– Ты любишь коллекционировать, а? – Рафаэль успокаивающе улыбнулся. – А поскольку это съемная квартира, значит, ты всегда возишь с собой дорогие для тебя сувениры.
– Да. Если я собираюсь остаться где-то дольше чем на месяц, я распаковываю их в первую очередь, расставляю повсюду, развешиваю на всех стенах… Да, в аккуратности меня не обвинить.
Он вновь привлек ее к себе:
– Мне нравится твой хаос. У меня всю жизнь во всем был безукоризненный порядок. Минимум вещей. Максимум простора. Но когда я попал в твой дом, на меня словно пахнуло теплым ветром. Он растопил холод, который был внутри меня. Этот дом рассказывает о тебе все – кто ты, кого ты любишь, что тебя волнует… Он – само совершенство. Как и ты сама.
Слушая Рафаэля, Элиана будто таяла в его объятиях.
– Где ты научился так говорить? – шепнула она.
– Я никогда не умел говорить. Слова сами находятся, когда я с тобой. Я хочу, чтобы ты была со мной так же искренна. Я ненавижу ту стену, которую ты возводишь между нами. И мечтаю, чтобы ты вновь взглянула на меня глазами, наполненными страстью…
– Наполненными страстью… – тихо отозвалась она.
Нет, это было свыше ее сил. Слишком сильно она желала его.
– Что ж, – вздохнула она. – Давай сделаем это.
– Сделаем что? – непонимающе переспросил Рафаэль.
– Займемся сексом.
Глава 6
– Надеюсь, сегодня защита у тебя с собой?
Рафаэль испуганно отстранился от Элианы.
– Нет, – осторожно произнес он.
– Аптека внизу, – нежно прошептала она.
– Что на тебя нашло? – Рафаэль покачал головой, словно отгоняя кошмар.
Элиана приподняла брови:
– Ты ведь за этим здесь? Так что давай займемся делом.
– Ты хочешь сказать, что мы все обсудим?
– Нет, я имела в виду ровно то, что сказала. Похоже, чем сильнее я сопротивляюсь, тем сильнее ты хочешь меня. Так что давай перейдем прямо к делу и займемся сексом.
– Прекрати говорить так!
– Как же прикажешь мне называть секс?
– Когда мы окажемся в постели, это будет не просто секс.
– Ты хочешь, чтобы я использовала определение "займемся любовью"?
– Я не хочу никаких определений.
– Значит, предпочитаешь словам действия? Отлично, меня это устраивает.
– Я сказал, прекрати! – Он сердито посмотрел на нее. – Если уж давать этому имя, то я предпочел бы… раствориться в страсти.
Элиана презрительно усмехнулась. Что ж, подумал Рафаэль, она имеет на это полное право. Он сам поражался словам, сорвавшимся с его губ.
– Почему ты так торопишься? – спросил он.
В ответ Элиана пожала плечами:
– Я никогда еще не хотела мужчину так, как хочу тебя. А ты хочешь секса – о, прости, хочешь раствориться в страсти, – с издевкой произнесла она. – Может, для тебя и правда важно, чтобы ни одна встреченная женщина не сказала тебе "нет". Так сказать, для личного счета. Ну, пусть так. Я не против попробовать. А потом, когда ты получишь то, чего хочешь, ты уйдешь и больше не вернешься.
– Во-первых, я не веду подобных подсчетов. А во-вторых, я никуда не уйду.
– Это ты сейчас так говоришь.
– Значит, ты не веришь моим объяснениям?
– Они мне неинтересны. Ты хочешь переспать со мной, я тоже этого хочу. Но давай не обманывать друг друга: речь идет об одном-единственном разе. В крайнем случае об очень короткой связи.
– Ты хочешь именно этого? – напряженно спросил Рафаэль.
– Я знаю, что так будет, – пожала плечами Элиана.
– Это из-за того, что я богат и у меня много возможностей?
– Из-за всего. Я привыкла оставаться самой собой, но с тобой я не смогу себе этого позволить. Я и вправду тебе не ровня.
– Прекрати так говорить! – рявкнул он.
– Это правда. Да и твой жуткий друг так считает.
