Черт, что это у меня там за спиной… - пыхтя, Валя вытащила из-под себя книжку. - О-о, "Русский язык" Розенталя… Так вот что мы читаем! Ну как, интересно?
- Очень! - с отвращением произнес он. - Совершенно не знаю правил, оказывается. "Жи-ши", "не" с причастиями… Мозги можно сломать!
- Поди, двоечник, да? - подмигнула Валя.
- Нет, пишу без ошибок, у меня, что называется, врожденная грамотность, но правил не знаю!
- А надо ли их знать?
- Надо… Еще много чего надо.
Откинувшись назад, они лежали в гамаке и смотрели в синее небо и на ветви деревьев, нависавшие сверху.
- Мать хочет к Гурову пойти. Он, оказывается, нам родственник, правда, очень дальний - седьмая вода на киселе, но все же…
- Кто такой Гуров? - меланхолично спросила Валя, ощущая левым боком тепло, идущее от Ивана. "Валя и Ваня. Ваня и Валя…"
- Филипп Аскольдович Гуров, известный московский адвокат.
- Ого!
- Мать хочет, чтобы я на юридический пошел, а Гуров бы мне поступить помог. У него связи везде…
- Ты тоже собираешься стать адвокатом? - оживилась Валя. - Очень круто! Ты молодец, заранее готовишься… А я еще не знаю, кем хочу стать.
- Я в армию не хочу.
- Правильно. Там дедовщина и… вообще, очень плохо… Читал в "Юности" "Сто дней до приказа"?
- Не в дедовщине даже дело, - грустно произнес Иван. - Жизнь такая тяжелая, безработица, инфляция… Прямо как на загнивающем Западе!
Зато свобода… Эйфория! Гласность, перестройка, ускорение, плюрализм… Хотя ты прав - хочется иногда и красной икры покушать, - сказала Валя серьезно, а потом не выдержала, опять расхохоталась. Чего уж ей так было смешно - она и сама не знала.
- Кстати, у Гурова тут недалеко загородный дом.
- Где? - с любопытством спросила Валя.
- На той стороне Иволги. Дом с розовыми колоннами - бывший особняк какого-то там купца из прошлого века.
- Я знаю этот дом! - с изумлением произнесла Валя. - Нехилый домишко… Так это дом Гурова?
- Ага… Я же сказал - он известный московский адвокат. Он еще собирается участок прикупить, но чуть дальше, где-нибудь у Марьина пруда…
Они молчали некоторое время, едва покачиваясь в гамаке, а потом Валя произнесла тихо:
- Ты тоже будешь известным и богатым, и у тебя будет большой дом с колоннами…
- У меня уже есть дом. Без колонн, правда, но я вполне им доволен, - ответил Иван серьезно.
- Наш Ванечка будет адвокатом… - по слогам пробормотала Валя. - Наш Ванечка будет адвокатом…
Он вдруг взял ее руку и положил себе на лицо.
Первым порывом Вали было убрать руку, но она сдержалась и не сделала этого. Иван тихо дышал ей в ладонь, и она чувствовала его губы - мягкие, теплые, они чуть-чуть шевелились, словно он шептал чего-то. "О господи…" - подумала она и закрыла глаза. Сердце у нее забилось, как сумасшедшее, - наверное, на всю округу было слышно.
- Так, и что же я вижу? - раздался рядом насмешливый голос.
- Ой… - испугалась Валя и стремительно села. Напротив стоял Илья. - Это ты? Ты меня прямо напугал!
- Стучаться надо было! - с досадой произнес Иван.
- Я постучал, - важно ответил Илья, упершись спиной в одну из берез. - Правда, вы не слышали.
- Ладно, проехали! - махнула рукой Валя. - Мы просто отдыхали!
- Ага… - загадочно ухмыльнулся Илья. - Сиеста…
- Что?
- Я говорю - сиеста! - повторил он громко, словно для глухой. - Послеполуденный сон.
- Тебе чего? - недовольно спросил Иван.
- Мне ничего, я просто так зашел. Дай, думаю, проведаю товарища… Хорошо выгладишь сегодня, Валентина. Платьице такое миленькое, желтенького цвета.
- Мерси, - сердито ответила она.
