Ни один рисунок, что бы он ни изображал, пяти-, шести-, семилетних детей за исключением лишь действительно одаренных, не может показать ни творческого, ни воспроизводящего и никакого воображения. Воображение для своего развития нуждается в реальном материале, накопляемом из окружающего. Пока нет достаточного и правильно собранного материала, нет возможности творчества. Нет этой возможности и тогда, когда нет напряженной умственной работы для переработки материала в новое создание и нет средств для его воплощения, нет воспитанного глаза и развитого механизма руки. Только тогда, когда все это установится более или менее, мы можем судить о степени развитого воображения у ребенка, но мы должны быть очень осторожны и не пришпиливать к нему ярлыка со словами "воспроизводящее" и "творческое"; ибо мы в этом отношении не судьи, мы ничего не знаем и можем сильно ошибаться: дети – не творцы, они лишь готовятся быть творцами, каждый по-своему; те же, которым от природы вложен великий дар истинных творцов, станут ими и без нашего вмешательства и без наших хлопот о развитии так называемого "детского творчества".
Но мы должны позаботиться о тех косвенных средствах, которые помогают детям приобретать необходимое, соблюдая большую экономию детских сил для будущего возможного для каждого из них творчества, и которые представляются им в научно-обоснованной и стройно скомбинированной во всех своих частях системе Монтессори.
Грамматика у маленьких детей
В детском саду Монтессори у нас все шестилетки (за весьма немногим исключением), и даже многие пятилетки (5 с половиной лет) читают карточки с написанными на них существительными. Это делается не только в детском саду Монтессори, но и во многих других. При этом часто дети подкладывают карточку с написанным на ней словом к означенному на ней предмету или картинке. Это – первое чтение детей, по которому руководительница может судить о зрелости ребенка в чтении. Целесообразность подобного упражнения ни в ком не вызывает сомнения. Таким образом ребенок знакомится с именем существительным и накопляет в своем сознании значительный запас этой части речи. "Почему давать понятие только об имени существительном?" – говорит Монтессори. – Разве только оно одно является частью предложения, и если с такой легкостью происходит знакомство с именем существительным, то разве нельзя подобным же путем облегчить знакомство со всеми другими частями речи, как прилагательное, глагол, наречие и прочими".
Ребенок, например, пишет в своей тетрадке ряд слов (существительных), никак их не систематизируя: стол, стул, рука, дом и прочие. И вдруг почему-то одно из этих слов влечет за собой другое (прилагательное, глагол, предлог, другое существительное): чай горячий, вилка железная, мальчик пишет, лошадь бежит, уши у человека, пирог в буфете и прочее. Иногда существительное превращается в наречие: например, ребенок списывает слова с карточек, ему попадается слово лето, и он пишет "летом жарко". "Слово, обозначенное на карточке, является выделенным из других частей речи и влечет за собой интуитивно окончание, отсюда является первый реальный шаг в грамматику", – говорит Монтессори. И этот шаг является логическим продолжением процесса самообучения чтению монтессориевского ребенка. Составляя слова из подвижного алфавита (что делают у нас почти все пятилетки, а в Италии даже четырехлетки), ребенок разлагает их на составляющие их звуки. Соединяя звуки в слова, он производит анализ звуков. Этими действиями ребенок совершает подготовительную работу к чтению. Читая слова, он сам вскрывает тоническое ударение, помогающее ему распознавать смысл слов: ребенок, начинающий читать, произносит звуки слова, отвечающие буквам алфавита, еще не схватив его смысла, но, перечитывая его все скорей и скорей, находит тоническое ударение и узнает слово. Не только звуки и ударения, но и форма слова анализируется ребенком. "Каким абсурдом казалось бы изучать в детском саду фонетику и морфологию с детьми четырехлетнего возраста! А между тем дети проделывают это сами. Анализы были "средством" для постижения слова, были "облегчением", которое давало маленькому ребенку возможность писать без усилия", – говорит Монтессори.
Анализ звуков, составляющих слово, является полезным для "слова": маленький ребенок начинает писать слова без затруднения. Подобный же процесс может быть полезным и для предложения. Давая ребенку возможность "классифицировать" слова, мы помогаем ему постигать различные части речи и таким образом проникать в анализ самой речи, что в сущности является продолжением первоначального процесса. Этот процесс классификации слов помогает ребенку писать предложения, подобно тому, как процесс составления слов помогал ему писать слова. И дети (шести, семилетки, иногда и младшие) делают это с удовольствием. "Ребенок счастлив, когда из-под его пера выходит коротенькое предложение, не менее, чем когда из его рук выходит первое слово", – говорит Монтессори. Ребенок составляет слова из подвижного алфавита (розовых и голубых букв писаного шрифта). Он берет буквы руками одну за другой в их определенной последовательности, а потому руки ребенка принимают такое же участие в работе, как и глаза. Это знает всякий, кто употребляет материал Монтессори при обучении маленьких детей грамоте.