– Ему еще придется за это ответить.
– Он просто указал мне на то, чего я пыталась не замечать. В любых, даже мимолетных отношениях важно равенство. Между нами его нет и не может быть. Меня это не устраивает.
Рафаэль осторожно взял ее за руки, словно опасаясь, что она вот-вот отдернет их.
– Эти маленькие пальчики творят со мной что хотят. Перед тобой я бессилен. К тому же ты в состоянии мне сопротивляться, а значит, в наших отношениях власть принадлежит тебе.
Элиана и вправду отдернула руки:
– У нас нет никаких отношений. Кроме того, я уже не сопротивляюсь. Но на сей раз я уже знаю, чего ожидать. Так что бери меня – или уходи.
Эти бескомпромиссные слова прозвучали для Рафаэля как приговор.
– Вчера вечером ты верила мне во всем. Почему же теперь ты не хочешь верить ни одному моему слову? – спросил он.
Элиана бессильно опустила плечи. Она казалась ему такой маленькой и беззащитной! И все-таки ему еще не приходилось сталкиваться с более грозной силой.
– Когда ты ушел, что-то изменилось, – тихо проговорила она. – Я будто проснулась. Так что, даже если я поверю твоим жалким объяснениям, моя вера в тебя не вернется. Ты – не тот, кому я поверила безоглядно, а всего лишь очередной мужчина, с которым следует быть осторожной.
На это Рафаэль не рассчитывал. Он надеялся, что ее доверие к нему искупит неправдоподобность объяснений. Но, как оказалось, теперь она не верила ни единому его слову, хотя в каждом из них он был абсолютно искренен. Убедившись, что она работает с сиротами лишь по зову сердца, он был готов сдаться своему чувству к ней. Он пока не понимал, как совместить его с местью Феррейре. Впрочем, пока его это не волновало. Главное – вернуть ее доверие.
Он нежно склонился над Элианой, с трудом удерживаясь от того, чтобы сжать ее в объятиях:
– Дай мне шанс вернуть тебя в мир грез и превратить их в реальность. Клянусь, я сумею стереть то, что изменилось в тебе.
Элиана зябко обняла себя за плечи:
– Эта перемена… она не во мне, а в тебе. Не могу объяснить, но она доставляет мне боль.
Быть может, она ощутила ненависть и агрессию, когда он смотрел на ее отца? Неужели она и вправду чувствует каждое, даже самое скрытное движение его души? Между тем Элиана продолжала:
– Я знаю, мы знакомы недостаточно долго, чтобы я имела право на подобные предположения…
– Ты же согласилась, что в нашем случае время не имеет значения.
– Когда я согласилась, на меня еще действовало твое заклинание.
– Так позволь мне наложить новое!
– Нет, спасибо, – резко отстранилась она. – Теперь я хочу только секса. Я больше не буду играть в твои игры.
– Элиана, я не играю в игры и никогда не играл. Для меня все смертельно серьезно. – Рафаэль обнял ее, положил ей голову на грудь, с наслаждением прислушиваясь к музыке ее сердца. – Эта ночь прошла как в лихорадке. Я грезил о простынях, пропитанных твоим потом, о твоих нежных руках, твоих стонах в ночи…
Он услышал, как сердце Элианы в ответ на его слова пустилось в бешеный галоп. Но когда она заговорила, голос ее казался ледяным:
– Хватит фантазий. Просто возьми меня, и закончим с этим.
Рафаэль отпрянул. Не этого он хотел от нее. Внезапно он кое-что вспомнил:
– Элиана, я хочу спросить тебя кое о чем… ты девственница?
– Так ты все-таки решился на секс?
Рафаэль нахмурился при слове "секс":
– Нет.
– Что ж, тогда придется подождать с ответом, пока ты все же не решишься выполнить свое обещание. И потом, – ее глаза гневно сверкнули, – какое тебе дело?
Он медленно провел пальцем по ее пылающей щеке, наслаждаясь трепетом, вызванным его прикосновением.
– Я просто хочу… выбрать правильный подход.
– Тогда, может, просто пойдем в постель и покончим со всем этим? Почему ты отказываешься?
