Чтобы скорректировать эти фантазии, необходимоподчеркнуть трюизм о том, что мыслят и действуюттолько индивиды. Исследуя мысли и действияиндивидов, историк устанавливает факт, чтонекоторые индивиды в своих мыслях и действияхоказывают друг на друга более сильное влияние,чем их влияние и испытываемое ими влияние состороны других индивидов. Он замечает, чтосотрудничество и разделение труда существуетсреди одних, а среди других -- в гораздо меньшейстепени или вообще отсутствует. Дюркгеймиспользует термин "группа" для обозначениясовокупности индивидов, сотрудничающих друг сдругом более тесно. Однако разграничение группфакультативно. В отличие от биологического видагруппа не является онтологическим образованием.Различные концепции групп пересекаются друг сдругом. В соответствии с планом своегоисследования историк выбирает характеристики ипризнаки, определяющие классификацию индивидовпо различным группам. Группировка можетобъединять либо людей, разговаривающих на одномязыке, либо людей, исповедующих одну религию,либо занимающихся одним занятием или имеющиходну профессию, либо потомков одного рода.Концепция группы Гобино отличается от концепциигруппы Маркса. Одним словом, концепция группыпредставляет собой идеальный тип и в качестветакового является производным от пониманияисториком исторических сил и событий.
Мыслят и действуют только индивиды. Мышление идеятельность каждого индивида испытываетвлияние мышления и деятельности окружающих. Этивлияния весьма разнообразны. Мысли и поведениеотдельного американца невозможно объяснить,если приписывать его к одной группе. Он не толькоамериканец, но и член определенной религиознойгруппы, либо агностик, либо атеист; он работает наопределенной должности, принадлежит кполитической партии, испытывает влияниетрадиций, оставленных в наследство его предкамии переданных ему в процессе воспитания, семьей,школой, соседями, а также влияние идей,доминирующих в его городе, штате и стране.Разговоры об американском складе ума являютсячудовищным упрощением. Каждый американец имеетсвой склад ума. Абсурдно приписывать какие-либодостижения и добродетели или преступления ипороки отдельных американцев Америке кактаковой.
Большинство людей являются заурядными людьми.Они не имеют собственных мыслей; они тольковоспринимают. Они не создают новых идей; ониповторяют то, что слышали и подражают тому, чтовидели. Если бы мир был населен только такимилюдьми, то не существовало бы никаких изменений иникакой истории. Изменения порождаются новымиидеями и направляемыми ими действиями. Однугруппу от другой отличают результаты такихнововведений. Нововведения осуществляются негрупповым разумом; они всегда представляют собойдостижения индивидов. Что отличает американскийнарод от любого другого народа, так этосовместный эффект, производимый мыслями идействиями бесчисленных выдающихся американцев.
Мы знаем имена людей, которые изобрели ипостепенно совершенствовали автомобиль. Историкможет написать подробную историю эволюцииавтомобиля. Мы не знаем имен людей, которые назаре цивилизации сделали величайшие изобретения-- например, разожгли огонь. Но это незнание непозволяет нам приписывать это фундаментальноеизобретение групповому разуму. Применять новыеметоды выполнения различных вещей всегданачинает индивид, а затем другие люди подражаютего примеру. Обычаи и мода всегдапровозглашаются индивидами и распространяютсядругими людьми путем подражания.
