Джен: Согласна. И что это за архетип?
Клер: Серебряный лев - архетип добра, а речные пираты - архетип зла.
Джен:[у доски] Итак, серебряного льва поставим здесь, рядом с Лектро и орлом. Это хорошие персонажи. А на плохой стороне будут вороны, акулы и смерть - фигура смерти. [Ее заглушают голоса.]
Джен: Три плохих персонажа - вороны, акулы и фигура смерти, три хороших - Лектро, ворон и серебряный лев. Есть ли между ними связь? [Пауза.]
Ричард: Можно сказать, что вороны и Лектро точно связаны, серебряный лев - скорее всего, дух, и смерть - тоже что-то вроде. Их тоже можно объединить.
Джен: Как интересно, я тоже об этом. Конечно, серебряный лев и смерть - духи. По сравнению с реальными персонажами они совсем не настоящие, или вы не согласны?
Дети: Согласны!
Джен: Наверное, смысл у них тоже совсем другой, чем у реальных персонажей. Смерть приходит вместе с войной и серебряный лев появляется чаще одного раза, да?
Дети: Да!
Клэр: И всадник смерти тоже: сначала перед войной, а потом после.
Джен: Точно, Клэр. А когда приходит серебряный лев?
Дэниел:[неразборчиво].
Джен: Да. Вспомните, когда появляется лев? Сначала перед войной, а когда еще? Вспомните точно этот эпизод.
Мальчик: Когда крановщик помогал животным из цирка?
Джен: Да, верно.
Дети: Да! [Они в точности перечисляют эпизоды, когда появляется лев.]
Все повествование дети выстраивают заново. Класс в шаге от того, чтобы сформулировать значение текста, и в конце беседы они справляются с этой задачей. Когда Джен упоминает ворон, мы видим, что настроение ее меняется, и она в какой-то степени уже сама задает темы для обсуждения. С опытом она научилась сдерживаться и разрешила детям строить дискурс самостоятельно.
Джен влюблена в книгу "Кран", и ей хотелось поделиться этим чувством. Сохранять нейтралитет в такой ситуации сложно, и очень правильно (мне кажется, это Джен удалось) помочь детям найти такую линию размышления, которая именно для них будет продуктивной. В результате этой беседы дети узнали много не только о книге, но и о том, как работать с неизвестными жанрами, как задавать книге вопросы и радоваться ее необычному голосу. Ну и, конечно, любой слушатель отметил бы, с каким неподдельным энтузиазмом дети участвуют в обсуждении и как они хотят высказаться.
Личный дневник учителя
Лиз Тэнсли - учитель подготовительных классов, но решила попробовать свои силы в классе постарше, где учились дети от семи до девяти лет. Они давали уроки чтения в паре с коллегой, разделив один большой класс на две половины. Со своей группой Лиз решила обсуждать книги по методу "Расскажи". Начала она с произведений "Клубочек шерсти" Синтии Харнет и "Солнечная лошадь, лунная лошадь" Розмари Сатклиф. Затем перешла к романам "Восемнадцатая подстанция" Бетси Байерс и "Охоте на ведьм". Она еще ни разу не выходила за пределы Списка основных вопросов, по очереди задавала все базовые вопросы, вместе с классом выделяла главную для обсуждения тему, и - по необходимости - задавала специальные вопросы. Дети хорошо откликались на такой подход и скоро привыкли к порядку беседы. Лиз захотела двигаться дальше, импровизировать, давать детям сложные произведения, чтобы у них было больше возможностей анализировать текст. Она выбрала "Заточение Слейка" Фелиции Холман. Этот роман я бы порекомендовал к чтению через год или два, но она решила, что он расширит возможности детей и они при этом получат удовольствие.
Лиз решила вести дневник каждой беседы, чтобы была возможность вернуться к записям, а потом поделиться ими со мной. В итоге получился письменный отчет, из которого видно, что Лиз - высококлассный учитель, что она самокритична и очень щепетильна в своей работе. В работе с книгой, классом, методом она проявляет себя как тонкий, сложный и во многих смыслах уникальный педагог. Комментарии в квадратных скобках - мои.
Понедельник, 10 марта. Я решила прочитать только своей части класса, и мы начали "Заточение Слейка". Я сказала, что это очень серьезная книга, над ней придется подумать, и что мне она очень понравилась. На этот раз я ничего не сказала про возможные связи с теми книгами, которые мы недавно прочитали, как это получилось с "Восемнадцатой подстанцией" и "Охотой на ведьм".
