За мраморными колоннами, в отдельном закутке, вдруг мелькнуло чье-то знакомое лицо. Стае Сокольский…
- Ты? - с изумлением воскликнул он. - Господи, как тебя там…
Это "как тебя там" покоробило Валю. Столько лет она была лучшей подругой его жены, а он так и не удосужился запомнить ее имя.
- Валентина! А я тебя сразу и не узнал. Можно тебя на минутку?
Она подошла ближе. Стае сидел за столом, а перед ним стоял большой хрустальный графин, уже наполовину пустой, и миска с салатом. Стае, по всей видимости, тоже был патриотом - водка и салат "Оливье". Рядом с ним за столом приютился какой-то молодой человек, заросший трехдневной щетиной, с грустными испуганными глазами.
- Это мой секретарь, Вова… - указал на него пальцем Сокольский. - Вова, как твоя фамилия, я забыл…
- Киселев, - вздохнул тот.
- Точно! Вова Киселев!
То, что Стае был пьян, не вызывало никаких сомнений. Валя хотела тут же уйти, но тот проявил завидную настойчивость, и, чтобы не привлекать внимания, Валя скользнула к ним, за мраморные колонны, обвитые плющом.
- Валька, садись… Слушай, ты шикарно выглядишь! Нехилый прикид… Да ты стой… Ты в курсе, что Лидка меня бросила?
По обнаженной спине Вали побежали мурашки.
- Бросила? - рассеянно переспросила она. - Лида… Ах, ну да.
- Ты знала. Признайся, ты ведь все знала! - пьяно рассмеялся Сокольский. - Вован, слышь, это Лидкина подруга! Но мужья всегда узнают последними.
Вова пожал плечами и с тоской посмотрел на полный стакан, стоявший прямо перед его носом. Пить ему явно не хотелось, да и захмелевший хозяин не вызывал никаких положительных эмоций. Только по долгу службы он находился здесь.
"Вот оно как вышло… Лида ушла к Илье. Что ж, этого можно было ожидать, - мелькнула у нее мысль. - А Илья… Наверное, он смирился с тем, что я к нему не вернусь".
- Как ты тут оказалась? - продолжал Сокольский. - А говорят, что у библиотечных работников маленькая зарплата… Ты знаешь, она ведь бросила мне в морду… пардон, в лицо… обручальное колечко… с бриллиантом в три карата, между прочим… да-с.
Смутное воспоминание нахлынуло на Валю. Кажется, она где-то уже слышала эту историю - об обручальном кольце…
Сама не понимая, что ее здесь держит, она продолжала сидеть рядом со Стасом и зачарованно смотрела на его красный покрытый капельками пота нос.
- Сказала, что никогда меня не любила, что я постылый. Это я-то постылый?! Да я на нее столько денег потратил… Прикинь, Вова, я бы уж давно был миллионером, если б не Лидка. Та еще транжира! Лидочке то, Лидочке это… А теперь она заявила: ухожу к тому, кто мне дороже всех. Типа, он принц…
- Станислав Игоревич, - умоляюще воскликнул его секретарь, - уже поздно, нам пора домой!
- Цыц! Уволю… А я для нее, выходит, никто. Так, спонсор. Ты, Вова, слышал анекдот - кто является хорошим мужем? Гибрид чековой книжки с вибратором… - Сокольский захихикал. - Ты мне скажи, Валентина, правда она его так любит, прынца этого?
- Да… - тихо пробормотала Валя. - Прости ее, Стае.
- Нет уж! - ехидно усмехнулся Сокольский. - Я у нее все отсужу. Все! И сына тоже! Прикинь, она и сына у меня отняла…
"Разве он не знает? - мелькнула в голове у Вали. - Бедная Лидка, она так и не решилась рассказать мужу всю правду!"
- А ты знаешь, к кому она ушла? - спросила она.
- Вот-вот, у тебя и хочу узнать! Кто он, этот принц? Лидка не пожелала его инкогнито открывать.
- Мой муж Илья, - просто ответила Валя. Она не хотела сообщать этому человеку всей правды, но покрывать Лиду тоже не собиралась. "Пусть знает! - с отчаянием подумала она. - Да, пусть знает… Они с Ильей обманывали меня всю жизнь. Не хочу играть в благородство!"