– Потому что обещал тебе не торопиться.
– Но теперь я хочу, чтобы ты поторопился.
– Ты просто хочешь наказать меня.
– Не знала, что переспать со мной – такое серьезное наказание! – фыркнула Элиана.
– Ты не можешь меня простить и хочешь поскорее покончить со мной. И этот твой план для меня – худшее наказание. – Рафаэль протянул руку и, сдернув резинку с волос Элианы, распустил ее локоны. Он провел рукой по ее волосам и, услышав, как она застонала, приник к ней, шепча в ее полуоткрытые губы: – Но я не уйду, я останусь с тобой навсегда, minha Элиана…
И он поцеловал ее, словно бы сливаясь с Элианой, будто она была частью его, давно потерянной и найденной вновь. Его голова сильно закружилась от страсти…
Но, вспомнив их последний разговор, Рафаэль тут же отстранился.
– Я… я прощаю тебя, – выдохнула Элиана.
– Правда? – Его сердце забилось в ритме тамтама.
– За прошлый вечер. Но не за сегодняшний день.
– За то, что я пришел в интернат и без приглашения смотрел твое представление?
Она гневно посмотрела на него:
– Зачем ты красовался перед этими несчастными мальчиками вроде Диего? Ему страшно недостает присутствия взрослого мужчины в его жизни. И тут являешься ты, словно волшебник из сказки, и раздаешь пустые обещания направо и налево! Ты не подумал о том, что этим лишь добавишь ему страданий, как будто их у него недостаточно!
– Я не собираюсь забывать о своих обещаниях, – нахмурился Рафаэль.
Элиана вскочила на ноги и прожгла его яростным взглядом:
– Значит, ты навестишь его? Сколько? Один раз, два? Неужели ты не понимаешь, какие надежды он уже возлагает на тебя?
Рафаэль, поднявшись, твердо встретил ее взгляд:
– Значит, ты не хочешь, чтобы я виделся с ним?
– Я просто пытаюсь объяснить, что это опрометчиво и опасно и может повредить мальчику. Я видела, какими глазами он смотрел на тебя. А уж когда ты проявил к нему интерес, его фантазии взлетели до небес. И падать с такой высоты ему будет очень больно.
Что ж, ее слова звучали разумно. Диего сразу же напомнил Рафаэлю его самого в детские годы, и он мгновенно ощутил свою связь с мальчиком. Он не собирался терять Диего из виду, и все же Элиана права, к нему нужно относиться с осторожностью.
– Ну, а что насчет чека? – продолжила меж тем Элиана. – Скажи мне хоть сумму, чтобы я поняла, грозил ли сестрам сердечный приступ.
– Миллион долларов.
Элиана изумленно вскрикнула. Рафаэль пояснил:
– Я подумал, этого хватит на самое срочное, а заодно на ремонт монастыря и приюта – я знаю, их повредил недавний тропический шторм. Но потом, когда они в подробностях сообщат мне, что нужно детям, я дам им столько, сколько понадобится.
Элиана смотрела на него в немом изумлении. Наконец она обрела дар речи:
– Спасибо.
Не в силах удержаться, он вновь приник к ней поцелуем:
– Это тебе спасибо.
– За что? – простонала Элиана. Откинув голову, она целиком отдавалась его ласке.
– За то, что привела меня в Каса-до-Сол. – Он оторвался от ее губ. – Моя организация много работает с сиротскими приютами. Увы, во многих начальство, прикрываясь детскими несчастьями, выбивает из благотворителей деньги, лишь чтобы набить собственные карманы. Когда я узнал, что ты постоянно работаешь с Каса-до-Сол, я провел свое расследование и понял, что его сотрудники действительно делают все, чтобы помочь детям. Так что я выписал чек, не откладывая.
Рафаэль заметил, что в ее глазах вновь загораются искорки восхищения.
– Это было… разумно с твоей стороны.
– Это только начало. Если у тебя есть идеи по поводу приюта, я готов воплотить их в реальность.
– Я подумаю. – Элиана, зардевшись, спрятала лицо у него на груди. – Я не знала, что ты помогаешь детям. Прости, что обвинила тебя в безразличии к их нуждам.
