Так, избавившись от "внешнего влияния" и повествуя на народном языке, Г. Исхаки продолжает традиции просветительского романа. Это видно и из принципов построения автором предложений: когда речь идет о чем-то, произошедшем до момента повествования, сказуемое большинства предложений имеет форму категорически прошедшего времени – "ды" или "иде". В отрывках, повествующих от третьего лица, со своей неспешной эпической интонацией, подробным пересказом, национальным колоритом бросается в глаза картина той жизни – та эпоха, та среда, та жизнь. Это рождается на основе сложного, но легко читаемого повествования, богатого на однородные члены предложения, схожие предложения: "…Ворошить сено, собирать сено – от этих работ Сагадат никогда не оставалась в стороне. В этот день она надевала фартук, на голову – шляпу" (С. 7).
Здесь отличие от написанных ранее произведений, автор для выражения своего отношения к персонажу больше акцентирует свое внимание на построении предложения и интонации: "Мансур ел, пока не наелся досыта. Он напоминал муллу, который, наевшись, поет песню. Но, совершая трапезу, он вспоминал уличную голодную бедноту" (С. 52).
В романе встречается еще один эффективный прием, когда авторская речь плавно перетекает в речь персонажа и персонаж говорит как бы сам с собою: "Она еще больше расплакалась, и сквозь слезы можно было понять: "Я знаю, что со мной, но куда мне сейчас идти? Может податься в служанки к женщинам, которые осмеяли меня в прошлый раз? Но возьмут ли они меня, а что я могу еще сделать?" (С. 190). Некоторые предложения можно воспринимать и как слова автора, и как речь персонажей. Немало случаев использования в романе, в авторской речи и речи персонажей, элементов турецкого языка и слов мишарского диалекта: "Вы спрашиваете, радовался ли этому в Сагадат Шарип-бабай, или нет?" (С. 10); "Хусниджамал-аби была совсем не похожа на Шарип-бабая, она всегда мягко разговаривала с людьми. К молодым обращалась "мое крылышко" (в мишарском диалекте используется при ласковом обращении. – Ф.Г.), к пожилым женщинам "абыстай"" (вместо апа – тетя. – Ф.Г.) (С. 11).
В авторском повествовании встречаются характерные для прозы нового времени синтаксические фигуры. Автор естественным образом вводит в повествование синонимы, повторы: "Зал заполнился каким-то грустным, печальным, злобным, трагическим звуком" (С. 186); "Она начала причитать: "Уходи, уходи, уходи, уходи, ты пьяным пришел, ты ведь пьян!"" (С. 166). Как известно, Г. Исхаки любит писать предложениями с однородными членами. В этом случае могут быть использованы и отличающиеся смысловыми оттенками идеографические языковые синонимы, а также разговорные синонимы, имеющие в определенном контексте общий смысл. У исследователей соотношения между языковыми и разговорными синонимами, одна их особенность в языке Г. Исхаки вызывает особый интерес. Обратив внимание на эту особенность, И. Баширова показывает, как на протяжении всего творчества Г. Исхаки слово "моң" использует в различных смыслах. Называя Г. Исхаки "печальным певцом татарской жизни", сплошь состоящей из этого "моң", она использование этого слова довольно основательно подразделяет на две группы. По ее мнению, если в одном случае, "моң", передает "понятия горя, плача, тягостной тишины, жалости и сожаления, несчастья", в другом случае, выражает "закат солнца, пение птиц, колокольный звон, чтение Корана, голос скрипки, кипящего самовара, веяние ветра" [49. С. 267].
В "Нищенке" слово "моң" чаще встречается в значениях, относящихся к первой группе: "Сагадат уснула в тягостной тишине" (С. 26); "В лучах печально струящегося света виднелась чаша, покрытая старенькой салфеткой" (С. 19); Тихая жизнь мулл, сопровождаемая обильными чаепитиями, сплетнями, обывательскими трапезами, по сравнению с жизнью, происходящей на театральной сцене, показалась некрасивой, унылой, неинтересной" (С. 151); "Деревенский люд ныне от холода впал в уныние" (С. 193). Как видно из приведенных примеров, слово "моң" стоит в одном ряду с понятиями горе, гнетущая тишина, сожаление, несчастье.
