Что же, он выиграл. Хотел ведь от нее избавиться. Вон и избавительница стоит, с раздражением смотрит на Джессику. Но тут кислое выражение на лице миссис Клиппенхоппер словно испарилось. Даже брови распрямились.
- Привет, Гарнер, - нежно проворковала она.
- Миссис Клиппенхоппер. - Он снова посмотрел на Джессику. Та делала вид, что погружена в какие-то бумаги. И снова она его не обманула. - Есть проблемы?
- Ваша новенькая не может найти расценки на ремонт моей машины, назначает мне неверную цену, непомерно высокую. - Женщина доверительно понизила голос, но Джесси слышала каждое слово. - Она была очень груба со мной.
Джесси крутанулась в кресле. Кто к кому был груб?!
И тут же заставила себя успокоиться.
Если он ищет оправдания, чтобы ее уволить, так вот оно! Хорошо бы он ее уволил. Тогда никогда ей не придется иметь дело с такими, как миссис Клиппенхоппер. Вот только если он ее уволит, что-то у нее внутри умрет…
Гарнер взял лежащий на столе счет, некоторое время изучал его. Джесси даже не сумела изобразить интерес к чему-то еще. Лицо его отображало серьезные раздумья, но ей вдруг показалось, что губы его дрожат. Гарнер пытается не рассмеяться!
Если он находит это смешным, Джессика больше за свои действия не отвечает. Рука ее сомкнулась вокруг степлера. Сегодня у нее был тяжелый день.
Забавно, как она справлялась со стрессами в университете - всеми этими бесконечными курсовыми, лабораторными, экзаменами, она даже любила их! Но тут совсем другой тип стресса. Он меняет человека. Теперь она отчетливо это понимала.
Гарнер посмотрел на нее еще раз и слегка подмигнул ей. И сразу все изменилось. Они стали единой командой. Миссис Клиппенхоппер вдруг превратилась в жалкую и смешную особу. Он тем временем вернул свое безраздельное внимание клиентке.
- Не будем сегодня беспокоиться относительно счета. Я вышлю вам счет, когда найду расценки.
- Замечательно, - та послала Джесси взгляд, говорящий: "Гляди, как надо!" Женщина вышла из двери и направилась к машине.
Гарнер же вытянул из-под стойки большую папку.
- Иди сюда.
Она встала рядом. Ее голова едва доставала ему до плеча. И оттого она показалась себе маленькой и хрупкой и уж совсем не тупой коровой.
- Вот книга расценок, - и Гарнер рассказал ей, как с ней работать. Примитивная методика, ничего сложного и опасного. Но Джессика все равно ощущала себя в опасной зоне.
Потому что его голос был мягким и терпеливым, не похожим на голос человека, согласного с тем, что она тупая корова. А какой от него исходил запах - пахло душистым мылом с примесью чего-то непередаваемого, чисто мужского…
- Ну, - он подал ей книгу, - найди расценки для Фанни Клиппенхоппер.
Она нашла. Подняла глаза на него. Он ухмылялся.
Назначенная цена была на двадцать три доллара выше, чем та, на которую выписывала счет Джесси.
- Ах, она старая дура! Еще не уехала? Пойду скажу ей.
Его ладонь накрыла ее руку. Он покачал головой. Не говори, велела она себе. Но голос не подчинился.
- Она назвала меня тупой коровой!
- Ну да, она всех так называет. Моя тетя всякий раз прибавляла за это к счету двадцать баксов.
- Правда? - просияла Джесси. - Значит, это не личное?
- Не пойму. Что ты понимаешь под словом "личное"? Она старая женщина, с непростым характером. При чем тут ты?
Джесси нахмурилась. Судя по его словам, она считает, что мир вращается вокруг нее. Что тут разъяснять? Но она упрямо сказала:
- При том, что она думает, что я лично тупая. Да к тому же еще корова.
Он внимательно оглядел ее.
- Любой, кто поговорит с тобой три секунды, не может посчитать тебя тупой. На тебе написано "магистр экономики".