- Кто? - Стае едва не поперхнулся салатом. - Да ты, мать, в своем ли уме? Шутки, что ли, шутишь?
Он не выглядел несчастным. Он был зол и полон ненависти. И он был противен Вале.
- Мой муж Илья, - твердо повторила она.
- А сын? - Стае, несмотря на то, что был пьян, вдруг посмотрел на Валю цепким, совершенно ясным взором.
- Что - сын?
- Может быть, и Димка от него?
- Насчет Димки ничего не могу сказать… - быстро произнесла Валя, досадуя, что разговор перешел на такую тему, которую она не желала обсуждать. Но Сокольский оказался неплохим психологом - он уловил что-то в ее голосе, в лице, что моментально дало ему почву для новых размышлений. И Валя заторопилась, встала. - Ты извини, Стае, я здесь не одна.
Она беспомощно оглянулась.
- О черти!.. - застонал Сокольский, схватившись за голову. - Я ведь чувствовал… А ты-то, ты как все это допустила? Тебе что, все равно было?
- Я сама недавно об этом узнала, - прошептала она. - Но насчет Димки…
Перестань! Вот оно как… Ну надо же, у меня словно пелена с глаз свалилась! Лидка все лепетала о том, что всю жизнь этого человека любила, а я думал - кого это… Илья! Боже, каким дураком я был! Десять лет!
Он начал рыдать, что привело его секретаря в еще большую растерянность.
- Станислав Игоревич, - заскулил он.
- Цыц! Предатели, все предатели!
На них уже начали оглядываться. Воспользовавшись тем, что Стае принялся наливать себе очередной стакан, Валя поспешила в дамскую комнату. Зеркало отразило бледную, но невероятно красивую женщину - Валя себя не узнавала. "Я ли это? И что я делаю? Господи, как глупо все с Сокольским получилось… Ведь не хотела, а все ему разболтала. Что теперь будет с Лидкой?.. Но она-то, она никогда не задумывалась над тем, что она со мной делает!"
Минут десять Валя не решалась выйти из своего укрытия, а когда появилась наконец в зале - ни Сокольского, ни Киселева уже не было, а официант выметал из-под стола, за которым они сидели, осколки разбитой посуды. Она вздохнула облегченно и пошла в соседний зал - туда, где ее ждал Ваня.
- Валя! - укоризненно воскликнул он. - Куда ты пропала! Я уже волноваться начал…
- Так, встретила кое-кого знакомого…
- Кого же? Ты смотри, я ведь ревнивый!
- Ванечка… - Она провела пальцами по его щеке. - Ты мой самый любимый!
- Валя, садись. Смотри - вот специальные щипцы… Скажи, ты когда-нибудь пробовала устрицы?
- Нет! - засмеялась она. - Но подозреваю, что это ужасная гадость.
- Ты погоди, я сейчас покажу тебе, как правильно пользоваться щипцами. Ты их держишь вот так, а потом острожным движением…
Вале пришлось подчиниться ему. Не потому, что она боялась обидеть Ваню отказом, а исключительно из тех соображений, что если он съест всю порцию устриц сам, то это вряд ли пойдет ему на пользу.
И она ела противные устрицы, пробовала молодые побеги спаржи, уписывала нежнейшее свиное филе под каким-то особым соусом, от души черпала серебряной ложкой икру, пила коньяк. Ваня едва прикоснулся к рисовому пудингу и выпил всего лишь две небольшие рюмки коньяка - больше он смотрел на Валю и радовался как ребенок.
После ресторана они спустились в казино и оставили там довольно крупную сумму - беззаботно смеясь и не думая о завтрашнем дне.
На следующий день они валялись на диване и листали журналы - в поисках того места, куда бы поехать отдохнуть.
- Как тебе Шри-Ланка? - говорил Ваня с азартом. - Океан, буддийские храмы, чайные плантации… Будем кататься на слонах, встретим рассвет на какой-нибудь горе, среди лиан и орхидей…
- А если махнуть в Европу? В Испании коррида и вино, в Париже - Эйфелева башня и Елисейские поля… Или Италия - Рим, Вечный город, собор Святого Петра и все такое…
- Валька, а как тебе Венеция?
