* * *
Не только в пропаганде, но и в массовом сознании тема второго фронта занимала особое место. Хотя боевые действия против Италии и затем Германии велись союзниками в Северной Африке, а с 1943 г. и на Апеннинском полуострове, т. е. в Европе, в качестве "настоящего второго фронта" советское общество соглашалось признать лишь массированную высадку союзных войск на территории Франции. "Известия из заграницы поступают скудные. Наши доблестные войска фактически один на один с немецкой армией бьют ее, громят, уничтожают и гонят на запад, а союзники ограничиваются операциями на Сицилии…", - писал в дневнике инженер В.А. Лапшин в августе 1943 г.
Отсутствие "настоящего второго фронта" было объявлено одной из основных причин тяжелых поражений Красной армии летом 1942 г. По мнению многих, открытие второго фронта означало скорый конец войны, и его ждали постоянно. Так, уже в декабре 1941 г. московский врач Е.И. Сахарова записала в своем дневнике: "Сегодня Англия объявила войну Финляндии, Румынии и Болгарии. Это очень хорошо. Это то, что т. Сталин назвал вторым фронтом. Если активна будет деятельность Англии, то нам, безусловно, станет значительно легче и не будут так дробиться наши военные силы". Политрук Ю.И. Каминский писал домой с фронта в июне 1942 г.: "Поздравляю вас всех с договором 26 мая и соглашением о втором фронте. Это сразу вернет войне ее первоначальные темпы, но только в другую сторону, с нашей земли в Европу".
То, что тема второго фронта была одной из важнейших в массовом сознании, доказывают сохранившиеся перечни вопросов, которые задавали в ходе различных собраний, лекций и бесед в Азербайджанской ССР, Башкирской и Удмуртской АССР, Архангельской, Воронежской, Ивановской, Омской, Ульяновской областях. Суммируя их, можно выделить основные проблемы, волновавшие советское общество применительно к теме антигитлеровской коалиции. Когда и где откроют второй фронт, чем объясняются задержки с его открытием? Выполняют ли союзники свои обязательства в отношении поставок оружия, продовольствия, снаряжения в СССР? Ряд вопросов касался также ситуации на других театрах военных действий, позиции нейтральных стран, движения Сопротивления и т. п.
Часть советских граждан вслед за официальной пропагандой к идее второго фронта относилась скептически. Так, в Ленинграде в ноябре 1941 г. были отмечены такие, например, высказывания: "О втором фронте я думаю, что он будет, но тогда, когда будет крах всей системы. Этого ждет Англия и Америка".
Подобные настроения высказывались не только публично. Так, в январе 1942 г. один из руководителей московской подпольной группы отмечал в своем донесении: "В связи с англо-советским коммюнике о беседах И.В. Сталина и В.М. Молотова с г. Иденом один гражданин у газетной витрины сказал: "Второй фронт не хотят создавать, нам приходится самим воевать с немцами, а условия мира хотят диктовать". Другой откликнулся, сказав: "Да, это такой союзник, что деньгами только расплачивается"". Физик В.С. Сорокин писал в апреле 1944 г. в частном письме: "Наши проклятые союзники собираются продемонстрировать, что они собираются предпринять демонстрацию, что они собираются… (и так далее) предпринять наконец вторжение. Они описывают с величайшей обстоятельностью корабль, который они построили для перевозки войск, искусство своих будущих операций и все, относящееся к делу, из чего следует, что это все одни разговоры".
Виновниками в задержке второго фронта считали все тех же англичан, в первую очередь У. Черчилля. Один из собеседников А. Верта в 1942 г. утверждал, что русские должны были быть благодарны Черчиллю уже за то, что он не встал на сторону немцев, и предсказывал, что пока Черчилль остается у власти, второго фронта не будет.
Кстати, подобные представления были вполне в духе коммунистического мировоззрения. В январе 1943 г. на одном из номерных заводов Свердловска был задан следующий вопрос: "Не правы ли профашистские элементы Англии, говоря, что действительным врагом Англии является не фашизм, а коммунизм? Ведь конечной целью коммунистов является ликвидация капиталистического строя вообще и в частности в Англии".
Бомбардировки, которым подвергали союзники территорию Германии, вызывали в общем удовлетворение. Вот как эта нетрадиционная тема преломляется в традиционном народном творчестве:
Ой, яблочко,
Да из Америки,
Довело ты врага
До истерики.
Ой, яблочко,
Да из Британии,
Будет помнить тебя
Вся Германия.
Инженер В.А. Лапшин 3 июня 1942 г. записал в дневнике: "Газеты сообщают о бомбежке Кёльна, куда летало 1000 английских бомбардировщиков, сбросивших 10 000 бомб в течение 90 минут. Вот это была бомбежка. Вероятно, камня на камне не осталось от Кёльна. Хороший урок фашистским мерзавцам. На бомбы только отвечать бомбами в тройном размере. Авось почувствуют, что значит бомбить беззащитные города, как у нас, так и в Европе".