В то время как школа группового разумастаралась исключить индивида, приписавактивность мистическому Volksgeist, марксистыстремились, с одной стороны, преуменьшить вкладиндивида, а с другой -- приписать нововведениярядовым людям. Таким образом, Маркс пришел квыводу, что критическая история технологиипоказала бы, что ни одно из изобретений XVIII векане принадлежит тому или иному отдельному лицу < МарксК . Капитал. Т. I // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.Т. 23. С. 383. Сн. 89>. Что это доказывает? Никто неотрицает, что технологический прогресс являетсяпостепенным процессом, цепью последовательныхшагов, совершаемых длинным рядом людей, каждый изкоторых что-то добавляет к достижениям своихпредшественников. История любого техническогоприспособления, если ее рассказать полностью,возвратит нас назад к самым примитивнымизобретениям, сделанным пещерными людьми на заречеловечества. Выбор любой, более позднейотправной точки является произвольным обрывомизложения. Историю беспроволочного телеграфаможно начать с Максвелла и Герца, но, кроме того,можно вернуться к первым экспериментам сэлектричеством или к любым предыдущимтехнологическим подвигам, необходимопредшествовавшим созданию радиосети. Все это нив малейшей степени не влияет на ту истину, чтокаждый шаг вперед делался индивидом, а некакой-либо мистической безличной силой.Признание того, что вклад Максвелла, Герца,Маркони мог быть сделан только благодаря тому,что другие до этого внесли свой вклад, не умаляетих заслуг.
Чтобы проиллюстрировать разницу междуноваторами и тупой толпой рутинеров, которыедаже представить себе не могут, что возможныкакие-либо улучшения, нам нужно только сослатьсяна пассаж в самой известной книге Энгельса < ЭнгельсФ . Анти-Дюринг// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.Т. 2>. В 1878 г. Энгельс категорично заявил, чтооружие "теперь так усовершенствовано, чтоновый прогресс, который имел бы значениекакого-либо переворота, больше невозможен". Сэтого времени "все дальнейшие[технологические] усовершенствования дляполевой войны более или менее безразличны. Такимобразом, в этом направлении эра развития всущественных чертах закончена" <там же. С.174>. Этот самодовольный вывод показывает, вчем заключается достижение новатора: онсовершает то, что другие люди считают немыслимыми неосуществимым.
Энгельс, считавший себя экспертом в военномискусстве, любил иллюстрировать свои доктриныссылками на стратегию и тактику. Изменения ввоенной тактике, заявлял он, происходят неблагодаря изобретательным военачальникам. Ониявляются достижениями рядовых, которые обычнотолковее своих офицеров. Рядовые находят ихблагодаря своим инстинктам ( instinktmassig ) иотстаивают их вопреки противодействиюначальства <там же. С. 172--175>.
Любая доктрина, отрицающая роль в истории"отдельного жалкого индивида" < ЭнгельсФ . Происхождение семьи, частной собственностии государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.21. С. 176> в конечном счете должна приписыватьизменения и улучшения действию инстинктов. Помнению тех, кто разделяет подобные доктрины,человек является животным, который обладаетинстинктом производить поэмы, соборы и самолеты.Цивилизация представляет собой результатбессознательной и непреднамеренной реакциичеловека на внешние раздражители. Любоедостижение суть автоматическое творчествоинстинкта, которым человек наделен именно дляэтой цели. Инстинктов существует столько,сколько на свете человеческих достижений.Излишне углубляться в критический анализ этихнебылиц, изобретенных бездарностями длятретирования достижений лучших людей иапеллирования к чувству обиды тупиц. Но дажеосновываясь на этой паллиативной доктрине,невозможно отрицать различий между человеком,обладавшим инстинктом к написанию книги"Происхождение видов" и теми, у кого данныйинстинкт отсутствует.
4. Планирование истории
Индивиды действуют, чтобы вызвать к жизниопределенные результаты. Добьются ли они успеха,зависит от адекватности используемых средств иреакции со стороны окружающих, с которойсталкиваются их действия. Очень часто результатдействия существенно отличается от того,которого стремился достичь индивид. Пределы, вкоторых человек, каким бы великим он ни был, можетдействовать успешно, весьма узки. Ни один человекне способен посредством своих действийнаправлять ход событий на протяжении более чемотносительно короткого промежутка времени, а темболее на протяжении всего будущего.
Тем не менее, любое действие что-то добавляет кистории, оказывает влияние на ход будущихсобытий и в этом смысле является историческимфактом. Тривиальнейшее исполнение ежедневнойрутины апатичными людьми является историческойданностью в не меньшей степени, чем самыепотрясающие нововведения гения. Историческаяроль простого человека заключается в том, чтобывносить свою лепту в структуру огромной властиобычая.
