На следующее утро, в присутствии Пипина и его сына Карла, саркофаг хотят поставить на место, избранное для захоронения… Невозможно его сдвинуть, он словно прилип к земле! Люди берут в руки багры, привязывают веревки и пропускают их через балки, но ничего не помогает. Быть может, это воля святого, который отказывается покидать хоры, куда его поместили? Епископы, пришедшие на церемонию, пытаются найти объяснение.
- Преславный король. - говорят они Пипину, - Вашей светлости известно, что блаженный Жермен был епископом. Поэтому нам кажется уместным, чтобы драгоценную реликвию несли епископы. Возможно, это хочет сказать нам святой.
Собравшиеся епископы пробуют поднять гроб баграми. Не выходит.
- Благочестивейший король, мы полагаем, что блаженный отводит эту честь монахам основанного им монастыря…
Монахи приходят на смену епископам, но, невзирая на все усилия, им не удается сдвинуть гроб с места. Пипин не может сдержать слез, которые текут по лицу. Неужели он совершил святотатство, удалив святого с избранного им самим места, где тот намеревался ожидать святого воскресения?
И тогда из толпы верующих выходит некий человек, и этот незнакомец, проявив поистине замечательную интуицию, дает полное объяснение тайны.
- Если наш милосердный владыка король соблаговолит выслушать последнего из своих слуг, кажется, я смогу найти истинную причину столь неуместного упорства. Недалеко от королевской виллы Палезо у этого монастыря имеется немало прилегающих к нему владений. И налоговые приставы, осмелевшие под властью Вашего могущества, прибегают там к угнетению и невыносимой тирании. Они убивают жителей, разоряют виноградники и поля, на лугах и в лесу захватывают стада, занимаются сущим разбоем. Вот, полагаю я, несправедливость, которую хотел бы исправить сегодня досточтимый Жермен!
Вот таким образом… Чудо проявляется не в том, чтобы изменить людскую натуру, становится явным не для того, чтобы принести на землю немного добра, чтобы несколько облегчить муки страдающего Человечества, нет, речь идет лишь о том, чтобы унять нескольких слишком рьяных налоговых приставов и увеличить богатства монастыря, приобщив к нему новые территории!
Все удивляются, как сумели монахи аббатства придумать такую сцену, чтобы заполучить названные земли. Как бы там ни было, хитрость великолепно удалась, и Пипин соглашается на то, что требует досточтимый Жермен из могилы: он дарит монахам свою прекрасную виллу Палезо с сопредельными владениями!
- Прошу вас взамен оказать нам милость и позволить перенести ваше священное тело, - взывает король к духу святого.
И маны монсеньора Жермена, похоже, удовлетворены, ибо гроб теперь поднимают с удивительной легкостью и столь же ловко опускают в новую крипту. Каждый утверждает даже, что из базилики исходит благовонный запах, а наиболее горячо верующие видят, как с неба слетают ангелы, чтобы нести тело святого. Юный принц Карл так радуется счастливой развязке, что спрыгивает в крипту, желая оказаться как можно ближе к чуду… Воображаемых серафимов он не встречает, но теряет при падении первый молочный зуб.
Чуть позже водружают изящную стелу с подтверждением королевских даров. Осторожность лишней не бывает, и всегда надежнее закрепить в камне щедрость Его сиятельства: "В этом месте покоится святой Жермен. В день его перемещения король Пипин пожаловал свою виллу Палезо…"
И, чтобы увековечить величие события, аббатство Сен-Венсан-Сент-Круа отныне именуется Сен-Жермен-де-Пре.
Нужно обладать необузданным воображением, чтобы представить себе, какие масштабы обретет с тех пор это аббатство и окружающий городок. Его земли простираются вокруг очень далеко, и к ним нужно прибавить такие владения, как Исси, Вожирар, Шатийон, Тие, не забывая о территориях, доходящих до Монтеро, Сен-Клу и, конечно же, Палезо. Это эквивалент целого департамента! Престиж конгрегации растет, и в этих местах собираются монахи-бенедиктинцы - эрудиты, покровители искусств, любители науки и литературы. Здесь они размышляют, работают, пишут. Квартал рождается на глазах. Здесь всегда будут в моде интеллектуалы… И сегодня, когда какой-нибудь писатель приходит посидеть за столиком в одном из знаменитых кафе квартала, когда он сочиняет с пылу с жару свои странички, стуча по клавиатуре своего ноутбука, мне кажется, что его по-прежнему вдохновляет дух интеллектуального любопытства, который так давно поселился в этом квартале.