Но, конечно, подобные действия, так же, как и кампания в Северной Африке, не могли заменить открытия второго фронта, под которым, вслед за официальной пропагандой, советские граждане подразумевали либо массовое вторжение союзнических войск на континент через Ла-Манш, либо (это особенно характерно для ленинградцев) широкомасштабные боевые действия в Финляндии, упоминались также южная Франция, Италия, Балканы.
Своего апогея ожидания второго фронта достигли летом и осенью 1942 г., в дни Сталинградской битвы, вернее, ее оборонительной фазы.
Тяжелые поражения советских войск весной и летом 1942 г. заставили многих задуматься о перспективах войны и возможных последствиях открытия или, напротив, задержки с открытием второго фронта. К тому же, заключение "Договора о союзе и сотрудничестве" с Англией в мае 1942 г. и появление советско-английского и советско-американского коммюнике, где легко читался намек на возможную высадку союзников в Европе, вызвали многочисленные комментарии и в тылу, и в армии.
Наряду с оптимистическими высказываниями, многие, в том числе и находящиеся на фронте, высказывали крайне скептическое отношение к союзникам. Так, младший политрук Тишкевич по поводу советско-английского договора высказался так: "То не договор, а просто бумага для утешения народа и обмана. Никогда Англия нам не помогала и не будет помогать. Надеяться на то, что будет открыт второй фронт, не приходится".
Как отмечалось в спецсводке Особого отдела НКВД Сталинградского фронта от 30 июля 1942 г., в которой обобщались материалы военной цензуры, "заключение договора и соглашения между великими державами - СССР, Великобританией и США - о взаимной помощи и об открытии союзниками в 1942 году второго фронта в Европе, среди военнослужащих фронта и их семей вызвало, при временных неуспехах на фронте, целый ряд отрицательных суждений и разговоров. Бойцы, командиры и политработники в своих многочисленных документах выражают недоверие к союзникам об открытии ими второго фронта в Европе, а отдельные лица высказываются о невозможности завершения победы над врагом без эффективной помощи со стороны союзников". Другими словами, если верить данной сводке, недоверие к союзникам уже нельзя охарактеризовать как "отдельные настроения"; в данный момент оно преобладало.
Можно привести целый ряд высказываний, иногда весьма красочных, зафиксированных в те дни особыми отделами. Так, некто А.Я. Кузьмин писал на фронт: "Союзники наши наверно только брехать красиво умеют, а пользы с них, как от козла молока. Со вторым фронтом что-то у них темпов не видно. Они все еще пока развлекаются и упиваются своим пташьим полетом в поднебесье, что им, судя по их крикливым, восторженным речам, доставляет детское удовольствие. От серьезных дел они далеки. Наземное действие против Гитлера у них, вероятно, и в голове не укладывается, потому что она забита у них детскими восхищениями, да восторгами о стойкости русских. Только и хорошего, что талантливо умеют кричать и восторгаться. Ну, я, например, им все это извиняю, потому что это в их буржуйской телячьей натуре - видеть все в розовом свете…" И, как бы отвечая ему, фронтовик А.К. Чубуков саркастически констатировал: "Ну что ж, пусть терпят русские девушки, англичане и американцы лишний раз передадут по радио, что они целиком с нами, болеют душой, сочувствуют… Это нам очень поможет. Несколько миллионов вооруженной армии до зубов сидят на острове и наблюдают, как обрушиваются на нас дивизии, перевозимые с Запада, как оголяется затылок у немцев, и рассуждают, что в этом году невозможно открыть второй фронт".
Встречались и такие высказывания, авторы которых, как, например, красноармеец Хамитов, точно знали, что требуется для открытия второго фронта: "Черчилль заявил, что Англия и Америка второй фронт откроют только тогда, когда в Советском Союзе будут распущены колхозы и совхозы".
Кажется, именно в эти дни родилось ироническое прозвище американских консервов - "второй фронт". Но почти одновременно, после появления знаменитого приказа № 227 (или, как порой его называли, "Ни шагу назад"), появился еще один вариант "второго фронта" - так некоторые фронтовики называли заградотряды…
Конечно, и в тылу в эти дни рассуждали о возможности открытия второго фронта. Вот какие вопросы задавали жители Свердловска в декабре 1942 г.: "Союзники заинтересованы во втором фронте, видя угрозу со стороны фашистской Германии. Но будут ли стоять английские и американские руководители за второй фронт, если начнется разгром немецкой армии, не явится ли тогда идея второго фронта как способ борьбы не с фашистской Германией, а против усиления влияния Советского Союза?.. Не стремятся ли союзники к тому, чтобы мы сами изгнали немцев со своей территории, без военной помощи с их стороны?.."
Писатель А.И. Пантелеев, лежавший в те дни в московском госпитале, записывал разговоры раненых, отмечая "бесконечные разговоры о втором фронте. - Ох, высадить бы полтора миллиончика в Бельгии или в оккупированной Франции. Жестокое дело будет! Красивое дело!.."
