел к турнику, подпрыгнул раз, другой третий, но так и не смог достать до перекладины, которая была слишком высоко.
Ребята засмеялись.
- Встань на стул! Так все делают! - подсказала ему женщина-тренер.
Егоров и сам вспомнил, что все выступавшие до него вставали на стул, но теперь упрямство мешало ему сделать то же самое. Он встал на цыпочки, изо всей силы прыгнул - и каким-то чудом ухватился за перекладину.
- Вот упрямый! Теперь подтягивайся! - и тренер приготовилась считать.
Коля, дергая ногами, подтянулся два раза, и неожиданно для себя бессильно повис на турнике. Он раскачивался, пытаясь подтянуться еще, но третий раз сумел достать только до половины.
- С этим все ясно. Пиши результат, Сергеев! Следующий! - сказала тренер прерывая его мучения.
Егоров спрыгнул с турника и, ни на кого не глядя, пошел в сторону, пока не наткнулся на Антона, который стоял поблизости и наблюдал за его провалом.
- Негусто у тебя, - сказал он.
- Не понимаю, что случилось! Ты же сам видел, как я сегодня подтягивался!
Семь раз, потом шесть и три раза по пять. А теперь всего два и больше не могу!
- с горечью воскликнул Коля.
- В том-то и дело. Не нужно было тебе сегодня тренироваться, - заметил Антон.
- Но почему?
- Ты мышцы переутомил. Завтра у тебя все болеть будет, - со знанием дела пояснил Данилов.
Это несколько утешило Колю, и он спросил:
- А ты как? Отпрыгал?
Антон помрачнел:
- Три заступа подряд! В третий раз тренер даже смотреть не стал, а сразу сказал: "Не засчитано!" А так я дальше всех улетал! И угораздило их выдумать эту дурацкую черту!
Егоров усомнился, что он улетал дальше всех, но спорить не стал. Теперь не докажешь - все равно не засчитано.
- Хитров, сто вторая, играет с Хализевым, сто пятая! - громко объявил тренер, и Антон с Колей побежали смотреть.
Филька встал у одного конца теннисного стола, а с другом конце - высокий тонкорукий парень, державший ракетку с видом профессионала.
Стали разыгрывать подачу. Фильке удалось каким-то чудом отбить шарик раза два, но потом его противник, взмахнув длинной рукой, подал крученый и Хитров промазал мимо стола.
- Потеря подачи. Подача Хализева! - объявил судья.
Филькин противник подул на свою ракетку и резко подал. Хитров даже не заметил шарика, только услышал, что по его половине цокнуло, а судья произнес:
- Один - ноль.
А потом судья только успевал говорить: "Два - ноль! Три - ноль!"
В результате Филька проиграл со счетом одиннадцать - два, и был доволен что не всухую. Впрочем, Хитров не выглядел огорченным. Он пожал своему сопернику руку и, положив на стол ракетку, отправился к друзьям.
- Видели, как он меня кручеными? Уверен, у него разряд! А у вас как дела?
Пожаловавшись друг другу на роковое невезение и найдя тысячу причин смягчающих их проигрыш, тройка приятелей отправилась смотреть на игру в шахматы.
- Интересно, как дела у Мокренки? Если мы трое проиграли, ему тем более ничего не светит! - сказал Антон.
Так как шахматный турнир длился дольше остальных видов состязаний, чтобы его не затягивать, игра велась одновременно на двадцати досках.
Друзья отыскали Петьку, сидевшего за пятой доской справа, и стали давать ему советы. Хотя прошло уже минут двадцать, Мокренко, игравший белыми, не сделал еще ни одного хода. Он сидел взмокший, напряженно уставившись на доску.
- Почему ты снял темные очки? И где же твоя психологическая атака? – насмешливо шепнул ему Данилов.
- Какая психологическая атака? Вы видели этого амбала? - прошептал Мокренко, не поднимая головы и незаметно показывая пальцем на своего противника.
Антон посмотрел на соперника Мокренко и прикусил язык. Напротив Петьки сидел парень с бычьей шеей, весивший по меньшей мере килограммов восемьдесят.
Он был выбрит наголо, на шее у него висела цепочка со скелетом, а палец правой руки украшал перстень-кастет в виде черепа, которым амбал многозначительно постукивал по столу. Одет он был в разрисованную самбовку, стянутую на поясе узлом. Физиономия у парня была мрачная и хулиганская.
- Такой двинет - мало не покажется! Ты уверен, что он учится в седьмом классе? - удивился Филька.
- Откуда я знаю? Думаешь, я у него спрашивал? Я с ним вообще не разговаривал!
- А вообще всякое бывает, - продолжал Хитров. - Допустим, его отдали в школу с десяти лет: десять плюс семь получается семнадцать. Да, брат, влип ты в историю!
- Делать нечего. Хочешь не хочешь: играть надо! Давай, Мокренко, ходи! - сказал Егоров.
- Как ходить-то?
- Ну давай хоть пешку двинь вперед на две клетки!
Петько уныло двинул пешку с е2 на е4.
Его противник на другом конце доски скривился и постучал ребром одной руки о ладонь другой. Мокренко задрожал. Парень грозно навис над доской и зеркально повторив ход, передвинул свою черную пешку.
- Мне еще не мат? - с надеждой прошептал Петька.
- Пока нет, - сказал Колька. - Играй дальше, двинь слона!
- Какого слона? Этого?
- Нет, вон того! Поставь его на ту клетку!
Мокренко, стараясь не смотреть на своего противника, послушно пошел слоном, куда указал ему Коля. Амбал повторил его ход, при этом так хлопнув фигурой о доску, что все фигуры сдвинулись со своих мест.
- Ишь ты, хитрит! Сразу видно, хорошо играет! Может, мне сдаться? – прошептал Мокренко.
- Рано еще! Давай двинем ферзя! - посоветовал Коля.
- Куда? Прямо?
- Нет прямо нельзя, там же твоя пешка!
- А я разве не могу сбить свою пешку? - удивился "гроссмейстер".
- Нет, не можешь. Ходи ферзем на ту клетку по диагонали!
Петька со вздохом поставил ферзя, куда ему было указано. Амбал потянулся было к своему, чтобы повторить его ход, но потом засмотрелся за соседнюю доску и двинул крайнюю пешку на одну клетку.
- Чего дальше делать? - озабоченно спросил Мокренко.