Папа Стефан размышляет теперь о короновании Пипина, но у него есть одно сомнение: королева Берта предупредила Его святейшество о той атмосфере греха, в которой живет французский король. Берта, законная супруга, осуждена пребывать в пустующем дворце, тогда как ее муж король гоняется за юбками и проводит ночи в постели одной прекрасной саксонки. Какой ужас! Подобный адюльтер не может продолжаться перед лицом Неба, которое смотрит на нас! Папа тут же призывает короля в Сен-Дени.
- Мы не сможем короновать короля, который живет во грехе! Ибо он не только выходит тем самым из состояния благодати, но служит дурным примером для своего окружения и пятнает трон франков, на который устремлены глаза всего христианского мира.
Сколько слов из-за ерунды, думает Пипин. Папе немедленно дают удовлетворение: прекрасную саксонку заключают в аббатство в епархии Лангр, твердо рекомендуя ей никогда оттуда не выходить, дабы всю жизнь приносить покаяние.
В этом июле 754 года ничто больше не препятствует королю франков получить корону из рук викария Христа. Все готовятся к церемонии, когда внезапно, за два дня до назначенной даты папе Стефану становится плохо, он умирает… У верховного понтифика есть только одно желание: пусть его скорее перенесут в церковь Сен-Дени, к могиле блаженного мученика… И пока Его святейшество лежит в ожидании смерти, ему в бреду являются апостолы Петр и Павел в сопровождении самого святого Дени.
- Брат наш просит вернуть ему здоровье, - говорит Петр.
- Сейчас он его получит, - отвечает Павел.
Тогда Дени, держащий в руках пальмовую ветвь и кропильницу, обращается к умирающему папе:
- Мир тебе, брат. Встань. Ты исцелен.
И больной, действительно, не чувствует больше никаких страданий. В знак признательности папа осыпает аббатство дарами: вывод из-под епископальной юрисдикции, новые владения, милости аббату Фульраду.
Когда исполнились все чудеса и следующие за ними благодеяния, Стефан III может, наконец, приступить к торжественному коронованию Пипина Короткого. Это происходит 28 июля в Сен-Дени. Нет и речи о священном елее, ибо Стефан не из тех, кто увлекается грандиозными жестами и эпитетами в превосходной степени, он скорее привержен к стилю умеренному и лаконичному. И он делает то, чего от него ждут: во имя Святой Троицы коронует Пипина и двух его сыновей - Карла и Карломана. Затем королева Берта получает знаки королевского достоинства, и святой отец благословляет ее во имя семи добродетелей Духа Святого.
Наконец папа обращается к принцам и вельможам, благословляет их и обращается к ним со следующей речью:
- Приказываем вам, под страхом отлучения от церкви, не избирать других королей, кроме тех, кто происходит от Пипина, сохранять скипетр в этой семье, которую соблаговолило избрать милосердие Божие, утвердили же и благословили святые апостолы посредством понтифика, их викария…
Пипин может быть доволен: Стефан сделал все, чтобы возвеличить франкское царство и Сен-Дени. За следующие три года король торжественно расквитался со своим долгом: он проводит три победоносные кампании против лангобардов и предлагает папе завоеванные земли - иными словами, двадцать два города, в том числе Равенну и Перузу. Из этих завоеванных территорий возникнет новое государство - владения папы римского. Их мощь, богатства и протяженность уберегут папу от немотивированной агрессии.
* * *
В 768 году Пипин - утомленный человек пятидесяти четырех лет. В ходе посещения Пуату у него внезапно начинается сильнейший жар. Он умирает и знает об этом. И то ли ему кажется незавидной участью смерть в Пуатье, то ли он считает этот город недостойным принять его последний вздох, но он желает немедленно его покинуть. Он велит перевезти себя в аббатство Сен-Мартен в Туре, где щедро черпает из королевской казны сокровища, предназначенные для благочестивого долга милосердия. Сделав это, король распоряжается быстрее доставить себя в Сен-Дени.