Если мы проследим эти два процесса: процесс составления слов из букв и процесс составления предложений из слов у детей монтессориевской школы, то мы получим полную аналогию этих двух процессов. Сначала дети изучают звуки (карточки с наждачными буквами). Есть маленькие дети (четырех-, пятилетки), которые упорно отдаются характерной страсти изучения звуков и длительно находятся в процессе механического письма. Каждая буква, написанная ими, кажется им их собственным творением.
Овладев большим или меньшим количеством звуков (от шести до восьми), дети приступают к составлению слов из подвижного алфавита. Составляя то или иное слово, ребенок разлагает его на звуки, анализируя каждый звук отдельно (форму, произношение) и наблюдая порядок их строя: если какой-нибудь звук выпадает или стоит не на своем месте, слово получается неправильное, уродливое, нежизнеспособное. Для маленького ребенка эта работа является высокоумственной, творческой, захватывающей глубиною интереса. Он чувствует себя творцом этих слов; он составляет их сам, по своему желанию, а не получает их готовыми извне, от учительницы или из плаката, и никакое другое средство не дает такого могущественного стимула к побуждению ребенка обогатить свой речевой запас, как составление слов из подвижного алфавита Монтессори: у него появляется интерес, а у некоторых детей даже страсть к составлению, а затем и к письму слов. "Есть дети от пяти до семи лет – страстные любители слов, – говорит Монтессори, – они представляют незрелые умы, еще не могущие ясно толковать речь, но понимают слова, которым могут отдаваться со страстью, неутомимые и полные интереса".
"Ребенок в возрасте "интереса" к словам может использовать грамматику, останавливаясь аналитически на различных частях речи, следуя процессам своего внутреннего созревания и таким образом находя возможность владеть своим языком и потому ценить и любить его", – говорит Монтессори.
"Для того, чтобы дети с успехом занимались языком, нужно, чтобы они его полюбили, а для того, чтобы дети полюбили язык, нужно, чтобы учителя заразили их своей любовью; но инстинктивная любовь, если она и есть, не может передаваться детям: она должна как-то реально выражаться и иметь свои точки приложения", – говорит Л.В. Щерба. Такими реально выраженными точками приложения является у нас грамматический материал Монтессори. Подобно тому, как слово составляется из букв, предложение составлено из слов. Составляя то или иное предложение, ребенок анализирует слова, в него входящие (их форму, значение, согласование), а также наблюдает порядок их строя (подобно порядку строя букв в слове), если слово выпало или переставлено, речь или неполная, или измененная, или же, наконец, искаженная, а потому тоже нежизнеспособная. Составляя предложения, ребенок творит речь, из отдельных слов он строит правильную речь, усваивая себе незаметно ее законы. "Наш метод в этом отношении, – говорит Монтессори, – вероятно, начинается ересью: первое было то, что ребенок отдавался весь целиком письму в четыре-пять лет, в возрасте от пяти с половиной до семи-восьми лет он вступает в область грамматики".
Маленький ребенок, начинающий читать, высказывает сильное стремление изучать слова. Это мы видим на деле. "Он должен собирать себе этот капитал", – говорит Монтессори. Особенностью его языка в малом возрасте является бедность слов. К пяти-шести годам он входит в тот возраст, когда для выражения его мыслей ему нужен материал. "Многие наблюдают, что дети с напряженным вниманием слушают речь взрослых даже тогда, когда смысл речи для них не понятен: они стремятся схватить слова и часто повторяют с радостью какое-нибудь непонятное, но удержанное ими слово", – говорит Монтессори.
Необходимо, чтобы учительница располагала хорошо приготовленным материалом: это облегчает и гарантирует успех в ее работе. Он должен быть хорошо знаком учительнице, а кроме того она должна хорошо знать практический момент, когда можно предложить то или иное упражнение, так как не для всех детей вообще является одна и та же градация в выборе материала: она всегда определяется по индивидуальностям. Для одних детей этот материал легок, для других труден, и они приступают к нему позже; также и порядок упражнений не для всех одинаков.