Освещая в романе революцию 1905–1907 гг. и участие в нем татар, автор для описания этих сложных событий использует различные приемы и средства. В связи с этим в авторском стиле совершенно естественно воспринимаются элементы общественной публицистики, революционной риторики:
"Весь зал стал кричать: "Конец полиции!", – собрание закрылось еще сильней звучащей "Марсельезой" и другими революционными песнями" (С. 183); "Вот опять пошли сильные, страстные выступления, были сказаны решительные слова, приняты резолюции. Вновь на всю округу раздалась мощная "Марсельеза". Голосовые связки все более распалялись. Когда всех охватила радость, кто-то крикнул: "Полиция!". Голос прозвучал как гром, из-за понимание того, что власть, которая, казалось бы, "только что кончилась, навсегда кончилась", никуда не делась, в одних пробудила страх, в других злобу" (С. 183).
Создавая главные образы произведения, Г. Исхаки часто использует прием, когда герои сами раскрывают свои характеры. Умело используется их разговорная речь. Этот прием мы встречаем и в ранее написанных романах М. Акъегета, З. Бигиева. Речевая характеристика чаще используется при создании образов всегда чем-нибудь занятых центральных персонажей Сагадат и Габдуллы. И редко встречается при раскрытии характера Мансура, отдающего предпочтение внутренней духовной жизни.
Велика роль внутреннего монолога – монолога души – при описании личностного мира героев, их психологических переживаний. Этот прием чаще всего используется в романе при создании образа Сагадат. И это естественно, поскольку она – деревенская девушка, человек тонкой души, богатая на душевные переживания. К тому же она – центральный образ, воплощающий идейно-эстетический замысел романа. Через ее мысли и чувства автор часто выражает свои собственные.
Способы передачи писателем своего отношения к описываемым событиям, идущее еще из творчества М. Акъегета и З. Бигиева, Г. Исхаки несколько осложняет: описывая события, он выражает по отношению к ним свои чувства и переживания. Поэтому в романе отражаются особенности повествования, характерные только для него. И еще, даже если писатель в произведении описывает события в соответствии с требованиями жанра, то меняется характер повествования: основная мысль произведения начинает выражаться не напрямую, а преимущественно с помощью системы образов и знаков (портрет, пейзаж, поэтические средства). Язык произведения, наряду с реализацией его в изложении события, разъяснении его, Г. Исхаки превращает в средство описания сути этого события, в слова-образы.
Одним из средств, используемых для раскрытия в романе характера героя, его внутреннего мира, является мотив сна, восходящий еще к древней литературе. Г. Исхаки использует его для более глубокого описания определенного психологического состояния героя. Кроме того, сон часто помогает раскрыть внутренние переживания, предшествующие испытаниям героя или решающим событиям, и превращается в средство предсказания его будущего. Сны Сагадат в романе выполняют именно такие функции.
Наконец, в раскрытии внутреннего мира героя велика роль пейзажа. Простота, мастерство в передаче красоты природы, умение искренно удивляться, передача разнообразия и многосторонности жизни природы, умение точно связывать перемены в природе с характерами героев, их поступками и происходящими событиями, и наряду с этим психологические контрасты, противопоставления, сравнения, подтверждение радости жизни, неотделимой от природы и деятельности, описание через пейзаж отношений между людьми, иллюстрация самых тонких нюансов человеческой психологии – все это характерные особенности произведений Г. Исхаки. Для того чтобы донести до читателя те моменты человеческого духа, которые напрямую ни словом, ни пером сделать невозможно, писатель обращается к лунному свету, сверканиям звезд, свисту ветра, скрипу снега, пенью птиц и др. Картины природы соответствуют жизни героев, их радостям и горестям, и этим оказывают на читателя сильное воздействие: "…желая немного остановить слезы, она прислонилась к забору, снова посмотрела ввысь, снова та же луна произнесла те же слова, снова она увидела звезды, вот холодный ветер, размазав по всему лицу ее слезы, охладил щеки, свистящий ветер пронизывал все тело Сагадат" (С. 69). То, что в произведениях Г. Исхаки пейзаж прост и открыт, изображается последовательно в связи с их содержанием, объясняется глубоким пониманием автором роли природы в жизни человека. Вообще, писатель считает, что без природы жизни нет.
Усиление внимания к психологизму в произведениях литературы начала ХХ в. приводит к возрастанию внимания к поэтике пейзажа. Расширяется его смысл, обогащается содержание. Просветительская проза в описании окружающего мира и природы – это чаще всего их статическое проявление. В таких произведениях пейзаж используется как вступление к повествованию, скорее в качестве украшения. Обращение к пейзажу в просветительской прозе вернее будет считать как одну из деталей окружающего мира героя. В начале века наблюдается стремление писателей более глубоко прочувствовать природу. Поэтика пейзажа сложная и изобретательная начинает играть все большую роль в ткани литературных произведений, и в психологии героев пейзаж превращается с эстетическую потребность, необходимость. А это способствовало обогащению ее психологической окраски.