- Стоп, ты пропустил тур в дебри Амазонки!
- А что, можно и на Амазонку… Но ты подумай еще насчет Тибета!
Вечером они опять отправились в ресторан, на этот раз выбрали китайский, и снова Ваня радовался, глядя на то, как его подруга то подозрительно-осторожно, то с неподдельным восхищением лакомится всевозможными экзотическими блюдами. Он словно жил ее жизнью - так казалось Вале, и потому она, стараясь доставить ему удовольствие, ни от чего не отказывалась.
В конце концов они купили туристическую путевку в Африку (ехать предстояло через три недели), мечтая увидеть водопады, джунгли, саванны, снега Килиманджаро, национальные парки и поучаствовать в сафари - бог весть что им было обещано в агентстве. У Вали появилось ощущение, что она там и останется, в этой Африке, - ее съест лев или она свалится с какого-нибудь водопада, - но отказаться она не могла. Ей было жутко - прежде она ни за что бы не решилась на подобную авантюру, но сейчас ей казалось, что завтра, возможно, наступит конец света, и ее страхи не имеют никакого смысла. Если Вани не будет, то с его уходом рухнет весь мир.
Они посетили все самые знаменитые заведения Москвы, играли в боулинг и керлинг, летали с инструктором на спортивных самолетах, казавшихся со стороны изящными стрекозами, один раз поднялись на воздушном шаре. Словом, безумствам не было конца. Валя уже ничего не боялась, она словно сошла с ума, вместе со своим возлюбленным бросившись в омут развлечений.
И ни разу они не говорили о том, что, возможно, ждет в скором будущем Ваню. "А что, если никакой серьезной болезни и нет, - не раз с отчаянной надеждой думала Валя, глядя на счастливое лицо своего спутника. - И все будет хорошо!"
Впрочем, однажды она вдруг вспомнила об одном человеке в бесконечном вихре развлечений. Это было днем - Ваня спал после ночного бдения в каком-то супермодном клубе.
Она расположилась на кухне и набрала номер, который каким-то чудом удержался в ее памяти.
- Алло! - тут же отозвался знакомый голос.
- Герман, вы, наверное, уже не помните меня…
- Валя? - беспокойно отозвался Герман Коваленко. - Валя, ну наконец-то… умоляю, только не кладите трубку!
Я и не собираюсь ее класть, - засмеялась она. - Что-то случилось? А я, знаете ли, сижу сейчас без дела и не знаю, чем себя занять. На самом деле я просто так решила вам позвонить…
- Валя, куда вы пропали? - запыхтел он. - Я вас ищу-ищу, даже уже к услугам частного детектива собрался прибегнуть…
- Но зачем? - удивленно спросила она.
- Я же говорю, вы так неожиданно исчезли! Почему вы перестали посещать студию Истомина?
- А смысл? Я, помнится, в последнем нашем разговоре упомянула, что больше не собираюсь появляться там. Тем более, что с работы я уволилась…
- Да, я в курсе. Но дома вас нет, по другому адресу тоже… Я ведь разыскал квартиру, в которой жил ваш дедушка. Мои соболезнования…
Сердце у Вали сжалось.
- Вам в библиотеке сказали?
- Да, и еще я говорил с тамошней соседкой - ну, такой серьезной дамой…
- Ах, с Еленой Сергеевной!
- Ну да. Она мне поведала странную историю. О том, что вы сбежали от собственного мужа и что он готов убить вас.
- О, Герман, что же в этом странного - по-моему, вполне житейская история, - усмехнулась Валя.
- Я хорошо помню вашего мужа, - сказал после некоторой паузы Герман. Он, наверное, вспомнил тот случай зимой, когда Илья посадил его в сугроб. - Мне понятно, что вы решили его покинуть. Он… он вас мучил. Он тиран и деспот.
- Герман, - с досадой начала Валя, но Коваленко не дал ей договорить.
- Валя, почему вы сразу не обратились ко мне за помощью? Вот что с самого начала беспокоит меня! Я бы…
Тут уж Валя перебила своего собеседника:
- Герман, а почему я должна была обращаться за помощью именно к вам?
- Потому что только я могу вам помочь! - заявил он.
Валю разозлила такая самонадеянность.