- Вообще-то не совсем экономики…
- Какая разница. Для нас, тупиц из автомастерской…
- Любой, кто поговорит с тобой три секунды, не может искренне считать тебя тупицей, Гарнер!
- Притормози, - сказал он. - Это начинает попахивать перемирием.
- Разве мы воевали?
Он посмотрел на нее, словно готов был утонуть в ее глазах. Раньше никому не приходило в голову так пристально ее изучать.
- Не помню.
Она опустила глаза.
- А что насчет коровы?
- В смысле?
- Ты знаешь… - ее голос дрогнул. - Не имела ли эта миссис в виду, что я слегка… толстовата?
Глупо спрашивать такое у незнакомого человека, который настолько хорош, что на него, должно быть, звезды с неба заглядываются. Глупо спрашивать такое у человека, чьи глаза смотрят так прямо и полны… ну чем-то…
- Ты не толстая. Откуда ты взяла такую чушь?
- Зеркало показало.
- У тебя есть изгибы, Джесси. Роскошные, женственные изгибы, словно призывающие мужчину прикоснуться к тебе, потрогать…
Ее рот раскрылся.
Гарнер замялся. Явно сказал больше, чем хотел. И резко сменил тон.
- Теперь мне пришлют извещение из полиции нравов.
Она не смогла перестроиться с той же легкостью.
- Ты ведь не думаешь так на самом деле?
Он колебался как раз столько, чтобы обоим стал понятен ответ. Потом с преувеличенным возмущением сказал:
- Я? Нет, конечно. Я твой босс. Закон запрещает находить женщин-коллег привлекательными.
- Ты находишь меня привлекательной?!
Ответ, прожигающий насквозь, сверкнул в его глазах. Он скользнул взглядом по ее губам, линии шеи. Ее бросило в жар.
- Разве так важно, что я чувствую? - спросил Гарнер. - Мне кажется, главное, что чувствует он. - Он коснулся кольца на ее пальце, отдернул руку.
Минуту она мучительно соображала, о ком Гарнер говорит. Казалось, что старая жизнь исчезла, предоставив ей возможность начать все сначала.
- Я бы мог посчитать тебя привлекательной, - теперь он дразнил по-настоящему. - Если бы это не было незаконно. И если б ты не была из Кингов.
- Кингов? Почему?
- Феодальные распри.
- Шутишь?
- Нет. Вражда, уходящая корнями в века. Я думал, с ней покончено, пока на прошлой неделе не позвонил твой отец.
- На прошлой неделе? И ты не знаешь, почему он меня сюда послал?
- Нет. Я надеялся вытянуть сведения из тебя.
Надо позвонить отцу и потребовать ответа! Она поспешно захлопнула книгу расценок и отошла от Гарнера, пока не сделала чего-нибудь глупого и совсем для нее не характерного. Например, не поцеловала своего босса.
Она даже не знает его толком! Но, как биолог, Джессика прекрасно представляла природу взаимного притяжения полов. Правда, самой ей никогда не приходилось попадаться в эту ловушку. До сегодняшнего дня.
Она принялась переставлять предметы на столе. Ей даже думать так непозволительно! Она уже сказала "да" другому мужчине. Взяв со стула жакет, она начала его надевать.
- Я не вернусь, - глухо произнесла она. - Прости. Мне не следовало сюда приезжать. Я сама не знаю, зачем приехала. С этой работой я не справляюсь. Попроси кого-нибудь другого. Попроси миссис Клиппенхоппер.
Слова лились с ее губ бессвязным потоком. Он остановил его, приложив палец к ее губам.
- Ты прекрасно справляешься. Цена, назначенная тобой для миссис Клиппенхоппер, была нормальной.
- Ты отлично знаешь, что в заявке стоит большая сумма. Почему ты ей не сказал? Впрочем, все равно. Можешь меня не защищать. Не думаю, что справлюсь с этой работой, - повторила Джесси, чувствуя зарождение унизительных слез. - Я не смогу общаться с такими, как она. Что дает человеку право быть таким?
- Раньше она была лучше. Недавно ее единственный внук погиб в Ираке. И она винит в его смерти весь внешний мир за пределами Фаревелла.
