7. Отмена экономической истории
История человечества представляет собойпрогрессирующее углубление разделения труда.Животные живут в условиях полной автаркиикаждого индивида или каждой квазисемьи.Человеческое сотрудничество становитсявозможным благодаря тому, что работа,выполняемая в условиях разделения труда, болеепроизводительна, чем изолированные усилияавтаркичных индивидов, и что разум человекаспособен постичь эту истину. Если бы не эти двафакта, то люди так навсегда и остались быодинокими собирателями еды, принуждаемыминеизбежными законами природы к немилосердной ибезжалостной борьбе друг с другом. В мире, гдекаждый видел в других людях соперников вбиологической конкуренции за строгоограниченный запас пищи, не сложились бы никакиеобщественные связи, не развились бы симпатии,доброжелательность и дружба, не возниклоцивилизации.
Одним из величайших достижений социальнойфилософии XVIII в. стало раскрытие роли, которую вистории сыграл принцип более высокойпроизводительности вследствие разделения труда.Именно против этих учений Смита и Рикардо былинаправлены самые яростные нападки адептовисторизма.
Действие принципов разделения труда и егоследствие -- сотрудничество -- в конечном итогеимеет тенденцию к созданию системы производства,охватывающей весь мир. В той мере, в какойгеографическое распределение естественныхресурсов не ограничивает тенденции кспециализации и интеграции обрабатывающихотраслей, свободный рынок стремится развиватьзаводы, оперирующие в сравнительно узкихобластях специализированного производства, нообслуживающих все население земного шара. Сточки зрения людей, предпочитающих большееколичество товаров более высокого качества посравнению с меньшим количеством более плохихтоваров, идеальная система состояла бы внаивысшей концентрации каждого видапроизводства. Тот же самый принцип, которыйвызвал появление таких специалистов как кузнецы,плотники, портные, пекари, а также врачи, учителя,художники и писатели, в конце концов привел бы кпоявлению одной фабрики, обеспечивающей однимизделием всю ойкумену. Несмотря на то, чтоупомянутый географический факторпротиводействует полной реализации этойтенденции, международное разделение труда все жевозникло и будет углубляться до тех пор, пока недостигнет границ, установленных географией,геологией и климатом.
Каждый шаг по пути углубления разделения трудав краткосрочной перспективе ущемляет личныеинтересы некоторых людей. Экспансия болееэффективных заводов ущемляет интересы менееэффективных конкурентов, которых они вынуждаютуходить с рынка. Технологические нововведенияущемляют интересы рабочих, которые больше немогут зарабатывать на жизнь, цепляясь заотвергнутые устаревшие методы производства. Накраткосрочных имущественных интересах мелкихпредприятий и неэффективных рабочихнеблагоприятно отражается любое новшество. Этоне является новым явлением. Также не ново, что те,кому причинен вред экономическимиусовершенствованиями, требуют привилегий,которые защитили бы их от более эффективныхконкурентов. История человечества представляетсобой длинную летопись препятствий, возводимыхна пути более эффективных людей, ради получениявыгоды менее эффективными.
Настойчивые попытки остановить экономическиеусовершенствования обычно объясняют ссылками на"интересы". Это объяснение весьманеудовлетворительно. Оставляя в стороне тотфакт, что нововведение ущемляет толькократкосрочные интересы некоторых людей, мыдолжны подчеркнуть, что, ущемляя интересынезначительного меньшинства, оно выгодноподавляющему большинству. Хлебозавод,безусловно, причиняет вред мелким пекарням. Но онпричиняет им вред только потому, что улучшаетусловия жизни всех людей, потребляющих хлеб.Импорт иностранного сахара и часов вредитинтересам незначительного меньшинстваамериканцев. Но это благо для тех, кто хочет естьсахар и покупать часы. Вопрос стоит так: почемуновшества непопулярны, хотя они приносят пользуогромному большинству людей?
Привилегия, предоставленная определеннойотрасли в краткосрочной перспективе, выгоднатолько тем, кому в данный момент случилось в нейработать. Однако до определенной степени онапричиняет вред всем остальным людям. Если каждыйимеет какую-либо привилегию, в роли потребителяон теряет столько же, сколько выигрывает вкачестве производителя. Более того, все несутпотери в результате того, что во всех отрасляхвнутреннего производства из-за этих привилегийпроизводительность снижается <см. выше. Гл.2, раздел 3 и далее>. В той мере, насколькоэффективно американское законодательствосдерживает большой бизнес, потери несут все,поскольку продукция производится с болеевысокими издержками на заводах, которые были бывытеснены, не проводись данная политика. Если быв борьбе с крупными предприятиями СоединенныеШтаты зашли бы также далеко, как это сделалаАвстрия, то средний американец жил бы не намноголучше среднего австрийца.