- С чего вы взяли, что только вы? - сердито произнесла она. - И с чего вы взяли, что мне вообще нужна помощь?
- Я… я беспокоюсь за вас.
- Прекрасный ответ! - фыркнула она. - Только вы мне ни сват и не брат. Вы абсолютно чужой человек, можно даже сказать - незнакомый. Беспокойтесь за кого-нибудь другого! Господи, и чего я вдруг решила позвонить вам…
- Не кладите трубку! - опять воскликнул Коваленко на том конце провода. - Валя, я вам сейчас все объясню!
- Пожалуйста, я слушаю.
- Валя, вы… вы никогда не видели себя со стороны? - вдруг спросил он.
- Ну видела… - с недоумением ответила она. - Я, собственно, и сейчас могу посмотреть в зеркало - вот оно, лежит на столе рядом… - Она на самом деле взяла зеркало свободной рукой, и повернула его к себе. Огромные глаза болотного цвета, темные узкие брови, четко обрисованные скулы… - Вы что, хотите сказать, что со стороны я напоминаю беспомощную идиотку?
- Нет, вы опять все ставите с ног на голову! - снова запыхтел Коваленко. - Я вам хотел сказать, что вы - особенная. Вы даже не женщина, вы… ну, что-то вроде феи, эльфа или… я даже не знаю…
- Русалки, - со смешком подсказала Валя.
- Да, русалки! - обрадовался Коваленко. - Вы чудесны и совершенно не приспособлены для этой жизни. Рядом с вами обязательно должен быть кто-то, кто оберегал бы вас и защищал.
"Что за чушь? - подумала Валя. - Однако приятно… Какой необычный комплимент".
- Поймите, Валечка, - продолжал с жаром Герман. - Человеку со стороны виднее, что ваш муж давил на вас, что он решительно не замечал особенностей вашего характера, такого необычного и нежного, словно вы цветок… Да, вы цветок! Бог с ними, с русалками да эльфами… Вы… вы та самая купавка - помните, Валя, вы рассказывали мне об этом цветке?
- Да, - растерянно ответила она.
- Представьте, по этому вопросу я тоже провел целое расследование… Для начала залез в энциклопедию, но ничего похожего не нашел. Там нет никаких купавок! Я тогда подумал, что это, вероятно, какое-нибудь народное название цветка, которое никак не отражено в серьезных изданиях. Перелистнул несколько страниц и вдруг вижу - купальница! Многолетнее растение из семейства лютиковых, латинское название - троллиус. Троллиус эуропеус…
- Ну надо же… - пробормотала Валя. Ей и в голову не могло прийти, что Коваленко столь серьезно подойдет к этому вопросу.
- Желтый цветок, растущий в средней полосе России… Я это семейство лютиковых досконально изучил, их очень много видов. Кстати, ближайшая родственница вашей так называемой купавки - калужница болотная. Кальта палустрис. И вообще, все эти разновидности любят сырость и влагу, растут по краям водоемов. Впрочем, некоторые разводят как декоративно-садовые растения.
Да-да, они росли у нас в саду, на даче. Мама их любила, за ними ухаживала, и они цвели у нас по два раза, - пробормотала Валя, мгновенно вспомнив юность. Тогда все было связано с Ванечкой, и эти цветы тоже. Она как-то сорвала купавку и украсила ею волосы. Она беспомощно оглянулась на дверь, ведущую в комнату, где спал сейчас Ванечка, и прижала ладонь ко лбу. Все, все, что было хорошего в ее жизни, - связано с Ванечкой и ее любовью к нему… Ах, если бы снова вернуться в те времена!
- Валя… Вы меня слушаете? - спросил Коваленко. - Ответьте же!
- Да, я вас слушаю, - тихо произнесла она, медленно возвращаясь в день сегодняшний.
- Валя, я вас спрашивал, вы отдали рукопись в издательство?
- Какую рукопись? Ах да, вспомнила, вы про мой роман. Да, отдала - по-моему, на следующий же день после того разговора с вами, когда вы сказали мне, что не стоит доверять мнению Истомина.
- Вы молодец! Я же говорил, не стоит слушать этого пропойцу…
- Не обижайте Юлия Платоновича! - возмутилась Валя. - Он хороший человек.