- Что не объясняет, почему она грубила твоей тете…
- Она просто ненавидела мою тетю. Тетя Мэтти старела красиво. Достаточный повод для той, которая так не может. Эта истина относится ко всем людям - недоброго человека трагедия озлобляет. А могла бы сделать сильнее.
Джесси снова поразилась глубине его мыслей. Насколько ей известно, так называемое высшее образование этого парня и краем не коснулось, тем не менее он кажется мудрее очень многих. Ей жутко не нравилась та буря эмоций, которую Гарнер - а ты его едва знаешь, строго напомнила она себе, - поднимал в ней. А значит, тем важнее оторваться от него.
Словно прочитав ее мысли, он мягко сказал:
- И кстати, ты же не захочешь уезжать сейчас?
- Разве?
Он торжественно вскинул голову.
- Завтра за кофе я намерен выполнить условия нашего пари.
- Съесть свои трусы? - насмешливо спросила она.
Он кивнул.
Она рассмеялась.
- Так-то лучше.
Ей даже стало не по себе из-за того, что он старается рассмешить ее, заставить забыть обиду. А потом Джесси осознала еще один новый нюанс их отношений - теперь, вместо требования уйти, он просил ее остаться! Нельзя на это соглашаться. Раньше она считала, что биотоки действуют лишь на менее развитых индивидов. Сейчас ее уверенность дала трещину.
С другой стороны, он правда решил съесть трусы? Что он задумал? И зачем отец ее сюда послал? Неужели она уедет, ничего не увидев и не узнав? Ладно, еще день она выдержит. У нее нет года для изучения профессии, но она считала себя умнее среднестатистической… принцессы.
Джесси поставила сумочку на место, приказав себе быть холодной и собранной.
- Вообще-то за сегодня я набросала список вопросов.
Он застонал.
- Мы можем оставить их до завтра?
- Ну, если тебя кто-то ждет…
И кто ее тянул за язык? Какая ей разница, есть у него подружка или нет?
У вот у меня-то есть жених, напомнила себе Джесси. Я занята, занята, занята!
- Не-а, - протянул он. - Никто меня не ждет. - Неужели он понял скрытый смысл вопроса? - Моя последняя любовь - старая машина, что я держу в гараже у дома.
- Какая?
Поменьше бы ей интересоваться им, его личной жизнью и его машинами!
- "Форд мустанг".
Прекрати, велела она себе и тут же спросила:
- Какого цвета?
- Красного. Ты правда любишь старые машины?
Они не должны иметь ничего общего!
- Люблю, - она торопливо повернулась к столу. Похоже, она только и делает, что перебирает предметы на столе.
- Погоди-ка.
Он снял что-то с ее юбки сзади, смеясь, показал ей. Кусок прилипшей изоляции. Ей тоже стало смешно. Как здорово так смеяться над собой, над ним, над жизнью! Только вот не измена ли это по отношению к Мичу - смеяться вместе с другим мужчиной над чем-то таким глупым? Смеялись ли они хоть когда-нибудь вот так с Мичем?
- Завтра надевай джинсы, - посоветовал он и направился к двери.
- У меня нет джинсов, - буркнула она, но его уже не было.
Гарнер Блейк ругал себя на все корки. И о чем он только думает? После перепалки со старушкой Фанни Джессика абсолютно созрела для увольнения. Оставалось лишь ее слегка подпихнуть.
Слегка толстовата? Точно, мэм. И Джессика Кинг мгновенно устраняется из жизни Гарнера Блейка.
Но она не толстая. А глаза, полные непролитых слез, заставили его так ей и сказать. "Роскошные, женственные изгибы!" Мог бы заткнуться и пораньше! Загадка глаз и пышность форм подталкивали его получше узнать ее.
- Зацеловать до смерти, - пробормотал Гарнер себе под нос.
Джессика Кинг поразительна. И она остается. Честно говоря, он доволен. Не хотелось бы заканчивать игру раньше, чем она началась.
Интересно также, что замышляет старый Кинг? Гарнер чертыхнулся. Парень, ты играешь с огнем!