История делается людьми. Сознательныепреднамеренные действия индивидов, великих иничтожных, определяют ход событий в той мере, вкакой он является результатом взаимодействиявсех людей. Но исторический процесс не задуманиндивидами. Он представляет собой составнойрезультат преднамеренных действий всехиндивидов. Ни один человек не может планироватьисторию. Он может планировать и пытатьсявоплотить в жизнь только свои действия, которыевместе с действиями других людей составляютисторический процесс. Отцы-пилигримы непланировали основывать Соединенные Штаты [43].
Разумеется, всегда были люди, составляющиепланы на вечность. В большинстве случаев оченьскоро их планы проваливались. Иногда ихконструкции существовали довольно долго, но ихрезультаты были не такими, как планировалистроители. Монументальные гробницы египетскихфараонов существуют до сих пор, но их строителине имели в виду сделать современный Египетпривлекательным для туристов и обеспечитьмумиями наши музеи. Ничто столь категорически недоказывает временную ограниченностьчеловеческого планирования, чем древние руины,разбросанные по земной поверхности.
Идеи живут дольше, чем стены и другие памятникиматериальной культуры. Мы до сих порнаслаждаемся шедеврами поэзии и философиидревней Индии и Греции. Но они не значат для настого, что они значили для своих авторов. Мы можемзадаться вопросом, одобрили бы Платон иАристотель способ, которым их мысли былииспользованы в более поздние эпохи.
Планирование на вечность с целью заменитьисторическую эволюцию вечным состояниемстабильности, жесткости и неизменности являетсятемой особого класса литературы. Авторы утопийстремятся организовать будущие обстоятельства всоответствии со своими собственными идеями и рази навсегда лишить остальное человечество даравыбирать и действовать. Исполняться должентолько один план, а именно план автора, всехостальных людей необходимо заставить замолчать.С этого момента автор, а после его смерти егопреемник, в одиночку определяют ход событий.Больше не будет никакой истории, так как историяпредставляет собой составной результатвзаимодействий всех людей. Вселенной будетправить диктатор-сверхчеловек, который низведетвсех остальных людей до уровня пешек в своихпланах. Он будет обращаться с ними, как инженеробращается с сырьем, из которого он строит,методом, очень точно называемым социальнойинженерией.
В настоящее время подобные проекты оченьпопулярны. Они приводят интеллектуалов в полныйвосторг. Немногочисленные скептики отмечают, чтоих воплощение противоречит человеческойприроде. Но сторонники этих проектов убеждены,что путем подавления всех несогласных они могутизменить человеческую природу. Тогда люди будутстоль же счастливы, как кажется должны бытьсчастливы муравьи в своих муравейниках.
Основной вопрос: готовы ли все люди подчинитьсядиктатору? Не будет ли таких, кто бросит вызов егогосподству? Не будут ли разработаны идеи, идущиевразрез с идеями, лежащими в основе планадиктатора? Будут ли все люди безропотноподчиняться тирании одного или несколькихдиктаторов после тысяч лет "анархии" мысли идействий?
Возможно ли такое, чтобы за несколько лет всестраны внедрили у себя всестороннеепланирование и регламентирование? Численностьоппонентов очень мала, а их прямое политическоевлияние почти нулевое. Но даже победапланирования не означает конец истории. Междукандидатами на верховную должность разразятсяжестокие войны. Тоталитаризм может уничтожитьцивилизацию, и даже весь людской род. Тогда,разумеется, история также закончится.