Я взяла очень серьезный тон, и атмосфера в классе была выжидательной, но тихой и спокойной.
Единственное, я напомнила им, что в Нью-Йорке и Лондоне метро называется по-разному, но дети уже знали об этом, пусть и не все там были. Еще, помню, пришлось объяснить слова "лукавый" и "приподнятый". Никто не смог привести пример со словом "лукавый", но потом я подсказала: "Лукавый, как…", - и один мальчик сообразил: "Лукавый, как лиса". Надо не забыть вернуться к этому слову, это хороший индикатор характера Слейка и его внутреннего состояния.
За два приема по двадцать минут чтения мы дошли до того момента, когда Слейк убегает в метро на "сто двадцать один день". Я повторила эту фразу, закрыла книгу (этот жест, если его сделать решительно, весьма красноречив) и услышала общий вздох. Они моментально начали расспрашивать меня, почему на сто двадцать один, но никто не спросил, как Слейк будет жить в метро и как ему удалось сбежать из дому.
Затем я сказала: "Как бы вы поступили, если бы у вас был тяжелый день? Если бы у вас случились неприятности и весь мир был бы против вас, где бы вы прятались?". [Приглашение привнести свой мир в текст.] "Дома", - хором ответил класс. Они моментально почувствовали дистанцию между собой и Слейком. По возрасту они еще сильно привязаны к дому как к единственной тихой гавани, но по мере взросления все меняется, и подростки скорее поделятся проблемами с друзьями, чем с домашними.
Я уже поняла, что книга их сильно заинтересовала, но чувства, судя по лицам, вызвала смешанные. Они были потрясены тем положением, в какое попал Слейк, и сочувствовали ему, но при этом его отчаянный поступок внушал им ужас.
Я спросила, почему Слейк не пошел домой, и они тут же вспомнили, какая тяжелая ситуация сложилась у него дома. Я попросила привести "доказательства" [Откуда вы это знаете?] - им этот вопрос очень нравится. Наверное, потому, что в детстве мы часто представляем себя детективами, когда читаем. Они рассказали про "его жуткую тетю", о том, что его "били", о том, в каких условиях он спал, и про "объедки". Американизмы в языке им не мешали понимать текст. Кстати, меня всегда удивляет, что дети практически никогда не спрашивают о тех школьных порядках, которые упоминаются во всех трех книгах серии. Школа для них - это что-то вроде универсального концепта, в рамках которого возможна любая модель.
Вторник, 11 марта. Мы прочитали вторую главу и начали "На другом пути". Перед началом чтения я напомнила: "Сто двадцать один день".
Я не стала опускать такие сложные обороты, как "непредвиденные обстоятельства" и "стадо, сокрушающее все на своем пути", только жестами показала, как Слейк удирал сквозь толпу подростков и как он, словно змея, забился в нишу в стене.
Мы начали читать "На другом пути", я повернула книгу к детям и обратила их внимание на набор текста. Они увидели, что шрифт стал более темный [полужирный sans-serif] и что вместо номера главы появилось название. Я задала риторический вопрос: почему книга так изменилась, с какой целью это было сделано, и услышала общее "Хм-м". Интересно, какой вывод они сделают, когда мы дочитаем эту часть трилогии.
Я закрыла книгу и захотела узнать, что они поняли на этом этапе, смогли ли увидеть, что происходит на более глубоком, чем текст, уровне. Я спросила "Что мы с вами уже знаем? Что можете сказать об идеях текста?" Тишина. Тогда я добавила: "Мы пока просто наблюдаем за событиями, или уже есть какие-то важные мысли, которыми вы бы хотели поделиться?" [Что это за сюжет? Как его следует прочитывать?] И снова тишина, но уже вижу опущенные взгляды (а это - всегда знак того, что "мысли есть"), пальцы, прижатые к губам. Я спросила Джеймса, помнит ли он свое описание книги "Охота на ведьм". Помнит, "книга всех чувств". [Опыт прочтений других книг, которые помогают интерпретировать новый текст. И это помогает, появляются новые соображения.] После его слов - молчание: все призадумались. Один мальчик произнес слово "зрение". Я подхватила это слово с удивлением и радостью. Я сама не подумала, что надо бы повертеть эту мысль. И тут же сразу двое вспомнили, что Уиллис Джо "видел" в своих мечтах, как он пасет овец в Австралии, и что Слейк тоже "грезил, видел свои мечты наяву". Ханна (девочка помладше) вспомнила, что Слейк близорук, а кто-то добавил, что в туннеле [метро] очень темно и Слейк плохо видит в таких условиях. Я решила, что надо помочь им выразить общее ощущение [учитель суммирует сказанное], и подытожила, что плохое зрение Слейка и "ясная видимость" его мечты тесно связаны и что Уиллис Джо тоже уносится в мечтах, видит другие страны и живет другой, помимо работы, эмоциональной жизнью.
Затем я спросила, подходит ли к тексту слово "перспектива", а для начала объяснила, что это слово означает. Я спросила, важно ли то, что Слейк и Уиллис Джо мечтают попасть в места, где открывается горизонт (попутно мы вспомнили, что небоскребы и туннели закрывают любую перспективу и "выключают свет"). Надеюсь, они будут использовать в дальнейшем слова "перспектива" и "горизонт" в теме "видение".
Я очень обрадовалась и была воодушевлена появлением темы зрения в разговоре. Я-то думала, что вся эта история с туннелями и подземкой будет выше их понимания. Да, я с нажимом читала те эпизоды, где появлялся туннель. И все-таки поразительно, насколько самостоятельны дети в своей реакции на текст и в понимании его.
На самом деле самая важная составляющая любого обсуждения - доверие учителя к детским способностям. Так уж устроено: дети никогда не будут бездумно воспроизводить то, что учитель (как он думает) заложил им в головы.
Четверг, 13 марта. Хотела почитать им в конце учебного дня, но дети устали; решила продолжить чтение завтра с утра. Быстро обсудили то, что "Слейк понимал, что теперь у него свое дело". Дальше по сюжету рассказывается о газетном бизнесе Слейка [он собирает газеты на станции, распрямляет их и продает тем, кто не успевает забежать в газетный киоск по дороге на работу]. В тексте мелькнуло слово "преступление", но по отдельным смешкам детей понятно, что они расценили его действие как смелую выходку, не более. Им понравился эпизод, когда Слейк делает постель из обрывков газет, - возможно, потому что сами обожают устраивать всякие пещеры и создавать "дома понарошку".
В эпизоде, когда Слейк возвращается в пещеру, одна из фраз начинается со "Слейк был…". Я подняла на них глаза. Кто-то вставил: "…Дома".
Снова "На другом пути". Я повернула книгу, чтобы показать ее детям, и они тут же узнали и название, и другой набор. Удивились, что глава короткая, всего одна страница. Стивен решил, что автор таким образом хочет нам что-то сказать [книга-как-объект помогает в раскрытии значения]. Я похвалила его за эту мысль и попросила развернуть ее. Он выдал что-то очень сложное и абстрактное на тему "размышления о книге", для которой мы сейчас набираем слова. Но больше всего мне понравилась та уверенность, с которой он говорил перед всей группой. [Любая мысль достойна высказывания.] Он самый младший и еще ни разу не сообщал новые мысли остальным.
Я согласилась с его догадками и прочитала эту часть. Потом подумала, что надо идти дальше, так как отрывок был сложный, перевернула страницу и показала им разворот. Они тут же заметили разницу: "Снова число вместо названия главы".
Время было позднее, но я решила быстро прочитать следующую главу, чтобы интерес не спал после предыдущего трудного отрывка. И как раз здесь начался разговор. В этом эпизоде появляются два "постоянных покупателя". Кто-то был совершенно уверен, что человек в тюрбане - это Уиллис Джо и что сейчас он спасет Слейка. Не встретив с моей стороны никакого энтузиазма и прочитав "чего-чего?" на моем лице, они все равно взахлеб обсуждали, что будет дальше, если это он. Я обошлась корявым "Посмотрим". Другие правильно поняли мою реакцию, и разгорелась дискуссия: "Зачем Уиллису Джо покупать газету? Он работает в метро!", - а в ответ звучало: "Так он ее, может, купил до начала работы", - и тут же выдвигалась следующая мысль: "Станция - это и есть его работа", - на что следовали возражения: "А может, у него сегодня выходной!" и "Ну он же улыбнулся Слейку!" Я решила, что пора закругляться, и отпустила их.
Я вспомнила вашу мысль, что дети-лидеры влияют на всю группу и формулируют общие ответы. Лидеры в моей группе - Дин, Катиана, Джеймс и Мэттью (второй год обучения) и Ханна, Том, Джон (первый).
Дин - очень взрослый мальчишка, отличный читатель. Книгу, которую мы читаем, он либо покупает, либо берет в библиотеке. "Слейка" мы начали в понедельник, во вторник его не было, а в среду он уже прочитал то, что пропустил. Сегодня он сообщил, что взял книгу в библиотеке и с утра поднялся в семь, чтобы дочитать ее! Он главный в моей группе, даже когда обсуждение проходит при участии другой группы. Он крупного телосложения, способный, популярный и является для детей ориентиром, особенно для мальчиков. Мы все невольно смотрим на Дина, когда он шепчет: "Ух ты, как же здорово!"
Пятница, 14 марта. Я пролистала страницы и подошла к эпизоду, когда Слейк раздобыл себе лампу. "С тех пор в пещере всегда горел свет". Я вспомнила, как мы говорили о зрении и как я сама не обратила внимания на метафоры видения и света, когда читала книгу. Хороший пример того, как ребенок может научить учителя. Я сама замечаю эти связи в главе "На другом пути", где говорится о душе Уиллиса Джо, даются намеки на душу Слейка, а также на душу каждого из нас. Совершенно очевидна связь с христианскими образами.
Мы начали читать "Слейка" с утра, пока никто еще не устал. Я напомнила, что мы уже на пятой главе и что Слейк уже познакомился с двумя "постоянными покупателями". Я дочитала до конца пятой главы, повернула книгу, чтобы показать рисунки граффити, обратила их внимание на шрифт, обсудила многоточия в последнем предложении: "Надежды Слейка нельзя назвать светлыми… нельзя… светлыми… нельзя…"
После эпизода о том, как Слейк смотрит в окно вагона так, "будто видит на бетонных стенах яркие картины", я замолчала. Чувствовалось, что дети хотят понять, что здесь таится, некоторые даже наклонились вперед, а кто-то поднял руку. Они быстро вспомнили разговор про зрение и провели параллель с мечтой. Надеюсь, что теперь они увидят, что в книге мечта и сон могут становиться одним целым. Надо будет проверить, поняли они это или нет.
Я специально заострила их внимание на предложении "Он теперь знал свое метро, как лесник знает свой лес" и еще раз повторила фразу. Ребекка унеслась куда-то в мыслях, но я попыталась вернуть ее внимание: "Ребекка, послушай, это очень важный отрывок". [Иногда учитель должен встряхнуть ученика, если тот "зависает".]
Дочитав главу, я спросила: "Что-нибудь хотите сказать?". Многие подняли руки. Я открыла блокнот и объяснила, что их мысли могут пригодиться на завтрашнем обсуждении с другой частью класса. Остальные тоже подняли руки. Вот комментарии, которые я успела записать.
"Он видит картины на стене, как будто замечтался". "Многоточие значит исчезновение, остановку, продолжение" (три разных ребенка).
Я: Есть ли ключевые слова, которые выражают идею главы?
Мэттью: Поиски. Слейк в поисках находит Уиллиса Джо. И в "Восемнадцатой подстанции" Маус точно так же находит Хаммермана.
Ханна: Во всех трех книгах кто-нибудь мучает главного героя.
Ребекка (после моего замечания сосредоточилась и привела цитату): Он понимает знаки так, словно он лесник в лесу.
Когда я попросила ее объяснить цитату, она сказала: "А члены банды - лесные дикари".
Стивен: (под впечатлением от мысли Ребекки насчет леса) Слейк похож на барсука, потому что по ночам он зарывается в туннель.
Я только бровь подняла, но Стивена поддержал другой мальчик, который сказал, что барсуки и правда залезают в тоннели не только днем, но и ночью.
Нейл: Он добывает еду, словно в лесу живет.
Джеймс: Он потерялся в жизни, но при этом не боится.
(На мой взгляд, очень вдумчивое замечание. Джеймс вообще способен проникать в самое сердце персонажа. Именно он описал "Охоту на ведьм" как "книгу всех чувств".)
Джеймс (другой мальчик) с подачи Дина: Город похож на лес, и у Слейка в городе совсем нет друзей.
[Хорошо видно, как дети легко ссылаются на другие тексты, ищут значения через метафору, ищут решения проблемы текста через собственный опыт (из-мира-в-текст), пытаются проникнуть в душу героя.]