- Ты что, обиделась на меня? - Илья сел на корточки рядом с гамаком, приподнял ее голову за подбородок - тем жестом, с каким обычно взрослые заглядывают в лица детям.
- Глупости какие! За что? - Она отвела его руку. "Как странно он смотрит на меня, - подумала Валя. - Как на дурочку… Я его раздражаю". - Ладно, мне пора.
Она выпрыгнула из гамака и снова зацепилась за что-то волосами.
- Опять? - засмеялся Иван, приходя ей на помощь. - Вот, теперь все в порядке… Валя, ты торопишься?
- Да.
- Я провожу?
- Нет, я еще не успела забыть, где тут калитка… Она ушла - с каким-то облегчением оставив это место, хотя дело было не в месте. Илья. Дело, наверное, было в нем…
Когда калитка хлопнула за ее спиной, Илья сказал лениво:
- Я тебя не понимаю, Тарасов…
- Чего ты не понимаешь, Деев? - нахмурился Иван.
- Она же дурочка.
- Она не дурочка. И вообще, какое это имеет значение…
- А-а, я понял! Если у тебя какие-то определенные цели - и я догадываюсь, какие именно, - то не имеет никакого значения, дурочка она или нет…
- Ты сам дурак, - огрызнулся Иван. - Нет у меня никаких целей. Пошли к станции.
- Ладно, пошли…
Они побрели по пыльной улице.
- А чего ты там хочешь, на станции? - хмуро спросил Илья, засунув руки в карманы джинсов.
- Мороженого купить, - пожал тот плечами.
- Э-э, да ты у нас совсем маленький! Мороженого…
Их обогнала группа людей - какие-то дачники спешили к станции. Среди них была девушка лет двадцати в мини-юбке, с прической а-ля диско и огромными пластмассовыми сережками, которые лихо болтались у нее в ушах.
- Ничего так… - пробормотал Илья, глядя на ноги девицы. - Я ее хочу.
- А я мороженого хочу, - с вызовом произнес Иван.
- А я ее хочу. Я хочу ее…
Впереди застучала колесами электричка, подходя к перрону, и дачники, в том числе и девица в мини, с визгом побежали к ней, боясь опоздать.
- Билеты, билеты надо купить! - закричал кто-то из них.
- Да черт с ними… Следующая только через сорок минут!
- Он мне не нравится, - с отвращением произнесла Валя. - Он такой… какой-то вредный!
- Илья? Да бог с тобой, Пирогова! - возмутилась Лида. - Ты ошибаешься. Он не вредный. Он просто взрослый человек… Не забывай - ему уже девятнадцать!
- Что ж, если он такой взрослый, ко всем другим можно относиться так… так снисходительно-иронично? Знаешь, мне показалось, что он буквально выгнал меня.
- Как это? - с недоумением спросила Лида. - Он тебе что, прямо так и сказал - уходи отсюда, Пирогова, у нас с Ванькой мужской разговор?
Валя покачала головой:
- Нет, все по-другому. Он ничего такого не говорил… Но я чувствовала, как он хочет, чтобы я поскорее ушла.
- Это очень субъективное умозаключение, - наморщив лоб, снисходительно произнесла Лида.
- И почему ты его называешь Ванькой? - вдруг рассердилась Валя. - Никакой он не Ванька, он Ванечка. Или Ваня. Или просто Иван…
- Ванечка!.. - фыркнула Лида и захохотала. - Нет, вы подходите друг другу, это точно! Ванька и Валька!
- Тебе что, и мое имя не нравится? - насупилась Валя.
- Да как сказать… В общем, оно тоже звучит как-то по-простонародному. Валентина… У нас техничку в школе так зовут. И еще старуху так одну зовут, которая нам молоко приносит, - баба Валя… Да, вспомнила - библиотекаршу в Москве тоже зовут Валентиной. Валентина Лаврентьевна… Бр-р!
- Ты не любишь библиотекарей?
Библиотекарь! - с презрением воскликнула Лида. - Вот уж последнее дело, каким бы я стала в жизни заниматься! По-моему, это ужасно - всю жизнь выдавать кому-то книги. Запах книжной пыли, формуляры всякие… "В отделе юношеской литературы этого издания нет, идите в читальный зал"; "Ах, вы забыли вернуть справочник юного натуралиста, верните его в десятидневный срок!"…
У Вали было отчетливое ощущение того, что они с Лидой сейчас поссорятся. Они редко ссорились, тем более что в Москве им не каждый день приходилось встречаться - жили-то в разных местах, двадцать минут на троллейбусе или две остановки на метро.