Рафаэль пальцем приподнял ее подбородок и посмотрел ей прямо в глаза:
– Ты просто волновалась о детях.
– Все равно нельзя было искать в твоих действиях дурное только потому, что я была зла на тебя. Мне правда очень стыдно.
Рафаэль заключил ее в объятия, изо всех сил прижимая к себе:
– Ты думала, что могущественный магнат может, не подумав, сломать жизнь беспомощным людям. Такие опасения логичны. Ты же не знала о том, что я давно работаю с приютами. Я храню это в тайне.
– Но этими словами я сделала тебе больно.
– От тебя я буду счастлив принять любую боль. – Он вновь приник к ней глубоким, головокружительным поцелуем. Когда же их губы разомкнулись, Элиана рассмеялась хрустальным смехом:
– Диего сразу тебя разгадал. Он сказал, что ты похож на Бэтмена, который не хочет, чтобы его узнали. Бэтмен тоже был миллиардером-филантропом.
– Только он афишировал свою благотворительность, а я молчу о ней.
Глаза у Элианы стали задумчивыми.
– А вот о своем преступном прошлом ты говорить не боишься, – мягко произнесла она. – Получается, ты не скрываешь от мира, что ты – человек опасный, но не хочешь, чтобы люди знали о твоей доброте.
Сграбастав ее в объятия, Рафаэль широко улыбнулся:
– Видишь, как ты читаешь меня? Как открытую книгу! Так можешь только ты… Но скажи, как ты сама узнала про Каса-до-Сол?
– Я ездила по многим приютам. Этот оказался единственным, который мне понравился.
– И здесь твои инстинкты тебя не подвели. Ты проницательна во всем, не только в отношении меня. В этом твоя суперсила.
– Меня это не радует. Из-за этого в моей жизни присутствует немного людей.
– Тебе не нужно много. Только лучшие. – Рафаэль еще крепче прижал ее к себе. – Хотя я бы предпочел, чтобы ты нуждалась только во мне.
Заливавший щеки Элианы румянец казался ему очаровательным. Задумавшись о причинах ее внезапного смущения, он не сразу осознал дергающую боль в руке. Он совсем забыл о своей травме и пользовался рукой, как здоровой.
– Ты не хочешь спросить, как моя рука?
– Нет, – упрямо произнесла она.
– Тебя не волнует, что она сломана?
– Так ты не собираешься взять меня?
– Нет.
– Тогда мне все равно.
Рафаэль расхохотался и вновь обнял ее – крепко, как только мог, думая лишь об одном – что больше никогда ее не отпустит. Схватив ее на руки, он отнес ее в спальню и, уложив на ярко-алое стеганое одеяло, устроился рядом. Элиана притянула его к себе, прижавшись всем телом. Он приподнялся над ней на одной руке – вторая все еще нестерпимо горела от боли.
– Ты расплавишь все мои предохранители!..
– Поделом тебе, – хихикнула Элиана, обхватывая его бедрами.
– Значит, я прав, – простонал Рафаэль. – Ты колдунья.
– А ты – не волшебник. Даже в самых злых из них есть немного доброты. Ты – чистое зло.
Вновь рассмеявшись, он скатился с нее и лег рядом. Если бы вчера вечером кто-нибудь сказал ему, что скоро он будет лежать рядом с ней на постели и просто болтать – с ней, с девушкой, которую он жаждал больше всего на свете, – он назвал бы этого человека безумцем. Но сейчас ему хотелось именно этого – просто быть рядом, ощущая ее тело и наслаждаясь ее прикосновениями.
Протянув руку, он взял с прикроватной тумбочки рамку с фотографией. На ней молодая женщина и маленькая девочка, широко улыбаясь, раскинули руки, словно раскрывая объятия всему миру вокруг. Объект их любви явно стоял за кадром. Ее отец, понял он. Его внутренности пронзила резкая боль: он не мог спокойно думать об этом человеке.
– Ты помнишь мать? – спросил Рафаэль.
Глаза Элианы затуманились.