В моей практике с детьми от 6 до 8 с половиной лет в течение двух лет практиковался материал, изготовленный мною самой. Он появился не сразу, а изготовлялся по мере надобности, соответственно зрелости и требованиям детей. Я не специалистка по преподаванию русского языка, но я рискнула и взяла на свою совесть дело переработки материала для изучения итальянского языка в итальянской школе Монтессори применительно к русскому языку и в русской школе Монтессори.
Первой появилась коробочка с двумя сериями карточек по двадцати в каждой. Одна серия (белых) карточек содержит двадцать слов (существительных) в единственном числе, другая (светло-зеленых) – двадцать тех же существительных во множественном числе, например: стол – столы, рука – руки, перо – перья и прочие. Слова написаны черными чернилами, окончания красными. На крышке коробочки – этикетка с обозначением "Число". Дети, свободно читающие карточки с отдельными словами, могут с легкостью работать с этой коробочкой. В нашей практике это упражнение проделывали с большим увлечением многие шестилетки и даже некоторые не достигшие еще шести лет. Упражнение заключается в том, что ребенок сначала читает карточку со словом в единственном числе и рядом кладет карточку с тем же словом во множественном числе. В начале упражнения учительница дает ребенку коротенькое объяснение вопроса: "стол – это один, а столы?" (много столов) – и больше ничего. Некоторые дети к этому выводу приходят сами: "Я знаю, – говорит мне шестилетняя девочка, – рука – это одна рука, а руки – две. Дом – это один, а дома – много". Большинство детей, окончив упражнение (раскладывание карточек), зовут учительницу для проверки работы. Для одних достаточно беглого взгляда и одобрения, выражающегося словом "верно", с другими необходим коротенький урок, т. е. прочитывание всех карточек ребенком и его ответы на вопросы: "Книга – это сколько?.. а книги?" и т. п.
Когда дети, одни скорее, другие медленнее (многие тотчас же), усвоят понятие единственного и множественного числа, я даю им термины. Детям это нравится, и иногда можно слышать, как двое детей спрашивают друг друга: "Единственное число – карандаш, а как множественное?" Некоторые дети, особенно те, которые легко предавались составлению и письму слов, повторяют и это упражнение по многу раз.
Я приносила в класс листочки со словами в единственном и множественном числе, вписывая туда такие слова, как золото, серебро, соль, ножницы, чернила, ворота, люди и прочие, и желающие писали в тетрадках соответственное множественное или единственное число. "Соль, которую мы едим – одна, значит единственное число, а соли – в аптеке бывают – это множественное", – заключил восьмилетний мальчик. У одной семилетней девочки в тетрадке среди написанных существительных (ею самою придуманных) в двух столбцах попали и прилагательные: крохотный – крохотные, темный – темные, светлый – светлые. "Можно сказать: крохотный ребенок – крохотные дети, темная ночь – темные ночи, светлый день – светлые дни", – объяснила мне девочка. Продолжая свою работу, девочка интуитивно стала исследовать единственное и множественное число не только существительных, но и прилагательных, а также местоимений и числительных (или, по-новому, – местоименных и счетных существительных и прилагательных): я – мы, ты – вы, наш – наши, этот– эти, какой – какие, один – одни; два, три, четыре и т. д. – только множественное число.
Почти одновременно с этой первой коробочкой появилась и вторая – с этикеткой "Род" на крышке. В ней заключались карточки четырех серий: первая серия – три оранжевые карточки со словами мой, моя, мое, вторая – двадцать белых карточек со словами (существительными) мужского рода, третья – двадцать (белых) – женского и двадцать (белых) – среднего рода. Все шестьдесят карточек перемешаны, и ребенок должен раскладывать их под оранжевыми карточками соответственно роду слова, так: мой стол, моя рука, мое платье и прочее. Это упражнение для некоторых детей оказывается более трудным, чем первое, особенно в определении женского и среднего рода. Изучая иностранный язык, мы отличаем род по окончанию или по члену, в своем родном языке мы, не зная еще никаких правил, делаем это просто ухом. И оказывается, что далеко не у всех детей достаточно развито ухо для различения рода слов. Есть дети, которые делают это сразу, быстро и безошибочно, есть и такие, которых приводит в сомнение, куда поместить то или иное слово: "Платье, – спрашивает шестилетний мальчик, – моя платье или мое платье?". И в речи детей мы часто слышим неправильности в отношении рода; многие дети говорят: "Этот яблок, мое стуло, мое фамилие, мои рождения, этот дверь" и прочее.