- Лаптий, немедленно прекрати! - грозно произнесла Валя.
- А что, что тебе не нравится? Правда? Да, я не стала врать, я честно сказала, что твое имя кажется мне простонародным, ну и что такого? Я должна была сказать - "ах, Валечка, у тебя самое замечательное имя на свете, я им даже хочу назвать свою любимую морскую свинку"?
Углы губ у Вали дрогнули - ей вдруг ужасно захотелось рассмеяться, но она должна была показать Лиде, что не намерена спускать обид. Она еще сильнее свела брови.
- А, ты мечтаешь стать библиотекаршей, наверное! - воскликнула Лида, словно на нее снизошла догадка. - О, прости, прости! Я и не знала, что так грубо отозвалась о твоей мечте…
- Ничего я не мечтаю, - Валя быстро закрыла ей рот рукой. - И вообще, прекрати, в последний раз предупреждаю. Я знаю, чего ты на меня взъелась…
- Чего? - с любопытством спросила Лида, отпихнув ее руку. - Чего же?
- Я просто Илюшеньку твоего осмелилась критиковать… Он тебе очень нравится, да?
Лида замолчала и закрыла на несколько мгновений глаза. Лицо у нее при этом стало очень серьезное, даже печальное. Из-под светлых ресниц выкатилась слезинка. Валя знала, что ее подруга склонна к слезам и по любому поводу готова плакать и даже рыдать, но сейчас эта слезинка произвела на нее ошеломляющее впечатление.
- Ты его так любишь, да? - с изумлением переспросила Валя. - Господи, Лаптий, ты его так любишь?!
- Ага, - сказала Лида и громко хлюпнула носом. - Я о нем все время думаю. Даже когда сплю! Как ты считаешь, я ему нравлюсь?
- Конечно! - горячо воскликнула Валя. - Ты ему очень даже нравишься!
- А почему он мне свиданий не назначает? - совершенно другим, сварливым тоном произнесла Лида. - И вообще… Мне иногда кажется, что он меня просто как друга воспринимает, и все.
- Ну не все сразу! - великодушно сказала Валя. - Быстро только кошки родятся…
- А если он… ну, это… А если он захочет, чтобы мы занимались любовью? - прошептала Лида. - Пирогова, что мне тогда делать? Я же не смогу ему отказать, не смогу, не смогу…
- Ну я не знаю, - честно произнесла Валя. - Вообще, мне кажется, это рано. И лучше это делать после замужества.
- Какая же ты дикая! Прямо как неандерталец! - с восторгом и злостью воскликнула Лида - она не могла говорить спокойно, ее слишком волновала затронутая тема. - Я тебе знаешь, что скажу…
- Что?
- Что мы с тобой, наверное, последние девственницы на свете! Ты посмотри, что вокруг творится… Нам уже шестнадцать лет, а мы… Джульетта в четырнадцать лет была замужем за Ромео.
Так то времена были другие! - возразила Валя. - Тогда люди жили лет до тридцати, максимум сорока.
- Что, правда?! - поразилась Лида.
- Я сама в одной книжке читала! Тогда были страшная грязь и антисанитария… Если вовремя не женишься, то все, поезд ушел - или чума тебя подкосит, или холера.
- Нет, но все равно, - упрямо произнесла Лида. - Нам шестнадцать. Джульетта уже два года как была в гробу, а мы…
- И что ж теперь, на первого встречного бросаться?
- Нет, но… И вообще, Илья не первый встречный, я его люблю.
- Если это будет, то должно быть красиво, - вдруг задумчиво произнесла Валя. - Просто так заниматься сексом - скучно, я так думаю.
- А ты? - с жадным любопытством спросила Лида. - Тебе ведь тоже Ваня нравится, да?
- Да, - кивнула Валя. И вдруг вспомнила, как тот вызволял ее из куста смородины, как они потом лежали рядом в гамаке, как он положил ее руку на свое лицо. - Говорят, что человек только один раз в своей жизни может по-настоящему любить.