- Тебе не нравятся богатые женщины, - строго напомнил он самому себе.
Из-за кустов сирени выглянула Мэри Джонсон.
- Что тебе не нравится, Гарнер?
- Ничего. - Проклятье, он полгорода прошел, бормоча себе под нос, как ненормальный!
Дом, оставшийся Гарнеру после деда, сейчас показался ему слишком большим и тихим. Он набрал телефонный номер. Эмма, владелица пекарни, была поражена странным заказом, но обещала все исполнить, И назначила цену: сто долларов.
Сто баксов хорошо пристроены, подумал Гарнер. Он повесил трубку и стал гадать, где остановилась сегодня Джессика Кинг.
- А это подпадает под категорию "не твое дело", - опять строго предостерег он себя вслух.
Интересно, как она будет смотреться в джинсах? Это тоже его не касается, но тем не менее скоро выяснится.
Гарнер поужинал, покопался немного с "мустангом" и сам поразился редкому отсутствию энтузиазма. И уже в постели понял, что не может дождаться завтрашнего утра. Такого с ним не было очень, очень давно.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующее утро Джессика Кинг критически оглядела себя в большое зеркало своего гостиничного номера. На ней были джинсы в обтяжку и ярко-оранжевая майка с надписью "В Фаревелле мне хорошо".
Надпись ей подходила. Ей действительно было хорошо. Она продержалась не часы, а целый день! Исполнила пожелание отца. Выжила в схватке с Фанни Клиппенхоппер. А самое главное - выиграла пари у Гарнера Блейка и с нетерпением ждала, как он выкрутится. Да, к тому же ей сказали, что у нее есть изгибы. Роскошные изгибы, внушающие всем мужчинам эротические мысли. О ней.
Полученная оценка резко изменила ситуацию. Что она раньше носила? Костюм бесформенной кучей валялся в углу. Роскошные изгибы заслуживают обтягивающих джинсов.
Джесси все же не была уверена, что джинсы - не перебор. Сделаны они из прекрасной растягивающейся материи, никак не ограничивающей движения. Но ведь обтягивают невозможно. Не покажется ли, что она пытается выглядеть излишне сексуально? Смешно. Она Джессика Кинг. Сексуальность же у них в семье - по части Челси.
Но не там, где дело касается ее теперешнего босса, напомнила она себе. У нее действительно был небольшой выбор. Местный магазин предлагал всего три типа джинсов - бери, что есть, или выметайся. В джинсах она казалась моложе, у нее в них совершенно не тот вид зрелой матроны, который она принимала в угоду Мичу. Он старше ее, свой в мире науки. Естественно, что она пыталась ему соответствовать. А в результате выглядела старше своего возраста. Но раз так, то почему Мичу она нравилась?
Ей не хотелось думать о Миче. Прошлой ночью они поспорили по телефону. После того как она пересказала ему некоторые подробности дня, он заявил, что ей надо срочно вернуться. А она в своем рассказе даже не дошла до "тупой коровы"!
Такая работа, увещевал Мич, абсолютно не соответствует уровню ее квалификации. Ей не надо было это объяснять, но в его устах подобное заявление теперь почему-то казалось чересчур напыщенным. Ей хотелось сказать, что трудности данной должности лежат в иной плоскости. Что работа, требующая года обучения, не для полных идиотов.
Но Мич, не давая ей возможности объяснить, заметил:
- Как будто ты нуждаешься в деньгах…
Они никогда не обсуждали ее деньги, огромное состояние отца. Джесси получала ежемесячное содержание, хотя из гордости пыталась жить на те средства, что зарабатывала сама. Но все равно, дело не в деньгах. В мире Мича правили идеи. Они являлись главной частью его имиджа. Не изменилось ли что-то с тех пор, как они с Мичем были на свадьбе Брэнди?
На ее звонок домой ответил секретарь отца, Джеймс, который сказал, что отец еще в постели. В восемь утра? Абсурд.
- Все в порядке? - забеспокоилась она.
Джеймс заверил, что все нормально.
Что ж, Джесси позволила себе наслаждаться моментом.