Не интересы являются движущей силой борьбыпротив дальнейшего углубления разделения труда,а ложные идеи о так называемых интересах. Как и вовсех остальных отношениях, историзм, исследуяэти проблемы, также видит только краткосрочныйущерб, выпадающий на долю некоторых людей, иигнорирует долгосрочные выгоды для всех людей.Рекомендуя конкретные мероприятия, он неупоминает о цене, которую за них необходимозаплатить. Каким весельем было изготовлениеобуви во времена Ганса Закса и менестрелей! Нетнужды критически анализировать подобныеромантические грезы. Сколько людей ходило в товремя босиком! Каким позором являются крупныехимические концерны! Но смогли бы аптекари всвоих примитивных лабораториях произвестилекарства, убивающие микробы?
Те, кто желают запустить вспять часы истории,должны сказать людям, каковы будут издержки ихполитики. С разукрупнением большого бизнеса нетникаких проблем, если вы готовы мириться споследствиями. Если бы нынешние американскиеметоды налогообложения доходов и имущества быливнедрены пятьдесят лет назад, то большая частьтех новых вещей, без которых ни один американецне захочет сегодня обходиться, вообще не былиразработаны или, если бы все же выпускались, тобыли бы недоступны для большинства людей. То, чтотакие авторы, как профессора Зомбарт и Тауниговорят о блаженстве Средних веков, представляетсобой просто плод фантазии. Попытки"достигнуть непрерывного и неограниченногоповышения материального богатства", говоритпрофессор Тауни, ведет к "разрушению души ибеспорядку в обществе" < Tawney R.H . Religionand the Rise of Capitalism. -- N. Y.: Penguin Book, n.d. P. 38 and 234>.Нет необходимости подчеркивать, что некоторыелюди могут считать, что если душа такчувствительна, что ее губит осознание того, что впервый год жизни умирает меньше младенцев именьше людей умирает от голода, чем в Средниевека, то ее стоит погубить. Беспорядок в обществовносится не богатством, а попытками адептовисторизма, таких, как профессор Тауни,дискредитировать "экономическиепотребности". В конце концов именно природа, ане капиталисты имплантировала человекупотребности организма и заставляет ихудовлетворять. В коллективистских институтахСредних веков, таких как церковь, приход,деревенская община, клан, семья и гильдия,говорит Зомбарт, индивид "был обогрет изащищен подобно фрукту в кожуре" < Sombart W .Der proletarische Socialismus. 10th ed. -- Jena. 1924. V. 1. P. 31>.Является ли это достоверным описанием времени,когда людей изнуряли голод, эпидемии, войны,преследование еретиков и другие бедствия?
Вне всякого сомнения, можно остановитьдальнейший прогресс капитализма, или дажевозвратиться в состояние, когда доминировалимелкие предприятия и более примитивные методыпроизводства. Полицейский аппарат,организованный по образцу советской полиции,способен достичь многого. Вопрос только в том,будут ли готовы народы, создавшие современнуюцивилизацию, заплатить за это соответствующуюцену.
Глава 11. Вызов сциентизма
1. Позитивизм и бихевиоризм
Царство естественных наук и науки очеловеческой деятельности отличаются друг отдруга категориальными системами, посредствомкоторых они интерпретируют явления и создаюттеории. Естественные науки не знают ничего оконечных причинах [50]; научные изыскания итеоретизирование целиком и полностьюнаправляется категорией причинности. Областьнаук о человеческой деятельности являетсясферой замысла и сознательного преследованияцелей; она телеологична.
Обе категории использовались первобытнымилюдьми и до сегодняшнего дня используются каждымчеловеком в повседневном мышлении идеятельности. Простейшие навыки и приемыподразумевают знание, собранное элементарнымиисследованиями причинности. Там, где люди незнали, как искать связь причины и следствия, ониискали телеологическое объяснение. Они изобрелибогов и дьяволов, целеустремленным действиямкоторых приписали определенные явления. Один богметал громы и молнии. Другой бог, сердясь нанекоторые действия людей, убивал нарушителейстрелами. Злой глаз ведьм делал женщинбесплодными, а коров лишал молока. Такие взглядыпорождали определенные методы действий.Поведение, приятное божеству, приношение жертв имолитвы считались подходящими средствамисмягчить гнев божества, для нейтрализацииколдовства использовались магические обряды.Постепенно люди узнали, что метеорологическиеявления, болезни и распространение эпидемийпредставляют собой природные феномены, аэффективную защиту обеспечивают громоотводы иантисептические средства, тогда как магическиеобряды бесполезны. Только в нынешнюю эпохуестественные науки в своих областях заменилифинализм причинными, или каузальнымиисследованиями.