- Ладно, не буду, - моментально пошел на попятный Коваленко. - Истомин - хороший человек, жертва перестройки. И каков же ответ? Что сказали вам в издательстве?
- Ответа я пока не знаю - просили перезвонить недели через две-три. Послушайте, Герман, я не уверена, что мой графоманский труд понравится кому-то. В той комнате, где я была, все - от пола до потолка - завалено рукописями.
- Валя… У меня к вам просьба, - взволнованно произнес Коваленко. - Как только вы узнаете окончательный ответ, перезвоните мне, пожалуйста. Я должен об этом знать!
- Зачем? - холодно спросила она.
- Разве вы не поняли? - вздохнул тот. - Я… я вроде как к вам неравнодушен. Впрочем, я и сам ничего не понимаю… Валя, обещайте мне!
- Хорошо, - коротко ответила она.
- Где вы, с кем вы? Если вам нужна помощь…
- Мне не нужна помощь.
- Ну, может быть, когда-нибудь потом… Помните, Валя, вы в любой момент можете обратиться ко мне, и я вас спасу. Спасу от всех и от всего!
- Удивительное благородство.
- Нет, - вдруг печально засмеялся он. - Это не благородство, а самая обычная корысть. Признаюсь, я готов на все, чтобы еще раз увидеть вас…
Она положила трубку.
В соседней комнате завозился Ваня.
- Валя! - позвал он ее. - Ты где?
- Я здесь! - моментально отозвалась она. Распахнула дверь, бросилась к нему, напряженно вглядываясь в его лицо. Но Ваня был весел и бодр, и ничего в его облике не напоминало о том ужасном недуге, который подтачивал его организм.
- Слушай, у меня замечательная мысль, - сказал он, сладко потягиваясь. - Пошли гулять. Просто будем шататься по улицам и глазеть по сторонам. Сто лет не проводил таким образом время.
- Идем! - обрадовалась Валя. - А то эти клубы да рестораны уже немного надоели.
Они обнялись.
- Ванечка, ты такой славный… - пробормотала она, гладя его по светлым мягким волосам. - Как же мне не хватало тебя!
- Я дурак, - беспомощно улыбнулся он. - Я просто дурак… Знаешь, если честно, то с Марьяной я никогда не был счастлив. Останови меня, если тебе этот разговор неприятен…
- Нет, - сказала она. - Мне интересно. Интересно узнать, какой была твоя жизнь без меня.
Так вот, с ней мне было как-то… как-то никак. Она, мне кажется, очень быстро разочаровалась в браке. Ей хотелось свободы, хотелось все свое свободное время проводить с подругами - а их у нее не меньше сотни, - она мечтала о жизни легкой, праздной, без забот. Только вечеринки и танцы, отдых и болтовня… Нет, не подумай о ней плохо, она глубоко порядочный человек! - спохватился Ваня. - Просто у нее такой характер. А тут муж, дети, семья… Она тосковала. Она жалела, что так рано вышла замуж, и я был ей в тягость.
- А ты? - спросила Валя.
- А я делал карьеру. Я тогда думал - вот она, цель жизни! Надо прославиться, заработать кучу денег - и вот оно, счастье…
- Гуров к тебе хорошо относился?
- О да. Уж он-то всегда был на моей стороне, когда у нас с Марьяной возникали какие-то конфликты. Он из тех людей, кто, раз сделав выбор, уже больше не меняет его. Надо идти до конца - не раз говорил он. Марьяна его до сих пор боится.
- Он злой? Жестокий?
- Нет, что ты… - засмеялся Ваня. - Он… он сильный. Настолько сильный в моральном плане человек, что порой иногда даже подавляет. По сути, я женился на нем, а не на Марьяне. Он всегда мне нравился и был для меня образцом…
- А… а дети?
- Детей я давно не видел, - Ваня встал и принялся быстро одеваться. - Они мешали Марьяне. То есть, конечно, она любит их, но для нее проще свалить заботы на кого-нибудь другого. Они в Англии, учатся. Мне кажется, Валя, я тоже их потерял. Они больше любят Филиппа Аскольдовича, чем меня.
- Это ужасно… - покачала она головой.
- Нет, это нормально. Я с самого начала должен был догадаться, что в этой жизни никому не нужен, кроме тебя.
- Ванечка…