- Я не выглядела такой молоденькой, даже когда была молодой! - информировала она свое отражение.
Да, она не худышка, но обладает роскошными формами, о которых говорил Гарнер. В джинсах! Он предполагал, что могут сотворить правильные джинсы! Ну разве Челси… Хотя сомнительно, что Челси посчитала бы джинсы за двадцать пять долларов правильными.
В качестве последнего штриха к своему портрету Джесси привела в порядок волосы. Неужели эта та женщина, что и вчера?
В контору она вошла без пяти семь. Дверь была открыта, а на стойке - длинная белая коробка. Очень похоже на красиво упакованные розы на длинных стеблях. Мич не теряет времени, торопясь извиниться за вчерашнее.
Ссорились они чрезвычайно редко. Не потому ли, что начинали, как учитель и ученица? Он говорил, она слушала. А после не принимал ли он ее мнение с некоторой снисходительностью?
Как противно… Она уже сомневается в казавшихся настолько стабильными отношениях. А ведь еще совсем недавно считала, что ей крупно повезло. С другой стороны, если и есть сомнения, то когда им появиться, как не теперь?
Джесси коснулась коробки флориста, прикрыла глаза. И загадала - если в коробке белые розы, то все, что она сделала, - правильно. Ей предназначено выйти за Мича.
И нахмурилась. А если там желтые? Или красные?
- Эй, не трогай!
Она отпрыгнула от коробки, уставилась на босса.
Гарнер был сегодня особенно хорош - сверкающие глаза, чисто выбрит, темные волосы еще мокрые после душа, джинсы облегают во всех нужных местах. Синяя майка подчеркивала внушительную мускулатуру, широкий разворот плечей.
- Мне нравится твоя майка, - сказал он.
А ей нравились его глаза. Его мускулы. И лишь спустя мгновение она поняла, что надпись на его майке - та же, что и у нее.
Поэтому, вместо того чтобы перечислять все то, что ей в нем нравится, она сказала:
- Спасибо. Мне твоя тоже. Из коллекции Ральфа Лоррена?
- Ага. Всего 300 баксов. Пришлось стащить.
Ей нравилось, как он беззаботно подыгрывает ее немного корявым шуткам. Это несправедливо. Она ж решила, что больше ей ничего в нем нравиться не будет.
Он одобрительно взглянул на нее.
- Оставим в покое Ральфа Лоррена. Но этот наряд гораздо лучше подходит для твоей работы. - И добавил мягче: - И идет тебе.
Просто скажи "спасибо" и заткнись. Но это выше ее сил.
- В каком смысле?
- Вчера ты была похожа на давно вышедшую в тираж библиотекаршу. А сегодня ты - девчонка, с которой парень не отказался бы выпить пива, сидя на откидном борту своего грузовика.
- О, - протянула она с намеренным холодком, хотя мысленно представила себя, сидящую так, болтающую, смеющуюся, а звезды бы глядели вниз. - В Фаревелле оригинальный способ ухаживать.
Теперь холодок появился и в его глазах.
- Естественно, ты привыкла к лучшему.
- Сомнительный комплимент - выглядеть девушкой, которая будет пить пиво в грузовике, - холодно сказала Джесси, не уверенная, впрочем, что сумела скрыть сожаление. Никогда ей не глядеть на звезды из грузовика этого мужчины…
- Ты хоть пробовала?
- Нет, конечно!
- Вот и не нападай раньше, чем попробуешь. Перефразируя Герберта Спенсера, скажу лишь, что предрешение ранее исследования может держать человека в вечном неведении.
- Кто это - Герберт Спенсер?
- Кто знает? - Гарнер беззаботно пожал плечами. - Я читал это очень, очень давно. Не трогай коробку, - предупредил он снова, указывая на розы. - Там сюрприз. Не подглядывать.
- Это ты принес коробку? - ужаснулась она.
- А ты что думала? Санта-Клаус? - И вышел в соседнюю дверь.
Что значит, если там цветы от Гарнера, а не от Мича?..
Джесси поморщилась. Напомнила себе - он же прагматик.