Удивительные достижения экспериментальныхестественных наук способствовали появлениюматериалистической метафизической доктрины-- позитивизма. Позитивизм категорически отрицает,что какая-либо область исследования открыта длятелеологических исследований.Экспериментальные методы естественных наукявляются единственно подходящими методами дляисследования любого рода. Только они научны, атрадиционные методы наук о человеческойдеятельности являются метафизическими, т.е. потерминологии позитивизма, суеверными и ложными.Позитивизм учит, что задача науки состоитисключительно в описании и интерпретациичувственного опыта. Он отвергает какинтроспекцию психологии, так и все историческиедисциплины. Особенно фанатичен он в осужденииэкономической науки. Огюст Конт, который ни вкоей мере не является основателем позитивизма, апросто изобрел его название, предложил вкачестве замены традиционных методов изучениячеловеческой деятельности новую отрасль науки-- социологию. Социология должна быть социальнойфизикой, построенной в соответствии сэпистемологическим образцом механики Ньютона.Этот план был настолько поверхностным инепрактичным, что не предпринималось никакихсерьезных попыток его осуществить. Вместо этого,первое поколение последователей Контаобратилось к тому, что, как они считали, являетсябиологическим и органическим объяснениемобщественных явлений. Они свободно изъяснялисьметафорическим языком и вполне серьезнообсуждали такую проблему, как, что в социальном"теле" следует классифицировать как"межклеточное вещество". Когда абсурдностьбиологизма и органицизма стала очевидной,социологи полностью отказались от честолюбивыхпретензий Конта. Об открытии апостериорныхзаконов общественных изменений речи больше неведется. Под маркой социологии выходят различныеисторические, этнографические и психологическиеисследования. Многие из этих исследованийотличались дилетантизмом и путаностью;некоторые стали признанным вкладом в различныеобласти исторических исследований. С другойстороны, не представляли никакой ценностипроизведения тех, кто называл социологией своипроизвольные метафизические излияния о скрытомсмысле и конце исторического процесса, преждепроходившие по ведомству философии истории. ТакЭмиль Дюркгейм и его школа под видом обращения кгрупповому мышлению возродили старый призракромантизма и немецкой школы юриспруденции, Volksgeist .
Несмотря на очевидный провал метафизическойпрограммы, возникло неопозитивистское движение.Оно упрямо повторяло все ошибки Конта. Этихавторов вдохновляли те же мотивы, что и Конта. Имидвигала ненависть к рыночной экономике и ееполитическим следствиям: представительномуправительству, свободе мыслей, слова и печати.Они жаждали тоталитаризма, диктатуры и жестокойтирании; само собой разумеется, конечно, что онисами или их ближайшие друзья получат в своераспоряжение высшие должности и властьзаставить замолчать оппонентов. Конт бесстыдноотстаивал подавление всех доктрин, которые емуне нравились. Самым бесцеремонным поборникомнеопозитивистской программы в отношении наук очеловеческой деятельности был Отто Нейрат,который в 1919 г. был одним из знаменитых вождейнедолго просуществовавшего Советского режима вБаварии, а затем сотрудничавший в Москве сбюрократией большевиков < Neurath O . Foundationsof the Social Sciences // International Encyclopedia of Unified Science. V. 2. No. I>.Зная, что они не в силах выдвинуть никакихсостоятельных аргументов против критики ихпланов экономистами, эти страстные коммунистыпытаются дискредитировать экономическую наукуогульно, на эпистемологической основе.
Двумя основными разновидностяминеопозитивистской атаки на экономическую наукуявляются панфизикализм и бихевиоризм. Обе онипретендуют на то, чтобы заменить -- как онизаявляют ненаучную -- телеологическую трактовкучисто причинной трактовкой человеческойдеятельности.