В творчестве писателей Ш. Камала, Г. Ибрагимова, Ф. Амирхана, М. Гафури поэтика пейзажа превращается в активный психологический источник, разбудивший, волнующий и даже изменивший эмоциональный мир героев. В этом случае на передний план выдвигается романтическая тенденция, которая делает акцент на восприятие трагических картин природы с эмоциональной напряженностью. Усиление подобной тенденции в пейзажной поэтике литературоведы объясняют влиянием революции 1905–1907 гг. Нельзя не учитывать также влияния многочисленных переводов из других литератур, в особенности русской. В литературе этой эпохи пейзаж активно используется в описании природы мест проживания татарского народа и ее писателей. Если Ф. Амирхан, Г. Исхаки описывали природу окрестностей Казани, Поволжья, то Г. Ибрагимов и М. Гафури отличаются описанием реки Белой и природы Башкортостана. В произведениях Ш. Камала занимают значительное место картины солнечного юга России, горные и морские пейзажи, картины угольных шахт, и такой пейзаж дается не только как элемент украшения, а встает перед нашим взором как неотделимая среда простых людей, мыкающихся в этих местах в поисках счастья, как реальные условия жизни литературных героев. Созвучность между "Нищенкой" Г. Исхаки и "Хаят" Ф. Амирхана в плане художественного описания оттенков связи между картинами природы с внешним и внутренним миром героя достаточна ощутимая. Исследователи в связи с переживаниями Хаят обращают внимание на появление образа "весна-молодость". Ю. Нигматуллина пишет: "Ф. Амирхан с удивительной психологической глубиной показал переживание Хаят, борьбу различных чувств в ее душе. И на этот раз внутренний конфликт находит свое отражение в контрастных образах молодости-весны и старого мира" [112. С. 43]. Внутренние переживания Хаят, как и у Сагадат, даются в связи с окружающими ее картинами природы, различными предметами: "Ветер за окном то пронзительно свистел, то оглушительно ревел, потом начинал выть волком, вопить как нечистая сила; и снова свистел, и выл, и ревел… Над головой, грозя сорваться, скрежетала железная кровля. Трещали оголенные деревья и еще что-то стонало, билось, с силой падало оземь. Звенели стекла окон, скрипели двери, точно в них ломились люди, пришедшие в дом с дурными вестями.
Хаят сидела, боясь шелохнуться, охваченная каким-то неопределенным, но тяжелым чувством. Это была не то тоска, не то страх" [14. С. 195].
И в творчестве Г. Ибрагимова наблюдается изображение взаимодействия картин природы и переживаний литературного героя посредством приемов контраста или параллелизма. Например, психологическое состояние Марьям из романа "Яшь йөрәкләр" ("Молодые сердца") автор передает следующим образом: "Иногда, не выдерживая даже маленьких вопросов, глаза наполняются слезами, в горле образуется комок, и для того, чтобы себя не выдать, она берет кумган и выходит во двор. Короткий осенний день проходит, снова приходит ночь. И опять устанавливается такая же тишина, или откуда-то начинает дуть рвущий душу ветер, раздается чей-то жалобный, и страшный вой. И старые деревья в саду начинают шуметь в ночи каким-то тревожным звуком. Душа боится, нутро чего-то остерегается" [69. С. 32.].
Как видно из примеров, традиция эстетического использования пейзажа Г. Исхаки получила дальнейшее развитие в творчестве таких писателей, как Ф. Амирхан, Г. Ибрагимов, Ш. Камал.
Писатель образы природы, ее картины воплощает в тесной связи с духовной жизнью, спецификой мировоззрения, вкусами, идеалами и требованиями героев. Такое явление, разумеется, было характерно не только для творчества Г. Исхаки. И. Нуруллин подчеркивает: "…писатели, пришедшие в литературу в эту эпоху, стали обращать доселе невиданное внимание на художественные детали, мелочи окружающей человека жизни, обстановку, пейзаж и портрет. Если писатели XIX в. ограничивались больше лишь описанием дел и поступков героев, в произведениях, появившихся в первые годы нового века, изображение начинает занимать все большее место" [119. С. 16]. В "Нищенке" Гаяз Исхаки дает прекрасные описания картин природы. Пейзаж в романе является не только фоном описываемых событий, он с ними созвучен. Картины природы служат созданию различных мгновений настроения героя. В этом крупном и сложном произведении пейзаж изображается либо в унисон с его внутренними переживаниями, либо прямо противоположно. В обоих случаях он помогает глубже раскрыть внутренний мир героя. Описания природы в романе используются и как средство выражения нравственной оценки, которую осуществляет писатель судьбе героя, его поступкам, событиям, описанным в произведении.