Глава 10. Историзм
1. Смысл историзма
Историзм возник в конце XVIII в. как реакция насоциальную философию рационализма. Реформам иполитике сторонников различных авторов эпохиПросвещения он противопоставляет программусохранения существующих институтов, и иногдадаже возвращение к упраздненным институтам. Вответ на постулат разума историзм апеллирует кавторитету традиции и к мудрости ушедших веков.Основной мишенью его критики были идеи,инспирировавшие американскую и французскуюреволюции и аналогичные движения в другихстранах. Его сторонники гордо именовали себяантиреволюционерами и подчеркивали свойнесгибаемый консерватизм. Однако впоследствииполитическая ориентация историзма изменилась.Он начал считать капитализм и свободную торговлю-- как внутреннюю, так и международную -- главнымзлом и объединил усилия с "радикальными" или"левацкими" врагами рыночной экономики,агрессивным национализмом, с одной стороны, иреволюционным социализмом, с другой. Насколькоисторизм еще имеет политическое значение, онпредставляет собой дополнение к социализму инационализму. Его консерватизм почти улетучился.Он выжил только в доктринах некоторыхрелигиозных групп.
Люди постоянно подчеркивают сходствоисторизма и романтизма в живописи и литературе.Эта аналогия весьма поверхностна. Оба движениядемонстрируют влечение к обстоятельствамушедших веков и до крайности переоцениваютстарые обычаи и институты. Однако энтузиазм вотношении прошлого не отражает суть историзма.Историзм прежде всего являетсяэпистемологической доктриной и долженрассматриваться в качестве таковой.
Фундаментальным тезисом историзма являетсяутверждение о том, что помимо естественных наук,математики и логики не существует никакого иногознания, кроме того, которое дается историей. Всфере человеческой деятельности отсутствуетрегулярность во взаимной связи ипоследовательности событий. Следовательно, всепопытки разработать экономическую науку иоткрыть экономические законы тщетны.Единственным разумным методом изучениячеловеческой деятельности, подвигов иинститутов является исторический метод. Историкпрослеживает каждый феномен к его истокам. Онописывает изменения, происходящие вчеловеческих делах. К своему материалу,документам прошлого, он подходит безо всякихпредубеждений и предвзятых идей. Напредварительных чисто технических ивспомогательных этапах исследования историкиногда использует результаты естественных наук,как, например, при определении возрастаматериала, на котором написан документоспариваемой аутентичности. Но в своей епархии-- изложении прошлых событий -- он не полагается нина какую другую отрасль знания. Критерии и общиеправила, к которым он прибегает в процессеисследования исторического материала, должнывыводиться из самого этого материала. Они недолжны заимствоваться ни из какого иногоисточника.
Крайность этих требований была несколькоумерена после того, как Дильтей подчеркнул роль,которую в работе историка играет психология <см.ниже. Гл. 14, раздел 4>. Поборники историзмапризнали эти ограничения и не настаивали насвоем крайнем описании исторического метода.Просто их интерес заключался в осужденииэкономической теории, а не в споре с психологией.
Если бы сторонники историзма былипоследовательны, то они бы заменилиэкономической историей -- на их взглядподдельную -- науку экономики. (Мы можем обойтивопрос о том, каким образом можно трактоватьэкономическую историю без экономической теории.)Но это не соответствовало их политическимпланам. Их целью была пропаганда своихинтервенционистских или социалистическихпрограмм. Огульное отрицание экономическойнауки было только одним из пунктов их стратегии.Оно освобождало их от смятения, вызванногонеспособностью справиться с разрушительнойкритикой экономистами социализма иинтервенционизма. Но само по себе оно недоказывало правильности просоциалистическойили интервенционистской политики. Чтобыобосновать свои "неортодоксальные" учения,сторонники историзма разработали внутреннепротиворечивую дисциплину, называвшуюсяпо-разному, например реалистическая илиинституциональная или этическая экономическаятеория, или экономические аспекты политическойнауки ( wirtschaftliche Staatswissenschaften <экономическиеобщественно-политические науки (нем.). -- Прим.перев .>) <о других названиях см.: АртурШпихоф "Предисловие" к английскомуизданию его трактата о "Деловых циклах"International Economic Papers, N. Y., 1953. No. 3. Р. 75>.
Большинство сторонников этого направлениямысли не беспокоились об эпистемологическомобъяснении своих процедур. Немногие пыталисьобосновать свой метод. Мы можем назвать ихдоктрины периодализмом, а их сторонников -- периодалистами.