Панфизикализм учит, что процедуры физикиявляются единственно научным методом всехотраслей науки. Он отрицает наличие существенныхразличий между естественными науками и науками очеловеческой деятельности. Это отрицание лежит воснове лозунга панфизикалистов о "единойнауке". Чувственный опыт, сообщающий человекуинформацию о физических явлениях, такжеобеспечивает ему информацию о поведенииокружающих его людей. Изучение способов, которымдругие люди реагируют на различные раздражители,в сущности не отличается от изучения способовреакции других объектов. Язык физики являетсяуниверсальным языком всех без исключенияотраслей знания. Все, что нельзя выразить наязыке физики, является метафизическойбессмыслицей. Вера, что роль человека воВселенной отличается от роли других объектов,-- проявление высокомерной претенциозностичеловека. В глазах ученого все предметы равны.Все разговоры о сознательности, волеизъявлении ипреследования целей бессодержательны. Человексуть просто один из элементов Космоса.Прикладная наука социальной физики, социальнаяинженерия сможет обращаться с человеком точнотак же, как технология обращается с медью иводородом.
Панфизикалист может признать только односущественное различие между человеком иобъектами физики. Камни и атомы не размышляют нио своей собственной природе, свойствах иповедении, ни о природе, свойствах и поведениичеловека. Они не являются инженерами ни себя, ничеловека. Человек отличается от них по меньшеймере настолько, насколько он является физиком иинженером. Трудно понять, как можно изучатьдеятельность инженера, не отдавая себе отчета втом, что он выбирает между различными возможнымилиниями поведения и стремится достичьопределенных целей. Почему он строит мост, а непаром? Почему он строит один мостгрузоподъемностью десять тонн, а другой –грузоподъемностью двадцать тонн? Почему онстремится строить мосты так, чтобы они в одинпрекрасный день не рухнули? Или может быть этослучайность, что мосты не рушатся? Если изтрактовки человеческой деятельности исключитьпонятие сознательного преследованияопределенных целей, то его необходимо заменить(действительно метафизической) идеей, что некаясверхчеловеческая сила ведет людей, независимоот их воли, к предопределенной цели: чтомостостроителем движет предопределенный планДуха (Geist) или материальных производительных сил,который смертный человек вынужден выполнять.
Заявление о том, что человек реагирует нараздражители и приспосабливается к условиямвнешней среды, не является удовлетворительнымответом. На раздражение, предлагаемое Ла-Маншем,одни люди реагируют тем, что остаются дома;другие пересекают его на гребных шлюпках,парусниках, пароходах, а в наше время -- простовплавь. Одни перелетают через него на самолетах;другие разрабатывают проекты прокладки под нимтуннеля. Бесполезно приписывать различиереакций различиям сопутствующих обстоятельств,таких, как технологическое знание и предложениетруда и капитальных благ. Эти обстоятельстватакже имеют человеческое происхождение и могутбыть объяснены только при помощителеологических методов.
Подход бихевиоризма в некоторых отношенияхотличается от подхода панфизикализма, нонапоминает последний безнадежными попыткамиизучать человеческую деятельность без обращенияк сознательности и преследованию целей. В основеего рассуждений лежит понятие"приспособление". Подобно всем остальнымсуществам, человек приспосабливается к условиямсреды. Но бихевиоризм не может объяснить, почемуразные люди по-разному приспосабливаются к одними тем же условиям. Почему одни люди спасаютсябегством, когда на них нападают, а другиесопротивляются? Почему народы Западной Европыприспособились к редкости всего того, от чегозависит человеческое благополучие, совершенноиначе, чем народы Востока?
Бихевиоризм предлагает изучать человеческоеповедение методами, разработанными психологиейживотных и детской психологией. Он пытаетсяисследовать рефлексы и инстинкты, автоматизм ибессознательные реакции. Но это не говорит намничего о рефлексах, построивших храмы, железныедороги и крепости, об инстинктах, породившихфилософию, стихи и системы права, об автоматизме,приводящем к росту и упадку империй, обессознательных реакциях, расщепляющих атом.Бихевиоризм стремится наблюдать человеческоеповедение извне и изучать его просто как реакциюна определенную ситуацию. Он скрупулезноизбегает всяких ссылок на смысл и намерения.Однако невозможно описать ситуацию, неанализируя смысл, усматриваемый в ней даннымчеловеком. При уклонении от изучения этогосмысла, игнорируется существенный фактор, врешающей степени определяющий способреагирования. Реакция является неавтоматической, а напротив, целиком зависит отинтерпретации и ценностных суждений индивида,который стремится вызвать, насколько возможно,ситуацию, которую он предпочитает больше, чем тоположение дел, которое сложится, если он невмешается. Попробуйте представить себебихевиориста, описывающего ситуацию, котораясоздается предложением продать что-либо, безссылок на смысл, который приписывает ей каждаясторона!