Благодаря этому роману Г. Исхаки в татарской литературе стали полноправными многие средства психологического анализа (монолог души, сновидения, психологический портрет, лирический пейзаж и др.).
Обобщая вышеизложенное можно сказать, что в романе "Нищенка" композиционное строение, связь сюжетных нитей, каждый литературный прием, выбор слова в основе своей направлены на одно – показ духовного развития Сагадат, как общественной содержательной личности. В этом процессе совершенствование мира разума и души героини, изменение ее внешности, отношения к окружающему миру – все это дается в развитии и движении. Поэтому каждый литературный прием, каждое средство изобразительности, использованные в романе, служат раскрытию идеи произведения.
Изучение особенностей языка и стиля романа позволяют делать следующие выводы:
• В романе наблюдается сочетание реалистических и романтических описаний. Мы видим, как в отдельных частях созданного в период глубоких перемен романа по-разному отражается мысль автора, связанная с его изменяющимися общественно-политическими взглядами. В первой части романа, находясь еще на просветительских позициях, автор детские годы Сагадат иллюстрирует преимущественно в плане описания повседневной жизни. Во второй части романа в связи с переменами во взглядах автора на мир в результате первой русской революции наблюдается активное сочетание реалистически-критического начала и романтизма. В третьей же части в связи с возвращением Г. Исхаки на патриотические позиции и защиту национальных интересов, начало перехода Сагадат к делу служения нации на первоначальном этапе отражается с романтико-фантастическим пафосом. При этом реальная действительность не исчезает из поля зрения писателя.
• Использование различных творческих методов влияет на природу и типологическое своеобразие жанра романа. Если первая часть стоит близко к бытовому роману, то во второй части доминируют черты социально-пси хологического романа. В третьей части усиливаются особенности общественно-социального романа. Если брать произведение в целом, то его можно отнести к социально-психологическому роману.
• Роман "Нищенка" отличается последовательно литературной речью, художественным разнообразием изобразительных средств и эмоциональной подачей. В произведении уделяется внимание описаниям бытовой жизни татарского народа, его национальным обычаям. Писатель, описывая проблемы реальной жизни и любви, обращается к языку и стилю, ярко отражающему внутренние переживания человека.
• Несмотря на некоторое присутствие диалектологического своеобразия, оно не осложняет повествование и не отталкивает читателя. В отдельных случаях такое описание придает произведению какую-то внутреннюю красоту и музыкальное звучание.
• В романе уделяется особое внимание описанию лица, фигуры и одежды персонажа. В описании портрета находят яркое отражение и языковые особенности, характерные для той эпохи, и индивидуальная манера письма писателя. Таким образом, Г. Исхаки своим романом "Нищенка" обогатил язык татарской прозы начала ХХ в. портретами, направленными на эпическое изображение.
• Г. Исхаки, описывая в произведении действительность и события, не ограничивается только проблемами бытия и семьи, как это было свойственно просветителям, он обращает внимание на перемены, принесенные ХХ в., показывает стремление народа к знаниям, свободе и национальному освобождению. В будущее он смотрит с надеждой. Это ясно просматривается в содержании, диалогах и речи персонажей романа. Общественно-политические проблемы, поднятые в романе, описываются чаще в публицистическом стиле. Исполненные переживаниями, призывные и вопросительные предложения, различные способы повествования и описания историко-общественных явлений – все это в ткани произведения органично сочетается с публицистическим стилем.
В целом роман "Нищенка", будучи пропитанным просветительскими идеями, показывает начало пути писателя к классическому реализму. Острое перо писателя-патриота своего народа, показывает, как, проникая в суть национальной жизни, оно вскрывает серьезные проблемы татарского общества, показывает пути и средства избавления от них.
Глава II. Роман и воспитание личности
Конфликт романтической мечты и суровой действительности в романе "Жизнь ли это?"
Поднимая в объемной и масштабной форме – в жанре романа – важные для татарской литературы нового времени значимые национальные проблемы, Г. Исхаки стремится сделать свои произведения более содержательными и эмоциональными, заботится о том, чтобы они читались, доходили до широких кругов татарского общества. А это подвигает автора к поискам внутри самого жанра. Разумеется, такие поиски предполагали, что произведение будет более содержательным и доступным.