- Это как в песне Анны Герман? "Один раз в год сады цветут…" Нет, если б все так было, то человечество давно бы вымерло. Даже быстрее, чем от холеры!
На завтрак Клавдия Петровна приготовила хек, который с боем отвоевала ранним утром в автолавке. Хек был старым, с резким, специфическим рыбным запахом, который не могли отбить даже специи. Кроме того, он был сварен с большим количеством лука, а Валя не любила вареный лук.
Она сидела над тарелкой и грустно водила по ее краю ложкой. Улучив момент, когда мать вышла на минуту, Валя повернулась к Арсению Никитичу и шепотом спросила:
- Дед, тебе не кажется, что эту рыбу поймали в водоеме, зараженном сине-зелеными водорослями, о которых ты мне рассказывал на прошлой неделе?
- Что? - рассеянно вскинул голову Арсений Никитич, отрываясь от чтения газеты. - Брось, Валюта, прекрасная рыба!
- Это не рыба, а ЧТО-ТО другое, еще неизвестное в океанологии… - пробурчала себе под нос Валя.
- Не нравится? - скорбно спросила Клавдия Петровна, выходя на веранду. - Если вам не нравится, то сами в магазин ходите, сами готовьте…
- Я просто не люблю лук! - взмолилась Валя. - Мамочка, честное слово, все очень вкусно, но просто я не люблю вареный лук!
- Так отгреби его в сторону!
Арсений Никитич стрельнул в их сторону глазами, отложил газету и бодро произнес:
- Как сейчас помню - в конце тридцатых годов мы отправились на "Садко" искать так называемую Землю Джиллиса. Мне только-только исполнилось двадцать пять лет…
- Какую землю? - с недоумением спросила Клавдия Петровна.
- Вопрос интересный! - поднял палец Арсений Никитич. - Надо сказать, многоуважаемая Клавочка и дорогая Валюта, что в те времена северные моря были еще недостаточно изучены. На арктических картах того времени существовало немало белых пятен. А также значилось немало таинственных "земель" - мифических, полулегендарных, нанесенных пунктиром по отрывочным сообщениям мореплавателей, по догадкам ученых, по рассказам землепроходцев, промышленников, путешественников…
- Как Земля Санникова, что ли? - хмуро спросила Клавдия Петровна. - Сейчас чаю вам налью…
- Именно! - обрадовался Арсений Никитич. - Кстати, их было три, этих Земель Санникова, а не одна, как многие считают. А еще были Земля Андреева, Земля Петермана, Земля Гарриса, Земля Брэдли, Земля Крокера…
- И что, нашли вы там эту свою Землю Джиллиса? - с любопытством перебила деда Валя.
- Нет, здесь надобно все по порядку… Так вот, как сейчас помню, "Садко" вышел из Архангельска восьмого июля и после короткого захода в Мурманск направился в Гренландское море. Уже первые наблюдения моего учителя, возглавлявшего эту экспедицию, профессора Николая Николаевича Зубова, подтвердили его мысль о продолжающемся потеплении Арктики… Пройдя по восьмидесятой параллели, "Садко" пошел на северо-восток - туда, где на картах была обозначена таинственная Земля Джиллиса.
- Так нашли ее или нет? - опять нетерпеливо перебила его Валя.
- И правда что, нашли или нет? - подперла голову рукой Клавдия Петровна. - Вы, папа, очень любите длинные прелюдии делать…
Английский китобой Джиллис увидел свою землю в 1607 году к северо-востоку от Шпицбергена. С тех пор она не однажды появлялась на картах, а потом снова исчезала с них. Никто не мог пробраться к этой Земле, никто не мог с полной уверенностью утверждать, что действительно ее видел, и никто не мог доказать, что она существует… - словно не слыша нетерпеливых вопросов своих слушательниц, продолжал Арсений Никитич. - Мы медленно дрейфовали среди льдов на "Садко" - стояли дни исключительной видимости. И на горизонте снова возник призрак Земли. Мираж, далекое изображение, поднятое рефракцией? Наша команда очень надеялась прекратить двухсотлетний спор мореплавателей. Так вот, не буду вас больше мучить - никакой Земли Джиллиса не существовало! Позже это лишний раз доказала аэроразведка. Но зато возле Северной земли мы нашли целых три острова, о существовании которых до нас никто не подозревал. Кстати, после этой экспедиции правительство наградило Николая Николаевича легковой машиной, - с удовлетворением подытожил дедушка. - Он ее сам водил, между прочим…
- Тьфу ты! - с досадой произнесла Клавдия Петровна. - Я уж в самом деле начала думать, что вы нашли эту землю, как ее там… А ее, оказывается, и вовсе не существовало! И чего, спрашивается, весь сыр-бор городить…
Она ушла, захватив с собой грязную посуду, а Валя с любопытством спросила:
- А что потом стало с твоим учителем? Он умер?