Под сводами аббатства, в присутствии вельмож королевства он делит свои государства между двумя сыновьями и отдает Богу душу 24 сентября. Он приказывает захоронить свое тело в самой скромной части аббатства, под внешним портиком, лицом к земле в знак искупления грехов.
Две недели спустя Карла провозглашают королем в Нуайоне. Его юный брат Карломан получает титул короля Австразии недалеко отсюда, в Суассоне, столице своего королевства. Париж исчезает из королевских хроник. Когда три года спустя Карломан безвременно умирает, его хоронят в церкви Сен-Реми в Реймсе. А Карл Великий начинает долгие территориальные завоевания, которые обеспечат ему корону императора Запада. В конечном счете, он делает своей столицей город Ахен.
Это тяжелый удар для Парижа: теперь это просто маленький порт на Сене, и население его сокращается до нескольких тысяч - возможно, пяти.
Карл Великий не забывает прежнюю столицу. В 779 году, возвращаясь из путешествия в Рим, Карл решает создать в своей империи школы для молодых людей, желающих изучать гуманитарные науки. По его приказу, некоторые школы открываются в Париже: в епископском дворце, в аббатстве Сен-Женевьев и в аббатстве Сен-Жермен-де-Пре. В Париже получают образование, но большие ветра Истории обходят теперь дворец Сите, заброшенный на своем острове.
Заброшена также и мысль о каролингском некрополе, которая пришла в голову Пипину Короткому. Правда, забвение не будет вечным, потому что герои Парижа следующего века, граф Эд, вскоре ставший королем франков, затем первый из Капетингов Гуго Капет будут похоронены здесь, в знак местного преимущества аббатства. Но по-настоящему только при Людовике Святом в XIII веке Сен-Дени официально станет "кладбищем королей", королевским некрополем, где найдут упокоение почти все представители королевской власти и вельможи их двора.
IX ВЕК
ШАТЛЕ - ЛЕ-АЛЬ
(Центральный рынок)
Время графов
Вокзал Шатле - Ле Аль RER образует со станциями метро Шатле и Ле Аль огромную сеть, откуда каждый день изливается полмиллиона франсильенов, приехавших на работу в Париж. Добро пожаловать на самый большой подземный вокзал в мире! Если вы не хотите видеть ужасный Форум-дез-Аль, который покрывается трещинами, как старая развалина, спустя тридцать лет после своего создания, тогда выходите на станции Шатле. Вы поедете по бесконечным коридорам с помощью напольных эскалаторов, в ушах у вас будут звучать звуки гитар музыкантов, одобренных RATP, вы пройдете мимо продавцов шикарных и безвкусных парижских сувениров, и вы окажетесь, наконец, у фонтана 1808 года, поставленного в честь кампаний Наполеона в Италии и Египте.
Эта площадь Шатле, расположенная в центре Парижа, стала после работ барона Османа при Второй империи центром креста, рассекающего город и призванного сделать Париж более компактным, более доступным. Поэтому бульвар Севастополь был пробит к северу на правом берегу и продолжен на левом берегу к югу бульваром Сен-Мишель, тогда как улица Риволи течет на восток и на запад.
Эта новая схема привела к перемещению фонтана Шатле и его колонны. Их переместили на двенадцать метров к западу, вся работа была сделана за полчаса благодаря рельсам, на которые взгромоздили каменные блоки.
С дражайшим бароном и его новым Парижем исчезли извилистые неудобные переулочки квартала: на смену им пришли более широкие улицы, что пошло также во благо двум театрам - слева от меня театр Шатле, где долго царила оперетта, справа от меня театр Сары Бернар, которым великая актриса какое-то время управляла. Но сегодня от бессмертной исполнительницы "Орленка" осталось только название кафе на углу, ибо сам зал по непонятным причинам стал Городским театром. Однако внутри, взойдя по металлической лестнице (третий уровень на нечетной стороне), вы найдете хорошо спрятанную артистическую уборную Божественной. Ванная, туалет, ширма, афиши, фотографии - все здесь, как если бы актриса собирается в любую минуту вернуться.