– Все думают, что я не могу ее помнить, ведь, когда она умерла, мне было только три года. Но я помню ее очень хорошо. Иногда даже слишком хорошо.
Он начал покрывать ее лицо поцелуями, отвлекая от грустных воспоминаний:
– Именно поэтому ты так много работаешь с сиротами? Потому что сама чувствуешь себя сиротой?
– Если меня, у которой есть лучший отец в мире, не покидает это чувство, то каково приходится детям, потерявшим обоих родителей? Представить себе не могу.
Лучший отец в мире. Человек, отправивший его в ад. Но она непричастна к его преступлениям, и он оградит ее от своей мести, чего бы ему это ни стоило.
Волевым усилием Рафаэль отогнал приступ злобы.
– В следующий раз надо будет поправить сестру Сесилию, – сказал он. – Ангел – это ты.
– Ты слышал ее? – изумилась Элиана.
– У меня отличный слух.
Она жадным взглядом окинула его тело:
– У тебя все отличное.
Приникнув к ее губам, он едва прикусил ей кончик языка и начал игриво посасывать его. Затем, с трудом оторвавшись от ее губ, выдохнул:
– Твой комплимент очень, очень возбуждающ… как ты сама понимаешь.
Он крепче прижался к ней, и она ощутила, как его твердый член прижался к ее телу. Она громко вздохнула и обмякла в его руках. На секунду его охватило нестерпимое желание нарушить свое обещание и овладеть ею прямо здесь и сейчас, как она просила. Но он должен был ждать, чтобы связь между ними окрепла и она почувствовала себя такой же зависимой от него, как и он – от нее.
Просунув ногу между его бедер, Элиана слегка прижала его эрегированный член, и из горла Рафаэля вырвалось рычание. Она удовлетворенно хихикнула:
– Я лучше скажу сестре Сесилии, что тебя правильнее называть падшим ангелом.
– Ты права. Мне приходилось делать очень, очень плохие вещи. Да и сейчас приходится.
Ее глаза посерьезнели.
– Но не с невинными.
Это был не вопрос, а утверждение. При мысли о том, что ему удалось вновь завоевать ее доверие, его охватила гордость.
– Нет, – сказал он. – Но закон все равно считает меня преступником.
– Справедливость не всегда равна закону. И если из-за тебя не страдают невинные, если ты наказываешь нечестных людей и отдаешь их деньги сиротам, я назову тебя героем. – Элиана вздохнула. – Иногда я и сама мечтаю делать что-то подобное. Но у меня недостаточно сил. Я рада, что ты используешь свою силу и власть именно так.
– Ты делаешь больше, чем кто бы то ни было. Ты меняешь души этих детей. Я лишь делюсь с ними своими деньгами и возможностями, но до сегодняшнего дня ни разу не пообщался ни с одним из них. Диего был первым.
– Но без твоих денег и возможностей мы мало чем могли бы помочь им.
– Значит, в этом мы с тобой прекрасно дополняем друг друга. Как и во всем остальном.
Подняв на Рафаэля глаза, Элиана улыбнулась:
– Но ты, кажется, знаешь обо мне все, а я о тебе – ничего. Расскажи мне о своей семье.
Рафаэль был готов к этому вопросу. Не желая без необходимости лгать Элиане, он решил рассказать ей правду, вернее, ее тщательно отредактированную версию:
– Мои родители развелись, когда мне было десять лет. Мать через два года вновь вышла замуж, родила еще трех детей – двух девочек и мальчика. Отец женился позднее, у него двое детей – мальчик и девочка. Я рано покинул их и не пытался вернуться. Просто наблюдаю за ними издалека.
– И тебя это устраивает?
– С учетом моего образа жизни и моих занятий, им лучше быть подальше от меня. Когда у меня появилась возможность вернуться к ним, я решил, что не должен портить им жизнь своим присутствием.
– Как ты можешь так говорить? Я уверена, они предпочли бы, чтобы ты был рядом!
Чтобы вернуть легкость неожиданно ставшему серьезным разговору, Рафаэль пощекотал ее:
– Кажется, и у тебя бывают предубеждения?
Хихикнув, Элиана вновь стала серьезной: