Мои последние два года в колледже не были хорошими. Отходя от моих новых спайков, выпивка начала вовлекать меня. После повторных препирательств с братьями из моего братства, они исключили меня. Все препирательства случались, когда я был пьян. Так или иначе, я был способен продолжать получать выдающиеся оценки и раньше закончить половину семестра. 2 ночи до этого я шел домой, напивался и в сотый раз ездил. На сей раз я бросил два очка. Меня арестовали за вождение в нетрезвом состоянии. Когда меня вытащили из тюрьмы и отправили домой, я понял, что это нарушение стоило мне стипендии. Материально это не имело значения. Я бы так или иначе учился. Как вы знаете, я был очень горд этой стипендией, сейчас же мне запрещалась любая деятельность, связанная с этой программой в будущем. Я знал, что мне грозит катастрофа, и, наконец, это случилось. Но казалось что пьянство это единственный выход, который прогонит мои спайки. Я не думал, что я алкоголик, хотя мог понять, почему так считают другие. Я выпивал только тогда, когда мне нужно было выступить публично, и я не мог справиться с моими спайками сам. В остальное время я не пил. Цель у моего пьянства была одна: раздавить мысли. Но это тема для другого разговора.
Когда я вернулся домой, мое резюме все еще говорило о том, что я Стипендиат Рейгана с идеальным средним академическим баллом. Это давало надежду. Под стипендиатами Рейгана предполагалось юристы, политики и другие уважаемые профессионалы. Это пугало меня до такой степени, что выбило всю дурь из головы. Но тем временем, мои спайки разделились на, как я назвал это, Большую 3: чтения, веселья и зубной спайк. Любой из них мог сделать меня непригодным. Я снова жил дома и после штрафа за управление автомобилем в состоянии опьянения и не мог больше заливать алкоголем свои мысли. Я все еще пытался управлять собой с помощью утверждений "если у меня спайк чтения, тогда я могу быть веселым и т.д.", но это создало новую проблему. Мое резюме дало возможность пройти практику в ведущей бухгалтерской фирме в Луисвилле. Я надеялся произвести впечатление, сдать экзамен, чтобы стать квалифицированным бухгалтером и таким образом получить постоянную должность в фирме. Но если я не мог понять, что я читаю, то я не мог восполнить это, устанавливая свои порядки. Я был испуган. До этого в колледже я мог сам устанавливать свое расписание: когда я учился, когда общался и т.д., но сейчас мне нужно было суметь понять довольно сложный материал и чужой распорядок. И снова то, что в резюме было написано о стипендии Рейгана, мне не помогло. Я просил их о разрешении поработать в одиночестве. Я использовал офисы во время их отпуска. Это немного помогло, но не отвлекло меня, я знал, что все еще обречен. Посередине стажировки меня проинформировали, что мне не предложат постоянной должности. Сюрприз, сюрприз! Я знал наверняка, что после первого года работы я стану таким же, как и они, и они захотят сделать меня партнером. Это действительно смешно: после того, как они сказали мне об этом, я, наконец, смог расслабиться и начал работать лучше, чем остальные стажеры. Они говорили так: "Очень жаль, что вы не могли работать так раньше". Если бы они знали. Однажды я заметил, что когда я ни о чем не беспокоюсь, спайки перестают действовать. Когда я говорил себе, что не могу читать, но не волновался, я мог читать. Все еще подсознательно, но я начинал понимать эту систему. В это время я не мог найти смысл и просто смущался себя. Конечно, мои родители и друзья говорили мне, что это не моя вина. Я подыгрывал им таким образом, что они не были разочарованы.
Мне было 23 года. В течение следующего года я сменил несколько работ бухгалтером с похожим результатом. В течение этого периода у меня также развился новый спайк. Я говорил себе, что я мог понимать то, что кто-то говорит мне, и я не мог. Это было разрушительно, поскольку могло повлиять на мою профессиональную и социальную жизнь. Только представьте себе, как много времени я оскорблял тех, кто обращался ко мне и я не был в состоянии ответить из-за того, что не имел представления о том, что они сказали. Я был сосредоточен только на своем спайке. Как обычно, я только смотрел, кивал головой и, стыдясь, уходил. Я снова оказался на низшей точке. Я снова начал пить, обычно по выходным. Я лгал своим родителям и говорил, что только я не пью алкоголь в клубе. Или если пью, я никогда не сажусь за руль. И если быть честным, я обычно не садился за руль, но всегда выпивал. Каждую ночь я молил Бога забрать эти мысли. Я старался договориться с ним. Я бы сделал все, что он хочет, стал бы монахом или кем бы то ни было, если бы я мог проснуться следующим утром без воспоминаний о том, что я мог сделать с собой.
Зная, что не смогу выжить на рынке труда с этими мыслями, я нуждался в альтернативе. К счастью, для дополнительного заработка я подрабатывал тем, что косил траву. Я решил, что стоит законно создать компанию по заботе о лужайке и работать сам на себя полный рабочий день. Таким образом, большую часть времени я мог работать сам и контролировать свой график так, как я привык. Конечно, все были разочарованы. Как я говорил, стипендия Рейгана не предполагала, что обернется стрижкой травы. Но это не беспокоило меня. Я думал о выживании, а не об успехе. Я говорил им, что могу заработать больше денег, работая сам на себя, и что это нравится мне больше. Выяснилось, что для меня это лучшее решение. Я много думал о причине, по которой я был способен продолжать получать хорошие оценки и добиться успеха в некоторых аспектах моей жизни, когда я был способен сосредоточиться на чем-нибудь еще, кроме моих спайков. Одержимая часть меня могла быть направлена на достижение позитивных результатов. Я не знал, но я надеялся, что это правда большинства людей с ОКР. Сейчас у меня было то, где я мог применить свои усилия. Я создал компанию, быстро сделав ее рентабельной, успешно функционирующей. Я уделял внимание каждой детали, чтобы убедиться в том, что я делаю работу лучше, чем кто-нибудь еще. В это время мне было хорошо, потому что работа страстно захватывала меня и была источником уверенности. Я стал замечать то, что когда я уверен в достижении чего-либо, я мог намного лучше справляться со своими спайками. Они у меня были все еще часто, но мне легче стало их контролировать.
Последующие года моя уверенность в себе продолжала расти вместе с расширением и процветанием компании. Я стал настоящим трудоголиком. Пока я работал, я был способен облегчить свои саботажные мысли. Как только я заканчивал работу или делал перерыв, мои страдания возобновлялись, что было нехорошо для бизнеса, который был сезонным. В течение сезона (Апрель-Ноябрь) я чувствовал себя хорошо, но как только наступал "не сезон" я постепенно погружался в депрессию. Я терял свой источник уверенности в себе и мысли начинали одолевать меня снова. Когда сезон начинался, мне опять становилось лучше. Этот круг продолжался, и это приводило к фрустрации. Я начал замечать, что моя зависимость от работы помогает мне избегать моих мыслей. Я не хотел работать 12 часов в день, 7 дней в неделю, чтобы избегать своих спайков. Я осознал важность того, чтобы быть страстно чем-то увлеченным, но я не хотел быть зависимым от этого.
В течение этого периода у меня также появился новый спайк. Опять это был спайк, не похожий на "скажи себе, что ты не можешь делать что-то, и ты не сможешь это делать". Этот спайк был больше похож на зубной. Один раз, когда я бегал трусцой, я почувствовал, что мой большой правый палец ноги хрустнул. Внезапно я почувствовал хруст при каждом шаге. Это застряло у меня в голове. Когда я не думал об этом, я не мог чувствовать хруст, но как только вспоминал, я мог чувствовать хруст при каждом шаге. Это сводило меня с ума. Я не мог сконцентрироваться на чем-нибудь еще.
Ранее я упоминал, что хотя моя первоначальная форма ОКР была "Чистое О", без физических ритуалов, но у меня был в жизни период, когда у меня была традиционная форма. Это было также во время этого периода. Первый ритуал, который я выполнил, было полоскание рта после чистки зубов. 3 всегда было моим любимым числом, и я убедил себя, что если я прополощу свой рот три раза, мои мысли не будут беспокоить меня так сильно на следующий день. Сначала это работало, потому что я верил в то, что это работает. Но если после третьего полоскания я не чувствовал себя хорошо, то мне нужно было полоскать 6 раз, в общей сложности 9 раз. Последнее полоскание должно было быть кратным 3. Если после третьего или девятого полоскания я не чувствовал себя хорошо, я вынужден был делать 27 полосканий и так далее. Я вспоминаю, что стоя над умывальником я думал: "Это смешно", но я не мог остановиться. Облегчение на следующий день было более важно. Как вы можете себе представить, иногда я проводил часы, занимаясь полосканием рта после чистки зубов. Мой второй ритуал имел отношения к запиранию замка в двери. Каждый раз, когда я запирал дверь, я вынужден был запирать ее 3 раза. И снова, если после третьего замыкания двери я не чувствовал себя хорошо, я вынужден был делать это 9 раз, потом 27, потом 81…Я помню, члены семьи и друзья смотрели на меня как на сумасшедшего. Я говорил им, что провожу эксперимент и расскажу о нем позже. Третий и последний физический ритуал, который я выполнял, был связан с тем, что я разворачивался возле уличного знака. Этим я имел обыкновение избегать спайка "треск пальца ноги" до того, как совершить пробежку. Я убедил себя в том, что если я развернусь возле уличного знака в конце моей улицы 3 раза, хруст пальца ноги не произойдет, когда я буду бегать. Но снова, после третьего разворота я должен был почувствовать себя "хорошо", или после 9-27-81…разворота. Хотя люди, ехавшие за рулем, с интересом смотрели, что, черт возьми, я делаю, я вынужден был каждый раз закончить ритуал. Эти три ритуала начали вторгаться в мою жизнь. Они затягивали меня и я вынужден был часами выполнять их каждый день. Я выполнял ритуалы в течение 6 месяцев. Один раз я проснулся и решил, что я лучше буду жить со своими спайками, чем тратить все дни на выполнение ритуалами. Что подтолкнуло меня к тому, чтобы начать управлять своими мыслями, если вся моя жизнь тратилась на выполнение этих глупостей? Это был последний раз, когда я выполнил физические ритуалы. Сейчас я вспоминаю этот период как благословение. Я понял, как это чувствовать себя таким образом, когда не имеет значения, насколько смешно выглядят физические ритуалы и ты вынужден выполнять их в любом случае. Это помогло мне хорошо понять традиционную форму ОКР.
Мне 26 лет и учитывая все обстоятельства, все у меня хорошо. Моя уверенность в себе все еще растет, в большей степени из-за моей компании по уходу за газонами. Я все еще сражаюсь со своими пятью спайками (чтения, слушания, смеха, зубной и связанный с пальцем ноги) каждый день. Много работая, я справлялся со своими спайкам. Потом самое худшее и самое случилось со мной. Я встретил девушку, которую полюбил. До этого случая я умышленно выбирал девушек, которые мне нравились, но которых я не любил. Также я выбирал девушек, которые все время посвящали работе и были очень независимыми, таким образом, я мог делать все что нужно, когда необходимо было справиться со своими спайками. Это была тактика выживания и она работала. Ничего не имею против моих бывших, они были прекрасными людьми, которые заслуживали лучшего, чем я мог предложить. Но мне самому было лучше, когда я был с кем-то, не нуждающимся в моей заботе. Мне требовалось много сил, чтобы быть "нормальным", и я не смог бы справиться с дополнительным внешним давлением. У меня было все, чтобы я мог справиться со своим мозгом. Я был представлен этой девушке и почувствовал любовь впервые в своей жизни. С одной стороны, я был очень счастлив, с другой стороны – очень обеспокоен. Я знал, что когда она узнает о том, что я делаю с собой со своими мыслями, она уйдет. Первые несколько месяцев я держался. Я выпивал перед тем, как идти на свидание, таким образом, я мог быть веселым. Чем дольше продолжались наши отношения, тем больше я понимал, что я нашел девушку для себя. Когда сезон подошел к концу, я был раздавлен. Я все время плакал. Я прекратил на неделю встречаться со своей девушкой, потому что мне нужно было понять, что я собираюсь делать. Это было даже хуже, чем раньше, потому что теперь у меня было то, что я хотел. Наконец, после 13 лет прятанья от того, что творилось в моей голове, я впервые рассказал об этом своим родителям. Они не стыдились и не осуждали. Они были расстроены только из-за того, что я не рассказал им об этом раньше. Они сказали мне, что мне нужно с кем-нибудь увидеться. Хотя я не верил, что кто-нибудь может помочь мне, я согласился. Мне часто становится интересно, какая была бы у меня жизнь, если бы я рассказал им об этом, когда это впервые началось. Сколько боли я мог избежать? Я верю, что была причина для этого. Мне предназначалось прожить такую жизнь, чтобы я потом мог помочь людям с ОКР.
Я почувствовал, как покинуло меня тяжкое бремя и ощущение облегчения, когда я сломал тишину этих 13 лет. Это не решило моих душевных проблем, но, наконец, я мог поговорить с кем-нибудь об этом. Я также рассказал своей девушке. Она, которая сейчас моя жена уже 6 лет, также поняла меня. Сначала мои родители стали немного излишне опекать меня, как и все родители. Но большей частью, то, что я открыл свою тайну, было лучшее решение, которое я принял в жизни. Это помогло мне получить просвещение и информацию об ОКР вместо неведения и безнадежности. У меня все еще длинный путь, который необходимо пройти, но, по крайней мере, это путь наконец начался.
Весь следующий год я увидел, наверное, 6 или 7 докторов и консультантов. Они все поставили мне диагноз ОКР. Я изучил, что такое ОКР и прочитал несколько книг по этой теме. Хотя эти профессионалы и книги дали мне много информации, они не помогли мне избавиться от этих мыслей. Одна ценная вещь, которую я осознал, было то, что я не один человек в мире, который думает так же, как я. Таких людей как я – миллионы. Знание того, что я был не один, как я думал раньше, давало мне дополнительное облегчение. Несколько докторов прописали мне антидепрессанты. Кажется, они вообще мне не помогли. Позже я опишу, что от них мне стало хуже. В течение года у меня развился другой спайк. Я говорил себе, что я не мог смеяться, и я не мог это сделать. Я не понимал, что вообще делать со своим смехом или насколько это вошло в мою жизнь, пока я не убрал это из себя. Это привело к еще более черным дням, пьянству и моему второму штрафу за вождение в нетрезвом состоянии. Хотя я продолжал время от времени посещать врачей, ничего из того, что они говорили мне, не помогало мне избавиться от моих спайков, особенно от последнего.
В следующем году мы с моей девушкой поженились и купили дом. Мне было страшно делать и то, и другое из-за натиска того, что это могло бы повлечь за собой, но я отреагировал не так, как думал. Сейчас я понимал, что несу ответственность за другого человека, который зависел от меня. Я не собирался позволять ОКР захватить наш дом. Это было то, на чем я мог сосредоточиться, кроме моих мыслей и работы. Это давало равновесие, к котором я нуждался. Был 1999 год и это был год большого достижения для меня. Прорыв случился, когда я съезжал с Грин Валлей Роад. Я помню это как вчера. В этот момент я решил, что даже если со мной случается спайк, я могу контролировать мою физическую реакцию на него. Вместо того чтобы сосредотачиваться и пытаться избавиться от спайка, я впервые сознательно сосредотачиваюсь на своей реакции на него. Это было мое сознательное вступление к универсальной правде об ОКР, о которой мы поговорим в следующей главе. Обычно когда у меня спайк, я психологически и физически "замораживаюсь" и сопротивляюсь. Сейчас я говорю себе "когда у меня спайк, хорошо, но я не позволю им забрать мою энергию". Я специфически использовал слово энергия. Таким образом, я осознал, что я могу контролировать свою физическую реакцию на спайк. Я пообещал себе, что независимо от того, когда или какой спайк охватывает меня, я не позволю ему влиять на меня физически. Я стал активным и энергичным. Это изменило мою жизнь. Наконец, у меня был некоторый контроль над своей жизнью. Не над спайками – но над моей реакцией на них.
Этот год был лучшим в моей жизни. Каждый день я просыпался, с радостью смотря в будущее. Я так много потерял из-за того, что боялся удара спайка, но мне больше не было страшно. Это было как утопия. Меня все интересовало и приносило удовольствие. Я все еще наслаждался работой, но мне было хорошо и так. Это было, как будто я был в худшей тюрьме в течение 14 лет и, наконец, вышел.
Мое первое испытание произошло в межсезонье 1999-2000 гг. Я, конечно, с нетерпением ждал сезона, когда все начинают стричь лужайки. Когда он наступил, я уже был способен полностью наслаждаться собой без работы. Все становилось лучше – мои отношения с женой, семьей и друзьями, все процветало. У меня все также были спайки каждый день, я продолжал сосредотачиваться на физической реакции на них. Все было хорошо.