Благодаря тому, что в школе Монтессори дети работают индивидуально и самостоятельно, они часто справляются с затруднениями, не прибегая к помощи учительницы, а обращаясь за советом к более сильным ученикам. Когда работа окончена, т. е. все три серии белых карточек разложены, часто дети, легко с ними справлявшиеся, приходят на помощь более слабым и проверяют их. Иногда же такой сильный ребенок садится рядом со слабым и прочитывает с ним каждую карточку, помогая ему правильно определять род слова.
После более или менее частых повторных упражнений дети проделывают их безошибочно, и тогда учительница пользуется этим моментом, чтобы дать им термины: "мужской, женский и средний род". Многие, как и с упражнением в числе, списывают слова в тетрадки, разделив страницу на три столбца и обозначив каждый столбец терминами: "мужской, женский и средний род". Списав все карточки, находящиеся в коробке, дети часто придумывают свои слова, причем у некоторых, кроме существительных, иногда появляются и прилагательные: "новый, новая, новое" и т. п.
При упражнениях с описанными двумя коробочками детям еще не давались термины "существительное, прилагательное". Обозначалось просто словом "слова", и дети говорили: "Буду писать слова в числе" или "слова в роде".
Очень скоро я дала детям первую грамматическую коробочку для грамматического анализа.
Коробочка эта с тремя отделениями: два небольших (6 × 4) и одно побольше, равняющееся по длине двум небольшим (12 × 4). В этом последнем находится 17 билетиков с предложениями из двух слов (существительного и прилагательного). В каждом же из небольших отделений лежат карточки: черные для существительных и оранжевые для прилагательных. Предложения – следующие (на каждом билетике одна фраза): "Большой куб. – Маленький куб. Толстая призма. – Тонкая призма. Длинная палка. – Короткая палка. Высокий цилиндрик. – Низкий цилиндрик. Красный цвет. – Зеленый цвет. Темный цвет. – Светлый цвет. Широкий прямоугольник. – Узкий прямоугольник. Холодная вода. – Теплая вода. – Горячая вода". На черных карточках слова написаны белой краской, на оранжевых – чернилами. Черных карточек было всего семь, так как к одному и тому же существительному относились два, три и даже четыре прилагательных по контрасту (большой – маленький, толстая – тонкая и прочее). Упражнение заключалось в следующем: ребенок прочитывал билетик из большого отделения и, подобно тому, как он разлагал слова на звуки, его составляющие, и из них вновь строил слово, он разлагал предложение на составляющие его слова и тотчас же вновь соединял их в предложения. Например, билетик "Большой куб" содержит два слова: большой – прилагательное (оранжевая карточка), куб – существительное (черная карточка). Ребенок кладет прочитанный билетик "Большой куб" и рядом с ним две карточки: оранжевую и черную. Читая билетик за билетиком и кладя рядом с ними соответствующие карточки, ребенок получает комбинации фраз.
В сознании ребенка складывается ясное представление о том, что один и тот же предмет может иметь различные качества. Дети в начале упражнения приносят и ставят на стол обозначенные на билетиках предметы рядом с карточками (большой куб и маленький куб, красную и зеленую табличку, три стакана с водой различной температуры и прочее). Таким образом эта работа связана с движениями: ребенок ходит от своего столика то к одной, то к другой полке, то к шкафчикам за тем или иным предметом, идет в кухню взять в стакан горячей воды и прочее. Некоторые дети не успокаиваются до тех пор, пока не принесут всех предметов, обозначенных на билетиках. Другие очень скоро бросают это хождение за предметами и просто раскладывают карточки. И здесь аналогия с ребенком, начинающим читать карточки с прилагаемыми к ним картинками или игрушками: когда ребенок овладевает чтением билетиков, он просто читает билетики один за другим, пренебрегая картинками или игрушками.
Так же и в грамматическом упражнении: когда ребенок хорошо понимает упражнение, он не тратит времени на хождение за предметами, обозначенными на билетиках. "Я не буду приносить вещи, я буду просто составлять фразы, потому что я все понимаю", – говорит мне семилетний мальчик. Здесь надо отметить то обстоятельство, что чем менее развит ребенок и чем беднее его словесный багаж, тем упорнее предается он описанному упражнению (анализу фразы), в котором он не довольствуется простым раскладыванием карточек, а всегда присоединяет к нему конкретные предметы (приносит вещи, обозначенные на билетиках). Дети же с более богатым запасом слов, как я уже отметила выше, ограничиваются словесными упражнениями и ищут в письменных упражнениях все новые и новые слова.