Недолгий меланхолический взгляд в окно: на уровне этого театра проходила улица де ла Вьей-Лантер, зловещее место, где 26 января 1855 года поэт Жерар де Нерваль повесился на прутьях решетки, "в самом грязном углу, который он смог найти". Согласно легенде, место, где он привязал веревку, точно соответствует будке суфлера под сценой.
* * *
В начале IX века цивилизация и империя забыли о Париже. В 820 году можно было бы даже поверить, что город агонизирует. Все несчастья Неба рушатся на берега Сены: голод, наводнения, эпидемии выкашивают население. Хлеба не хватает по причине скверных урожаев, река разливается, остров Сите затоплен. Перемещаться можно только на лодках, и ничто не способно остановить рыскающую повсюду смерть. Раздувшиеся тела плывут по воде или сбиваются к левому берегу, который остается сухим… Умерли ли эти люди от голода или стали жертвами неведомой болезни? Никто не может сказать, все трупы похожи один на другой. Париж стал местом массовой смерти.
Но вскоре город облетает слух, несущий лучик надежды: воды Сены пощадили кровать, в которой святая Женевьева отдала Господу свою чистую душу почти три века назад. Эта почитаемая всеми реликвия находится в монастыре, расположенном поблизости от баптистерия Сен-Жан-Батист, на острове Сите. Остановив своей кроватью воды, вышедшие из русла, покровительница Парижа в очередной раз демонстрирует любовь к городу и его жителям. Парижане, доверяющие славной Женевьеве, отправляются процессией к почтенному ложу святой, дабы умолять ее о спасении. И чудо свершилось. Река, добравшаяся до кровати блаженной, отступает и возвращается в собственное русло…
Защита досточтимой Женевьевы была своевременной и необходимой, ибо добрая покровительница города, кажется, одна только и занимается судьбами Парижа. Одна? Не совсем. На самом севере Европы некий народ готовит лодки, готовится спуститься по Балтийскому морю, войти в Ла-Манш и подняться по Сене…
Зверские аппетиты северного племени обостряются из-за подлинного кавардака, в который погрузились государства империи Карла Великого. После смерти императора с седой бородой его сын Людовик Благочестивый наследует империю франков. Но он не учитывает собственных сыновей, которые слишком торопятся царствовать. Три императорских отпрыска низлагают отца-императора в ноябре 833 года и делят между собой пирог. Но мелочные счеты и зависть раздирают сердце мятежных принцев, империя раскалывается бесповоротно.
Это сигнал, которого ждали воины Скандинавского полуострова к началу их ужасных набегов. Первое время они не спускаются слишком далеко от родных мест, довольствуются тем, что грабят остров Шеппи, прибрежные земли Англии, порт Дорштадт в устье Рейна и Антверпен, городок на реке Эско (Шельда). Устрашенные жители называют этих разбойников "норманнами", то есть северными людьми. Очень быстро все научились называть их именем, которое они давали себе сами - викинги.
После смерти Людовика Благочестивого сыновья покойного расчленяют империю. Они заключают договор, подписанный около Вердена в 843 году. В эпоху этого договора империя делится на три куска, названных по этому случаю латинским словом "Francia": Восточно-франкское королевство достается Людовику II Немецкому, Срединнное королевство - Лотарю I с титулом императора, а Западно-франкское королевство - Карлу II Лысому. Из восточной Франции родится Германия, из Западной Франции - Франция. Что до срединной Франции, которая простирается от Фландрии до северной Италии, ее серьезно пощипали два могущественных соседа, но можно в какой-то степени считать ее наследницей нынешнюю Италию.
Карл Лысый - ревностный слуга Господа, впрочем, и прозвищем своим он обязан широкой тонзуре, которую выстриг в волосах в знак подчинения церкви. Благочестивый, конечно, но не слишком воинственный. Узнав, что викинги поднимаются по Сене, он посылает им навстречу кое-какие войска, а сам спешит укрыться в Сен-Дени. За высокими стенами монастыря король надеется отсидеться, чтобы его не тревожили эти варварские орды.
В это время франкские солдаты идут вдоль Сены, и их повергает в отчаяние представшее зрелище: по воде медленно движется длинная флотилия весельных судов, и ужасные изваяния драконов на носу говорят о безжалостной решимости воинов. Бесполезно воевать, надо спасаться: солдаты Карла Лысого торопятся бежать.