И даже после победного завершения Сталинградской битвы, когда исход войны большинству советского народа представлялся гораздо более благоприятным, чем полгода назад, скептическое отношение к перспективе открытия второго фронта продолжало сохраняться, хотя, возможно, и не было столь преобладающим. И в феврале 1943 г. в информационных материалах особых отделов отмечалось "значительное количество фактов отрицательных настроений" по поводу второго фронта, в частности фиксировались мнения, что "Англия и США, заключив с нами союз, оказывают нам слабую материальную помощь, не открывают второго фронта в Европе, добиваются этим самым истощения наших материальных и людских ресурсов в войне с фашистской Германией, а затем объявят нам войну и продиктуют свои условия".
Последний раз тема второго фронта вышла на первый план в связи с Тегеранской конференцией. К тому времени большая часть советского общества поверило в то, что победа может быть одержана и без помощи союзников, тем не менее решения конференции были встречены с одобрением. Так, на одном из оборонных заводов Челябинска выступления на митинге, посвященном итогам встречи в Тегеране, "сводились к выражению надежды, что война будет закончена в самый короткий срок, что второй фронт теперь безусловно будет открыт, что подтверждаются указания тов. Сталина о том, что второй фронт не за горами". И только арматурщик Осипов сохранил привычный скептицизм: "Нельзя верить Англии и Америке, они все время обещали открыть второй фронт и все время обманывают".
Помимо второго фронта, еще два конкретных аспекта отношений с союзниками были зафиксированы в массовом сознании военного времени. Это тема ленд-лиза, поставок продовольствия, снаряжения, военной техники. И кроме того - осмысление перспектив, которые открывал на будущее сам факт возникновения антигитлеровской коалиции.
Инженер Горьковского автозавода В.А. Лапшин в июне 1942 г. писал в дневнике: "Вслед за подписанием договора с Англией опубликовано соглашение с США о помощи материалами, танками, самолетами и пр. Помощь эту мы видим ежедневно у себя. Какие машины собираются сейчас у нас из отдельных собранных узлов… Сколько их собирается каждый день. А какие "Матильды" и "Валентины". Это реальная помощь".
Поставки продовольствия и обмундирования (независимо от их источника и предназначения, все они связывались именно с загадочным, непонятным, но таким иностранным словосочетанием "ленд-лиз") напрямую затрагивали жизнь многих семей. Одни получали продукты, одеяло или отрез серого солдатского сукна, другие на рынке приобретали поношенную американскую или английскую одежду. Как подчеркивает В.Ф. Зима, "для трудного времени это было событие, которое оставалось в человеческой памяти на всю жизнь. Лауреат Нобелевской премии поэт И.А. Бродский в своих записках упомянул о впечатлении, произведенном на него американскими ботинками, которые в войну носил его отец. Через полвека жительница железнодорожной станции Шумиха (Курганской обл.) А.Н. Герасимова на вопрос, что она знает об американской помощи в войну, с ходу заявила, что хорошо помнит как с самолетов им сбрасывали посылки с консервами и теплыми вещами". Конечно, в последнем случае речь идет о совершенно сказочном преломлении реальности в массовом сознании. Но то, что подобные легенды, закреплявшие положительный образ союзника, не только возникали, но и существовали весьма долгое время, является весьма показательным.
Прозванная "вторым фронтом" американская тушенка, яичный порошок, другие непривычные продукты надолго остались в памяти как одна из примет военного времени. То, что полученное по ленд-лизу продовольствие стало важной частью не просто повседневного быта, но составляющей всей окружающей предметной среды тех лет, помогает наглядно представить фраза из дневника А.И. Пантелеева (январь 1944 г.): "На путях - бессчетное множество банок из-под американской тушенки. И тут же тучи воробьев, клюющих канадскую пшеницу".
Вместе с тем среди части интеллигенции интерес вызывали прежде всего политические аспекты помощи союзников. Во-первых, она не без оснований рассматривалась как средство предотвращения выхода СССР из войны путем заключения сепаратного мира (как известно, этого союзники боялись вплоть до завершения коренного перелома в войне), и, во-вторых, как средство давления на СССР в вопросах послевоенного урегулирования.
Неплохо информированный благодаря своим многочисленным знакомствам известный писатель В.В. Иванов в своем дневнике 15 марта 1943 г. так прокомментировал публикацию в "Правде" отчета о помощи США: "Оказалось, что не зря наши молчали об этой помощи… Помощь, надо сказать, солидная… Отрицая же помощь или сведя ее к нулю, мы преувеличивали свои силы и заставляли Германию считаться с нами, а значит, и могли заключить сепаратный мир. Теперь, "раззвонив о помощи", мы лишены возможности заключить мир. Мало того, американцы могут позвать нас на "конференцию" и потребовать "некоторых" политических гарантий".
Что касается остальной части населения, то здесь, наряду с позитивной оценкой ленд-лиза, о чем речь шла выше, встречались и такие предположения: в результате ленд-лиза и заключенных в годы войны соглашений "все наши ценности союзники заберут, и мы на них работай". Иногда подобные опасения конкретизировались: "Правда ли, что скоро будет съезд союзников - Англии, США и СССР, на котором будет решаться вопрос, сколько мы должны вывезти мяса для Америки, и это мясо в скором времени начнут собирать с колхозников?" - спрашивали жители Башкирской области весной 1943 г.