- Давно… В ноябре шестидесятого. В звании инженер-контр-адмирала, - с гордостью произнес Арсений Никитич. - Похоронили его на Новодевичьем, еще на старой территории… Мы как-нибудь сходим туда, Валя. Строгая плита из лабрадорита, а перед ней - маленький бронзовый кораблик, распустив паруса, неизменно стремится вперед. Вечный покой и вечное движение…
"Вечный покой и вечное движение", - машинально повторила про себя Валя.
- Замечательная у тебя была профессия, - вздохнула она, положив голову на скрещенные руки. - Плавай себе, открывай новые земли…
- Собачья работа! - вдруг засмеялся Арсений Никитич. - В гидрологи женщин не брали.
- Это почему же? - обиделась за всех женщин Валя.
Да они и сами не пошли бы… Представь себе, часами раскачиваться над морской пучиной - вокруг ветер, лед… Невыносимо ноют кисти рук - мокрые, застывшие… Озноб! Труженики моря, одним словом.
- А зачем часами раскачиваться над морской пучиной? - спросила Валя.
- А пробы воды брать? А измерять скорость и направление течений? Ледовый режим? Кроме того, надо было еще выяснить места скоплений рыбных стад, пути их миграции - все эти исследования необходимы для рыболовецкого флота. Пробы грунта с морского дна, температура воды на глубине… Обычно на вахте работало по двое гидрологов - один у лебедки с тросом, а другой раскачивался на откидной площадке за бортом судна, навешивая и снимая приборы на трос. А как иначе, без этих приборов, узнаешь, что творится на морском дне? Брызги, даже потоки воды, ветер - скоро одежда на гидрологе превращается в ледяной скафандр…
- Бр-р! - с ужасом воскликнула Валя. - Как ты только не умер там, дед!
- Да, собачья работа. Она очень сильно подорвала мое здоровье, - с удовлетворением произнес Арсений Никитич, словно гордясь этим. - Вот видишь, пальцы почти не слушаются - артрит… Я, наверное, недолго протяну.
- Ты что такое говоришь! - совсем перепугалась она. Вскочила, обняла деда, звонко поцеловала в блестящую лысину, которая зеркально отражала солнечный свет.
- Валя, задушишь… - с трудом просипел Арсений Никитич. - Отпусти… И чего ты так паникуешь? Надо быть ко всему готовой. Вспомни статистику, до какого возраста доживает современный мужчина? До шестидесяти, шестидесяти пяти, а то и меньше… Так что, исходя из данных статистики, меня уже давно заждались на том свете.
- Глупый, глупый, вредный дед…
- Ай, ты меня больно ущипнула, негодница… Валя, я серьезно… Отпусти же! И потом, при таком питании…
На веранду немедленно выглянула Клавдия Петровна. Она перетирала тарелки салфеткой.
- Вы что, опять меня критикуете? - подозрительно спросила она. - Я же говорила - сами тогда в магазин ходите, сами готовьте… И вообще, вы ничего не понимаете в здоровом питании!
- Валя, я тебя уже сто лет жду! - крикнула из-за забора Лида. - Ты где? Пошли на речку…
- Ладно, до вечера… - Валя еще раз чмокнула Арсения Никитича в блестящую загорелую лысину и выскочила со двора.
- Они нас уже на Иволге ждут. Давно, - деловито сообщила Лида, быстро шагая в сторону реки.
- Они?
- Да, они! У Ильи времени в обрез - он завтра вечером опять в Москву уезжает, на целых два дня.
- Когда же он к своим экзаменам готовится? - удивилась Валя.
- Он говорит - ночью, - небрежно произнесла Лида.